Он уже не смотрит на Ингу влюбленными глазами. Жена и жена. Милая, добрая, заботливая. С мамочкой ладит. И к красоте привык. Вот тоска – то, привык! И уже не кажется особенной. Шарма бы, куража, игры... Хоть немного.
– О чем задумался, сынок? – спрашивает Алла Юрьевна и смотрит настороженно, строго.
– О делах, мама. Ты же знаешь, сколько их у меня.
Догадывается, понимает Ленечка. Понятливая. Всю душу в него вложила, а что он может сделать? Ласков с женой, хотя иногда изменяет. Легкие романчики, как прежде, но ответственность есть. Это же Инга! Все та же девчонка с романтичными грезами и ранимостью. Но разве подумает кто? Внешне роскошная, высокомерная дама, с загадкой во взгляде. Какая загадка? Он – то давно понял. Привет от рыжей Лены. Отражение! Слава Богу не явное. Зеркальный осколок! Но даже если бы знал... Счастья было так много. Спасибо судьбе и за это. Нет, не так. Благодарен от чистого сердца!
– Леня, ты Ингу не бросай. Это моя воля. Старая, уйду скоро, вот и беспокоюсь за нее. Сказку в детстве про меня сочинила. Кто бы еще такое придумал? Маленькая Алька спускается на землю от звезд...
– Знаю, мамочка.
Сентиментальной стала, задумчивой. Возраст! Все чаще хочется об отце спросить. Вот какой вопрос занимает. А Инга... Конечно, не бросит, если сама от него не уйдет. И Ларка, Ларка! Очень с ней хочется встретиться, все про фильм объяснить. На веснушки полюбоваться, поговорить.
– Ленечка, ты чего улыбаешься? Я что – то не так сказала?
– Все так, мама. Настроение хорошее, солнце на улице. Инга проснется, скажи, что буду поздно.
Он допивает кофе. И некогда, некогда больше! В пробке еще придется стоять. Впрочем, он выехал раньше, да и без него справятся. Требователен, говорят, очень. Как без этого? Школы, банк... Приехал в Москву Петька, Петр Федорович. Финансист с золотыми мозгами и развернулись. Ленечка рассмеется, вспомнив, как брат двоюродный таращился на Ингу, любовь школьную, но не смел, не смел запросто с ней общаться. Львица светская! То, что львица эта сама всех стесняется, только Ленечка знает. Пусть думают, что высокомерна. Фильм... Что фильм? Деньги есть, раскручивай. Какая из Инги актриса? Послушал тогда Лару, пробил в театральный, а она каждый день со слезами. Не получается. Трудно. Накричал однажды:
– Где нетрудно, скажи. Есть же какие – то желания, мечтала о чем – то!
– Не знаю, Ленечка. Раньше хотела в школе работать, учителем.
Вот и работает в его школе по три часа в день, только в библиотеке. Все – таки занята. Салон косметический, фитнес... Как без этого? Настоял! А дома с мамочкой. Рыжую Лену вспоминают, читают. Любит читать, а поговорить о прочитанном не умеет. Это для него неважно. Детей нет. Нет доченьки с бантиками. Не просто тоска, беда. Всех специалистов обошли. В зарубежной клинике были. Все в норме у нее, у него. В эксперименте каком – то мудреном участвовали. Один из врачей сказал: «Встряска нужна. Психологическая! Спит в ней все». Вот и придумал фильм. Красивый, а смотреть тошно. Мамочку ведь не спросил, не смотрит она кино. Не увидит! Инга не проболтается. Права Ларка. Переступил! Через мамочку. Правда, все переписал, изменил, но суть - то осталась... У Инги азарта не было, намучились. Денег потратил немеряно. Думал увидит себя такую красивую на экране, глаза заблестят. Не проснулась Спящая красавица. Не проснулась! Сказала только: «Прости, мой хороший. Оставь все, как есть. Ты так стараешься, что у меня сердце давит». И что после этого делать? У него тоже давит... В деревню бы, дня на три. Не к дядюшкам, тетушкам. Там одному не побыть. В родную. Дня на три. А ведь реально.
