Воля

 - Ты должен действовать как воин, - сказал однажды дон Хуан.
 - Как?
 - Чтобы научиться действовать как воин, нужно действовать, а не болтать. Наша судьба как людей — противостоять силам жизни. Только воин может выжить. Воин знает о своём ожидании и знает, чего он ждёт. Когда он ждёт, у него нет желаний, и поэтому, какую бы малость он ни получил, это всегда больше, чем он может взять. Если он хочет есть, то найдёт путь, потому что не голоден. Если он ранен, то справится с этим, потому что не страдает от боли. Быть голодным или страдать от боли означает, что сила голода или боли уничтожает тебя.
 - Всё это правильно, - согласился я, - но я же не воин.
 - Ты встал на путь знания. У нет больше времени ни на отступление, ни на сожаления. Время есть лишь на то, чтобы жить, как подобает воину, вырабатывая терпение и волю. Нравится тебе это или нет.
 - Как воин их вырабатывает?
 - Мне кажется, об этом невозможно рассказать. Особенно о воле, потому что воля это нечто очень специфическое. Проявления её таинственны. Нет никакой возможности объяснить, как её использовать, можно только увидеть результаты. Они ошеломляют. Наверное, прежде всего нужно осознать, что волю можно развить. Воин знает об этом и терпеливо ждёт. Ты не отдаёшь себе отчёта в том, что твоё ожидание — ожидание воли. И это твоя ошибка.
 - Ты можешь мне чётко сказать, что такое воля? Это что, устремление вроде мечты подростка заполучить мотоцикл?
 - Нет, - усмехнулся дон Хуан, - это не воля. Подросток просто потакает своим желаниям и своей слабости. Воля это другое. Воля это нечто предельно чистое, мощное, что направляет наши действия. Воля это то, что позволяет человеку победить в битве, будучи обречённым на поражение.
 - Тогда может быть воля это то, что называют мужеством?
 - Нет, мужество это другое. Мужественные люди зависимы. Они благородны, из года в год окружены толпой людей, которые превозносят их и восхищаются ими. Но волей из мужественных людей не обладает почти никто. Они бесстрашны, способны на действия очень смелые, однако обычные, не выходящие за рамки здравого смысла. Большинство мужественных людей внушают страх, их боятся. Но проявления воли относятся к достижениям, которые не укладываются ни в какие рамки нашей обычной реальности; поразительным действиям, выходящим за пределы здравого смысла.
 - Воля это владение собой?
 - Можно сказать, что это один из видов контроля.
 - Как ты думаешь, я могу тренировать волю, например, отказываясь от чего-либо?
 - Нет. Отказывая себе в чём-либо, человек потакает себе, идя на поводу самолюбия или даже самовлюблённости. Я не советую заниматься подобными глупостями. Самоограничение это самый худший и самый злостный вид потакания себе. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности ещё больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности. Отказаться от чего-то или перестать что-то делать это ещё не проявление воли. Воля это энергия, сила, самостоятельно действующая единица. Она требует должного управления и настройки, на что требуется время. Воле нет дела до наших слабостей, она работает несмотря ни на что.
 - Воля материальна?
 - Нет. То, что воин называет волей, есть сила внутри нас самих. Это не мысль, не предмет, не желание. Воля это то, что заставляет тебя побеждать, когда твой рассудок говорит тебе, что ты повержен. Воля это то, что делает тебя неуязвимым. Воля это то, что позволяет воину пройти сквозь стену. То, что среди людей принято называть волей, не более, чем упорство и твёрдость характера.
 - Вчера ты сказал, что мир можно воспринимать как чувствами, так и волей. Что это означает?
 - Обычный человек «схватывает» то, что есть в мире, с помощью рук, глаз или ушей. Маг может «схватывать» также и с помощью воли. Я не могу описать тебе, как это делается, но ты сам, к примеру, не можешь описать мне, как ты слышишь. Так случилось, что я тоже могу слышать, поэтому мы можем говорить о том, что мы слышим, но не о том, как мы слышим. Маг использует свою волю для того, чтобы ощущать мир. Но это ощущение не похоже на слуховое восприятие. Когда мы смотрим на мир или когда мы прислушиваемся к нему, у нас создаётся ощущение, что он вне нас и что он реален. Ощущая мир нашей волей, мы узнаём, что он не настолько «вне нас» и не так «реален», как мы думаем.
 - Воля это тоже самое, что и «вИдение»?
 - Нет. Воля это сила, энергия. «Видение» это не сила, а способ проникновения в суть вещей. Маг может иметь очень сильную волю, но он может всё же не «видеть», что означает, что только человек знания ощущает мир своими чувствами, своей волей и своим «вИдением».
Я сказал ему, что нахожусь в ещё большем замешательстве, чем прежде.
