Шли лихие девяностые. Жизнь круто менялась. Перестройка проводимая в стране всё больше напоминала разруху. Заработанные за сорок лет жизни на Колыме деньги, растворились в хитроумных махинациях правителей. Каждый новый день приносил разочарование и тревогу. Хорошо, что летом на Крайнем Севере белые ночи. Великое солнце встало на защиту людей, брошенных на произвол судьбы государством. Лишь на несколько минут скрывшись за сопками, окрасив небо в золотистый цвет, оно без устали согревало продрогшую от лютых морозов землю.
Кто-то видел спасение в огороде. Мы, горняки, пытались добыть золото. Зима придёт быстро, а средств существования никаких. Тревожила и перспектива зимовки, ведь и в прежние годы в новых железобетонных домах было прохладно. Приходил на ум блокадный Ленинград. Работу заканчивали под утро.
Как быстро летит время. Вот уже середина лета.
Возвращаюсь как-то с работы. Жена приехала из Магадана с большой сумкой. Переступив порог квартиры, она загадочно говорит:
- Я не одна!
В недоумении жду разъяснений, поскольку кроме дочки и жены, в квартире никого не наблюдаю. С сияющим лицом она извлекает из сумки маленького, абсолютно белого, кудрявого щенка.
Смешанные чувства испытал я, когда выяснилось, что это чистопородный королевский пудель. Хозяева отдали даром, лишь бы в хорошие руки.
- Пудель, игрушка! Какой с него прок. Сейчас нужно добывать еду. То ли дело лайка.
- Но, он такой маленький и беззащитный. Я очень люблю собак.
- Давай назовём его Малыш, - предложила дочка Света.
Слово «маленький» в нашей семье воспринимается как хороший, любимый, дорогой.
- Пусть будет Малыш!
Это не первая наша собака, есть с чем сравнивать. С первых дней общения мы были покорены его сообразительностью и бесстрашием. Надо было видеть, с каким восторгом и настойчивостью он пробирался по мелкому кустарнику. Не заскулит, не затявкает, только прибавляет ходу, чтобы не отстать.
Я брал его с собой при любой возможности, но иногда приходилось оставлять одного дома. В такие дни, встречи напоминали разборки с маленьким ребёнком. Разве наказывают за то, что ему грустно и одиноко без нас?
- Чтобы хоть как-то скрасить многочасовое затворничество, надо оторвать с вешалки куртку или пальто и уткнувшись в неё носом, ждать, ждать. Пусть будут ругать или шлёпнут мягкой тапочкой по носу, зато рядом с вещами хозяев сон такой сладкий!
- Ну вот, придумали: ушли и сняли все вещи. Значит, надо сгрызть тапочек. Не могут же меня наказывать за усердную охрану дома?
- Почему в коридоре нет одежды? Значит охранять нечего, надо прогрызть дверь и бегом к хозяевам. Как они там без меня?
Наконец-то все в сборе. Как здорово, приткнувшись к ногам хозяев, слушать звонкий голосок их дочери. Тепло, уютно!
- Малыш! На место!
- Зачем это, хозяин?
- Иди Малыш.
- Нет, но хоть ты ему скажи хозяйка!
В его взгляде столько доброты и преданности.
- Ну вот и она туда же.
- На место, Малыш!
- Светик! Ты ведь так не думаешь? - улыбаясь, ждёт поддержки.
- На место, дружок!
Это надо было видеть. Как медленно он вставал. Потягиваясь на каждом шагу, оглядываясь ( вдруг передумают и позовут) выходил в коридор. В отчаянии от вопиющей несправедливости с грохотом обрушивался на свой коврик и громко вздыхал.
- Нет, одиночество нестерпимо!
Уже через две — три секунды обида исчезала. Просунув голову в проём двери, оглядев всех с ног до головы, зажмуривал глаза от радости:
- Все на месте. Я их вижу и охраняю. Какое счастье!
