Не постигнув науку скрывать свою сущность, я научился бегать. А еще – чувствовать уровень толерантности собеседника. Как это происходит объяснить не могу, просто делаю ноги за секунду до того как меня станут бить. Кстати, каким образом я «свечусь» – объяснить тоже не могу. Много раз анализировал собственное поведение, контролировал слова и жесты, но это не давало должных результатов. Где бы ни появился, доброе имя «гей» во всех его цензурных и не очень вариациях приклеивалось ко мне намертво. Так и не выяснив, на чем «палюсь», прекратил бороться за репутацию натурала.
Опытным путем вывел для себя правило – на службе никаких близких отношений, что не исключает флирта, но в жестких рамках.
Коллектив на работе оказался на редкость единодушен в лояльности к нетрадиционным отношениям. Отношение ко мне подобным было настолько благожелательным, что я решился нацепить цацки на морду лица, чем произвел фурор у коллег. А через непродолжительное время вообще почувствовал себя достопримечательностью фирмы. Директор (абсолютно традиционной ориентации) таскал меня с собой на важные встречи и даже как-то предложил стать его референтом. Меня перспектива не прельстила, и мы сошлись на том, что худред для пикантности тоже может изредка сопровождать директора на встречи.
«Посмотрите, это Пушок – наш кролик! Талисман фирмы! Возьмите морковку, покормите. Правда же, он милый?» – так я себя чувствовал, и заметьте, чувствовал с удовольствием. Хреново когда бьют, а быть любимым? Дайте два. И морковку тоже...
Контора расширялась, появлялись новые люди. Естественно, в отделе кадров отдавали предпочтение молодежи. Так зимой я познакомился с Артемом и Санычем.
Оба только после института, пришли набираться опыта консультантами и авторами в юридическо-издательскую фирму. Саныч тихий, невысокий, заурядный, но с такой улыбкой, что меркли звезды на ее застенчивом фоне. Артем же яркий, броский брюнет, жаждущий всеобщего обожания и не жалеющий на это сил красавец.
Вроде отличный парень – красивый, веселый, предупредительный. Артем мог поддержать на любую тему непринужденный разговор. Мог организовывать кофе и бутерброды оголодавшему к вечеру офису. Со всех сторон приятный, и дамам должен нравиться. Вот только его стремление влюбить в себя всех и каждую портило общую картинку. С первого же дня Артем решительно взялся очаровывать женщин. Он так рьяно этим занимался, что интересоваться его персоной вскоре стало признаком дурного вкуса среди сотрудниц слабого пола. Парню об этом не сообщили, и он, в силу неопытности молодости, оставался в счастливом неведении. Завершая образ ловеласа, Артем даже предпринял попытку на мне опробовать свою харизму. Это было забавно, и я позволил за собой ухаживать, чем несколько дней развлекал коллег. Артем сдулся: будучи ориентирован на женский пол, он немного потерялся от моей благосклонности и бочком ретировался из непонятного ему пространства.
Саныч же наоборот – тихо, скромно, без усилий собрал вокруг себя обожающий гарем и стал мне другом. Почему он Саныч? А почему в «Простоквашино» дядя Федор? Вот и у нас – Саныч. Так уж вышло. Народ же в офисе сволочь. Представьте: входит мальчик с портфелем. Ну, школьник и школьник. Мальчик скромно представляется Константином Александровичем и безнадежно краснеет. Пару минут коллеги переваривали инфу, минут десять ржали... Ну и в результате получил этот «школьник» сокращенное отчество вместо имени.
Я первое время вел себя с новым человеком осторожно. Но умный, открытый и веселый Саныч незаметно вошел в мое тщательно оберегаемое личное пространство и прочно там обосновался. А внеурочная работа со сценарием для корпоратива, в которой он охотно предложил мне помощь, смела последние барьеры.
Приближался праздник. Восьмое марта. Гвоздем развлекательной программы для сотрудников был аукцион. На продажу выставлялись мужчины – женщины делали ставки. Обладательница лота получала над ним полную власть на вечер до двадцати четырех ноль-ноль. Я предвкушал этот праздник, я знал, что за меня девушки будут драться! Что могут те зажатые мальчишки, когда есть я? Я бы устроил на подиуме шоу с раздеванием (в пределах цензуры) и демонстрацией хилых мышц. Если бы это не сработало, я бы танцевал, но поднял бы ставки до невероятных высот!
Увы, сам поучаствовать не смог. Благородно освободил подчиненных ради веселья и прикрывал на работе тылы – миссия угрожала затянуться до позднего, очень позднего вечера.
Все оказалось не так грустно, и на праздник я попал в самый разгар аукциона. Начальная цена лота рубль, шаг десять копеек. На сцене Саныч. За него уже просят три шестьдесят. Нет – три семьдесят. Руки все поднимаются. Саныч не может сдержать улыбку, и за нее дают еще больше. Народ тормознул на семи рублях. Два удара молотком, еще один и Саныч будет продан. Я поднимаю руку – десять! Это все что есть в моем кармане – домой придется идти пешком, но шоу того стоило.
– Зачем ты меня купил? – Саныч как и положено смирно стоит возле «хозяина».
– Захотелось, – я пожал плечами, действительно не знаю, как объяснить произошедшее. – А что Артем такой мрачный?
– Его за рубль двадцать купила главбух... – хихикнул Саныч.
Мда, какой удар по самолюбию парня, за него не решились поднимать ставку даже девочки курьеры, а ведь он рассчитывал. Мне стало жаль Тёму: он так был уверен в своей неотразимости и вот абсолютно подавленный стоит подле тучной женщины неопределенного возраста.
– Лёша, а можно потанцевать с твоей покупкой? – игриво сверкала глазками девочка-статист.
– Нет, – отрезал я.
– И сам не пользуешься, и другим не даешь! – обиженно фыркнула девчонка и удалилась.
– Мне нельзя вообще танцевать? – поинтересовался Саныч.
– Можно, но до полуночи ты мой, Золушка.
– Тогда, может, ты потанцуешь со мной, принц? – зазвучала медленная композиция и передо мной протянутая рука. Что я творю? Нет!
– Да, – и вложил руку в его ладонь.
Танец под десятками глаз. Я вел себя прилично – это стёб, мы дурачимся – смейтесь. Дурачились... Пока моего виска не коснулась его щека и задержалась там. Он выше, чем казался. Горячие руки сомкнулись на спине сильные властные. Я прислушиваюсь к пальцам, скользящим по мышцам, к теплу его дыхания в волосах и борюсь с желанием прогнуться отдаваясь, застонать, подставить губы... Да хрен с ними, с правилами!