Катя легла, но мысли в голове роились и донимали как пчелы: куда от них денешься? Ну и денек: прямо-таки «очевидное-невероятное»! Свадьба на голову свалилась – чудеса!
И хорош же у меня «партнер» - по «гражданскому браку», видите ли! Ага! Ей, Лидии, - настоящий брак, с загсом! А мне и так сойдет – «современный, гражданский», модный: я же понимающая, такая до-о-о-брая .... Какая же я все-таки - дура, тысячу раз дура! И главное, намекал, настаивал: мол, если я интеллигентная, должна его понять! Фарисей!
А что понять-то, что? Что ей, Лидии, - захотелось секса? А может и сама хотела «влипнуть», ну, чтобы ребенок получился, а потом, потом....женить его на себе? Катя даже офигела – от такого простого и логичного хода мыслей. Читала, слышала – правда, в ее окружении таких хищниц не было! – что многие женщины так делают, и весьма успешно. Может и она такая, а прикидывается простушкой: «Разреши мне тебя любить!». А получается: «Разреши мне выйти за тебя замуж!» К тому же к сорока никто не взял, хватай, что на пути лежит - «холостое», глупое, доверчивое, вот счастье-то привалило!
Ладно, хватит распаляться, заводить себя, а то .... ведь не справлюсь с собой потом, не справлюсь, это точно! Еще в Клинику неврозов попаду – этого мне не хватало!
Надо забывать, все-все забывать... Ну, почему, почему он обманул меня, сказал бы сразу, что вот такая «история» была с Лидией...И я бы обиделась на пару недель, но потом… простила...
Стоп! Так ведь .... даже если бы он рассказал, толку-то: ребенок-то уже зародился - от той «встречи», на Колином диване!? И потом он все равно бы об этом узнал? Да и весь его семинар узнал бы. И Катя бы тоже узнала. Молнией поразила ее эта мысль: выходит, нет разницы – когда он ей сообщил? Никакой разницы! Ну, только честнее бы выглядел, и она с первой фразы бы поняла, что случилось…
А дальше Катя подумала еще вот о чем. Нехорошо, что она прибыла с вестью о «четырех с половиной месяцах», а не раньше. Знала же, о беременности, давно знала! Ну, ладно, он бы не женился, сказал, что не рассчитывал на семейную жизнь с ней, а она .... Что она? А она ходила бы по общим друзьям, которыми Коля очень дорожил, и оповещала всех, что у них будет ребенок, а он такой-сякой…
Да, конечно, выхода у него не было, как у мужчин порядочных: жениться, только жениться! Но почему Катя должна это понять и принять, оставаясь с ним - то ли в дружбе, то ли в прежних отношениях? Намек такой Катя уловила в их сумбурном и безумном разговоре. И вдруг снова – Катя не хотела! – но слезы сами полились по щекам ручьями .... Почему, почему, почему, - после всего такого прекрасного, случилось «ЭТО»?
Катя встала, взяла с полки листок бумаги из пачки «А-4», села за стол и, вытирая платком слезы, написала:
Я слезы не могу унять,
И плачу так, как плачут вдовы,
И не могу благословлять
Я месяц твой медовый...
Хотела еще продолжить, но как-то не шло. Она взяла лист и спрятала в папку на своей полке: чтобы Митя не прочел. Потом подумает, как объяснить ему такую «пикантную» историю. Завтра она купит конверт и пошлет ему. Почему-то с этой мыслью пришло успокоение. И все-таки Катя достала коробочку с фенозепамом и отправила в «путь к себе» пару таблеток – так надежнее. Легла и мгновенно провалилась в темный тоннель...
Проснулась, услышав стук хлопнувшей двери. А-а-а, Митя ушел в школу. Вскочила, чтобы догнать его, пожелать удачи, но... не успела. На столе осталась недоеденная пачка печенья и чашка с недопитым чаем. Бедный парень: с такой матерью хлебнешь горя! Ладно, исправлюсь: схожу в магазин – куплю чего-нибудь вкусного для него.
Раздался звонок.
- Не разбудил, Катя? – услышала она робкий, извиняющийся голос Коли.
- Во всяком случае - не ты!
- Я хотел сказать... Ну, что такого случилось? Кардинально я еще ничего не решил…
- Зато я решила.
