Этот тост прозвучал не столь давно в одном из киевских ресторанов. В тот день в нем собрались почтенные, убеленные сединой, люди, бывшие некогда сокурсниками одного из военных училищ, коими когда-то славился Киев.
Утром того дня эти люди, бывшие, а кто - и нынешние, военные, встречались друг с другом у ворот своего училища. Не виделись давно. Были рады встрече. Общались, обнимались. Добрая память ожила! В ней много достойного, юного, живого.
К воротам Училища, вскоре, подъехал белый автомобиль. Человека, вышедшего на костылях, знали и помнили. Его сопровождала какая-то женщина средних лет.
Андрей! Их бывший сокурсник. Его драматическую историю знали некоторые, но не все. Сейчас его приветствовали, пожимали руку, обнимали. И он приветствовал.
Знал Андрея не очень близко, хотя и были сокурсниками. Учились в разных группах одного курса, не часто пересекались.
По юношеским годам помнил его как благодарного слушателя нашей курсовой музыкальной группы, в которой играл я. Когда проводили закрытые репетиции группы – Андрей иногда приходил, садился у двери, слушал. Благодарно, внимательно. Когда выходили на перекур и возвращались, - просил сыграть еще раз понравившуюся композицию. Он умел открыто выражать восторг и поддерживать людей.
Мы играли ему то, что просил. Приятно и не трудно сделать то, о чем тебя по доброму просят!
Андрей, сколько помню, не любил физкультуру. Не силен был в физической подготовке. Слегка полноватый он не проявлял в ней особых успехов.
Помню, на последних курсах училища, попали с ним в гарнизонный патруль на маршрут возле станции метро "Комсомольская" в Киеве.
В то время Андрей познакомился с удивительной девушкой и в том патруле, он тепло говорил о ней. По юношески восторгался тем, как прекрасна она, как теплы и удивительны их отношения. Слушая его понимал - так душевно мог рассказывать только человек, который любит! Из рассказов Андрея улавливал, что это взаимно. Они счастливы!
На последнем курсе училища Андрей старался быть как можно чаще с ней, спешил в увольнения. Спешил к ней - этой удивительной и любимой девушке. Это было прекрасное время их юности, их любви. Позже, она стала его женой. Звали ее мудрым глубоким именем - Вера.
После окончания училища, Андрей попал на службу в одну из воинских частей, потом в одно из военных представительств.
В один из дней, ранним утром, он ехал за рулем своей служебной машины. Солнечный свет слепил глаза. Андрей был изрядно уставшим, не выспавшимся. Он вернулся из командировки, где ночи напролет работал. Сейчас спешил на работу.
Недавно прошел дождь, трасса была коварно скользкой. Не рассчитав траекторию поворота на одном из ее участков, не учтя сил скольжения и возможных заносов, Андрей не справился с управлением. И машину повело.
Скрежет тормозов, занос на обочину, удар о столб. Машину отбросило в кювет. Сильно сдавило кузов. Что-то мощно ударило Андрею в ноги. Адская боль! Он потерял сознание. И надолго...
Придя в сознание, Андрей обнаружил, что находится в госпитале. Как? Почему? В памяти всплывали лишь отдельные несвязанные фрагменты.
Рядом с ним сидела его мать – Светлана Станиславовна. У Андрея с матерью были очень добрые и теплые отношения. Возможно, именно от нее он унаследовал добрый характер, отзывчивость и умение поддерживать людей.
Но в этот раз она была не весела, хотя пыталась "держать" себя в руках. Андрей заметил следы высохших слез под ее глазами. Ноги Андрея были перебинтованы, бинты налиты кровью, ужасно болели. Он еще никогда в жизни не испытывал такой сильной боли.
Светлана Станиславовна проявила активность, настояла на консилиуме врачей, боролась за мягкое восстановление здоровья сына. Она встречалась со многими врачами, добиваясь положительного решения без серьезных хирургических вмешательств. Но приговор врачей был однозначен – ампутировать обе ноги: одну по колено, другую – выше его. Иначе никак.
Андрей, узнав новость, был потрясен ужасным известием. В тридцать с небольшим становится инвалидом!
Светлана Станиславовна поддерживала его как могла. Но он плакал, не мог смириться с таким поворотом событий: все - теперь он станет инвалидом! Навсегда!
«Жить не хочу! Не хочу так!» - вырывалось из его уст, в каком-то бездонном отчаянии. Ведь ему - едва за тридцать!
Мать утешала его как могла, находила добрые слова поддержки. Слова эти грели душу сына, успокаивали, но ситуация все равно была ужасной и давящей Андрея.
