Дверь в моем купе открылась, и вошли двое.
– Дима. – представился мне парень тридцати лет.
– А меня называй Степаныч. – предложил его спутник, мужчина в годах.
Поезд тронулся. Попутчики достали из сумки водку, курицу, пиво. Обычно в купе все пассажиры обособленно читают, мало говорят, а тут эти ребята. Кто они? Вахтовики из Москвы? Не похоже. У тех жилистые, худые руки, усталый вид. Попутчики, словно угадав мой вопрос, сами дали ответ.
– Хотел вот подработать в чужую смену, но сорвалось. – начал Степаныч. – Не повезло, и Димка – мой напарник, расстроен. Мы поезда водим из города M в город K.
– Машинисты?
– Да, хотели в отпуске денег заработать, все впустую. – сокрушался Степаныч.
Дима разлил водку по кружкам из нержавейки, и попытался переключиться на другую тему:
– Я зеленоглазый, и ты зеленоглазая. Ты мне нравишься! За тебя!
Дима быстро пьянел, Степаныч пил понемногу и внешне выглядел трезвым.
– Интересная профессия. Может случаи забавные были? Расскажите! – попросила я.
– Эх, были случаи. – мрачно сказал Степаныч. – Приятель мой, из другой смены, недавно бабку сбил в поселке.
– Почему?
– Старая, глухая, не слышит ничего. – удрученно произнес Степаныч.
– И что, судить его будут?
– Да нет, не будут. – неприветливо ответил попутчик. – У каждого машиниста за жизнь набирается 3 – 4 таких случая. Профессия! – глубокомысленно вздохнул он.
– Идет вдоль рельсов, не оборачивается. Сигналишь, сигналишь… А она идет не спеша, не слышит. – с отчаянием сказал Степаныч.
Дима снова потянулся к бутылке, исподлобья глядя на меня.
– Я где-то читала, что тормозной путь поезда от 1,5 до 4 километров. – вспомнила я.
– Да. – хмуро подтвердил Дима. – Мы недавно корову сбили, и лося год назад. Доехали рожки да ножки. Два часа стояли.
Мне продолжать обсуждение расхотелось, и я отвернулась к окну. Попутчики съели курицу гриль, и перешли на пиво. Степаныч глухо попросил Диму не напиваться, предупредил, что плохо кончится.
Причудливые облака проплывали за окном.
– Билеты дорогие в купе? – спросил Степаныч. – Нам бесплатные положены.
В зеленых глазах Димки заплясали чертики:
– Ты красивая! Хочешь, браслет золотой подарю?
Димка тоже был красивый, особенно привлекали его яркие блестящие глаза. Я отказалась от браслета. Дима прекратил уговоры и ушел на поиски разбитных девчонок.
Степаныч вздохнул:
– Да он женат, не обращай внимания. Браслет этот жене купил, но не довезет! Как выпьет, так… Эх! – оборвал себя на полуслове Степаныч.
– Я тоже был женат четыре раза. Три дочери и сын от разных жен, взрослые уже.
– Внуки есть? – спросила я.
– Наверно есть. Я не общаюсь с детьми, они со мной не разговаривают. – устало сказал Степаныч.
– А что так?
– Я разводился, когда дети маленькие были, 4, 8, 9, 7 лет. Выросли все, свои семьи имеют. Мы как чужие, а я и не жалею ни о чем. Я никого не любил.
– Как же так? Не может быть! – удивилась я.
Степаныч усмехнулся:
– Обида, ревность – все давно прошло. Женщины всегда сами ко мне приходили, я никого не звал.
Я усомнилась. Внешность у Степаныча была самая заурядная, морщины, проседь.
– Я молодой был симпатичнее. – смеясь сказал Степаныч. – Женщины бегали за мной.
– А не пробовали сами пойти на контакт со взрослыми детьми?
– Зачем? Я им не нужен, и они мне тоже. Четыре жены официальных и сейчас живу с одной. Сожительница, сама ко мне пришла, младше на 15 лет. В двухкомнатной живем. Детей у нее нет. Надоела! – вспылил Степаныч.
Монолог Степаныча прервал Димка. Он забежал в купе с блуждающим диким взглядом, прижимая алый платок к руке.
– Что ты натворил?
– Что случилось? – одновременно со Степанычем спросила я.
– Стакан разбил, поранился. – успокоил нас Димка. – Кровь скоро остановится.
Из-за двери раздался окрик проводницы:
– Кто окно разбил? Оплачивать, кто будет?
Я обеспокоенно взглянула на Диму. Он смело встретил мой взгляд, и потянулся к бутылке пива. Степаныч склонился к напарнику и что-то зашептал. Отчетливо слышалось сочетание «в прошлый раз». Я вышла из купе, вдохнуть воздух, лишенный алкогольных паров. Димка выскочил через пару минут и устремился к вагону-ресторану. Я вернулась в купе.
– Димка, как выпьет, сам не свой, неуправляемый. Я на водку по-другому реагирую, спокойнее. Весь отпуск пить буду, как приеду домой. А Димке нельзя пить, как бешенный, горячая кровь.
– Почему пьете?
– Отпуск же. А что делать? Весь год работаю, работаю без отдыха, устаю. Железные дороги 25 лет, всю страну объехал.
– А увлечения, хобби? Женщина любимая есть. – удивилась я.
– Хобби... – задумался Степаныч. – С отцом в детстве на рыбалку любил ходить. Это да. Лески, крючки всякие. Сейчас мне это ни к чему. «Женщина любимая» - передразнил меня Степаныч. – Приеду и выгоню её на хрен.
– Как так? За что?
– Надоела она мне. Пусть уходит. Один буду жить.
Я молчала.
Степаныч мечтательно улыбался:
– Приеду и выгоню, пусть идет на все четыре...
Степаныч распалился и начал ругать сожительницу, потом плавно перешел на другую тему.
– На пенсию скоро выйду, досрочно, через 5 лет. И жизнь закончится...
– Как так? – вздрогнула я.
– Работа – это моя жизнь. Ничего меня не радует, не интересует. Рыбалка, охота, в земле копаться – это не для меня. Дача есть, но забросил. В старости многие на дачах живут, огороды разводят. Нет, нет, не по мне это.
– Может у вас еще жена появится? Пятая? Обретете долгожданное семейное счастье. – я попыталась ободрить попутчика.
– Нет, хватит этих жен! Работа кончится и жизнь тоже. Только водка останется, буду пить каждый день. – Степаныч невозмутимо делился откровениями.
Я была потрясена, хотелось возразить, найти доводы. Но какие? Что посоветовать Степанычу, который готов в 55 лет закончить жизнь? Посоветовать читать русскую классику, или освоить заумный трансерфинг реальности? Не поймет. Посоветовать изучить учение дона Хуана, чтобы Степаныч вышел из замкнутого круга в отдельную реальность? Он и слушать не станет. Как ему помочь? Путешествия? Он всю жизнь в пути-дороге. Не подходит. Театр, кино? Смешно. Посоветовать освоить экзотическую тайскую кухню? Его коронное блюдо – водка на столе.
Пришел Дима, и позвал Степаныча в другое купе, там за картами собралась веселая компания.
Попутчики ушли, а у меня остались вопросы без ответа.