- Что... решила? - спросил он робко.
- Что - ни видеть, ни слышать тебя не могу, – и бросила трубку.
Повторила про себя и для себя более точную мысль: Nec sine te nec tecum vivere possum – «ни с тобой, ни без тебя жить не могу!»
Потом позвонила Римме:
- Привет, Рин! Можешь сегодня пересечься со мной, а? Срочно надо.
- Чего стряслось? – Рина, так ее называла Катя, знала, что если «срочно» - значит, Кате нужен совет, обсуждение или утешение. И непременно: «мы хотим сегодня, мы хотим сейчас!»
- Да, Рин, случилось. Если можешь, то где?
- Давай в Домжуре, в кафе. Мне все равно туда по делам надо. Давай так - в 7 вечера. Идет?
- Спасибо, буду тебя ждать. Обнимаю.
Катя смоталась в магазин, накупила сумку продуктов. Не забыла и про шоколадку Мите – короче, подлизалась. Быстренько сварила суп, нажарила картошки, которую Митя просто обожал, хотя и вредно до ужаса. Положила на тарелку мытые огурцы к ней. И всякие разности, которые любил Митя.
- А Коля придет? – спросил Митя, садясь за стол, после школы.
- Ну, вообще-то, он в командировку собирался ехать, не знаю – уехал или нет пока, - соврала Катя.
- Хотел с ним кое-что обсудить, - заявил Митя, уплетая картошку.
- Ну, так потом обсудите.., - неуверенно ответила Катя, - ты не против, если я в Домжур к Рине смотаюсь?
- Давай-давай! – ответил Митя, махнув рукой, давая понять, что у него много своих дел, и от Кати ему ничего пока не надо. Да, большой уже парень – 12 лет! И вырос как! Сейчас увлечение у него не наукой, а друзьями дворовыми и школьными. Ну и ладно, лишь бы не скучал!
- Привет, Рин! – встала Катя и потянулась навстречу Римме, обняла крепко, прижалась к ней даже; и стало понятно умной Рине, что и в самом деле необычное что-то случилось.
- Ну? – уставилась она на Катю, подвигая к себе заказанную ей чашечку кофе с пирожным. – Начинай!
- Рим, Коля женится! – сразу выпалила Катя, без пауз и тянучек.
- Не пойму, с чего это вдруг!? – тряхнула головой Римма, уставившись на Катю с непривычным для нее изумлением....
- А вот так, прям так! По всем правилам - с загсом и невестой из Клина, с пятимесячной беременностью, - с торжествующей и кривой усмешкой сказала Катя, прибавив пару недель к беременности.
- Давай подробнее. Не забудь мотивы, - сказала Римма, мыслящая в отличие от Кати, левым полушарием. Логика у нее была на первом месте.
Кате пришлось опять пересказать всю эту остросюжетную историю.
- Так и что тебя больше всего травмирует? – спросила Рина. – То, что ты осталась одна, потеряла близкого человека или обида, что тебя впервые «бросили», к чему ты не привыкла?
- Обман!
- Обман? Но он и сам не знал, что будет ребенок. Скоротал за вином вечер, с влюбленной в него женщиной, и... ну да - потрахались потом... А чего, если «женщина просит»? – усмехнулась Римма.
- Так и сказал бы мне сразу - после отпуска, что спал с ней. Но ведь четыре месяца скрывал! – с возмущением сказала Катя.
- Он любит тебя - боялся…
- Боялся, а к чему это привело? Говорить с ним даже не могу – мерзко! А он предлагает не торопиться с эмоциями… Может женится на ней, да потом разведется…Бред какой!
- Не кипятись! Может пусть усыновит ребенка, и вы снова будете вместе...Ну, конечно, когда преодолеешь неприязнь и все такое?
- Рина, можно победить почти любую женщину, но нельзя победить ребенка, никак – нельзя, понимаешь?! Это сильнее всего на свете, поэтому женщины этим и пользуются. Я это нутром чувствую! Ребенок всегда будет стоять между нами – как разделительный знак! ВСЕГДА!
Да, - именно ВСЕГДА!
Рина молча пила кофе, уставившись в одну точку на столе.