Позвонит Петьке:
– Ты к моим зайди. Срочная деловая поездка, то, се.
– Ты куда? – удивится брат, - дергаешься. Ездишь без охраны.
– Нормально, Петя. Не беспокойся. Надо мне. Одному!
Желтые листья. Красные кисти калины. В палисаднике еще не завяли астры. В воздухе запах леса. Сосны совсем рядом. В доме тепло. Мамочкина подруга печь протопила. Догадался позвонить. Достал старую керосиновую лампу. Зажжет вечером. Для уюта. Вот и один. Никакой суеты, тихо. Даже собаки не лают. Листья возле дома уберет завтра. А сейчас раскинуть диван, от всего отключиться. Хорошо – то как! И приснится Лара. Лежит рядом, в пижаме с пуговичками. Волосы веером по подушке. Светлые ресницы. Улыбается чему – то во сне. Рука на его животе. Хочет он ее, смешную такую и сонную. И всего – то к губам прикоснуться... Нельзя. Почему – то нельзя. Почему?
Бывает же! Не любил. Только тогда, в машине, голову потерял. Не любил, а во сне родная. Видел как – то на ток - шоу. Изменилась Ларочка. Ольга переживает: замуж не вышла, правильная очень. Может, и хорошо, что правильная. Надо, надо с ней поговорить. Вот вернется, как только вернется...
Надо же, и здесь не дадут побыть одному. Мамина подруга в окно стучит.
– На ужин пришла звать. Грибы у меня сегодня. Пойдем – ка!
О матери расспросит, об Инге, о ценах в столице. И осторожно так:
– Детишек бы надо. Или не торопитесь?
Ответит грубо:
– Не получаются дети – то. Не судьба. Да и не ваше это дело.
– Не сердись на старуху. Если болезни нет, получатся. И дольше ждут.
– За сорок мне. Куда ждать – то?
И подумает, а сколько ждали его? И куда испарился отец? Спросить, что – ли, еще раз. Возможно, не в Инге дело. Что там застряло в подсознании? Свята материнская любовь, а вдруг есть нечто, не позволяющее стать отцом. Отводит старушка глаза, знает значит главную мамочкину тайну. Знает! На колени Ленечка встанет, руку поцелует.
– Только матери ни слова. Не простит меня. Понял?
Понял он, понял... Красивой была, гордой. Ну и что? Впрочем, чего он торопит бабушку? Вечер длинный. Грибочков ему еще и водочки.
– Ешь, Леня, ешь. Не торопи. Слова не могу подобрать. Неловко.
– Вы о главном, не подбирая.
– Как скажешь! Уснула она однажды на дальней земляничной полянке. Мало кто это место знал, потому и раздеться не побоялась. Я позднее пришла, будить не стала. И вдруг гроза. Мужчина из леса выбежал. Прямо к ней! Следил, что ли.
Так вот оно как было. Бедная мамочка. Только не вяжется что – то. Если следил, подругу не мог не видеть.
– Это вам мама сама рассказала или другой кто?
– Видела я. В кустах от дождя пряталась. Смелости не хватило закричать. Не знает больше никто.
Смелости значит не хватило. Ах, подружка, подружка! И снова не вяжется. Почему не разбудила, когда поняла, что гроза будет? Темнит бабуля.
– Но отец – то кто, посмотреть на него можно? Или чужой, случайный.
– Посмотри, Ленечка, дача у него возле школы, а тогда часто к тетке приезжал из города. Думаю, знал о тебе.
Думает она! Мама, мама... Все, наверное, знали. Разве в деревне скроешь что – то? Смирилась. На личном точку поставила. Ему всю любовь отдала. Жертвенную! Жертва рождает слабость. Вот он, такой успешный, и слаб. Страсть пустое, если чувство отцовства подавлено. Хочет он доченьку с белыми бантами, а что – то упрямо сопротивляется. Увидеть отца надо. Завтра же! Не Инге, похоже, встряска нужна, ему.
