4. Анатолий Джугаш Свой среди чужих, повесть

Джугаш
           (Продолжение.Начало в № 1-3)


   Обершурмфюрер Генрих Боде возвращался из Смоленска в невеселом настроении.Последнее совещание у рейхсфюрера СС хотя и прошло в присущем ключе оптимизма для его Штаба боевых частей по борьбе с партизанами,но все было завуалировано дутыми цифрами победных аккордов.А Генриху было известно,что истинное положение на фронте в этот период было совсем другим.Кстати,этого факта не могли знать в Штабе,но на совещании говорилось обратное.
  И сейчас вспоминая слова из совещания,сказанные рейхсфюрером Бах-Зелевски,Генрих не мог не умилится точности мысли его слов.Рейхсфюрер сказал:
  -Мы-немцы должны помнить основное требование нашего главного командования,это сделать несокрушимую оборону перед фронтом русских,для этого  придеться создать в 1943 году условия для победного окончания войны.
   И все же вспоминая сейчас лица участников этого совещания,слова рейхсфюрера,Генрих,наливая в рюмку очередную порцию шнапса,не мог усмехнутся и новым своим мыслям:
   Пустые головы у штабистов,-думал он,-попробовали бы повертеться в нашей шкуре в условиях прямого фронта,выдержать этот белорусский ад,начиненный бородатыми чертями в стеганках,с огненными кочергами,партизанским духом.Попробовали бы они жить так ежедневно,да еще работать в этом бандитском пекле.
   Такие противоречивые духу совещания в Смоленске мысли,лезли в голову Генриха не без основания.
   Даже те скудные сведения,которыми располагал в этот момент его отдел в Жлобине,которые поступали через его агентов у партизан и подпольщиков,вызывали озноб,постоянную тревогу,заставляли проводить бессонные ночи.Так,верные своим довоенным традициям,эти русские бандиты провели парад в честь 25 годовщины своей революции и кустовые сборы ответственных секретарей партийных бюро,провели инструктаж докладчиков.Силами коммунистов и комсомольцев было написано и вывешено в деревнях 728 лозунгов,11380 различных плакатов,листовок.В 102 деревнях были установлены красные флаги.Они появились в ночь с 6 на 7 ноября в райцентрах,селах,где стояли немецкие гарнизоны.В 19 населенных местах население слушали по радио доклад большевистского вождя Сталина.Взрывы под окнами комендатуры,на железных дорогах,заставляли спать,отступая от немецкой пунктуальности,одетыми.Генрих вспомнил,как переживая эти кошмарные дни,пришлось мотаться от села к селу,ища среди местного населения зачинщиков партизанской смуты.Но непокорные белорусские деревни молчали.И тогда Генрих сорвался.
   Когда в одну из карательных операций ему сообщили,что в одной из деревень подорвался при снятии бандитского красного флага его школьный товарищ,он бросился туда во главе батальона СС.
   Поработали они тогда на славу.Оцепили избы в деревне бронетранспортерами.Парни согнали жителей на площадь у школы.В огромной толпе были в основном старики и дети.То что взрослые мужчины ушли в лес не было сомнений.Весь вопрос был только:куда?Через некоторое время,даже тогда,когда для острастки повесили на воротах школы несколько бородачей из толпы и сельскую учительницу,Генрих понял по нахмуренным лицам приговоренных,по их зловещному взгляду,что от толпы ничего не добъешся,он приказал теснить ее очередями пуль из автоматов в здание школы.Будь бы,наверное,в этой толпе здоровые мужчины,она бы сопротивлялась,а так как защищаться было некому,через некоторое время людей затолкали в здание.Дальше подпереть входную дверь и облить стены бензином было минутным делом.Старое,выдержанное временем бревенчатое здание школы сразу занялось пламенем,вверх взметнулся столб огня.Отсекая путь выхода очередями из автоматов,Генрих и его парни стояли до тех пор,пока на месте строения не остались одни головешки и пепел.
   Он вспомнил,что тогда после этого побоища,разбросав носками небольшую кучу головешек,Генрих еще раз убедился,что прав великий фюрер,сказав,что на месте прежнего жительства белорусов надо следовать тактике выжженной земли.Плантации кок-согыза на этих землях должны стать свидетельством превосходства немецкой расы над аборигенами.Великие и емкие слова нашего вождя немецкой нации!
   Стало жарко в вагоне,хотя за окном стоял конец октября 1942 года.И было уже по-зимнему холодно.Несколько раз мелькнуло за полуоткрытой дверью лицо проводника.Услужливое лицо слуги ничего больше не выражающего,другого на нем не было.Так и надо.Пусть все время знает,что хозяин здесь только один-это мы-немцы.А его дело только усердно топить печь вагона,следить за тем,чтобы было хорошо немецкому офицеру.Сейчас и везде!
   Генрих расстегнул ворот мундира,налил очередную порцию шнапса,выпил,с удовольствием осмотрелся.Поудобнее уселся на сидении,откинул голову на его спинку.,блаженно зажмурился и почувствовал как по телу пролилось успокоение.Открыв глаза он стал глядеть в окно,а за ним в мелькающие перелески,поддернутые желтой листвой.Судя по картине природы,перестуку колес поезда,впереди была станция.Это была первая большая остановка поезда после Смоленска.Генрих хотел сначала выйти на перрон,побродить по нему,поразмяться,но потом передумал,остался в вагоне,сидя на месте.Подсел просто поближе к окну.Ведь поглядеть на железнодорожную станцию и из окна вагона,так будет безопасней для него.
  Замедляя ход,лязгая буферами вагонов,пассажирский поезд подкатился к невзрачному ,приземистому зданию вокзала.Остановился.По перрону задвигались пассажиры,которых было немного.Растекаясь вдоль поезда,они исчезали в своих вагонах.К его вагону никто не подходил,хотя он был пустой.Генрих уже подумал,что ему так и придется  ехать в одиночестве,как перед проводником у входа в вагон появился офицер в кожаном пальто с меховым воротником,в руке его был увесистый чемодан.Рядом с офицером топтался здоровый солдат,он был тоже с большим чемоданом.
   -Хозяин чемоданов не так уж и беден для чина обер-лейтенанта,-подумал Генрих о новом пассажире.Ему почему-то захотелось,чтобы этот офицер очутился в его купе.Но ему не пришлось много переживать и беспокоится ,так судя по разговору обер-лейтенанта с проводником уже в тамбуре вагона,а далее по направлению звука четких шагов,Генрих определил,что новый пассажир направляется в его сторону. Так оно и вышло.Через некоторое время дверь отворилась и офицер вошел в купе.Уверенно,как будто ехал все время в этом купе с Генрихом,он положил свой тяжелый чемодан на верхнюю полку вагона.Затем,повернувшись к солдату,который сопровождал его,показал ему,что надо положить чемодан из его рук туда же на полку,рядом с первым чемоданом.Солдат,поднатужившись,поднял второй чемодан вверх,установил его рядом с первым чемоданом. Затем солдат,козырнув офицеру,молча удалился из купе.Ушел и проводник.
  Когда за ними полузакрылась дверь ,русоволосый офицер повернулся к Генриху,скупо улыбнулся,представился:
  -Будем знакомы!Обер-лейтенант Иоганн Вебер.