- Пожалуй, да, ты права... Признаться, не ожидала от тебя такой мудрости!- вдруг ответила после паузы - Получается отравленная жизнь, если даже ее восстановить. Он не звонил?
- А как же – звонил!
- А ты что?
- Бросила трубку - ты же меня знаешь! – сверкая глазами от гнева, выпалила Катя.
- А сможешь... без него? – спросила Римма. – Ты ведь привыкла к нему, всегда вместе.
- Не смогу с ним!- не сдерживая досады и обиды, ответила Катя. – Правда, послала ему почтой четыре строчки.
- Стихи? – поняла Римма: четверостишья рождались у Кати мгновенно.
- Да, прощальные...
- Не торопись. Он ведь любит тебя как песик, не сможет без тебя. Может, через неделю и разведется, усыновив ребенка, и…
- Пусть хоть сто раз разведется, я уже не смогу быть с ним... Не смогу преодолеть эту пропасть – обман! И потом... ребенок – это слишком серьезно.
- Понятно: «нек сине те, нек текум вивере поссум» – ты об этом?
- Да-да, это самое! Страдать страдаю, но видеть его не хочу. Не смогу преодолеть эту пропасть – обман! И потом... ребенок – это слишком серьезно. Отравленная жизнь, ты сама сказала, и ты права. Ничего не склеишь, не поправишь... ОТРАВЛЕННАЯ жизнь! – С Риной они понимали друг друга с намека, полуслова, да и лексика у них была схожая, наработанная годами дружбы.
- Тогда живем дальше, - стараясь бодрее, сказала Римма, - ты – еще молодая женщина, есть поклонники, да и новые будут. Наша жизнь – постоянные события. За ними и печаль пройдет.
- Спасибо, Рин! – положила на ее руку свою Катя. – Мне так нужно было твое утешение... и одобрение. Ты ведь такая умница! Спасибки! – встала и обняла Римму. – Мне надо бежать, дел дома куча.
-Давай, чао! – помахала ладошкой Римма. – Звони. А я подожду тут одного приятеля.
На выходе Катя столкнулась... с Нилиным. Опешила даже, замерла от неожиданности.
- Андрей? О-ля-ля, - глазам не поверила, обрадовалась ему, - ты по делу тут?
- Да, Катя, добрый вечер! – смущенно как-то улыбнулся он в ответ.
- Может, присядем на минутку? Обменяемся репликами, не на ходу же! – предложила Катя.
- Хорошо! – согласился он.
Буквально рядом был свободный столик. И они присели.
- Как дела, как Кит? – спросила Катя
- Да, нормально. Спасибо! – скупо, сдержанно, словно его личная жизнь для Кати была теперь закрыта, ответил он.
- Что ж, хорошо! – тоже сдержанно ответила Катя
- А как твои дела? Как Митя?
- Все так же: книги-книги и друзья!...А с Колей мы расстались, - вдруг, ни с того ни с сего, брякнула Катя, хотя об этом Андрей ее не спрашивал. Само вырвалось.
- Расста-а-а-а-лись? А что... случилось? – одна бровь полезла вверх, а на лбу Андрея нарисовались морщинки.
- Он... женится! – выпалила Катя
- Же-е-е-нится? – просто-таки открыл рот и застыл в стоп-кадре Андрей.
- Да, с загсом, со всеми там причиндалами...
- Не понимаю! – закрыв глаза, повертел головой Андрей.
- У него будет ребенок! – со злорадным торжеством сообщила Катя, ожидая следующей порции удивления от Нилина.
- Как это – как это? – эксперимент удался: у Нилина почти отвисла челюсть.
- Ну, как дети рождаются? Сначала постель, потом ребенок!
- Это... когда же он успел?
- Наш пострел везде поспел! Ну, при желании время найдется, - засмеялась Катя, - когда я ездила в отпуск, в Прагу...
- Постой-постой, он же... он же …приходил тогда ко мне на работу...
- К тебе? – удивилась, не поверила ушам Катя
- Да, вытащил меня из редакции на улицу и стал рассказывать, как он сильно тебя любит, и просил, чтобы я не появлялся в твоем доме – мешаю, мол, вам…
- Чего-чего? – от неожиданной новости и ярости кровь прилила к щекам Кати, она откинулась на спинку стула.
