После всех приключений пора было определяться с дальнейшим будущим, и Док решил все по-своему. Дождаться, пока Ирис и Тран договорятся между собой, все равно было нереально. Страсти и споры не утихали несколько суток, причем, по мнению монстра, запросы у обоих были невероятные. Буйвол устал и был зол не на шутку, в конце концов прения прекратились сами собой, поскольку впервые в жизни девчонка и голубоглазый начали всерьез опасаться быть размазанными по стенке.
Джаггернаут куда-то шел неведомым курсом. Буйвол упрямо не желал отвечать на наводящие вопросы. Тран, разумеется, вломился с деки в систему навигации, но извлеченные координаты ему не сказали ни о чем, кроме того, что их звездолет стремительно покидает границы всех известных цивилизаций. Сердце Трана упало, когда сигнал сети Филокс-вэйв потускнел и пропал с экрана деки окончательно.
Еще через сутки они легли в дрейф на орбите заштатной планеты.
— Докин, ты смерти моей хочешь? Здесь нельзя даже выйти в глобалку! — попробовал возмутиться Тран. — Тогда уж давай, пожалуй, забьемся в черную дыру!
— Еще одно слово, и я забью тебя в дыру, не сомневайся, — огрызнулся монстр. Его зеленые глаза в полутемной рубке злобно светились.
Всякие сомнения оставили Трана в тот же миг.
Ирис вела себя разумнее. Она не пыталась спорить с Буйволом, надеясь позже терпеливо расшатать его позиции.
Планета, выбранная монстром, превосходила все критерии провинциальности. Начать с того, что мир этот не имел космического сообщения, и закончить можно было тем, что население знать не знало о кишащей разумом вселенной.
— Буйвол!.. — пораженно выдала Ирис. — Ты часом не перегибаешь палку?
— Нет, — буркнул Док.
— В конце концов, мы преступники с галактическим именем, жить в этой дыре просто оскорбительно! — тут же вмешался Тран.
Монстр отвесил ему долгий и очень тяжелый взгляд, но рычать в этот раз не стал. Может, ради девчонки. Она всегда первой попадала под амнистию.
— Да пойми ты наконец, в том-то все и дело! С основными врагами мы разобрались, и только! Там, позади еще много желающих нас на винтики разобрать. Будет тебе цивилизация, малыш, дай только пыль уляжется! Пакуйте вещи, едем вниз.
Тран отстал от монстра. Было ясно, что раз Док подвел под свой выбор логическую основу, поколебать его позиции удастся не скоро. Лет, может, через десять, с тоской подумал Тран.
Наутро они были на планете, где предел экзотики составляла поездка с одного континента на другой. Техническое развитие держалось примерно на уровне Старой Земли еще до изобретения гипертяги. Иными словами, местные жители могли бы летать по орбитам ближайших планет, но не хотели — им и без того жилось неплохо. Возможно, это был нарошно созданный заповедник для фанатов лоу-тека, кому не по карману была Старая Земля в оригинале. Или кастомный каприз какого-то пангалактического богатея. Или же замудреный социальный эксперимент… В любом случае, спрашивать было не у кого.
Док оставил семейство в отеле, а после обеда вернулся за ними, погрузил в автомобиль (преобладающим видом транспорта на планете была колесная техника) и повез на новое место жительства. Как выяснилось позже, ему понравился особняк на берегу моря, с бассейном на террасе и запущенным садом. Буйвол без долгих раздумий приобрел его за кучу клонированной местной налички.
— Где это мы? — удивился Тран, ступив на гравийную дорожку у парадного входа.
— Планета Базилика, Дримтаун, пригород, — Док принялся выставлять сумки из багажника. — Побережье моря Надежды.
— Ты не шутишь? — опешил Тран. — Меня, кажется, сейчас стошнит клубничным джемом от такого количества географического позитива!
— Сколько угодно, ботинки не запачкай, — проворчал монстр. Он все еще был здорово сердит.
— Что мы будем здесь делать? — рассеянно спросил Тран, стоя у дверцы машины и глядя, как Док шагает к дому, обвешанный багажом.
— Не знаю, — ответила Ирис. — Что-нибудь… попробуем просто жить.
Тран иронично фыркнул.
— Просто жить… звучит заманчиво!
— Оставь сарказм, иначе я подумаю, что ты не мыслишь собственную жизнь без крупных неприятностей.
— Я не обязан доказывать тебе свое ментальное здоровье, — проворчал Тран.
Особняк был просторный, светлый и не слишком большой. Низкая деревянная мебель, огромный белый диван в гостиной, огромные кровати в обоих спальнях. Ирис не ценила масштабности, поэтому отказалась занимать одну из спален и поселилась в комнате поменьше. Вторая спальня досталась Трану и монстру.
Повинуясь въевшейся привычке, Тран обошел все комнаты, запоминая их расположение, посчитал входы и выходы на всякий случай. А потом спохватился: "всяких случаев" больше не будет — никто за ним не охотится, проблема с отцом решена полностью и окончательно. Сам Тран находится на далекой планете, не попавшей в галактические справочники. Он в безопасности.
Размышляя об этом, Тран выбрался на крышу, побродил между каминных труб, нашел топчан, забросанный тростниковыми циновками. Дойдя до края, он стал смотреть вниз, туда, где за волнами прибрежных зарослей на песок набегало море. Выяснилось, что на море можно смотреть бесконечно.
Планета казалась Трану игрушечной пародией на привычные ему миры. Скромная индустрия, туристический бизнес, стабильная экономика. Тран мрачно предвкушал годы хронического безделья.
— Буйвол, давай хотя бы власть здесь захватим? — скулил Тран.
