Ночью поднялся ветер. Шквалистый, резкий. Подвывает, перекликаясь со всё усиливающимися потоками колючего дождя. Открытая форточка, зашпиленная крючком, с трудом удерживается стуча под порывами ветра. Проснувшись, под утро уже дышалось снежной свежестью.
Накинув халат, Ната с трудом согрелась. -Надо добавлять одеяло, …- а может раньше сезон начнут?
Позавтракала, вымыла за раньше ушедшим Димкой, и начала теплее одеваться. Договор был встретиться с Надей пораньше, и потому спешила к девяти, как договорились.
Рядом, другой квартал. Через пару улиц.
Ветер всё валил, срывал, крутил водоворотом. За ночь ставшая ненужным мусором масса вещей валялась в углах у подъездов.
Вот он нужный дом, и завернув во двор, взгляд вцепился в один из таких мусорных загонов. Там, между чёрно жёлтыми листьями, и обрывками газет, -белоснежные лохмотья. Обрывки фаты и платья, до сегодняшней ночи бывшие свадебным нарядом. А сейчас крутящиеся разорванными, вымаранными лоскутами, ставшие ненужным мусором.
Откуда? ... -ураган?
-Нет, при чём тут ветер?
- Надо, чтобы это оказалось на ветру. Чтобы кто- то снял, выложил, отдал непогоде…
-Кто-то снял и выбросил. Причем тут ветер? …
И ничего, кроме развязных бесовских кадров открытой свадебной машины, и вдрызг невесты, во тьме, под утро сбросившей с себя этот уже «не нужный» наряд по дороге в дом «первой ночи», ничего на ум не пришло. А зайдя в подъезд, фантазии тут же и вылетели из головы.
Поясок из окошка
Дверь в квартиру приоткрыта… На несколько звонков- тишина. Тишина начинавшая звенеть. Хотелось позвонить к соседям, …картинка того что впереди, не обещала много оптимизма.
Отсутствие статуса тормозило. Поднять шум- тут же засветишься сама.
Убежать назад, но тогда вообще непонятно, как и когда этот статус поменяется. Не рожать же в скорой в самом деле…
Скрип. Вошла в коридорчик.
Тсс…
Везде свет, в первой комнатке угол стола накрыт… Так странно, на одного. Пустая бутылка белуги в кожаной упаковке, недопитое вино, пустое шампанское.
Маленькая спальня, перевёрнутая постель. На полу Надя, рядом разбитые очки, мобильный. Голова боком на руке.
Смотрит на Нату, пытается встать, что- то сказать, но стон только тихо пробивается сквозь зубы…
Хлопает вслед за порывами ветра незакреплённая форточка, распахнутая настежь. Сзади подхваченная сквозняком захлопнулась входная дверь. Под форточкой табурет. На подоконнике длинные белые гипюровые перчатки, скатанные и скомканные.
Зацепившись за петли, порванный, бьется за стеклами длинный белый гипюровый пояс, недавно кипельно белый, то вырываясь наружу вслед за порывами ветра, то опадая, и прилипая к грязному, мокрому стеклу.
Как выброшенный флаг, снова мелькает в подсознании…но нет, нет.
- Какое, чьё поражение? Здесь не было войны, я ничего не знала, никому не мешала…
-Боже, боже мой. Какой ужас.
-Какая же я дрянь.
С трудом, подняла её на колени. Подождали немного, потом медленно на кровать. Перед забытьем, накрытая и успокоенная Надя прошептала только:
-Я, я сама всё. …никому…
Всё начинало проясняться...
-Возвращение Нади домой, после встречи в Димином доме.
И отпразднованная ею одной, сама с собой, ночная свадьба в пустой комнате. Переодевание в хранившееся, когда-то купленное свадебное платье. Короткий вечер, за праздничным столом. И выброшенный потом в ночь, в форточку, в грязь, белый цвет. Цвет, ставший ненужным мусором, казалось неудавшейся личной жизни.