Дом большой. Под нарядной рябиной удобная скамейка. Замирает сердце у Ленечки. Как подойти, что сказать человеку, который дремлет, закрыв ноги пледом? Сразу понял, отец. Не потому, что похож. Лоб такой же высокий. Нос с чуть заметной горбинкой. Кровь почувствовала родное. Словами не объяснишь.
– Сядь рядом, - просит старик, - посмотрим друг на друга. Вижу, что Леня. Думал никогда не придешь.
Откуда он знает? Странно – то как. Был бы моложе, он бы с ним разобрался, а со стариком недостойно.
– Не кипятись, сын. С пеленок за тобой наблюдаю. Как рос, как учился, чем увлекался, все знаю. Обижать не давал.
Нет у Ленечки слов, пересохло во рту. Преступление совершил, а потом наблюдал? Немыслимо. Лучше уйти, но забыть уже не получится. Хотел увидеть, увидел. Гадко – то как!
– За грех жизнь меня уже наказала. Да и грех ли? Любил Аллочку. Все был готов для нее сделать. И делал! Имел возможности. Ты послушай, не торопись.
Значит дом, в котором они так славно жили, совхоз купил для матери, потому что постарался вот этот ухоженный дядька? Начальником был большим, вот оно что. И директором школы мамочка стала неслучайно. Помогал, подстраховывал, когда требовалось. Да, не может этого быть. Не принимает душа!
– Встречались мы, Леня. У родника в лесу, и летом, и зимой. Не хотела, чтобы на виду. Ради нее я сюда приезжал, только не позволяла даже прикоснуться, а посмеяться, поговорить любила.
– Как же посмели – то?
– Вот как тебе объяснить? Сказала вечером, что за земляникой пойдет, а куда промолчала. Ну и спросил у подруги. Чуть не заблудился, но нашел. Рассказали тебе, как было, неудобно мне повторять. Только не дурь в голову ударила. От ливня хотел прикрыть. Сначала - то... Раздетая была. Получилось иначе. Ты получился. Думал, теперь уж точно поженимся. Не захотела! Знают здесь все. Подруга разболтала. Раньше меня на ту поляну прибежала, спряталась. Любопытно бабенке было. Открыто не сплетничали. Меня побаивались.
Вспомнилось вдруг очень далекое. Мужчина за столом что – то говорит мамочке, пытается взять ее за руку, а она убирает руку, сердится. И еще... Им надо на поезд к югу. Дождь, ждут на остановке, когда подойдет автобус. И вдруг машина. Светловолосый дядька берет его на руки. Мамочка ругается, но в машину садится. Правду, похоже, говорит. Не любила значит мамочка. Никого не любила. Только рыжую Лену в юности. И его, единственного, всю жизнь. Его! А он идеализировал ее. Какая доченька?
– Не жду, что отцом назовешь, - с грустью говорит старик, - спасибо, родной, за то, что пришел, выслушал.
Леня легонько сжимает сухую ладонь. Как бы там ни было, отец. Нет тепла и уже не будет. Так нелепо сложилась судьба. Могло быть иначе. Визитку надо оставить. Мало ли что. Отказывается. Почему?
– Не пригодится, Леня. Просто помни, что я еще есть и люблю тебя.
Щиплет глаза. Как же все это тяжело. Может, он еще приедет... Надо успокоиться, прийти в себя. Матери ничего не скажет. Пусть это останется тайной.
В сенях запнется о пыльное старинное зеркало. Как же он забыл о нем? Давно надо было выбросить. Тайны, страсти, лучики... Выбросить! Не путать с тем, что сегодня. Унесет за деревню, в овраг. С яростью разобьет кирпичем.
– Леня, - окликнет кто – то из деревенских, - с ума сошел? К несчастью!
– К счастью! – ответит он резко, - нечего хлам хранить. Несуеверный я.
Ответит и пойдет, не оглядываясь. По тропинке лесной. К роднику с ледяной водой. Умыться!
-