— Нет, — запрещал ему Док.
— Могу я обрушить фондовую биржу?
— Нет.
— Ну пожалуйста, всего одну!
— Нет.
— А как насчет военных баз данных? Их ведь можно вскрывать?
— Нет.
— Уже хоть что-нибудь мне разреши, тиран проклятый! — взорвался Тран, потеряв терпение. — Хоть захудалую заправку поджечь! Я же с ума сойду!
Док поразмыслил, угрюмо стиснул зубы и предложил:
— Можешь… можешь любовника завести. Только чтоб я не знал… а то… не ручаюсь.
— Любовника? — выдохнул Тран пораженно. — После ТЕБЯ?! Нет, ты точно издеваешься!
Док не издевался, он, правда, хотел как лучше. Но выбор развлечений, не нарушающих хорошо продуманную им систему конспирации, действительно, был невелик.
За Ирис беспокоиться было нечего — беспечное существование было ей в новинку, и девчонка с интересом исследовала этот феномен. Она забросила деку и свой могущественный артефакт, с головой погрузившись в "обычную жизнь". Док почти все время проводил с Траном. Роли поменялись в их странном семействе, и младшим, самым опекаемым на время стал голубоглазый.
Монстр увозил Трана на прогулки в ближайший город. Тот самый Дримтаун, от названия которого паршивца передергивало. Буйвола так и подпирало начать объяснять с азов: "Смотри, обычная жизнь делается так: просыпаешься утром, думаешь о чем-то приятном, никого не надо убивать, ни от кого не надо спасаться! Попробуй, малыш!" Однако Док помалкивал, щадя самолюбие парня. Тран вел войну всю свою жизнь. Сперва с отцом, затем со всем миром. Неудивительно, что теперь ему было трудно расслабиться.
Тран понимал, что монстр хочет ему добра. Он видел, как Док пытается смягчить его холодность напором чувств, на упертость отвечает нечеловеческим терпением, а когда Тран впадает в свой дьявольский гордяк, вдруг мягко отступает. Буйвол был прекрасен в этом психологическом менуэте, Транибан никогда бы не заподозрил такого тонкого подхода от существа, триста лет не державшего в руках ничего более хрупкого, чем штурмовой плазмоган. Просто голубоглазый настолько сжился со своими психозами и острыми гранями, что без них не мог себя представить.
Ирис свернула все свои битвы с Траном. По-правде говоря, с девчонкой было хуже всего. Из позиции умеренной обороны она перешла к слепому, безоглядному доверию, и Тран не представлял, что ему делать. Невозможно было причинить ей вред или даже думать об этом. Зубоскалить — и то давалось с трудом. Единое пространство и тонны свободного времени сталкивали их друг с другом, заставляли сближаться настолько, что, по мнению Трана, это был уже явный перебор. Но закрыться и уйти было некуда. Если бы у Трана была нормальная семья раньше, он бы знал, что с близкими всегда так — ты их любишь и ненавидишь одновременно. Однако парень не знал. Он пытался уберечь девчонку и монстра от "гадкого себя", не мог, и в конце концов зависал на злом смирении.
Город, где бывали Док и Тран, днем казался вымершим, до нереальности тихим. Трану нравилось заходить в крохотные магазинчики, ютившиеся в полуподвалах, заполненные вечными сумерками. Изредка он покупал себе какую-нибудь тряпку или безделушку, но чаще просто смотрел. Предметы, лежавшие на прилавках, пылившиеся в витринах, казались диковинными артефактами, свидетельствами загадочной жизни, исчезнувшей тысячелетия назад. Тран ни разу не заставал внутри других посетителей.
Они с Доком бродили по узким улочкам, дрожащим и расплывающимся в полуденном мареве, как галлюцинации, подолгу зависали в кофейнях под тростниковыми крышами, ходили в кино. Местные фильмы были принципиально непостижимы логически. Докин купил себе желтую матерчатую панамку и круглые зеркальные очки. Это была явная провокация, но Тран нарошно ничего не сказал. Он решил, что здоровенный ублюдок-извращенец триста тридцати восьми лет от роду с торчащими из пасти звериными клыками может себе позволить выглядеть сколь угодно глупо. Если найдется смельчак, который ему об этом скажет, то пусть это будет не Тран. Монстр развлекался вовсю.
…Транибан постукивал карандашом по страничкам блокнота. "273 побега от розыскных агентов за неполных 2 года, — подсчитал он в свободное от Дока время. — Успешных, разумеется, иначе я бы здесь не торчал".
Они часто снились ему, эти безликие люди. Снилось, что он застрял в очередном задрипанном мотеле, и в дверь вот-вот вломятся. Тран дергался, просыпался, видел светлую спальню особняка и Буйвола Дока рядом. Так повторялось раз за разом, и Тран боялся: что, если он расслабится, потеряет бдительность, а потом действительно очнется в грязном мотеле? В дверь будут ломиться, и надо будет бежать, а он окажется слишком мягким, слишком счастливым, чтобы действовать быстро и жестко.
Однако Буйвол Док был весомой и зримой реальностью, он заботился о голубоглазом паршивце, и Тран (вероятно, впервые в жизни) ощущал, как от любви другого человека затягиваются дыры и сглаживаются сбои, даже самые давние, намертво прогоревшие в нейронке.
У него был Буйвол, было море, глядеть на которое действительно можно было вечно. Дни белыми кирпичами укладывались в стену между настоящим и прошлым, со временем она становилась все толще, и все менее значимым выглядело то, что она отделяла.