Мои любимые увлечения, охота и рыбалка не только отдых, но и дополнительное питание для семьи. Скоро осень, птица становится на крыло, поэтому редкие выходные проводим на речках. В поисках серебристых хариусов мы бродим по валунистым перекатам и зеркальным плёсам.
Щенок быстро растёт и превращается в статную собаку. С восхищением наблюдаю за его удивительными способностями. Когда мы на природе одни, он понимает меня с полуслова, слышит мои мысли, улавливает настроение.
В минуты отдыха он любит протянуть мне свою тёплую лапу и долго так сидеть, как человек, пожимающий руку друга.
… День стал коротким. Мы идём к верховьям речки Абориген через болото, потому что по берегу путь длиннее, а утром надо быть дома. Идём подворачивая ноги по кочкарнику, проваливаясь по колено в грязь. Вот и твёрдый, поросший кустарником берег ручья. Метрах в ста затаилась глухарка. Вокруг неё, вытянув шеи, замерли чёрные, размером с куропатку птенцы. Малыш натыкается на след птицы. С какой скоростью и темпераментом он вьёт петли в густых зарослях! Когда стая оказалась рядом, я отозвал его.
В отличие от лайки, Малыш всё время находится неподалёку. Размахивая своими белыми ушами, как крыльями, он весело бежит впереди меня. Через несколько минут возвращается и обогнув сзади продолжает бег. Позже, когда мне удалось найти книгу о королевском пуделе, я понял. Какую прекрасную собаку подарила мне судьба. Это люди сделали из пуделя игрушку. А матушкой природой он создан охотничье – пастушьей собакой, способной спать в снегу на морозе, защитить стадо от нападения волков.
Вспомнил! Работали на ручье «Весенний» с другом. У него две охотничьи лайки. В паре они легко останавливают медведя. Сегодня идёт шлифовка их навыков на моей молодой собаке. Они кружат, лают и покусывают его с разных сторон. Сколько терпения и благородства в моём новом друге! Молча и невозмутимо, он отбивается от них. Сложившись вдвое, подставляет свой круп нападающим. И когда кобель вонзает в него свои челюсти, молниеносно хватает его за горло. Истерический визг и бегство взрослой, опытной собаки подтвердили совершенство бойцовского искусства пуделя.
Больше всего восхищает не победа, а его поведение. Он не стал удерживать за горло поверженного, не рычал вслед, не ждал похвалы или сочувствия, даже не торопился зализать нанесённые ему укусы. Он просто применил свои древние природные навыки. Зато, когда я обнял его и сказал:
- Молодец! видели бы вы его сияющую улыбку.
Теперь у меня есть верный и сильный друг. Он первый раз идёт со мной по этим местам. Вот и наледь, здесь начнём рыбалку. Подхожу к речке и раскладываю удочку. Сегодня чудесный солнечный день. Комаров немного, зато свирепствуют оводы. Пока я готовлю снасти, Малыш лёг на живот и засунул голову в прохладный белый ягель. Насекомые в раздражении заныли вокруг него, не в силах преодолеть густую, кудрявую шерсть. Он ведёт себя так, как будто не одно поколение его сородичей жило на Колыме. Забрасываю удочку и поведение его резко меняется. Теперь он держится у берега, не теряя меня из виду.
Помню, с каким восторгом моя первая собака Тайга, охотничья лайка, вылавливала из воды поплавок. Мало того, что она разгоняла всю рыбу, она сама могла попасть на крючок. Убедившись, что Малыш правильно оценил ситуацию, упиваюсь рыбалкой. Вот и первая поклёвка, а точнее молниеносный бросок серебристого хариуса на мушку. Приманка из новенького тройника срабатывает безупречно. По мере моего продвижения вниз по речке, Малыш меняет место наблюдения. Он лежит защищая свой голый живот от сотен оводов, не забывая привстать при каждом пойманном хариусе.
Речка завораживает своими хрустальными перезвонами. Учит собранности и быстроте реакции. Радуется, когда мне удаётся быстрая подсечка и вываживание. Она дарит мне одного хариуса за другим. Всё вокруг вызывает восхищение и радость. В очередной раз взглянув на Малыша я оторопел, метрах в ста от него пасётся дикий олень.
