Недавно я тут кино посмотрел. "Волки Уол Стрита" называется. Приятный фильмец. С юмором и поучительный. И еще он мне мои собственные воспоминания навеял. Правда не про волков с Уол Стрита. Врать не буду. С таковыми знаком не был. А вот с медведями с Уол Стрита был знаком и даже пребывал, что называется "на короткой ноге".
Ну вы, читатель, конечно мне сразу вопрос подкинете. А чем, мол, волк с Уол Стрита от медведя отличается?
А давайте-ка вместе разберемся. Ну-ка расскажите мне как вы видите волка. Даже не с Уол Стрита, а нормального серого волка. Первое что в голову приходит, это пословица - "Волка ноги кормят." Правильно. Волк на месте не сидит. Всегда в бегах. Смелый, наглый, жадный. Что найдет - то его.
Ну а медведя вы как охарактеризуете?
Ну естественно большой и сильный.
А еще как?
Косолапый и лежебока.
Само собой. А еще как? Вижу слегка задумались. Тогда подскажу.
Вы никогда не видели, ну хоть в кино или по телевизору, как медведи рыбу ловят. Зрелище, скажу я вам юморное. Находит мишка на реке порожек, через который рыбка лосось пробиться не может и посему приходится ей порожек этот перепрыгивать. Так вот садится мишка на камушек на этом порожке, что б поудобней было и просто открывает рот. Вокруг рыбка так и летает. Прыг - скок. Скок - прыг. Но мишка на это внимание не обращает и продолжает сидеть с открытым ртом. Ну и вот какой-нибудь лосось-неудачник выпрыгнув из под порожка попадает мишке прямо в пасть. Мишка естественно "хрум-хрум". Лосося этого проглатывает и опять открывает рот. Опять ждет халявную рыбку, что сама в рот падает. Так вот, о таких вот мишках халявщиках в сказке моей речь пойдет.
Значит так. Жил да был в одном лесу, точнее Силиконовой долине один мишка. И звали его, как водится в народных сказках Михал Иваныч. Ну жил не тужил. Работал много. Деньги заработанные так просто не тратил, на ветер не бросал. Все домой нес, откладывал - копейка к копеечке. Экономил. Во всем себе отказывал, что б потом деткам своим медвежаткам на коледж - университет, образование хорошее хватило. И вот как-то в один погожий денек решил Михал Иваныч работу сменить. Что б трудиться поинтересней было, что б денег побольше платили, что б перспектива какая была. А то вот компания его, где он уж не один год непосильно трудится уж совсем захирела. Того гляди на замок пудовый насовсем закроется.
Ну начал Михал Иваныч себе место новое подыскивать. Время было хорошее. Солнышко ярко светило. Инвестиционный климат был благоприятным. Компании новые открывались, росли как грибы. И всем нужен был такой вот умный-разумный добропорядочный мишка с опытом работы в компьютерных компаниях. Так что выбирать было из чего. Тут тебе и старые добрые компании и стартапы - компании только что открывшиеся. Старые компании давили на известность и стабильность, завлекали бенефитами. Новые компании манили зарплатой, перспективами. Но волновал вопрос надежности. Так что было о чем задуматься. Ну вот ходил, ходил мишка на интервью, встречи разные, решиться все никак не мог, пока наконец-то не забрел он в одну новёхонькую компанию. И компания эта ему сразу полюбилась. Работа интересная перспективная, прям на острие науки современной. Начальников-контролерщиков над тобой мало. К словам твоим прислушиваются. В долгий ящик не откладывают. Сегодня решили - завтра сделали. Сказать можно - свобода творчества. Так что влюбился Михал Иваныч в компанию эту новую с первого взгляда. Жена Михал Иваныча, правда, была не в восторге. Ей вот надежности да стабильности хочется. Ей вот надобно что б Михал Иваныч дома вечерком в шесть ноль ноль, как штык. Что б с детками уроки поделал, в кроватки уложил, да книжицу на сон грядущий почитал. А тут в компании новой такого не предвидится. Душа чует, что денно и ночно он там просиживать будет. Только делать нечего. Не может она так просто мужу своему перечить. Одно вот только наказала она мужу своему, Михал Иванычу - испросить у компании про бенефиты. А бенефиты-то есть штука не сказочная, а вполне человеческая. Только вот коли начнешь языком человеческим пояснять все штуки заковыки про иншурансы да планы четыреста первые , то дух сказочный тут же и растеряется. Посему на примере мишки нашего, медведя сказочного я все это по-сказочному и поясню. Так что навострите ушки да слушайте.