Тран любил море, в этом ничего не изменилось. Если Док не видел парня в доме, с вероятностью один к трем тот был на берегу, в противном случае — в саду, бездельничал, устроившись в старом гамаке с бумажной книгой. Книг в доме было множество. Непонятно, откуда они брались, поскольку библиотека, как таковая, отсутствовала. Бумажные книги были написаны на разных языках, порой весьма экзотических, но для Трана, прекрасно владевшего основами программного криптоанализа, это не было проблемой. Он мог читать и мог даже довольно связно пересказать прочитанное, а если чего и не понимал, то это придавало историям чудесный аутентичный колорит.
Наконец он освоил и местную индустрию развлечений: ночные клубы, вечеринки, наркотики… и опять все это напоминало ему кукольное чаепитие, а местные наркотики по степени своей опасности едва превосходили аспирин. Однако Тран все равно развлекался. Он же прекрасно понимал, что у него нет других вариантов! Со временем дело дошло и до любовника — в городе жил один парень, достаточно симпатичный на взыскательный вкус Трана. Звали его Дэн-кид. В первую же ночь Тран рассказал Дэну, что он "пришелец". Дэн-кид посмеялся, отдавая дань артистизму, с каким течет трановская крыша, и они весело проболтали обо всякой ерунде до самого рассвета. По правде сказать, они были хорошими друзьями и никудышными любовниками. Но все-таки иногда "шалили" из чувства долга. Докин, разумеется, ничего не знал.
Буйвол увлекся автомобилями — купил несколько, разобрал, собрал снова, приговаривая "да тут ничего сложного", и в итоге стал гонять по округе на низкой красной тачке с открытым верхом, раритетной даже по здешним меркам. Он мог бы легко усовершенствовать эту бензиновую рухлядь, но не хотел. Вся суть, по его мнению, заключалась в том, чтобы заставить ее хорошо работать такой, как есть.
Ириска тоже нашла себе развлечение. Она путешествовала автостопом и только морщилась на все призывы быть осторожной. "Что со мной может случиться, я же никуда с планеты не денусь!" — был основной ее аргумент. Док успокоился только тогда, когда подбросил ей в рюкзак махонький бластер.
Время шло, и Тран привыкал к новому образу жизни. Его волосы выгорели от солнца, отросли почти до плеч. Тран собирался привести себя в порядок время от времени, но почти сразу же об этом забывал. Не потому, что думал о чем-то другом, а потому, что вообще ни о чем не думал. Ему все реже снился космос и пангалактические миры. Воспоминания о прежней жизни ложились на дно, погружались в мягкий ил подсознательного. Прежний Транибан Торан казался ему совсем другим человеком. Тран сомневался, смог бы он узнать сам себя при встрече. Но было напряжение, скрытое глубоко внутри, было ожидание. Все кончилось тем, что однажды… А, нет, сперва была та история с Дэном.
Странный эпизод недельной давности: высокий блондин разговаривал с Дэн-кидом в городе, на углу возле ресторанчика "Эль Маро". Тран подошел потом, спросил "кто это был сейчас с тобой?"
— Ты о чем вообще? — не понял Дэн.
Случай запал в память из-за нелепости — Тран спал иногда с Дэн-кидом, чтобы разбавить ненаглядного монстра, однако между ними не было никаких обязательств, и в свободное время Дэн мог пастись и гулять, с кем захочет. Зачем бы при этом ему отрицать факт трепа с симпатичным парнем?
Тран решил проверить — вдруг в городе действительно появился кто-то новый? В положении голубоглазого не стоило пренебрегать никакими развлечениями.
Таинственный блондин долго не всплывал на экранах — в чертовом городке почти не было камер наблюдения, чтобы грамотно установить глобальную слежку. Наконец, Тран добыл зернистую, размытую запись того, как загадочный незнакомец покупает бутылку воды в маркете. Часа два голубоглазый задумчиво пялился в монитор. Запись была никудышной, и все-таки что-то в увиденном беспокоило его. Что-то казалось пронзительно знакомым.
— Чем занимаешься, малыш? — спросил Тран заботливым голосом монстра.
— Да так, ничего особенного, — ответил он сам себе, — Слежу за одним занятным типом… — и решил, что звучит достаточно невинно.
Спустя пару дней Тран оказался в том же магазинчике, купил какую-то мелочь, а позже радостно подпрыгнул, просматривая пропущенные записи и снова обнаружив в кадре человека-загадку. Но, сверив время, разочаровался.
Происшествие заставило его задуматься. "Мы что, с ним похожи? Этого только не хватало!" Однако интерес Трана разгорелся сильнее.
Он стал бывать в городе значительно чаще, стараясь при этом отделаться от монстра. Буйвол не навязывался, каждый раз провожая паршивца тоскливым взглядом и думая о любовниках. Но раз уж он сам разрешил…
У Дока в городе тоже были дела, он присматривал себе авторемонтную мастерскую — наняться или даже купить, чтобы было, чем занять руки на досуге.
Ириска болталась по планете, время от времени звонила с разных континентов.
— Зачем тебе еще одна машина? — как-то за ужином удивился Док. — Своих же полно!
— С чего ты взял? — не понял Тран.
— Я третий день вижу тебя возле своей мастерской, там, где Кинси подержанными моторами торгует.
— Ты обознался, Буйвол, — покачал головой Тран, а про себя подумал: "Мы что, НАСТОЛЬКО похожи?!"
Так или иначе, монстр дал ему полезную зацепку. На следующий день Тран был возле распродажи подержанных тачек Кинси, и в нужный момент выскочил, как чертик из коробки.
Был полдень, жаркий, ветреный, безлюдный, и в тот момент, когда они увидели друг друга через улицу, время внезапно встало, звуки замерли, парящая над тротуаром газета зависла в воздухе.