Это огромный зверь редкой красоты. Бархатистая темно-коричневая шкура, огромные рога. О таком чуде я слышал, но никогда не встречал. Его называют бархатным оленем и увидеть его большая удача.
Озадачивает поведение собаки, она озирается на оленя, но не проявляет никакой инициативы. Сворачиваю удочку и направляюсь к дикарю. Ко мне присоединяется Малыш. Заметив наше передвижение, олень огромными прыжками уходит от преследования. Что думал мой молодой пёс мне не ведомо. Уткнувшись носом в след, он быстро и безмолвно уходил за оленем.
Через несколько секунд он скрылся в бескрайних зарослях лиственницы. Тщетно я пытался определить его местонахождение. Смеркалось, след стал невидимым. Пора домой. Возможно догонит по дороге. Идти-то не менее двух часов. В полной темноте добрался до машины. Тишина.
- Ма-лыш! Ночь молчит.
Домой приехал около двух часов ночи в подавленном настроении. Как он переночует в тайге?
После работы выехал на поиски. Чуть не бегом добрался до места. Никого. Тайга понимающе помалкивает. Затемно вернулся в посёлок. Тревога нарастает.
На следующий день с Людмилой приехали к месту, где оставляю машину. То, что вижу, не укладывается в голове. Неподалёку от нас пасётся около десятка оленей. Оставленный хлеб съеден, сахар лежит нетронутый. Малыш не ест сладкое. Где же он? И вдруг я слышу ответ:
- Как же так? Я пригнал стадо, которое разбежалось по сопкам. А хозяина нет. Значит что-то случилось. Быстрее на выручку.
Вчера, после пеших поисков, я проехал несколько километров в сторону от посёлка. И он мог уйти по моим следам! Едем по вчерашнему маршруту, зовём Малыша. Стемнело. В полном расстройстве разворачиваю машину. Уже на середине пути к посёлку замечаем у обочины серую кочку.
Остановившись кричу:
- Малыш!
Кочка замерла и помалкивает. Подхожу ближе. Тысячи веточек и травинок в кудрявой шкуре превратили его в сказочного лешака. Но это был он. Никогда не видел его в таком восторге. Он пел и плакал, кричал и шептал что-то, положив мне лапы на грудь. Радость встречи плескалась через край. Он ещё долго что-то рассказывал нам, тыкаясь своим прохладным носом в руки. А потом блаженно заснул, свернувшись калачиком.
Я восхищён, Малыш помнит древнее ремесло пастуха. Может собрать и пригнать стадо диких животных в нужное место.
… Скоротечно колымское лето, вот и пришла зима. Отопление включили поздно, трубы заморозили. Надо откапывать. Пушистый снег засыпал всю землю и все идёт, идёт. Раскатав болотные сапоги, копаю, копаю. Грязь. Сырость. Тоска.
А рядом на снегу под шапкой снега, сидит мой друг Малыш. Снег тает и струйками ледяной воды стекает по его промокшей шкуре. Он делает вид, что рассматривает падающие снежинки и пытается сдерживать дрожь, которая всё сильнее охватывает его. На мои команды идти домой он отвечает добрым взглядом:
- Ты шутишь? А как ты без меня?
А когда я решил схитрить и ласково сказал ему:
- Иди мой хороший в дом. Я следом - он улыбнулся в ответ и смутившись своих чувств, отвёл глаза.
Что тут поделаешь? За долгие годы жизни на Крайнем Севере я привык терпеть мороз и слякоть, но не могу видеть страдания преданного друга. Вылезаю из траншеи. Малыш не торопясь, невозмутимо следует за мной. Отряхнувшись входим в дом. Уже через минуту он спит и его бьёт мелкая дрожь.
… В сентябре начался перелёт уток и гусей, в реки зашла мальма. На двух «Нивах» вчетвером выехали на рыбалку и охоту. Сто километров пути и мы на речке. Надеваю на руку браслет на два патрона. Мой старший товарищ Анатолий Иванович шутит:
- Ты ещё на шею надень патронташ.