Решает как то раз Топтыгин Михал Иваныч в другой лесок перебраться, потому как в лесу прежнем уж жизни никакой не стало. Гнус-комар заедает, еды не хватает и всяко-другое раздражает так что сил нет. Ну вот находит Михал Иваныч лесок новый, раскидистый. Медведей старожилов там встречает и начинает расспрашивать что ж в этом месте хорошего есть.
"Есть" - спрашивает - "у вас речушка какая, что б от жары да на радостях там поплескаться?"
"Нет такого" - отвечают старожилы - "одни трясины да болота кругом."
"А есть полянка какая поблизости, что б в траве душистой поваляться?"
"Нет такого" - старожилы отвечают - "одни буреломы кругом."
"Ну а насчет того, коли заболею я какой-нибудь болезнью медвежьей. Есть тут у вас докто Айболит поблизости, али на худой конец ёжик-знахарь?"
"Нет тут ничего" - опять старорожилы отвечают - "Коли заболеем, то сами корешками да травкой целебной лечимся."
"Так что ж это получается" - удивляется Михал Иваныч - "У вас вообще нет ничего?"
"Да нет!" - отвечают старожилы - "Мы тоже не лыком шиты. И у нас кой-чего есть. Пойдем с нами, покажем."
Дальше заводят его в бурелом-чащу и показывают парочку каких-то листиков из под земли едва пробивающихся.
"Так вот." - говорят старожилы - "Листочки эти - посадки малины. Через год другой малина эта как вырастет, в твой медвежий рост вымахает. То-то мы все малиной этой объедаться будем!"
Вы конечно поняли на что это я так грубо намекаю малиной да листиками. На нормальном человеческом языке все это называется акциями или шэрами, от английского слова "share". И когда приходит потенциальный работник в новую, так называемую "стартап" компанию, то завлекать его особо нечем. Ну разве что этими вот шэрами, ну и как водится давить на перспективу. Даем тебе вот десять тыщ шэр почти-что за бесплатно, по копеечке за шэру. А там, гляди, компания выйдет на рынок на Уол Стрит и торговаться будут шэры эти по доллару за штучку. А если дороже? А если за пять, а если за десять, а если ... Ну а дальше себе и вовсе трудно представить. К сожалению все это обычно оказывается пустыми разговорами. Ни на какой Уол Стрит компания конечно не выходит и через год-другой успешно закрывается объявив банкротство. Но мечтать никто не запретит. Да и чем "черт не шутит". Все теперешние успешные компании тоже когда-то в стартапах ходили.
Вы теперь все поняли о шэрах. Это было маленькое отступление. Объяснил по человечески для понятности. А теперь назад в сказку.
Так поговорили, раззадорили, уломали мишку нашего, Михал Иваныча. Акций шэр малиновых десять тыщ штук отвалили. Компьютер ему новый выдали - быстрый, многопамятный. Стол большой, полированный. Телефон черный, кнопочный. Кресло раскладное, удобное прикатили - что б спина не болела, что б на мелочи всякие не отвлекаться, да по докторам не шляться. Сиди да работай - хороша жизнь.
И работал наш Михал Иваныч тяжело и долго. С утра и до позднего вечера. Домой за полночь приходил. Уж забыл как детки-медвежатки выглядят. С женой своей, красавицей румяной не успевал словом перемолвиться. Друзей своих верных уж месяцами не видывал да и не слышал боле.
