продолжения кошкина дома : )
николай бизин
и опять кошкин дом
История эта произошла уже после того, как моя кошкин (так зовут мою кошку) познакомилась с волнышком на берегу то ли Карповки, то ли Малой Невки. История эта пошла себе и пошла (верно, её тоже - как кошку - позвали, пообещав погладить и дать молока)... О, если б всё было так просто!
Это только моя кошкин легка, чтобы сама по себе гулять.
На самом-то деле очень немногим по росту, чтоб настолько попросту быть: быть свободным даже и от своей свободы! Чтобы по своим свободам идти, как иные реку легко перейдут посреди весеннего ледохода…
Помните, кошкин (сплетая кошачию тропку) перешла во воде через реку?
Река, лишь кошкин её перешла, тотчас ей вослед изрекла:
- Вольно' ли ты бродишь, кошкин?
Кошка в ответ лишь молча мурлыкнула и потекла (лапка за лапкой сплетая свое кошачие понимание жизни) прочь от реки. А вослед ей сразу же понеслись гудки разных автомобилей (вестимо, кошка пошла через проезжую часть, совершенно нарушив правила передвижения); кошкин шла, как ходят большие амурские кошкины в своём заповедном лесу…
Автомобили ей казались как сосны (ветвями её не касались)…
Их гудение (вопли возмущенных водителей) ей казалось как кружение голов этих сосен: уж больно высоко себя вознесли и даже невидимо продолжались куда-то за небо. Это гудение было как три корочки хлеба для Буратино в харчевне Трех Пескарей! Кошкин даже быстрей не потекла…
Но точно так она перешла через реку!
Точно так она перешла и дорогу!
Всё в этом мире (и в жизни моего кошкина) так и происходит: внешне как бы совсем-совсем понемногу, но на самом-то деле очень значительно… То есть тоже невидимо и куда-то за небо. Хорошо, что у меня есть моё нёбо. Его можно приласкать языком. Или глотком чистого воздуха.
Это делается так: выдохом или вдохом. Поэтому, читатель, начнем эту историю с самого начала. Но не с того начала, когда кошкин подошла к речушке. А с того начала, когда она эту речушку уже по волнышкам перешла.
Разумеется, что она не пошла сразу же через дорогу!
Это я (рассказчик этой истории) приласкал языком нёбо и забежал наперед, в недалёкое будущее. Там, в этом будущем, кошке придет в её маленькую голову мысль пересечь и человечью дорогу с её человеческими машинами, что на своих шинах-резинах будут мешать переходу.
Поэтому, чтобы вброд перейти дорогу, моя кошкин (совсем понемногу) увидит эти машины таёжными соснами, а себя саму наивозможным тигрино-кошкиным, рыжим и полосатым… Но пока что такого вот чудо-пада (происходит от звездо-пада) в её голове не случилось, и моя кошкин опять на берегу прилегла.
А машины просто-напросто мимо носились.
- Странно, - сказала сама себе моя кошкин. - На том берегу, где я только что отдыхала, было сплошное затишье, а здесь сплошное движение.
Кошкин имела в виду: нет ли здесь какого-либо ещё, кто никуда не торопится, но везде успевает? Мало кто знает, что кошки никуда не спешат, даже охотясь (предположим) за мышью. Мало кто знает, какое затишье всегда (и сейчас, в том числе) в маленьком кошкином сердце... Если бы солнце всегда вот так освещало!
Тогда бы всем достало тепла.
Это и есть кошкин дом: мне достаточно дома там, где его не становится мало...
Кошкин, мурлыкнув, сказала проносящимся мимо машинам:
- Очевидно, что вы очень друг другу нужны, - и повела очами.
Она имела в виду (если бы она следила за каждой машиной отдельно), что её кошачьи глаза тоже могли бы разбежаться зрачками. Она имела в виду, что зрачки её вертикальны, а глаза её зелены... Вот здесь-то она и имела в виду, что в каждой бегущей машине есть что-то от таёжной сосны, что вертикально царапает небо.
Вот как кошкин царапает лапой.
В воображении своём (если вы думаете, что кошки не воображают о себе, вы не только очень ошибаетесь, но и идете против оче-видности) моя кошкин уже шла через дорогу и видела себя типичным амурским полосатым красавцем (точнее, красавицей); в воображении своём все могут быть теми, кому что понравится…
В известных пределах, конечно!