Улыбнувшись в ответ съезжаю к реке. На плёсе сидит стайка уток. Выскакиваю из машины, стреляю. Грохот дробовика двенадцатого калибра не смутил мою собаку. Шесть выстрелов, пять уток, не плохо для начала. Малыш рядом, это его первая охота, для него поплавать — удовольствие. Вдвоём быстро выловили добычу из воды. Удивительно, его никто этому не учил.
А теперь рыбалка! Какое упоение! Хариус, форель, а мальма! Весом до двух килограммов она гнёт удочку пополам и красной торпедой рассекает алмазные речные струи.
Когда ночь накрыла землю чёрным пологом и звёздными россыпями, пришла пора ужина. Свежая уха, водочка, дружеская беседа. Малыш, как всегда, сидит в отдалении. Белый, он очень хорошо виден на фоне зарослей тёмного тальника. Я поглядываю на него. Вдруг вижу, что рядом с ним сидит ещё одно белое создание. Уши торчком. Кричу:
- Малыш! Заяц!
Он оглядывается. Смотрит на меня с недоумением:
- Ну и что?
Дик - чистокровная эвенская охотничья собака, срывается с места и с лаем бросается в темноту. Малыш даже не пошевелился. Уже через пару минут лайка возвращается. Догнать зайца в густом тальнике и днём невозможно.
Позже я понял, для пуделя кролики, кошки и прочие домашние животные — лучшие друзья. Поэтому он с таким осуждением смотрел на нас. Кстати, это уже второй случай, когда я вижу зайца рядом с костром. Видимо, ушастые тоже любят хорошую компанию.
… Вот и октябрь, первый зимний месяц. Ночью мороз, днём солнечно и прохладно! Погода позволяет сходить на рыбалку. Но условия более жёсткие: забереги, обледенелые валуны и короткий день. Не дай бог оступиться, задержаться на час. Но мы снова в пути. Голубое небо, золотистое солнышко. Что может быть прекраснее? Снега немного, сантиметров двадцать. Болото замёрзло, мне идти легко и приятно. Я то в сапогах. Перешёл ручей и снова на твёрдой тропе. Малышу сложнее, он, то и дело останавливается, чтобы обгрызть лёд с лап.
Несколько часов ловли хариусов пролетают как один миг! Улов невелик. Но удовольствия! Ведь теперь до весны об этом можно только мечтать. Пора сделать привал. Перекусим и в обратный путь. Пока я развожу костёр, Малыш пытается прижаться ко мне обледенелым боком. Густая мокрая насквозь шерсть покрыта сосульками. Почувствовав тепло костра, он пододвигается к огню всё ближе. Подсохшая шерсть горит, но он спит и не замечает этого. Как приятно лежать рядом с добрым, дарящим тепло огнём! Ведь его создал хозяин.
Прикосновение моей руки, сбивающей тлеющую шерсть, совпало с ощущением боли от ожога. Он вскочил.
- За что?! Как ребёнок спросонья, он был в отчаянии. До сих пор не могу забыть его недоуменный обиженный взгляд. Мы наскоро перекусили. Я пытался объяснить, что нельзя ложиться близко к огню, он не понимал меня.
Через несколько минут от обиды не осталось следа. Малыш весело бежит впереди меня. Солнце быстро садится за сопки. При каждом забросе на леске намерзает лёд. А мой дружок и вовсе превратился в ледяной клавесин. Сотни мелких сосулек при его движении создавали волшебную мелодию. Казалось, что его, как и меня завораживает этот хрустальный перезвон. Небо ещё светлое, а в распадке мороз и ночь. И мы на этой грани, между светом и тьмой, теплом и холодом, сном и явью. Те, кто встречал закат или утреннюю зарю на природе, знают это чудесное чувство. Я часто брожу по тайге один, но вдвоём гораздо веселее. Даже в экстремальной ситуации чувствуешь себя спокойно.