Но однажды встретил случайно Михал Иваныч где-то на лужайке, на площадке детской, старую свою знакомую по компании бывшей, Медведицу разумную, большеголовую. Ну там в разговоры пустились, воспоминания. Что да как. Где да почем.
"Как народ мол в компании моей старой поживает?" - Михал Иваныч интерисуется.
И залилась тут подруга-медведица слезами горькими.
"Плохо!" - отвечает - "Житья совсем не стало. Денег в компании нет вовсе. Уж зарплату задерживают. А мэнаджмэнт креайтивный , что ни месяц то себе бонус -премию отписывает. По мильёну на рыло поганое."
"Да не плачь, не кручинься." - отвечает Михал Иваныч. Бросай ка ты компанию эту поганую. Да переходи к нам. Я за тебя слово замолвлю. И Мишутку, друга нашего, старого, верного тоже прихватывай. Нечего ему в компании этой паршивой среди злодеев-иродов оставаться."
Сказано - сделано. Перебралась медведица большеголовая в новую компанию к Михал Иванычу. Зарплату ей хорошую выдали - сколь заслуживала. На шэры малиновые не поскупились. Поменьше дали чем Михал Иванычу, но тож не мало. Аж пять тыщ штук.
А Мишутка - друг их верный переходить в новую компанию не стал. Уж слишком маленьким он был и пугливым. От жизни своей несчастной ему сильно досталось. Привык к какому-никакому да спокойствию. К маленькой птичке-синичке, да в руках.Но не долго пришлось Мишутке нашему птичкой-синичкой в руках тешиться. В один погожий денек мэнаджмэнт креайтивный деньги компанейские по карманам своим глубоким рассовал, а на доллар последний замок пудовый купил да на дверь стеклянную повесил. Так что пришлось Мишутке нашему лить слезы горькие, искать Михал Иваныча да медведицу большеголовую да на работу к ним в компанию проситься, да на любую зарплату, да на любых условиях. Зла конечно Михал Иваныч да медведица большеголовая на Мишутку нашего не держали. Помогли Мишутке, упросили начальство свое. На работу его взяли, зарплату добрую подкинули и даже шэр малиновых тыщу штук отвалили.
Ну вот стали они втроем в компании новой трудиться. Все как водится в стартапах - не покладая рук, с утра и до позднего вечера. Ну время шло себе потихоньку. Конечно не как в сказках. Никто там тридцать лет и три года на печи не лежал. Просто ударно трудились. Делали что должны и умели. Каждый занимался своим делом. Сапоги тачал сапожник, а пироги пек пирожник. Компьютершики занимались делами компьютерными, а президент компании делами президентскими. И вроде как весьма успешно, потому как зачастили в компанию какие-то люди вида весьма не простого. Заходили они в кабинет начальника-президента и долго, долго с ним о чем-то беседовали. Беседами этими президент естественно ни с кем не делился, но чуствовали работники компанейские, что варится что-то такое важное, необычное в кабинете с зашторенными окнами. И вот в один погожий денек случилось то о чем простые работники даже в снах не мечтали. Собрал президент всех-всех на собрание-митинг и объявил, что завтра компания выходит, что-говорится в "public" и акции - шэры её малиновые будут теперь торговаться на Уол Стрите. За одним он и людей каких-то представил, как выяснилось Уол-стритовских вилер-дилеров . В компании их часто видели, но кто они такие никто не догадывался.
День завтрашний выдался дождливым, на что президент компании заметил, что это к удаче. И действительно, цена акций - шэр малиновых покачалась вверх-вниз и к концу дня замерла на цене доллар за штучку шэру.
Хоть сейчас, Михал Иваныч, иди продавай да клади в карман десять тыщ хрустящих долларов.
На работе был скромненький банкет. Дома Михал Иваныч жену свою обрадовал и повел ее в китайский ресторан дешевенький, с салфетками на столах бумажными, событие это приятное отметить.