- Да не переживай, все забыто, быльем поросло, чего вспоминать!
- А что же не сказал мне тогда? – спросила Катя.
- Он просил не говорить, и я дал слово. Но теперь-то, вы расстались, - думаю, можно...
- Спасибо, Андрей! Хорошая новость! Прости, прости! Спасибо. Мне надо позвонить срочно..., - и сорвалась, вихрем помчалась в раздевалку, потом на улицу.
Такси поймала сразу. Было бы невыносимо ехать в метро в таком состоянии.
Интриган, какой интриган! – повторяла про себя Катя, пылая щеками от невысказанного и не сброшенного гнева.
Митя сидел за своим столом. Читал какую-то книгу.
- Привет, ученый! – сказала Катя. – Ты хоть поел?
- Да, - кивнул он, - явно желая скорее окунуться в книгу.
И Катя решила отложить разговор о Коле до удобного случая, может и сам спросит. Пошла на кухню: любимое «место творчества».
Набрала Колин номер:
- Алло! – ответил он с нескрываемой радостью (на табло высветился ее номер), не подозревая, что ждет его через секунду.
- Дрянь – ты, вот кто! Зачем бегал на работу к Нилину, интриган? Интеллигент называется! - Катя задохнулась от гнева.
Но Коля молчал.
- Что помалкиваешь, дрянь? Откуда мне было знать, что ты на такое способен?!!
- Прости... меня, - тихо сказал он после паузы.
Катя повесила трубку. О чем говорить? Главное: теперь он знает, что она об этом тоже знает! Хороша парочка - он и мышка! И как подходят друг другу - прелесть! Оба ловко вторгаются в жизнь другого человека. Не спрашивая согласия!
Взяла пару листов чистой бумаги, села за стол. Хотела написать что-то, но не могла сосредоточиться. Какая наглость! Прогнать тайно, по-интригански, Нилина и тайно встречаться с мышкой? Вот как это понять, как это совместимо в одном человеке? - ах, каком интеллигентном, ах, каком благородном! Видите ли, он считал, что у них с мышкой «ничего такого нет», а у Кати с Нилиным «такое» есть!
Горячая волна окутала Катю с головы до ног. Она бросилась к книжному шкафу. Открыла нижний ящик. Наспех разворошила папки, добравшись до последней.
Вот они, наконец-то! Конвертов с письмами от бывшего «возлюбленного» было порядочно: пачка толщиной в 10 см. Катя выхватила первое попавшееся письмо. Это был «отчет» о поездке на Сахалин. Все там было подробно: про сопки и про океан... И только в конце приписка: «Все здесь здорово. Но, по-прежнему, не хватает тебя!»
А сейчас тоже «не хватает»? – усмехнулась Катя. Вытащила из конверта другое письмо, пробежалась по строчкам... Да, все они об одном: писал, когда была размолвка или когда хотел отвоевать больше прав для себя у Кати. Но, что правда- то правда: все строчки были наполнены нежностью к Кате, любовью, на какую он был только способен, и даже страстью...
Однако Катю это распалило еще больше. Ага, так любил, так любил, что переспал с мышкой… Может и не один раз, даже, скорее всего, не один раз! Вот почему холодная рука его легла тогда на Катино плечо, когда был день рождения: не переключился еще … Бедняжка!
Катя схватила всю пачку, сунула в целлофановый пакет. Достала с книжной полки подаренные им французские духи «magie», фирмы Ланком. Это она приучила его дарить к Рождеству или на день рождения любимые духи. А еще любимой была фирма Шанель: Катя была постоянна в пристрастиях. Но как же тяжело ей было приучить Колю... дарить не розочки!
Подумала – что бы еще сунуть в пакет, махнула рукой и стала одеваться.
Свою прекрасную кроличью шубку она особенно любила: была она не с прилизанным мехом, а пушистым, коричневым, выбирала в Праге долго и обстоятельно. Надела свой белый капюшон-шарфик – сама вязала, и помчалась...
Ах, какие очаровательные серебристые снежинки умывали Катино лицо, охлаждая от излишнего пыла и успокаивая.