   Иван Утробин попал в спецгруппу разведчиков не случайно.Во-первых,ему самому этого хотелось всю жизнь.Во-вторых,сама жизнь готовила его к этому.Родился он в селе Орловка,Челнинского  района,что расположен в Татарской АССР.Старое здание школы,что стоит нынче возле развалившиеся церкви в городе Набережные Челны,было его первой ступенькой науки жизни.После окончания школы он стал работать в деревне.Шел 1923 год,когда начал создаваться колхоз "Коминтерн".Иван вместе с братьями Егором и Григорием уговорили отца податься в него всей семьей.
   Сквозь трудности новой жизни,сквозь кулацкую ненависть шла борьба за прочность идей революции на Камских просторах.Запевалами в любом деле была молодежь и ее первый комсомольский вожак в городе Набережные Челны Иван Утробин,а также его друзья по ячейки:Василий Осетрин,Григорий Дойников,учительница Калашникова.
   В 1936 году комсомол посылает Ивана Утробина на рабфак.Вместе с Анатолием Сарапуловым(ныне он работает секретарем парткома ЖКУ КАМАЗА) он грызет гранит науки.Только окончил два курса рабфака,как его призвали в армию.85 стрелковая дивизия,ее 59-ый полк становятся теперь для Ивана родным домом. С боевыми друзьями он принимает свое первое боевое крещение на финском фронте.Сквозь свинцовый шквал,штурмуя финские сопки,идет добывая победу молодой республике Советов бывший комсомольский вожак челнинской молодежи Иван Утробин.Тяжелое ранение в ногу при прорыве фронта выводит его из строя.Госпиталь в ВеликихЛуках.Пока,скрипя зубами,злясь на докторов за то,что они оторвали его от боевых товарищей,Утробин валялся на госпитальной койке,война кончилась.
   Демобилизовавшись,Иван Утробин поступает в Пермский пединститут на исторический факультет.Здесь,как бы предвидя будущие события,он жадно изучает немецкий язык.Тогдашние студенты,они стремились познать чужие языки стран мира,так как тянулись к общению со всеми пролетариями в этих странах. Наморшив лбы,постигая языки других народов,они не знали,что этот язык может пригодиться им для других целей.
   Вторая Мировая война ворвалась к нам в дом с оглушительным ревом немецких "юнкерсов",с дымом пожаров,пеплом Освенцима и Бухенвальда,Майданека и Хотыни.
   -Учиться я смогу и после войны,-сказал Иван Утробин военкому,когда от него получил очередной отказ.Твердолобый военком никак не мог понять,что место Ивана не на школьной скамье,а там под снарядами,в общем строю. И комсомольское,человеческое упорство взяло верх над бездушностью военного комиссара.Иван думал о военкоме так до того момента,пока не узнал,что в те дни,когда он просил этого уставшего от бессонья человека послать его на фронт,у него было собственное горе(он потерял в недавнем бою собственного сына).Утробин не знал тогда,что военком в тот момент увидел в Иване своих сыновей,и потому ему не захотелось тогда враз отправить и его на фронт,может быть тоже на верную гибель...
   Мы порой понапрасну обвиняем людей за их минутные слабости.
   Дороги войны! В них было все для солдата и радость побед и горечь потерь товарищей,городов и сел,отступления.110-я стрелковая дивизия,куда был зачислен Иван Утробин,отражала натиск немцев под Москвой,севернее разъезда Дубосеково.На крыле этой дивизии стояла легендарная впоследствии в военной истории 316 стрелковая панфиловская дивизия.В ночь с 19 на 20 ноября 1941 года немцы,используя свое численное превосходство в живой силе и технике,вклинились в нашу оборону. Один из мощных этих ударов пришелся на 110 стрелковую дивизию народного ополчения. И как не силен был этот таран немцев,дивизия его выдержала,не отступила с позиции за которыми была Москва.За три часа неравного и жестокого боя от дивизии осталось в живых только 50 человек.В их числе был и лейтенант Иван Иванович Утробин.