Ничего особенного в жизни Михал Иваныча, да медведицы большеголовой, да Мишутки не изменилось. Все также ходили они на работу, все также просиживали они там до позднего вечера и лишь изредка на цену шэров поглядывали.
А шэры жили своей жизнью Уол-стритовской. Прыг-скок вверх. Скок-прыг вниз. Но чаще скакали они таки вверх. И так вот потихоньку полегоньку доскакали они до десяти долларов за штучку. Сто тыщ долларов в понимании Михал Иваныча. По этому случаю сделал Михал Иваныч подарок супруге своей красавице посерьезней. Сам одел пиджак с бабочкой. Супругу свою любезную в платье длинное облачил, да и повел её в ресторан примечательный, где салфетки уж на столах не бумажные, на столах скатерти белые, а ножей-вилок официанты приносят немерянно. Поели, попили, повеселились, отдохнули славненько и домой в хорошем расположении духа прибыли. Но не успел Михал Иваныч даже разуться, а жена его любезная с шеи своей ожерелье драгоценное снять с каменьями стеклянными как стук в дверь. Подивился Михал Иваныч такому визиту позднему. Да делать нечего. Пошел дверь отпирать. Открыл он двери настежь, а на пороге подруга его - медведица большеголовая. Смотреть на нее страшно. Глаза на выкате. Шерсть дыбом. Рычит. Изо рта слюна брызжет, а в лапе бумажку белую держит. Взял Михал Иваныч эту бумажку. Одел очки и начал читать.
Бумажка эта - была статья какого-то известного финансиста-аналиста с Уол-Стрита об их медвежьей компании. Даже не статья вовсе, а небольшая заметка строчек на десять.
И пишет этот финансист-аналист примерно следующее. Как джентельмен старой закалки, прошедший университеты, бизнес школы, наученный читать писать, а также складывать и вычитать, он не может взять в толк, каким это образом какая-то микроскопическая компания из двух десятков дремучих медведей, не имеющая ни значимого продукта, ни дохода, ни клиентов, ни какого либо логичного бизнес плана оказывается так дорого оцененной и так высоко котируюшейся на Уол-Стрите.
Прочел эту статейку Михал Иваныч. Порвал ее на мелкие клочки, затоптал ногами, потом сел на стул и за сердце схватился. Жена Михал Иваныча уж как перепугалась. Забегала, заохала. Водой, валерьянкой его отпаивает и причитает - "Да не печалься, не волнуйся ты мой ненаглядный. Как пришли эти тыщи, так и ушли. Без них раньше жили, так и без них теперь проживем."
А Михал Иваныч все никак успокоиться не может.
"Ну и дурак же я был!" - жалуется - "И чего ж это я свои шэры малиновые вчера не продал? Каково бы сегодня было б радостно - листики зеленые, доллары хрустящие пересчитывать."
С трудом огромным жена медведица оттащила Михал Иваныча на кровать. Одеялом пуховым укрыла, свет потушила, спать велела. Но не спится Михал Иванычу. С боку набок ворочается. Думы тяжкие уснуть не дают. Заснул Михал Иваныч лишь на рассвете. Будильник проспал. С трудом поднялся. Умылся, оделся кое-как и тихонько на работу поехал. Настроение траурное. Идет он на работу сам не свой. Ноги ватные еле волочит. Доходит наконец до знакомой двери. За ручку дергает, в комнату заглядывает и глазам своим поверить не может. Точно Новый Год по телевизору. Конфети летает, шампанское брызжет, народ уж на столах танцует. Видно что-то крепко празднуют. Михал Иваныч так бочком, бочком в комнату пролез незамеченно.
Стоит тихо он и думу думает - "Что ж тут такого празднуют. Неужто команда ихняя там в футбол-бейсбол выиграла."
Подкрадывается он к одному работнику хорошему и на ушко спрашивает - "Что за пир-горой, чего празднуем?"
А ему друг-работник то отвечает - "Так ты еще ничего не знаешь, дурило? После статейки той мерзкой о нашей компании, шэры наши малиновые с утра в цене в пять раз вверх прыгнули."