Тропу не видно, ноги сами несут меня через замерзающую, засыпающую тайгу. Мороз резко крепчает. Резиновые сапоги не гнутся. Если днём на солнце была плюсовая температура, то к утру она опустится до минус двадцати градусов. Такова природа Колымы.
Прибавляю шагу и чуть не натыкаюсь на Малыша. Он стоит и смотрит на меня. Я как будто слышу:
- Нам туда - машет головой налево от тропы.
Остолбенело соображаю: «Звука не было, взмах головы был. Что там, слева?» Сознание включилось. Это я иду на автопилоте, а собака идёт по нашему следу. Это место, где мы вышли на тропу из замёрзшего болота.
- Нет, Малыш. Мы пойдём по тропе прямо. - произнёс я.
- Понятно! Туда - махнул головой вниз по течению реки и громко звеня сосульками, побежал вперёд.
Примерно через полтора часа мы подошли к машине. Попрощавшись с речкой, мысленно поблагодарил её за щедрость и гостеприимство. Теперь до весны! «Спасибо, красавица!» Я мечтал вернуться сюда, как только вода оживёт после зимнего сна. Но я ошибался.
...Заканчивался октябрь. Стояла чудесная, солнечная и морозная погода. Работы по подаче тепла в дом завершены.
Малыш неотступно следует за мной. Неожиданно он завыл так страшно, тоскливо и жутко. Я не раз слышал песню смерти от других собак. В груди похолодело.
- Кто? Погладил его по голове:
- Ты чего, дружок?
Он, как ни в чём не бывало, улыбнулся в ответ. Ему жарко в помещении, поэтому входя в дом, я велел ему ждать на крыльце. Он с радостью принял моё предложение и гордо уселся на сухие окрашенные ступени. Через две — три минуты я вышел и обомлел. Малыш корчился в судорогах. Не знаю, что произошло, но в течение нескольких минут его сердце остановилось. Коротка собачья жизнь, а он пробыл в этом чудесном мире всего-то около трёх лет. Напрасно я прислушивался, прижав ухо к его груди.
Как больно терять друга!
Я отвёз его в тайгу, туда, где мы с ним охотились и рыбачили. Долго сидел над холмиком из гранитных валунов. И почему-то ощущал в своей руке его шершавую тёплую лапу, лапу преданного любимого друга! А на дереве неподвижно и безмолвно сидел ворон. На следующий день снег завалил землю. Но я физически ощущал тепло его лапы в своей руке. Малыш прощался со мной.
...Весной я пришёл к гранитному холмику. Грусть и тот же молчаливый ворон, то же ощущение тёплой лапы в руке. Душа его была рядом, тихо радовалась моему приходу и грустила.
Шли годы. Я стал реже бывать там, где живёт душа моего друга. Но когда я вспоминаю о нём, я твёрдо знаю, сколько бы ни прошло лет, он терпеливо ждёт, чтобы просто протянуть мне свою тёплую лапу.
...Прошло двадцать лет с того дня, как Малыша не стало. И вот я перехожу любимую с детства речку, знакомую протоку. Озираюсь вокруг, не в силах понять, что говорит мне природа. Я вижу следы наводнения, сгоревший лес. Неужели природа смела все следы пребывания Малыша в этом мире? Как грустно. Иду по белому бархату террасы дальше. При пожаре деревья падают в разные стороны. В этом месте они создали препятствие из перекрестий. Лезу в завал и замираю в изумлении. Вот он холмик из гранитных камней, только теперь он зарос зелёным брусничником с белыми цветами. Вокруг заросли цветов иван-чая, вместо изгороди с четырёх сторон квадрат белых крепких как сталь, стволов лиственниц. Мистическое чувство охватило меня. Кто создал это? Древние как мир духи леса? Грозная стихия – огонь? Великая вода? Вольный ветер? Земля - матушка?
Пожар. Наводнение. И гармония, вечная и непостижимая!
Только теперь душа Малыша очень далеко, и он не может протянуть мне свою тёплую лапу!