 - Я предупреждал, что слова только запутывают, - сказал он и засмеялся, - теперь ты знаешь, что ждёшь свою волю. Но ты всё ещё не знаешь, ни что это такое, ни как это может с тобой произойти. Поэтому тщательно следи за всем, что делаешь. В ежедневных мелочах, которыми ты занимаешься, кроется то, что поможет тебе развить волю.
Я очень серьёзно заявил, что не понял, что значит «быть воином» и в чём суть понятия воли.
 - Воля — не понятие, - сказал дон Хуан, - мы с тобой очень разные. Ты похож на моего бенефактора. Он бы идеально подошёл тебе в качестве учителя. Это был великий маг, но он не «видел». Я ориентируюсь в мире и живу, опираясь на «вИдение». Мой бенефактор должен был жить как воин. «Видящий» не должен жить как воин или как кто-то ещё, ему это ни к чему. Он «видит», следовательно, для него всё в мире предстаёт в обличье своей истинной сущности, должным образом направляя его жизнь. Но, учитывая твой характер, я должен сказать тебе, что, возможно, ты так никогда и не научишься «видеть». В этом случае тебе придётся всю жизнь быть воином. Встав на путь знания, человек постепенно осознаёт, что обычная жизнь для него навсегда осталась позади, что знание — страшная вещь и средства обычного мира уже не могут его защитить. Поэтому, чтобы уцелеть, нужно жить по-новому. И первое, что нужно сделать на этом пути — захотеть стать воином. Важное решение и важный шаг. Путь знания не оставляет выбора — идти по нему может только воин. К тому моменту, когда человек осознаёт устрашающую природу знания, он осознаёт и то, что смерть на этом пути верный попутчик, незаменимый партнёр, который всегда рядом. Смерть является главным фактором, превращающим знание в энергию, в реальную силу. Прикосновением смерти завершается всё и всё, чего она коснулась становится силой. На каждом повороте этого пути человек сталкивается с угрозой полного уничтожения, поэтому неизбежно начинает осознавать свою смерть. Без осознания смерти он останется только обычным человеком, совершающим заученные действия. Он не будет обладать мощью и способностью к концентрации, чтобы отведённое ему на этой земле время превратилось в магическую силу. Поэтому, чтобы стать воином, человек прежде всего должен полностью осознать свою собственную смерть. Но простое беспокойство в связи с возможностью умереть ничего не даёт, лишь заставляет замкнуться на себе. Поэтому необходима отрешённость. Тогда идея неизбежности смерти не превращается в манию, а становится безразличной.
Я сказал, что судя по всему уже добрался до той точки пути, в которой знание проявляет свою устрашающую природу. С уверенностью могу утверждать, что более не нахожу поддержки в обычной жизни, что хочу стать воином, вернее, не хочу, а остро в этом нуждаюсь.
 - Тогда тебе нужно отречься, - сказал он.
 - Отречься от чего?
 - Отречься от всего.
 - Но это невозможно. Я не намерен становится отшельником.
 - Я не об этом. Стать отшельником, значит, потакать своей слабости. Отшельник не отрекается, он насильно загоняет себя в пустыню, принуждая к затворничеству, или бежит от женщины, трудностей, полагая, что это спасёт его от разрушительных сил жизни и судьбы. Но это самообман. Только мысль о смерти может дать человеку отрешённость, достаточную для того, чтобы принуждать себя к чему бы то ни было, равно как и для того, чтобы ни от чего не отказываться. Но это не страстная жажда, а молчаливая страсть, которую воин испытывает к жизни и ко всему, что в ней есть. Он знает, что смерть следует за ним по пятам и не даст ни за что зацепиться, поэтому он пробует всё, ни к чему не привязываясь. Отрешённый воин знает, что невозможно отвести смерть, и знает, что у него есть только одна поддержка — сила его решений. Он должен быть, так сказать, мастером своего выбора. Он должен полностью понимать, что он сам целиком отвечает за свой выбор и что если он однажды сделал его, то у него нет больше времени для сожалений или упрёков в свой адрес. Его решения окончательные просто потому, что его смерть не даёт ему времени привязаться к чему-либо. И таким образом, с осознанием своей смерти, своей отрешённости и силы своих решений воин размечает свою жизнь стратегически. Знание о своей смерти ведёт его, делает его отрешённым и молчаливо страждущим, и сила его окончательных решений делает его способным выбирать без сожалений, и то, что он выбирает, стратегически всегда самое лучшее. Поэтому он выполняет всё со вкусом и страстной эффективностью. Когда человек ведёт себя таким образом, то можно смело сказать, что он воин и что он достиг своего терпения. Когда воин достиг терпения, он на пути к своей воле. Он знает, как ждать. Его смерть сидит рядом с ним на его циновке. Они друзья. Смерть загадочным образом советует ему, как варьировать обстоятельства и как жить стратегически. И воин ждёт. Я бы сказал, что воин учится без всякой спешки, потому что он знает, что он ждёт свою волю. Однажды он добьётся успеха в свершении чего-то, что обычно совершенно невозможно выполнить. Он может даже не заметить своего необычного поступка. Но по мере того, как он начинает совершать необычные поступки, или по мере того, как необычные вещи продолжают случаться с ним, он начинает сознавать проявление какой-то силы, исходящей из его тела. Сначала она подобна зуду на животе или жжению, которое нельзя успокоить. Затем это становится болью, большим неудобством. Иногда боль и неудобство так велики, что у воина бывают конвульсии в течение месяца. Чем сильнее конвульсии, тем лучше для него. Отличной воле всегда предшествует сильная боль. Когда конвульсии исчезают, воин замечает, что у него появляется странное чувство относительно вещей. Он замечает, что может фактически трогать всё, что он хочет, тем чувством, которое исходит из его тела, из точки, находящейся в районе пупка. Это чувство есть воля и, когда он способен охватываться им, можно смело сказать, что воин — маг и что он достиг воли.