Тут уж и наш Михал Иваныч возрадовался. Силушка былая в мгновенье ока в ноги ватные возвратилася. Налил он себе чарку шампанского игристого, на стол свой полированный запрыгнул и тоже в пляс пустился.
"А в чем суть то?" - вы читатель наверное спросите - "Откуда такой маразм взялся."
Да все потому, что как водится, плохая известность, так называемая паблисити , лучше чем никакая. Как только народ простой статейку эту мерзкую прочел, то тут же задумался. О финансисте-аналисте этом уже давно в народе слухи ходили, что он не чист на руку.
Пишет вранье всякое. Сведения хорошие утаивает, а информацию достойную своим друзьям-товарищам за деньги сливает. Посему, народ то простой решил, ежели этот финансист-аналист кого-то ругает, то значит это совсем обратное. И вот с утра пораньше народ скупать шэры то малиновые и кинулся.
А на другой день сбежались корреспонденты газет местных да Уол-стритовских. У дверей компании выстроились. Вовнутрь зайти хотят, вопросы задать.
"Что у вас там за дверьми чудо дивное. Покажите, будьте ласковы. Расскажите то народу любопытному."
Но президент компании парень не промах. Работникам своим велел рот на замке держать и на все вопросы только глаза закатывать. А сам завел корреспондентов всяких к себе в комнату и просветил их всех.
"Чудо дивное" - говорит - "мы у себя за пазухой держим, раньше времени не показываем. Но народу вашему объявить можете, что как только чудо это изладится то весь крещеный мир перевернется с ног на голову."
На том и разошлись корреспонденты газет всяческих и писать стали про компанию нашу статьи хвалебные. И даже финансист-аналист подлый тоже статейку тиснул, где он горько каялся, да покупать шэры малиновые советовал.
Ну а дальше пошло-поехало. Цена шэр малиновых вверх идет-летит безостановочно. Ну за одним и благосостояние всех работников компанейских улучшается. Каждодневно Михал Иваныч обогащается. Причем не просто так копеечно, а по-серьезному. Что ни день то сто тысяч на его душу дописывается, а иногда и все двести. Радуется Михал Иваныч, веселится. Ходит гоголем. И только жена его, послушная покою не дает. Зудит и зудит она каждым вечером. Михал Иваныча словами разными уламывает.
"Ой ты свет ты мой, муж талантливый. У тебя ведь шэр малиновых итак видимо не видимо. Отними ж ты от них горсточку малую. И давай купим то на них избушку махонькую. Да хоть на курьих ножках, что б голову где притулить можно было на старости."
Достала, короче, Михал Иваныча жена своими причитаниями и купили они избушку маленькую.
Хотел было я сказать что зажили они там душа в душу, да врать не могу. Потому как по любому поводу, доводить теперь до белого каления Михал Иваныч жену свою принялся. Это потому как кажется ему, что с продажей той самой горсточки шэр малиновых он поспешил.
Едут бывало они в выходные всей семьей на отдых, на пикник компанейский по дороге такой красивой частной, приватной. Останавливается Михал Иваныч возле ворот резных незнакомых. Указывает жене своей на сад цветущий за воротами, на палаты белокаменные и начинает к жене обратясь речь держать.
"Вовсе ты не Василиса Премудрая, а дура набитая. Послушался я тебя, уродину глупую. Продал шэр горсточку задешево, купил избушку махонькую да корыто разбитое. А вот придержи я эту горсточку да на недельку другую, то могли б сами мы в таких палатах белокаменных поселиться."
Ну дальше жена его естественно в слезы в истерику. Детки тоже галдят, за мамку хватаются. Короче когда приезжают они на пикник, то и свет им уж не мил, и настроение испорченное и уже хочется друг друга никогда больше не видеть.
Ну а медведица большеголовая что поделывает?