Заметив Трана, блондин невозмутимо развернулся и пропал в тенистом переулке. Тран рванулся было следом, сделал полшага и бессильно привалился к фонарному столбу. Время снова пришло в движение, по улице проехала машина, газета полетела дальше. Тран оглядывался с диким видом. Он только что был уверен, что видел самого себя.
Из ворот мастерской показался Буйвол, махнул ему рукой, и Тран пошел к монстру, нетвердо шагая.
— Жарко сегодня, — проговорил Док, довольно скалясь непонятно чему. — Хочешь лимонаду?
Тран растерянно кивнул.
— А бренди есть? — спросил он вдогонку.
Монстр недоуменно нахмурился, однако бренди тоже принес. Тран взял бутылку и принялся пить из горлышка.
Буйвол задумчиво глядел на него, зажав сигарету в уголке рта. "Видать, поссорился с тем, к кому он в город бегал… — сделал выводы монстр. — Может, и вовсе разбежались, " — понадеялся он.
Вечером Док приготовил роскошный обед, а ближе к ночи приложил все усилия, чтобы беды и горести паршивца вылетели у него из головы.
— Обожаю тебя, зверюга, — выдохнул Тран, прежде чем отключиться (где-то ближе к утру), и Док лишь утвердился в своих выводах.
Несколько дней Тран никуда не ходил. В голове клубились разные объяснения, и ни одно не годилось. В итоге остались два: либо его кто-то разыгрывает, либо он спятил. Разыгрывать Трана подобным образом здесь было просто некому, а против теории ментального расстройства говорил тот факт, что Буйвол тоже видел двойника.
— Давай улетим, зверюга? — попросил Буйвола Тран, справедливо подозревая, что эта история добром не кончится. — Куда угодно, на твой выбор. Я не хочу здесь оставаться.
— А девчонка как же? — спохватился Док.
Ирис в этот момент пребывала неизвестно где, последние сообщения от нее содержали фото с жирафами.
— Подберем ее по дороге.
Буйволу нравилась эта планета, этот дом и вся эта жизнь, но не настолько, чтобы силком навязывать ее голубоглазому.
— Ладно, малыш, — согласился монстр.
Однако Буйвол был не из тех людей, кто готов мгновенно сорваться с места, бросив все свои дела на середине. У него были какие-то важные обязательства в мастерской, и Тран согласился подождать пару дней.
Парень сидел на берегу, наблюдал прибой. Загадка мучила его неимоверно. Он был готов сорваться в город, расставить точки над "и", при этом он отчетливо понимал, что совершит глупость размером с луну.
Телефон коротко мурлыкнул в кармане. Тран достал его и прочел сообщение с неизвестного номера: "Хочешь встретиться?" Ему показалось, что небо и море сжались в одну узкую полосу, потеряв цвет и значение. Дрожащей рукой он набрал ответ.
…Он много раз представлял, как это может быть. В самых диких, болезненных фантазиях Тран воображал, каково это — потрепать по щеке самого себя, почувствовать свою кожу наощупь, убедиться в реальности стоящего перед ним человека, полностью ему идентичного. И будет мгновение, предвидел Тран, когда их глаза вспыхнут электрическим ультрамарином от предельного взаимопонимания, более близкого, интимного, чем самый дикий секс. Знать кого-то, как самого себя — о, да, это заводит…
Двойник ждал его в комнате мотеля. Видимо, предвидел, чем все закончится. Когда Тран вошел, он поднялся ему навстречу с примятой постели.
— Так быстро? — усмехнулся он.
Парень потрясенно разглядывал его, привалившись спиной к двери.
— Скажи, что это не галлюцинация, — выдохнул он.
— Я не галлюцинация, мой сладкий.
Не в силах удержаться, Тран сделал полшага вперед и получил поцелуй, полный изысканного яда. Опора ушла из-под ног. Все, чего он когда-либо хотел, именно так, как ему больше нравилось… с полной уверенностью, что партнер жаждет того же.
— Ох, черт… — прошептал Тран.
Больше в эту, первую встречу они не сказали друг другу ни слова.
Поздно вечером Буйвол вернулся из мастерской, звякнул ключами о столик, включил свет в гостиной и застал Трана лежащим на диване в полной прострации. Паршивец был одет. Все выглядело так, словно он пришел откуда-то, упал и не шевелился, пока не стемнело. Взгляд безучастно упирался в потолок. Вполне возможно, парень не трудился даже моргать все это время.
— Малыш, ты в порядке? — забеспокоился монстр.
Паршивец промычал что-то слабым голосом.
— Точно?
Мычание повторилось.
Буйвол помялся на месте, обдумывая, что бы еще такое спросить, чтобы прояснить ситуацию.
— Эээ… ужинать будешь?
Тран вяло мотнул головой.
Док хмыкнул и решил пока не допытываться.
— Ладно, как знаешь. Послушай, я тут поднапрягся и закончил по-быстрому все, что обещал.
Парень уронил голову на бок так, чтобы фигура Буйвола попала в фокус. В глазах не было и намека на понимание, зачем монстр это ему говорит.
— Ну, ты же хотел улететь! Так вот, я с делами закончил, можем хоть завтра…
— Мы не летим, Докин, — выговорил Тран, поборов внутреннюю нирвану. — Ни в коем случае. Как тебе вообще это в голову пришло?!..
Буйвол постоял секунду с отвисшей челюстью, потом злобно стиснул зубы и ушел, ни слова не сказав.
Поздно вечером он дозвонился до Ирис.