Кошка сейчас воображала себя «встречно». А так же воображала себя «попутно». А иногда воображала себя «поперечно». Разумеется, именно так она шла (воображая, что шла) через дорогу: кошка видела себя ласковой недотрогой и даже урчала в ответ на рычание моторов…
В известных пределах, конечно, точно так она только что перешла через реку: за-речно, за-глубо'ко и за-легко; вся эта вторая история о «кошкином доме» (которого не только «якобы нет», но и «не якобы нет») есть некоторое раз-яснение того, как в воображении своем стать колобками…
Быть как с волнышка на волнышко, то есть покатиться так, чтобы река (течение событий и времени) сама перенесла на другой берег; как с одного открытия каких-никаких америк перейти на другие материки; мы, колобки, очен-но легки перекатываться с бока на бок и с очей на очи (со взгляда на взгляд перебегая)…
На самом деле кошкин лежала, глядя на автомобили!
А с другого бережка речушки (Карповка ли, Малая Невка - они маленькие) к ней подкатилась та самая волна, с которой мой кошкин на том берегу заговаривала (ну не совсем вплотную, конечно, на берег волна все же не выходила, осталась в реке) и вновь заговорила о своем, о волни-тельном:
- Каково это, обходиться без берегов?
- Каково - не знаю, - мурлыкнула кошкин. - Если берега обходить, их и не видно, поскольку они - везде, и как можно выделить из берегов один берег? Скорее всего, никак. Тогда и америк незачем открывать, поскольку они постоянны и открываются сами.
В самом деле, подумалось мне, если мир - сплошное открытие, то и открытий никаких нет. Если свет - сплошной свет, есть ли на самом деле свет? Ведь ежели на его месте (речкой без берегов) есть не-прерывное отсутствие не-открытий, то и лета сейчас никакого нет... Вообще нет никаких времён ( а так же и не-времён) года.
Вокруг одна сплошная весна.
Вокруг всё только (и всегда) начинается.
Вокруг все эти начала только и делают, что продолжаются (причём каждый в своём начале начал), причём это очень похоже на речной причал... А меж тем моя кошкин лежала и спокойно выслушивала мои мысли (словно бы лапки свои высушивала, немного их Малой Невкою или Карповкой промочив)...
До чего же красив этот сакт-ленинградский (непрерывно весенний) вид!
А всего-то и произошло на наших глазах: моя кошкин (маленькие кисточки на чёрных ушах) шла себе шла, а потом при-легла (при-летела, при-снилась) на берегу... И подумалось мне: откуда такая милость мне, если каждая малость в моём мире огромна, словно весна? Словно бы тишина, что легко помещается в русле реки...
Что берется в руки реки...
Оттого-то так легки шажки моего кошкина, когда вздумалось ей пойти по волне.
Оттого-то ей все берега – бережки (сама себе бережок - словно варежку на лапку - выберет, как рыбаки с золотой рыбкой сети себе выбирают); вот мой кошкин лежит и вот - мой кошкин идет меж сосен и автомобилей, словно амурский тигр… И всё это не только одновременно!
Ибо всё это должно быть ещё и совсем-совсем непременно…
Не-преминуть, не миновать, не обойти на пути, то есть обязательно сделать, иначе (не сделавши чуда) ты сказку покинешь. Тогда кто-то другой возьмет на себя это чудо, и всем нам будет казаться, что именно он так легко пересекает и реку, и время, и быль вместе с небылью… Помните: не ешь меня, лисонька, иначе сама станешь колобком!
Я так живу, ибо я в это верю.
Но это всё - взрослая сказка, и хватит о ней, давайте поговорим о кошкине и о волне, о кошкине и о соснах (что растут на санкт-ленинградской набережной): волна волновалась, наблюдая за тем, как кошкин спокойно лежит… Волна волновалась за тем и за этим берегом Малой Невки (или же Карповки).
Казалось, волна тоже держит мою кошкин на своей ладошке.
А моя кошкин следит (своим вертикальным зрачком), как машина бежит и бежит, и тоже становится вертикальна: вот так и выясняется, что в этом мире совсем нет весны (настолько она повсеместна и изначальна)… И вот эта самая несуществующая (всегда под видом какой-никакой погоды) весна говорит мне:
- Ты ведь тоже ежедневно меняешь свою погоду, возвращая её к изначальной природе.
- Да, - отвечаю я, и мне немного печально. Ведь мы каждый день начинаемся заново только затем, чтобы остаться самими собой: быть весной, которая повсеместна и постоянна! И это ничуть не странно, а совершенно обычно.
- Я поняла, - сказала волна (наблюдая за моей кошкин). - Кошка - само совершенство.
И это была оче-видность: вижу и говорю.
А ведь кошкин ещё не пошла через дрогу, всего лишь вообразила, как она это сделает
Вот потому-то она не всё совершенство. Она маленькое совершенство.
Совсем как вот-вот можем стать ты или я, то есть все мы. Можем взят и понести (с весны на весну, как с волны на волну) своё маленькое совершенство...
Совсем как Карповка (или Малая Невка) несёт свою малую глубину вод.