Тоже продала она шэр малиновых горсточку по своему хотению. И купила она Мерседес-колесницу красивую. Длинную предлинную. Это что б удобней было по полям да долам рассекать. Едет бывало днем воскресным медведица большеголовая по дороге проселочной, меж полей да садов. Видит она как мексиканцы-работники яблочки наливные собирают. Останавливает она колесницу. Выходит и у работников спрашивает - "Чьи поля да сады эти бескрайние?"
Ну конечно мексиканские работники танцуют и поют хором всем нам знакомую песню: "Маркиза, маркиза, маркиза Карабаса."
"Ничего" - отвечает медведица большеголовая - "все это скоро моим будет!"
Потом садится в колесницу и дальше едет.
Ну все это в выходные дни делается. А другие дни, как бы рабочие, по другому проходят.
На работу уж приходит Михал Иваныч, да и иные работнички компании уж не раненько. Часам к одиннадцати. Уж забыли они как трудилися с утра и до позднего вечера. Потом часок другой дела свои всякие поделают и на обед в ресторан хороший. В ресторане беседуют, обсуждают всяко-разное. И все разговоры обычно вокруг трёх тем крутятся.
Начинаются разговоры обычно с того что поются дефирамбы Америке - стране возможностей, которая даёт возможность талантам всяким раскрыться. Это работнички, конечно, себя в виду имеют. Потом слегка поругают Америку за то что правительство тут сильно мягкотелое и потому содержит на шее талантливых работников всяких там нищебродов. И хорошо было бы нищебродам этим ничего не давать, а денежки собранные в виде налогов вернуть законным владельцам - то бишь им, талантливым работникам. Ну а под конец обеда беседы всякие перетекают в споры об автомобилях. Вы то, читатель, небось не знаете в чем достоинства Бентли перед Роллс-Ройсом. А о недостатках Феррари перед Ламборгини даже и не догадываетесь. А работнички то наши все это уж от корки до корки изучили. А после обеда можно заехать на работу, проверить как там шэры малиновые поживают, как там благосостояние растет. А потом домой, или еще куда. Так, собственно, и проходят дни как-бы рабочие.
Ну я вам все, читатель, о Михал Иваныче да Медведице большеголовой вещаю. А про Мишутку то совсем забыл. А вам, наверное, узнать хочется, а что ж Мишутка наш поделывает. Как растет его благосостояние.
А вот никак не растет Мишуткино благосостояние! Потому как продал Мишутка все свои шэры малиновые. Как тикнула там на Уол-Стрите цена хорошая, так и продал Мишутка все свои шэры аж за сто тыщ хрустящих долларов. Целый вечер он доллары пересчитывал, удаче своей радовался. А потом загрустил, потому как выяснилось - Мишутка то прогадал. На другой день шэры малиновые в цене выросли и мог бы продать он шэры свои вдвое дороже. И вот сидит Мишутка за столом своим полированным сам не свой. И ничего ему не в радость теперь. Настроение вечно отвратное.
"А почему ж это?" - вы, читатель, спросите - "Вроде ж повезло человеку. Богатство огромное за просто так на голову свалилось. Считай в лотерею выиграл."
А я отвечу вам коротко - "Все это потому, что у медведя то бывше-советского, настроение плохое вовсе не тогда когда ему самому плохо, а тогда - когда у соседа хорошо."
Ну вот слышит Мишутка крики радостные Михал Иваныча да медведицы большеголовой и у самого его сердце кровью обливается. Грусть-тоска его съедает. Да так сильно, что худеть стал Мишутка не по дням, а по часам. Цельных 50 паундов просто так сбросил. И стал он выглядеть ну просто красавцем. Ну прямо спотсмен олимпиец. Секретарша ему уже глазки строит, а люди всякие посторонние у стола его останавливаются да интерисуются. Какую ж диету замечательную Мишутка пользует, да каким спортом занимается. А Мишутка то отвечает уклончиво - "Жизнь я просто веду здоровую."
