НА СНИМКЕ: Картина Фалька "Красная мебель" (1920)
Если товарищи Фвлька по «бубновому валету» писали жизнерадостные холсты, ранние произведения Фалька сумрачны, в них чувствуется скрытый драматизм, причём он запечатлён не в сюжетах, а лишь в самой живописи. Особенно это чувствуется в "Красной мебели" (1920). Цвет этой картины тяжёл, форма угловата, их сочетание создаёт иллюзию напряжённости, возникает ощущение исходящей от неё опасности.
А вот, как пишет об этой картине Д.В. Сарабьянов:
«…Художник шел к одному из шедевров всего своего творчества – к картине "Красная мебель" (1920), где натюрморт перерастает в интерьер. Возможность такого хода была заложена в предшествующих работах Фалька.
То единство предмета и среды, которое мы констатировали в "Натюрморте с фикусом", достигает здесь полной реализации. Вселение душ в предметы констатируется как непреложный факт. Зритель оказывается перед лицом тайн, которые есть у вещей, но в повседневной жизни кажутся непостижимыми. Непрерывность цветового движения, подкрепленная фактурным ритмом, осуществлена в полной мере.
Полюсы цветового напряжения достигли такой власти, что захватили большую часть холста, и нам удобнее измерять "зоны ослабления", чем напряжения. Цветовая композиция "Красной мебели" построена на перевернутой логике. Контраст черного и белого – цветов, обесцененных в реальности и подводящих нас к границам небытия, – фиксирует центр картины, тогда как насыщенный красный становится фоном для этого контраста.
Такой прием еще раз дает понять, что мы проникаем в другой мир, построенный по особым законам, на основе непривычного нам измерения. Тот "разговор", который ведут между собой предметы, мы воспринимаем со стороны как нечто загадочное, почти недоступное и все же начинающее открываться нашему сознанию».
А вот стихотворение об этой картине:
Какие здесь кипели страсти,
Какой безумствовал накал,
Кто и кого сюда созвал –
Узнать теперь не в нашей власти.
Какой тревожный колорит!
А триумфатор явно - красный…
И в белом, с виду безучастном,
Кровавый яд уже разлит…
Столешница – почти что гроб,
Зияющий отверстой пастью,
Полуоткрыт и ждет несчастья…
Кто правит бал, кто землекоп?
Злодейство здесь вершит свой пир…
Сквозь кресла проступают лица
Салфетка – будто плащаница...
Повержен Бог, грядет кумир.
Кровавых кресел хоровод
Кривится дьявольской ухмылкой
И черной щерится бутылкой -
Начнется шабаш здесь вот-вот…
Стол-гроб, но он же и потир
На вытянутой тонкой ножке…
Когда бы все да понарошку!
Но нет – был попран целый мир…
Глумится радостно плебей
Над господином полновластным…
Народ взирает безучастно
На святотатство у яслей…
Почти что век еще пройдет
В безумной красной свистопляске,
Пока для всех не станет ясно –
Поправший Бога, мертв народ…
Возможно, думал о другом
Художник в годы лихолетья,
А взгляд мой символы отметил
И вместе их собрал потом…
Но что-то в творчестве его
Меня тревожило, как жало,
Цвет красный – это слишком мало –
Без смысла нет в нем ничего…
Это стихотворение взято мною с сайта Ирины Каховской-Калитиной http://www.proza.ru/2011/10/29/1374
Здесь же приводится версия картины "Красная мебель". Из её эссе я приведу только две фразы?
"Все напоминает сумасшедшую фантасмагорию...какую-то дьявольскую пародию на евангельские сюжеты... Противостояние красно-черного и белого, думаю легко читалось современниками".
Продолжение следует: http://proza.ru/2014/09/15/172