   -Генрих,-приветливо ответил Иоганну Веберу Боде.-Ну что являюсь обер- штурмфюрером СС,называться я думаю не стоит и так видно.Фамилия Боде.
   Последнее слово Генрих сказал многозначительно,как бы стараясь понять какое впечатление произведет на собеседника его фамилия,фамилия известного в Жлобине заместителя начальника отдела Штаба боевых частей по борьбе с партизанами да еще при самом рейхсфюрере.Но тут же по выражению лица Иоганна понял,что вряд ли это что-нибудь ему говорит,так как навряд ли Вебер воевал в тех местах.
   И как выяснилось через некоторое время,это было действительно так.
   В Жлобине Вебер никогда не был.Направляется только что туда на формировочный пункт.В какой дивизии ему придется служить после возвращения из госпиталя не знает.
   -А в каком госпитале пришлось тебе отдыхать?-с любопытством спросил Генрих.
   Спросил Вебера менее от любопытства,скорее вопрос свой задал по профессиональной привычке,то-есть задавать незначащие вопросы,но в ответах на которые можно было со временем покопаться.Обер-лейтенант вдруг где-то сердцем почувствовал,что такой вопрос просто сейчас необходим.Наверное сказалась привычка подозревать всех и все,даже порой себя.
   -Навряд ли это можно назвать отдыхом для солдата фюрера.Сплошные психологические мучения.Лежишь и думаешь,что мог бы в это время принести больше пользы рейху на фронтовом поле,чем в больничной палате.Отдыхать в тот момент,когда Германия делает все возможное,чтобы окончить побыстрее войну,-ответил ему Иоганн.-А если точнее сказать,то двигаюсь не из госпиталя,а из отеля под Варшавой,где добивал курс лечения.
   -Немножко высокопарно,-подумал о нем Генрих,-но,кажется,искренне.Однако он где-то ушел от прямого ответа на мой вопрос о госпитале.Скорее это вызвано тем,что такие люди как он более прямолинейны в ответах.Было бы смешно говорить о госпитале,о ранах сейчас,когда там на фронтах тяжелей,чем в сорок первом.Сегодня мы немного устали.Когда солдат думает не о госпитальном отдыхе,а о действительном,который может получить только на своей немецкой территории,в своей семье.В крайнем случае,например,немецкое местечко под Варшавой.Этот отдых не помешал бы и ему Генриху в данный момент,после многомесячных поисков белорусских бандитских племен.Так что,Иоганн правильно понял мою мысль.Госпиталь-это тоскливо.



           (Продолжение.Начало в № 1-4)