Автобус мчался стремительно – поздно вечером в них почти пусто, – а вот и остановка. Буквально три минуты до Колиного дома. Вышла из лифта и, поднявшись в лифте на этаж, не раздумывая, позвонила в дверь.
- Сейчас! – послышался из второй, дальней комнаты, незнакомый женский голос.
И открыла - ОНА!
Перед Катей стояла в голубом свитере и серой юбке миди довольно-таки упитанная среднего роста женщина, интересная, с крупными и правильными чертами лица. Дурнушкой не назовешь, хотя красивой – тоже. Интересная, но уж слишком академичного вида дама. Нет изюминки, чего-то привлекательного - так показалось Кате.
Отодвинув ее бесцеремонно, прошла в комнату. Та женщина тут же последовала за ней. Испуг и смущение не могла не заметить Катя в ее серых глазах.
- Где Коля? – резко и повелительно спросила, обернувшись к ней, Катя.
- В...ванной, моется, - поспешно и послушно ответила та.
С минуту Катя думала – ждать или швырнуть пакет на диван и уйти? Решила насолить по- другому.
- Вот вам подарок – возьмите! – там письма, - всунула ей прямо в опущенные руки пакет, - и та взяла его так же растерянно и безропотно. Не ожидала визита?
- Почитайте! Вам будет ооочень интересно: там все - о любви, о любви, да-да, о любви! Вашего жениха, но – ко МНЕ, увы, - не к вам! – сказала едко, упиваясь местью.
Та опешила, растерялась, молчала.
- Берите - не стесняйтесь! – подзадорила ее Катя, - тут и духи французские есть, - его подарок мне. Можете пользоваться: кое-что осталось!
Лидия - так же ее звали! - молча держала в руках пакетик. Стояла истуканом, растерявшись, не зная, что в такой непредвиденной ситуации делать. Но тут заглянула в комнату прозорливая Римма Львовна. И мгновенно поняв, что встреча может кончиться скандалом, громко и истерично, словно случился пожар, закричала:
- Коля, Коля, Коля! – душераздирающим воплем.
Но ответом был шум воды. Катя улыбнулась злорадно. Она же, как хотела и как баба Яга, напугала тут всех!
- Коля, Коля! – продолжала истошно кричать его мать, все ближе подходя к двери ванной.
Когда та отошла, Катя отчеканила мышке, приблизившись в ней:
- Мне плевать на Колю – слышишь, дрянь? Это он меня любил, а не я его! А вот то, что ты отняла его у моего сына, который привык за эти годы к нему, как к отцу почти, - вот этого я тебе никогда не прощу, слышишь – НИКОГДА!? Он привязался к нему, полюбил... Не прощу – никогда! – еще раз, приблизив свое лицо к ней, громко, прямо в ухо почти, чеканя слова, повторила Катя.
«Она» стояла растерянная, одинокая, потерянная даже...
А Катя скорее, пока не вышел из ванной Коля, помчалась к двери. Открыла сама – ей-то уж не знать, как это делается! – и выбежала на улицу. Автобус подошел поразительно быстро, - как такси по вызову, и Катя укатила.
Ох, здорово получилось, радовалась она про себя: как и хотела! Наделала там шороху!
Куда деть это ликование, с кем поделиться? Решила – к Миле.
Та всегда была дома: занималась своими чертежами, сидела с листами ватмана.
- Ну и чего? – спросила, открыв дверь Мила, не терпелось узнать последние новости.
- Счас доложу, по порядку, - ответила Катя, направившись в ее большую кухню.
И рассказала про свой поход в «тыл врага», запивая чаем с конфетками, какие Мила покупала и хранила для сладкоежки-Кати.
- Да ты что? – удивилась она, открыв рот как в кабинете стоматолога. – Вот это да! Лихо! – покачала головой от восхищения.
- Ой, все правильно, только бы мать его не расстроилась...
- Ничего, Коля успокоит ее или невестка! Она ж ее так хотела! - подняв глаза к потолку и ерничая глазами и плечами, - сказала Мила.
- Да, дождалась, как видишь! – печально ответила Катя.
- И что будешь делать?
- Выживать! Я могу только «от нуля». Как цыганка. От нуля начинается жизнь, вот и начну ее...
Сказала и, допив чай, спустилась к себе, на свой этаж.
(продолжение следует)