После долгого молчания я спросил у дона Хуана о боли и конвульсиях. Он рассмеялся и сказал, что боль не является необходимой и что он, например, никогда не испытывал её и воля просто пришла к нему.
 - Однажды я был в горах, - продолжал он, - и натолкнулся на пуму, самку. Она была большая и голодная. Я побежал и она погналась за мной. Я влез на скалу, а она остановилась в нескольких футах, готовая к нападению. Я стал бросать в неё камни. Она зарычала и собралась атаковать меня. И тогда моя воля полностью вышла, я остановил пуму до того, как она прыгнула. Я приласкал её своей волей. Я действительно потрогал ею её соски. Она посмотрела на меня сонными глазами и легла, а я побежал как сукин сын, не дожидаясь, пока она оправится.
Дон Хуан сделал очень комичный жест, изображая человека, которому дорога жизнь, бегущего и придерживающего свою шляпу.
 - Мне неловко думать, - сказал я, - что меня ожидают только самки горных львов или конвульсии.
 - Мой бенефактор был магом с большими силами, - продолжал дон Хуан, - он был воин до мозга костей. Его воля была действительно его самым чудесным достижением. Но человек может пойти ещё дальше. Человек может научиться «видеть». После того, как он научился «видеть», ему не нужно больше быть ни воином, ни магом. Став «видящим», человек становится всем, сделавшись ничем. Он как бы исчезает и в тоже время остаётся. В принципе он может заполучить всё, что только пожелает, и достичь  всего, к чему бы ни устремился. Но он не желает ничего и вместо того, чтобы забавляться, играя простыми людьми как безмозглыми игрушками, он растворяется среди них, разделяя их глупость.Единственная разница состоит в том, что «видящий» контролирует свою глупость, а обычный человек нет. Став «видящим», человек теряет интерес к своим ближним. «Видение» позволяет ему отрешиться от всего, что он знал раньше.
 - Меня бросает в дрожь при одной только мысли от отрешении от всего, что я знаю, - сказал я.
 - Ты, должно быть, шутишь! Тебя должно бросать в дрожь не от этой мысли, а от того, что впереди у тебя нет ничего, кроме рутинного повторения одних и тех же действий в течение всей жизни. Представь себе человека, который из года в год выращивает зерно, и так до тех пор, пока силы не покидают его и он не падает подобно старому облезлому псу. Все его мысли и чувства, всё, что в нем есть самого лучшего, принесено в жертву одному — добыче еды, производству пропитания. Бессмысленная жертва, пустая трата времени — жить, чтобы питаться, и питаться ради жизни, и снова жить, чтобы питаться, и так до самой смерти. Развлечения, придуманные людьми, как бы они при этом ни изощрялись, всего лишь жалкие потуги забыться, не выходя за пределы порочного круга — питаться,  чтобы жить, и жить, чтобы питаться. Как по мне, то не может быть страшнее потери. Мы — люди и наша судьба, наше предназначение — учиться ради открытия всё новых и новых непостижимых миров.
 - Что, новые миры это реальность? - спросил я недоверчиво.
 - Глупый ты. Мы ещё только в самом начале пути. Видение доступно лишь безупречному воину. Закали свой дух и стань таковым. Тогда, научившись «видеть», ты узнАешь, что непознанным мирам нет числа и что все они здесь, перед нами. Не усложняй себе жизнь, - сказал в заключение дон Хуан, - выбрось из головы всё, что лишает тебя душевного равновесия. Успокойся и приведи себя в порядок.

(К.Кастанеда)