Ну так вот жили они всей компанией и как поняли вы - не тужили. И вот добралось Михал Иваныча благосостояние аж до двадцати мильёнов долларов. Медведицы большеголовой поменьше правда - только вот до десяти мильёнов. Но тож не плохо. И устоили они по этому случаю пир-горой для друзей преданных. Мишутка, понятно, на пир этот не пошел. А жену свою Михал Иваныч звать не стал. Потому как, что ж с нее возьмешь, с дуры набитой. Домой, в избушку свою махонькую, вернулся Михал Иваныч уж за полночь. На кушетку лег и заснул сном крепким праведным. На другой день проснулся он позднёхонько. Солнце уж в зените было. Умылся, оделся и побежал скоренько на работу, так называемую. Толкает знакомую дверь. В зал заскакивает и чуствует, что произошло что-то очень неприятное. Гудит компания как рассерженный улей. Стоны, крики кругом. Да слезы у друзей его товарищей из глаз брызжут. Подкрадывается Михал Иваныч к товарищу своему хорошему и на ушко спрашивает.
"Что ж за горе такое вот приключилось. Уж никак команда ваша любимая в футбол-бейсбол проиграла?"
А товарищ его уж как закричит - "Какой еще футбол-бейсбол! Ты что, дурило, еще не знаешь, что шэры то наши малиновые за одно утро вдвое попадали!" Теперь Михал Иваныч прикидывает, что благосостояние его за одно только утро сильно уменьшилось. На целых десять мильёнов зеленых долларов.
Бегают, галдят, с ума сходят работнички компании. Гадают что ж то произошло и решают на общем совете, что делать ничего не надо. Что наверное инвесторы чего-то недопоняли или глюк какой с компьютером на Уол-Стрите и завтра непременно все исправится. На утро другое приезжают все работнички на работу к 6 утра. Никогда такого в жизни не бывало. Ждут когда Уол-Стрит откроется. Смотрят на цену шэр малиновых и в обморок едва все не падают, потому как цена шэров опять уполовинилась. То бишь состояние Михал Иваныча уменьшилось теперь на 15 мильёнов зеленых долларов. Крик, вопли, стоны, плач кругом и вопрос летает - "Что делать?"
Конечно вы, читатель, тут же скажете - "Как что делать? Продавать что осталось. Пять мильёнов долларов - деньги хорошие. Я мол таких деньжищ в руках ввек не держал. Беги, продавай, уноси с Уол-Стрита что осталося!"
Но это вы такое говорите, потому-что на месте Михал Иваныча никогда не были и уверен я, никогда не будете.
Как говорят в Америке, в ботинках Михал Иванычевских никогда не топтались. А у Михал Иваныча после годов работы в той самой компании мозги уж совсем набекрень съехали. Думает он не о том, что у него сейчас есть, а о том чего у него теперь нету. Что потерял он якобы 15 мильёнов долларов и надеется, что авось когда-нибудь все это обратно отыграется. Так что решает Михал Иваныч ждать дальше и шэры свои малиновые придержать до лучших времен.
Ну вы, читатель уж конечно догадались что на следующий день произошло. Правильно. Шэры опять упали. И тогда уж взбешенные, разозленные работнички кличут общее собрание и президента компании на трибуну затаскивают. Обьясни ка ты нам, народу простому, что ж это такое с шэрами нашими делается.
Взошел президент компании на трибуну и попытался поговорить с народом по-хорошему. Мол не только вам плохо, но и мне тоже. Мы ж с вами в одной лодке плаваем. Вы то по мильёну теряете, а я то куда больше. Но его причитания, конечно, никто не слушает. Народ свистит, кричит, улюлюкает. Тогда президент компании рассверипел. Грохнул кулаком по столу и говорит жестким голосом.
А вы на себя сами взгляните, да со стороны. На кого вы похожи. До одиннадцати на работе никого нет, а после пяти и подавно. Работать совсем перестали. Компьютер вам дан не для того, что б на нем шэры пересчитывать, да девок голых разглядывать. А на паркинг наш выйдешь. Сплошь Мерседесы да Ягуары.