— Давай-ка домой, девчонка, — мрачно проговорил монстр в трубку. — Что-то неладное у нас творится.
Солнце палило кожу. Тран лежал в шезлонге возле бассейна, несколько часов, не в силах пошевелиться, пытаясь приглушить жарой одно единственное ощущение ментолового льда, текущего по венам, пытаясь отделаться от единственной мысли, разъедающей его изнутри. Секс с Доком всегда был жарким. А свидания с "самим собой" оставляли послевкусие холодного шока. Тран не стал опускаться до наводящих вопросов во время встреч с двойником. Их полная эквивалентность проступала в каждом слове и жесте, в любой реакции, в невероятной, невозможной синхронности, с какой они кончали вместе. Тран бы сказал, что в этом, последнем — особенно четко. Его чердак разваливался от логических и этических противоречий, но в этой истории уже не было места здравому смыслу. Свидания с двойником выматывали Трана до предела, а в перерывах он бесконечно смаковал мельчайшие подробности: стоны, жесты, блеск мокрой от пота кожи, эти гадкие выходки, заводившие его до умопомрачения, хрипловатый смех, когда голос уже сорван от криков, но ты не можешь не орать, если только он не найдет, чем заткнуть тебе глотку. Все остальное время Тран жил на паузе, жадно дожидаясь момента снова включиться. Ему с печальной очевидностью было ясно, что Буйвол понимает ситуацию и прикончит его, как только потеряет терпение. Тем более, что на любые домогательства со стороны монстра Тран не мог ответить ничего другого, кроме "о, боже, нет, только не это". Парня забавляла мысль, что фактически он не изменяет Доку ни с каким другим мужчиной, но как бы он смог это объяснить? Любые попытки таких оправданий заканчивались в комнате с мягкими стенами под лошадиной дозой нейролептиков. Бедный Буйвол Док. Наверняка зверюга погибал от ревности, однако секс "с самим собой" был таким, что по сравнению с ним меркли квазары и сверхновые. Померкла и фигура монстра, державшего первенство в этом вопросе рекордное для Транибана время.
Буйвол ходил мрачнее тучи, они практически не разговаривали. От Дока явственно веяло террором и насилием, но пока он держался, и Тран был ему за это искренне благодарен.
Как-то они лежали с двойником в постели, взмыленные, без сил, трахнув друг друга всеми известными способами по несколько раз, опасно близкие к той грани, за которой у обоих истощалась фантазия.
— А все же… откуда ты взялся? — устало подал голос Тран. — Кто тебя создал, мои друзья? Враги?
— Может быть, ты сам? — предположил другой Тран, томно прищурившись. — Я не стану отвечать. Ответы разрушат обаяние момента. Придумай способ тратить время получше, чем на разговоры.
Тран придумал, хотя это было непросто. После того, как они проорались и кончили, парень снова заговорил:
— Ты лучшее, что у меня было в жизни. Может, сбежим куда-нибудь вместе?
— Не льсти себе, — промурлыкал двойник хрипловато. — Сколько, по-твоему, ты сможешь выносить сам себя? Я ни в чем тебе не уступаю. Рано или поздно мы затрахаемся до смерти или вцепимся друг другу в глотки. "На свете есть только один Транибан Торан", не правда ли?
Он красовался, бесстыдный, невозможный, неотразимый, и желтые ободки вокруг зрачков тлели похотливой радиацией. Тран смотрел во все глаза, слушал, как звучит его голос — голова шла кругом. "Не удивительно, что Буйвол по мне с ума сходит… я и сам…" Он запустил пальцы во влажные, светлые волосы второго, ощутив испарину на виске. Сжал кулак. Сильнее.
— Ах ты, сссучонок, — выдохнул двойник. Напряг шею, плечи, с неторопливой, дразнящей грацией подался навстречу, готовый на все. Возбуждение затопило Трана неумолимой волной, хотя по всем законам физиологии это было уже за гранью человеческих способностей.
— Ублюдок, — прошипел Тран сквозь зубы.
— Не больше, чем ты…
Смазка и сперма были повсюду, чуть подкрашенные кровью — идеальные любовники не слишком нежничали друг с другом, но это было то, что надо — гадко, грязно, восхитительно, и можно не краснеть перед тем, с кем ты это сделал, потому что он сам так хотел. "Интересно, — отстраненно размышлял Тран, — кто из нас первым сдохнет от истощения? Или опять — одновременно?.." Он был занят тем, что с упоением ломал сопротивление второго. "Что, если в следующий раз я прихвачу с собой нож?" Парень готов был поклясться, что другой думает о чем-то подобном.
Уже нельзя было кончить, только мучить друг друга, изнемогая от безрезультатности.
— Сдаюсь, — прохрипел двойник за секунду до того, как Тран сам это сказал. Парень оставил его в покое, ухмыльнулся с чувством маленькой победы.
— Поцелуй меня, — приказал он, усевшись на постели.
— А больше ты ничего не хочешь? — послал его двойник.
— Сделай.
Двойник собрался с силами, тоже сел, лениво, поверх плеча Трана дотянулся до его губ, шершавых, кровящих — завтра все будут в трещинах. Они оба охотно и с удовольствием носили отметины взаимного влечения. Двойник закрыл глаза, прежде чем прикоснуться, пронзительно напомнив Буйвола Дока. Док целовался именно так.
Они лежали рядом, придавленные усталостью, прикованные к постели силами банальной гравитации. Пошевелиться было невозможно. Порой они даже засыпали после всего, обнявшись. Да, обнявшись, не смотря на все те мерзости, какие вытворяли друг с другом до этого.
