или заявительный военный демонизм
Дневник Смита-121, «13» августа 2014 г.
10 июля 2014 г. В леса Красновишерского района рухнула вторая ступень ракеты-носителя «Союз». Предполагается, что там никого нет. А как насчет рейнджеров-одиночек, брутальных консерваторов? Это публика тревожная, одетая в военные бушлаты, с политикой тяжелого, тяжелейшего рока. Мощный звук-рычание. Эмоциональная накачка. «У нас здесь некоторые места напоминают саванну, так что львица должна чувствовать себя комфортно». Не-лаосские джунгли. «Поднимаются на гору, лавируя между трупами». «Наверное, сдуло ветром в двухкилометровую пропасть». Километры непаханного снега, тяжелый жанр, классический блуждающий котел, ивдельский баскервиль-house. А не-рейнджерам «соваться» смысла нет, – темно, волки, без знания местности. У ненастоящих страх перед зарослями.
То, что рейнджеру-одиночке удается трое суток удерживать район, например, в ноябре, – уже исключительный результат. Я люблю эту игру.
Река-каньон идет долго и далеко на северо-запад, абсолютная скальная супер-местность. Глухомань. С медведем не разойтись. Атаковать бред. Ты этого хотел? Борман в кураж вошел. – В Японии ты бы уже сдох. – Здесь не Япония. Лес, скалы, вода, атмосфера войны. И это правильные годы, твой ответ на желтую риторику. Теория опасности, танцующая скрученная метафизика, военный экзистенциализм. Настоящая жизнь там, под пулями.
***
В 2013 г. в Томском ареале ликвидировано 115 людоедствующих баскервиль при лимите 741. Весной 2014 г. ликвидировано лишь четыре из сорока выданных разрешений. Предположительно здесь гуляют десять тысяч особей.
Страховать себя в поход или на военную операцию с баскервиль – не стоит. Классический пример с Андреем Добрыниным на плато Путорана. Блеф. Никогда платить не будут. Сомневаюсь, что вообще платят. Получается, что его закопали. Даже не вызвали спасателей после аварийного звонка (видимо, договор предусматривал звонок в страховую компанию, а не в мчс).
Приезжал в город за берцами и патронами.
Рано утром пропустил на мост пьяных. Пиво, крики. Подождал, чтобы не портили пейзаж, неприятно. А они не ушли, стояли на той стороне, под мостом. Ждут меня? Свидетелей нет. А мне идти. Ну, думаю, с.. Приготовил нож. Спускаюсь. Когда поравнялся, резко и твердо посмотрел в шары, и, приосанясь, прохожу. Весь в черном. Даже не вякнули. Все поняли. Это что, – русские?
…
Мы в центре расы.
Белый гангстеризм ходил в двадцатые и ходит по-прежнему в двубортном темном без вырезов, чтобы не было видно длинного Томпсона. Черный пиджак – полевая религия героя-одиночки. Заявительный военный демонизм. Ликвидация желтых выступов. Вспоминается Джинни-Ангелика: «Вам пойдет черный мундир».
In The Deathcar: «На днях на арийский блок-пост нарвался автобус, набитый правосечностью. Я могу убивать бендеризацию утром, в обед и вечером. Манекены все рыжие, повторяют нацменские ошибки Шикльгрубера, африканской хромосомы известного происхождения».
Роковый образ создается во всем: от белой рубашки белого героя до военных дневников Смита. Рейнджер создает образ.
Боеприпасы, провиант и медикаменты – безусловная религия военной, лесной метафизики. И без теплого черного мундира (стильного контр-партизанского бушлата) быстрее, чем гризли, нас уничтожит пневмония. Здесь срезает все и вышибает все.
Работаешь один в оперативной лесной пустоте.
Напор, нажим, нагнетание военных текстов.
...
Расцвет роковых, контр-партизанских направлений. Резкое форсирование. «Использовать для побега плавающие торфяные острова». Сдаваться и выходить на лед (поселок Лесной) – это не для нас. За колониальный романтизм! За «поливать огнем». За Лесную стоянку! Вместо красного обезьяньего либо израильского, исусного (что для военного метафизика одно и то же) нужно вводить арийский компонент. «Снабжайте опасными маршрутами. Снабжайте, как хотите».
Втянуть войска хунты в длительные лесные и городские бои.
Ликвидировать даже гипотетическую возможность для сговора с хунтой. «Мертвые сраму не имут!» – это люди, которые оружие не сложат.
«Уши вянут от вашего мата!». Где противотанковые надолбы? Где эскарпы и контрэскарпы? Почему вокруг Донецка нет даже одной линии окопов? Почему в городе по ночам нет режима светомаскировки? Бегство ряженых. Немецкий перегонный аппарат. То есть ругаться на врага в бою нельзя, а нарко-соску держать во рту можно? («Бойцам не хватает сигарет»). Ну и так далее.
Если ты ариец, так будь им до конца. Без компромиссов.
– И я вижу тебя насквозь, военный метафизик Смит, думает дикая ницшеанка: – вся эта межзаповедная экс-территориальность, хождение кругами в буферных лесах, маневры устрашения, «Открытый простор» (2003) по фронтовой информации, идеология Баренцева, Карские железные ворота, – лишь пособие для твоего гризлибоя четвертого калибра. Пулемет… старается сказать… где ты еще не бывал.
– Также знаю «насквозь», Смит, что нас всех, белых триумфаторов и русских охранителей, – ждет остервенение пространством, прифронтовыми вещами, волками и медведями. Под жанры опасности, сквозь кустарниковую заросль, – это текстография, и это текстофония.
***
События, герои, место действия являются литературным вымыслом; также прошу не отождествлять героя произведения с автором.