В Голливуде такого не увидишь. Уж компании туристические к нам туристов любопытных возят. На паркинг наш компанейский, на автомобили дорогущие полюбоваться. Значит так. С поведением таким я всем приказываю завязывать. Завтра я приведу сюда инвесторов. Что б они своими глазами посмотрели как мы хорошо работаем и мнение свое о компании исправили. Так что б завтра с утра в девять ноль ноль, что б все у компьютеров сидели и работали. А машины авто дивные, что б дома оставили и приехали сюда да на разбитых корытах, что б не моложе десяти лет отроду. И главное, что б шэрами нашими малиновыми торговать не вздумали. Что б все вокруг видели, как все мы в компанию нашу то верим. А теперь все свободны.
На следующее утро, точно в былые времена, народ сидит у компьютеров. Кто пытается вспомнить чем же он таким раньше занимался. Кто другой просто окошки всякие по компьютерному экрану перетаскивает - делает вид, что работает, да украдкой на шэры, на Уол-Стрит поглядывает. И точно. С утра цена шэр то остановилась на месте, замерла. Даже слегка вверх поползла. Ну люди конечно обрадовались, стали еще лучше работать. Еще быстрее окошки всякие по экрану компьютерному таскать. Все ждут прихода президента с инвесторами, Все утро прождали. На обед в ресторан не ходили. Время уж к вечеру движется. А президента с инвесторами все нет да нет.
"Ладно уж" - народ думает - "Не успел сегодня, придет завтра."
И полезли все смотреть чем же это сегодня Уол Стрит закроется. И вдруг за минутку до закрытия - хлоп - и шэры то малиновые в десять раз вниз попадали.
Как потом выяснилось это президент компании все шэры свои разом продал, никого не предупредивши. Ну конечно кругом крик, визг, плач. Трубки телефонные обрывают, президенту названивают, объясниться хотят. А президент, конечно не отвечает. Тогда кто-то вспомнил, что знает где президент компании живет-обитает. Бегом на паркинг, в машины повскакивали и домой к президенту на всех парах летят. Ну по адресу приехали.
Ходят вокруг да около. В окна, да замочную скважину заглядывают. Пусто. Нет никого. Тогда народ начинает интерисоваться у соседей.
"А не видели ли вы сегодня вот такого-растакого, президента нашего? Приметы у него такие вот особые. Волосы редкие, в черный цвет крашенные. Зубы вставные, белые, фарфоровые. Улыбка мерзкая, пакостная. Голос елейный, слащаво-приторный."
"Как же, как же!" - соседи отвечают - "Видели такого. Совсем недавно в такси желтое садился с чемоданами. И девица то при нем была. Красавица писанная. Прямо с обложки журнала всемирного. Видно он уж обо всем позаботился. Надолго уехал."
Так вот не солоно хлебавши вернулись ребятушки к себе в компанию. С горя водки выпили, да о том о сем побалагурили. Поняли они наконец-то, что это в старые добрые времена первыми с тонущего корабля бежали крысы. А нынче-то, первыми, с корабля валят капитаны дальнего плаванья. Потому что стоят они высоко на мостике и им все виднее, чем матросам в трюмах обитающим.
Ну а на следующий день торговлю шэрами малиновыми вообще остановили. Уол-Стрит перевел их в разряд копеечно-мусорных.
Ну народ еще по-инерции продолжал в компанию приходить. Настроение, конечно у всех траурное. Лица серые землистые. Руки дрожат как у алкоголиков. И лишь только Мишутка наш один цветет. Ну это уж мы знаем почему. Медведю то бывше-советскому хорошо и радостно вовсе не когда ему самому хорошо, а когда соседу плохо.
Ну так вот медведи то наши на как-бы работу в компанию еще ходили, ходили. А потом и они ходить туда перестали. Потому как воду от компании отключили и свет вырубили.
Ну вот собственно и сказке конец. Могу закончить известной присказкой.
"Сказка - ложь, да в ней намек. Добрым молодцам урок."
Хотя честно сказать, лжи-вранья в моей сказке было совсем немного.