— Я тут подумал… — севший голос двойника был еле слышен. — В нашем сходстве таится одна проблема, малыш…
Трану не пришло в голову ничего, кроме Дока. "Он же не об этом?.."
— Только один из нас сможет остаться с монстром в конце концов, — озвучил его страхи двойник.
Тран приподнялся на локтях.
— Это и есть твой план? Собираешься выкинуть меня из моей жизни? — прохладно усмехнулся он.
— Нет… зачем? Технически ты будешь с Доком. Просто это будешь "другой ты". Клянусь, я приложу все силы, чтобы зверюга даже не почувствовал разницы. Ты же понимаешь. Монстра никто не заменит.
В груди Трана ледяным электричеством разливался гнев, постепенно заполняя все внутри.
— Ты всерьез надеешься выиграть в эту игру? — обронил Тран с вызовом.
— Разумеется, сладкий. Залогом тому наша полная идентичность! — мурлыкал двойник расслабленно. — Я появлюсь незаметно. Сперва ты не будешь знать, что я рядом. Одна лишь мысль не будет давать тебе покоя: что, если кто-то похищает поцелуи монстра у тебя за спиной? Затем начнутся нестыковки вроде "эй, малыш, как ты оказался в гостиной, я же только что видел тебя у бассейна?" И вы с монстром будете смеяться вместе. Вот только тебе будет невесело. Знаешь, чем кончится, милый? Ты спятишь от бесконечной слежки за самим собой. Когда-нибудь ты перестанешь различать грань между реальностью и паранойей. Тогда избавиться от тебя не составит труда. По-моему, прекрасный план…
— Боже, ну ты и мразь, — выдохнул Тран с долей невольного восхищения.
— Если сам без греха, брось в меня камень, — пожал плечом двойник.
Тран смотрел на его ироничную усмешку и понимал: будь перед ним кто-то, претендующий на монстра, парень растоптал бы его столь же безжалостно.
— Что помешает мне просто появиться, когда вы будете вместе, и рассказать Буйволу правду? — предположил Тран.
Ухмылка двойника стала шире.
— Ну разумеется. И чем, по-твоему, закончится этот фарс? Считаешь, Док сможет сделать между нами выбор?
Тран болезненно поморщился, признавая поражение.
— Верно, малыш. Скорее всего, нам придется его делить на двоих… но ты ведь этого не хочешь? — двойник придвинулся к лицу Трана: — Я бы сказал, ты не хочешь этого больше всего на свете: делить монстра с кем-то, кто любит его не меньше тебя, и знать… о, боже, невыносимо!.. знать, что это взаимно. Такого ты не простишь никому, даже… себе. У тебя только один выход, сладкий. Быть с ним каждую минуту, неотлучно. Но даже так у тебя нет никаких гарантий.
— Это работает в обе стороны, — огрызнулся Тран. Он был раздавлен, оглушен, испуган.
— Увидим.
Тран откатился на край кровати и стал искать свои шмотки. У него пропало всякое желание продолжать.
Буйвол сидел на кухне над бутылкой бренди. Он едва поднял глаза на Трана, возникшего в дверном проеме, и сразу же отвел взгляд. По виду паршивца слишком ясно читалось, где он был и чем занимался.
Монстр выглядел больным, разбитым, потускневшим. Только сейчас до Трана начало доходить, что он натворил. Он долго не решался заговорить.
— Буйвол… кхм… послушай… — голос ломался, в горле мешал жгучий ком. — Я не хотел, чтобы все зашло так далеко.
Слова были не те, да и нельзя было теперь исправить все словами, но парень попробовал еще раз:
— Прости меня, Докин. Давай улетим с этой чертовой планеты. Я согласен, хоть завтра!
Монстр резко встал, уронив стул и отпихнув ладонью стол с дороги, стремительно двинулся к Трану. Паршивец в ужасе шарахнулся прочь, но было поздно. Буйвол сцапал его за глотку, впечатал в стену с такой силой, что у мерзавца на мгновение отшибло дыхание.
В зеленых глазах Дока полыхали адские бездны. Пальцы сжимались. Тран висел в его лапе тряпкой без попыток освободиться. Печальной глупостью промелькнула мысль: "Я сейчас умру, всегда было любопытно, как это бывает?" И другая, не менее глупая: "Хотел бы я все исправить…"
Послышались легкие шаги, в кухне появилась Ирис с рюкзаком на плече. Рыжие волосы топорщились, заплетенные в десятки торчащих косичек. Круглыми глазами оглядев сломанный стол, отлетевший аж к мойке, осколки стекла и двух мужчин, замерших в гротескных позах, девчонка присвистнула:
— У нас точно что-то неладно, — констатировала она.
Тран открыл глаза. Увидел знакомую до мелочей спальню особняка и Буйвола Дока. Монстр стоял у кровати, сложив руки на груди, сурово глядел на голубоглазого. Трану нечего было сказать, он мог только ждать, что решит Буйвол.
Молчание длилось неприятно долго.
— Черт бы тебя побрал, малыш, — тяжело выругался монстр.
— Я сожалею, — прошептал Тран мягко.
— Сожалеешь?!! — прорычал Док. — Да я же чуть не…
— Это было бы справедливо, — просипел Тран, представив, как в это же время Док и девчонка уже могли бы закапывать его мертвое тело в саду. Говорить было больно, и он подозревал найти на горле устрашающий оттиск пятерни.
— Ты к этому стремишься, что ли?!
— Нет, с этим покончено.
Док сел на край постели, отчаянно взъерошил волосы. Тран подобрался к нему поближе, обвил руками могучую шею. Горячие ладони накрыли его спину, притиснули. Стало тепло, потом жарко. Тран ощущал, как под смуглой кожей и живым литьем мышц Дока ровно стучится сердце. Буйвол долго не отпускал его, и парня это более чем устраивало.