«А как Вера?» - думал Андрей – «Нужен ли он ей, - молодой симпатичной женщине, инвалид?».
Во снах, которые уже давно не были безмятежными, проносились осколками воспоминания их юности, их любви, их светлой радости, их любовной неги.
Он вспоминал, как она - красивая, манящая и желанная - в их любовных играх, обнажаясь, заигрывала с ним, надевала его кофту, как бы приобщаясь к нему, влекла, манила к себе. Как он, отдаваясь нежному и бурному юношескому порыву, пылкой любовной игре, которая столь прекрасна в юности - обнимал ее, привлекал к себе, ласкал, нежно освобождал от кофты...
Много и других ярких и очаровательных эпизодов! Как они - эти два юных и задорных создания - наслаждались друг другом, сполна, от души. Время будто замирало. Он - юн и здоров, она - молода и прекрасна. Они вместе, вся жизнь впереди и видится только светлой и только доброй.
А теперь?!
Нужен ли он ей, ТАКОЙ, теперь? Инвалид!... И хотел ли он обременять ее собой? Стать обузой ей, молодой женщине?
Вера приехала к нему в госпиталь. Андрей ждал этой встречи. Он нашел смелость и благородство сказать ей, что не хотел бы удерживать ее, понимая, что она молода и может создать новую семью с физически полноценным человеком. А он.. Уж пусть сам как - нибудь.
Но Вера обняла его и тихо ответила: «Мы всегда были вместе, Андрюша. И сейчас в трудный момент твоей и нашей жизни, я не брошу тебя. И добрые моменты новой жизни еще будут у нас. Обязательно».
Слова ее, простые и искренние, доброй и теплой волной согрели душу Андрея. Слезы текли из глаз не желая останавливаться. Она присела к нему ближе, они молча обнялись. Как долго было их объятие? Кто бы знал. Время, будто снова, как в добрые юные времена, остановилось, смолкло.
Две эти женщины – мать, Светлана Станиславовна и жена Вера - сопровождали его и на операцию, и были с ним весь послеоперационный период. Обе ноги как и приговорили врачи, были ампутированы: одна до колена, вторая чуть выше его.
Весь период реабилитации две эти женщины выхаживали его, как ребенка, будто снова начинающего жизнь. Но уже частично без ног.
Часами они сидели с ним, общались, поддерживали его дух... И смогли вселить в него надежду на новую жизнь. Да, эта жизнь была уже другой, но это была жизнь! И, слава Богу, что жизнь. Он мог погибнуть в той нелепой аварии, но он выжил. Пусть с потерями, но выжил. И с ним - две эти женщины. И они сейчас рядом.
В одном из киевских ресторанов собрались достопочтенные люди, бывшие выпускники одного из военных училищ, коими славился в свое время Киев.
Как и полагается, первые тосты, и достаточно длинные, говорили «отцы - командиры». Это были бодрые и веселые тосты. Вспоминали, пили, веселились.
Андрей, сидел за столом рядом с командирами их курса и вскоре сам попросил слово. Публика не была еще сильно пьяна, вечер только начинался.
Андрей, взяв слово, попросил тишину. Приглушили музыку, утихли разговоры за столами.
«Дорогие друзья. Я хочу произнести этот тост за наших женщин. За двух наших самых дорогих женщин, которые помогали и помогают нам в жизни, дают силы и опору в любые трудные времена. Одна женщина – мама. Самая важная женщина на свете. Она дает нам жизнь и оберегает нас от невзгод. Другая главная женщина – жена, боевая подруга и наш самый верный друг по жизни нашей нелегкой».
Рядом с Андреем в этот вечер сидела его жена, Вера. Именно она сопровождала его утром к воротам училища.
Он обратился к ней:
«Большое спасибо, Вера…. Спасибо за помощь и поддержку твою».
Андрей продолжил, обратившись уже ко всем:
«Большое спасибо двум эти женщинам – маме и жене... Думаю, каждый из Вас ценит и любит двух этих женщин. Мы очень многим им обязаны в этой жизни...В свое время, я попал в ситуацию, когда жизнь была на волоске. Мне повезло. Все могло бы сложится иначе, хуже. И сейчас бы я не сидел с Вами за этим столом. Было не просто все это... Но отстояли, выходили и помогли мне две эти женщины. Спасибо им от всей души.
Дорогие друзья, предлагаю выпить стоя за этот тост, за двух самых дорогих нам женщин».
В ресторане в тот вечер собралось более семидесяти человек, почтенных и заслуженных, уже убеленных сединой, мужчин. Все они встали, молча, с почтением, выпили за этот сильный, искренний и важный тост - тост за двух женщин!