"Монстра никто не заменит. Не правда ли, сладкий?"
Жизнь, кажется, пришла в норму, по крайней мере, выглядело это именно так. Ирис пыталась узнать у Трана, "что тут было", но не смогла вытянуть ни слова. Док тоже помалкивал.
От двойника не было никаких вестей, его самого как будто тоже не стало. Тран на его месте именно так бы и поступил: позволил врагу расслабиться и начать считать происшедшее кошмарным сном. Кроме того, пятипалый кровоподтек на горле внес элемент различия, и пока он не сошел, Трану не грозили никакие провокации.
Монстр его простил. Без подтекстов, искренне и прямодушно. Тран был потрясен тем, что Буйвол способен сбросить со счетов нечто подобное и просто жить дальше. Это никак не укладывалось у парня в голове. Другое дело, для его израненного чердака одним противоречием больше или меньше — уже роли не играло.
Ирис приглядывала за ним, но со своими телепатическими фишками не приставала. Оставаясь с Траном наедине, девчонка предпочитала рассказывать про жирафов.
— Вы с Доком точно заслужили кого-то получше меня, — однажды не выдержал Тран.
Все было бы отлично, но синяки на шее Трана заживали быстро, и, значит, время передышки вот-вот могло подойти к концу.
Просыпаясь утром, Тран первым делом спешил удостовериться, рядом ли монстр. Хуже было другое. Он понемногу терял уверенность в том, что это именно он рядом с монстром. Парень кидался параноидально проверять отчеты воспоминаний, но никогда не был на всю сотню уверен, будто они верны. И не мог спросить у Дока, не разбудив подозрений насчет своей адекватности. Трана сверлила мысль: "Будь на моем месте двойник, он бы думал и чувствовал точно так же! Тогда кто я на самом деле? Где я?"
Как-то Тран увидел двойника в холле: зрачки засекли движение, четверть секунды ушла на узнавание, затем Трана жестко сорвало с катушек.
Оказалось, он разбил зеркало. На шум прибежали Док и девчонка, застали голубоглазого над грудой осколков.
— Что такое нашло на тебя? — ворчал монстр, унимая кровь из порезов на руке Трана.
Парня трясло. Буйвол решил, что это из-за боли и крови.
— Все равно оно мне не нравилось, — жалко пошутил Тран.
— Мог бы просто сказать.
— Прости, — шепнул Тран побелевшими губами.
Двойник во всем был прав. Временами Тран пытался себя убедить, что не существует никакого двойника, это его собственный больной рассудок ведет с ним игру. Тран пытался поверить, что стоит прекратить принимать ее правила, и вся эта нелепая фантасмагория рухнет, рассыплется в прах. Тран очнется, спокойный и светлый, примирившись с самим собой. Были мгновения, когда он почти верил в это.
Как-то среди ночи зазвонил телефон. Тран снял трубку, чтобы не беспокоить спящего монстра. Он сам не мог сомкнуть глаз уже которую ночь.
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — сказал на той стороне знакомый голос.
Трану свело горло от ненависти. Он отстраненно удивился, как раньше находил привлекательным ту мразь, которой являлся.
Знакомый голос продолжал:
— Не могу спать в последнее время… Лежу, а в голове постоянно крутится: "Что если я только плод твоего воображения? Живу, дышу, чувствую себя настоящим… но однажды ты забудешь обо мне, и меня не станет. Я исчезну. Это ведь несправедливо, приятель. Я люблю Докина. Ты знаешь, что это за чувство на самом деле. Никто не в праве отнять его у меня, даже ты.
Тран ошеломленно дышал в трубку. Двойник разделывал его без наркоза и заставлял смотреть на собственные внутренности.
— Но кое-что меня утешает, — проговорил двойник злорадно. — Вдруг это ты — игра моего воображения? И это ТЫ исчезнешь, как только я перестану думать о тебе? Мне всего-то нужно подобраться к монстру, а потом… ты ведь знаешь, малыш, как он умеет заставить забыть обо всем на свете? — промурлыкал в трубку двойник.
Трана била дрожь бешенства и полного бессилия.
— Я найду тебя, — пообещал он в темноту сдавленным голосом, — я найду тебя и прикончу.
Двойник на той стороне рассмеялся чистым, холодным смехом.
— Прикончишь самого себя? Ну вэлкам, дружок! Может, для этого и ходить далеко не надо?
Наутро Тран проснулся больным и разбитым. Все шло к тому, что двойник окажется прав.
Кофе лился мимо чашки, мир лился мимо Трана. Он глядел в кофейную лужу на кухонном столе. Ему хотелось орать от страха и безысходности, и орать было нельзя. Малейшее проявление слабости делало двойника сильнее. Тран понимал, что капитуляция — лишь вопрос времени.
— Что ты будешь делать, если мое место займет кто-то другой? — спросил Тран у Дока днем позже.
— К чему ты клонишь, малыш? — добродушно ухмыльнулся монстр. — Ревнуешь, что ли?
— Нет, — устало мотнул головой Тран, сомнамбулически глядя в угол. — Что, если меня подменят?
— Считаешь, я не замечу разницы? — сверкнул клыками в улыбке Док.
— Ну представь, чисто теоретически, что да, не заметишь. Как ты узнаешь, что я — это я? Что я — настоящий?
Док уставился на него с неподдельным беспокойством.
— Малыш… — проникновенно выговорил Буйвол, взяв парня за плечи, и Тран внезапно поверил, что сейчас все закончится, монстр поймет его и поможет во всем разобраться. — Временами ты как будто прежний, и тогда с тобой порядок. Но временами ты всерьез тревожишь меня. Как по мне, ты чуток перегибаешь палку со своими подозрениями. Я люблю тебя, я сплю с тобой, какого черта тебе еще надо?
Тран сердито вывернулся из его рук, ушел в другую комнату, оставив Дока в недоумении. Из слов Буйвола ему было ясно одно: двойник подобрался очень близко. И Тран не заметил, как и когда это произошло.
Буйвол курил на крыше особняка, присев на деревянный топчан, забросанный выцветшими тростниковыми циновками. Ирис застала его в сомнениях.
— Что опять не так с вами обоими? — не стала заходить издали девчонка.
Буйвол тяжело помотал головой.
— Не знаю, — выдохнул он вместе с дымом. — Не знаю… Тревожит меня наш голубоглазый. Он всегда был без пары клепок, но теперь какой-то уж совсем съехавший… Иной раз пялится в одну точку, как замороченный, а сам сидит такой, что смотреть на него больно. Подойду потом, спрошу, что не так, он на меня глазами хлопает: "ты о чем вообще?"
— Согласна, — признала Ирис, усаживаясь рядом. — Порой кажется, что растерять все клепки было для него лишь вопросом времени…
— У тебя?.. — Док осекся, замялся, но все равно решил досказать: — Помнишь, ты по синхро-копиям ему голову чинила? Они у тебя еще есть?
— Что, все НАСТОЛЬКО плохо?
Монстр не ответил.
Теперь Трана бросило в другую крайность. Он больше не мог находиться рядом с Доком. Мысль о том, что Тран в любую минуту его потеряет, выжигала парня изнутри. Он начал скитаться по барам день и ночь. Буйвол находил его, приволакивал домой, отливал из ведра детоксом, но едва очухавшись, Тран снова уползал. Или же на него накатывала жгучая, как кислота, нежность к монстру, а это было еще хуже.
…Полосы света лежали на лице. Тран проморгался, увидел старые жалюзи и пыльный солнечный свет за ними. Он не помнил ничего конкретного об этой комнате, знакомыми казались лишь пустые инъекторы из-под слоу-моу, они были повсюду. "Сколько я уже здесь?.. — и следом внутренности обдало ледяной волной: — И кто сейчас с Доком?"
Тран тихо, мучительно застонал. Очевидно, он уже совершил роковую ошибку, и поздно что-то менять.
И все же он сделал это. Пробрался в собственный дом, как вор, бродил по пустым комнатам. Дока не было, Ирис тоже. "Возможно, проводят время со мной," — с нездоровым весельем подумал парень, и его внезапно затошнило. "Может, двойник прав. Если я увижу его рядом с Доком, какой смысл дальше оставаться в живых?" Мысль была проста и логична. Единственная простая и логичная мысль в потоке многодневного бреда на тему самоопределения. Тран заскулил, застонал. Все, что он мог сейчас — это дышать. Раз за разом, через силу втягивать воздух. Только это и было в нем настоящим.
Вечером у входа остановилась красная машина Дока, из нее выгрузились все трое. Тран почти не удивился. Он был близок к спокойствию смертника. По-крайней мере, его перестало корчить от страха перед тем, что ему предстояло сделать.
Тран прятался на крыше, слушая безмятежные голоса, долетающие из дома. Его забрало безразличие, похожее на наркоз. "А я ведь счастлив… — отстраненно отметил он, лежа на выцветших циновках. — По-настоящему счастлив…" Он уже не замечал, что думает о двойнике, как о самом себе.
Ночью он был в городе. Набирал номер своего телефона. Пальцы слушались плохо, не попадали по кнопкам таксофона от невыносимого абсурда ситуации.
— Что тебе, дорогуша? — вязко промурлыкал в трубке голос двойника, и по этим бархатным, ленивым интонациям Тран догадался, что где-то там спит очень довольный монстр. Понимание причиняло боль, но у Трана не было времени на истерики. Он и так распадался на части, едва мог себя контролировать.
— Нам нужно встретиться, — тускло сказал он.
— Что заставляет тебя верить, будто я поспешу на эту встречу? — с издевкой хмыкнул двойник. — Мне и здесь замечательно. Ты больше не представляешь угрозы. О тебе все забыли, милый. Я, наверное, единственный, кто все еще держит тебя в голове! Помнишь, мы говорили об этом?
— Ты придешь, — проговорил Тран. — Не надо этого дешевого блефа. Ты захочешь убедиться, что мне действительно крышка. Пока существует хоть ничтожная вероятность, что я могу вернуться, это будет сводить тебя с ума.
— Когда и где? — принял вызов двойник.
Тран назвал ему место и время, пробуя пальцем лезвие выкидного ножа.
Войдя на кухню утром, Док невольно попятился, ухватившись рукой за косяк. Голубоглазый сидел на столе, подобрав под себя одну ногу, курил сигарету из пачки монстра, блаженно смакуя дым. Он был в кровище с ног до головы, где-то она подсохла и шелушилась, как старая краска, где-то пропитала одежду, льнувшую к телу, и капала. Левая скула превратилась в грандиозный кровоподтек, и наверняка парню было больно двигать разбитыми губами, но он все равно улыбался.
— Ты же не упадешь в обморок? — насмешливо обронил он, взглянув на вытянутую физиономию монстра, и стряхнул пепел под ноги.
— Малыш… какого черта?.. что стряслось?.. Что с тобой?.. Где ты был?
Тран беззвучно рассмеялся.
— Не спрашивай, Буйвол, не спрашивай.