Фантазия

               

размышления о романе Ф.С. Фицджеральда «Великий Гэтсби»





Начну с цитаты из произведения Хемингуэя «Снега Килиманджаро»: 

«Богатые – скучный народ, все они слишком много пьют или слишком много играют в трик-трак. Скучные и все на один лад. Он вспомнил беднягу Скотта Фицджеральда, и его восторженное благоговение перед ними, и как он написал однажды рассказ, который начинается так: «Богатые не похожи на нас с вами». И кто-то сказал Фицджеральду: «Правильно, у них денег больше». Но Фицджеральд не понял шутки. Он считал их особой расой, окутанной дымкой таинственности, и когда он убедился, что они совсем не такие, это согнуло его не меньше, чем что-либо другое».

В своих произведениях Фицджеральд не производит впечатление человека наивного, он сам признавался, что ненавидел богатых ненавистью крестьянина, и утверждал следующее:

«Все сюжеты, которые мне приходили в голову, были так или иначе трагичны – прелестные юные герои моих романов шли ко дну, алмазные горы в моих рассказах взлетали на воздух, мои миллионеры были вроде крестьян Томаса Гарди: такие же прекрасные, такие же обреченные. В действительности подобных драм не происходило, но я был твердо убежден, что жизнь – не тот беззаботный праздник, каким она представляется поколению, которое шло вслед за моим».

Критики традиционно отмечают, что контраст богатства и нищеты – центральная тема творчества Фицджеральда, в его собственной семье было и то, и другое. Он на своей шкуре прочувствовал унизительность положения одаренного человека, которому не хватает средств жить так, как он хочет. И жениться на девушке своей мечты. Но он, в отличие от своего героя Гэтсби, это все-таки осуществил. В романе «Ночь нежна» раздражение на богатых с их чванством и спесью выражено предельно ясно. Но есть еще и вкусовые пристрастия  –  какие женщины привлекают героев писателя?

Излюбленный тип главной героини Фицджеральда – светская красавица, фифа, холеная, ухоженная, роскошная, кокетливая, с апломбом, окруженная вереницей поклонников, «роковая женщина». Герои этого автора за редким исключением не влюбляются в «золушек», скромных застенчивых девушек из семьи с ограниченным достатком. Это могло бы произойти и происходит с героями Арчибальда Кронина, Генриха Белля, Чарльза Диккенса, которым нравились скромные и неброские «полевые цветки». А с героями Бальзака – вряд ли. Для него понятия «любви» и «роскоши» были неотделимы. Рай в шалаше – для него это что-то непостижимое, он в него просто не верил, по мнению его биографа, Андре Моруа.

В Советском Союзе такая откровенная позиция могла осуждаться, но сейчас – нет. Люди имеют право на свое представление о счастье и свои собственные этические и эстетические идеалы. К тому же культ богатства к концу двадцатого века в нашей стране опять вошел в моду.

Как бы тонко ни описывалось увлечение светской красавицей, благоухающей изысканными самыми дорогими духами, - это для некоторых читателей менее увлекательная тема, чем любовь к человеку, чей внутренний мир являет собой неисчерпаемое богатство. Возможно, поэтому есть категория читателей, предпочитающая Кронина и Белля. О любимых героинях Фицджеральда, увы, по сути, и сказать нечего, кроме того, как эффектно они смотрятся в том или ином наряде. Разочарование в дальнейшем практически неизбежно, возникает другой вопрос: а чем тут вообще было уж ДО ТАКОЙ СТЕПЕНИ очаровываться? Нравиться такие героини могут, но одно дело – мимолетные эмоциональные вспышки, другое  –  когда в них видят смысл жизни.

Главный герой романа «Великий Гэтсби» из простой семьи, он в разы наивнее самого автора. Его благоговение перед богатством, его внешними признаками, людьми «из общества» напоминает восторг ребенка, который читает сказку и грезит о волшебной палочке, замке, фее, принцессе… Он трогателен и смешон одновременно. Задолго до встречи с Дэзи Фэй Гэтсби был болезненно честолюбив. Он мечтал достичь успеха, разбогатеть. Для себя лично. Но влюбленность его изменила, он полностью растворился в этом чувстве:

«Были, вероятно, сегодня минуты, когда живая Дэзи в чем-то не дотянула до Дэзи его мечтаний, - и дело тут было не в ней, а в огромной жизненной силе созданного им образа. Этот образ был лучше ее, лучше всего на свете. Он творил его с подлинной страстью художника, все время что-то к нему прибавляя, украшая его каждым ярким перышком, попадавшимся под руку. Никакая ощутимая, реальная прелесть не может сравниться с тем, что способен накопить человек в глубинах своей фантазии».

Вспоминается Вокульский из романа Болеслава Пруса «Кукла», Роберт Кэплен из пьесы Дж. Б. Пристли «Опасный поворот», главный герой романа Джека Лондона «Мартин Иден»… Эти герои влюблялись в физическую оболочку, внутренний мир женщины они придумывали сами. Более того – чем меньше они знали о нем, тем загадочнее, таинственнее и привлекательнее в их глазах была героиня их грез. «Узнавание» разрушало чары, выяснялось, что боготворили они заурядность или же пустоту.

Дэзи милая, она не вызывает антипатии. Обыкновенная слабая женщина, несчастливая, одинокая. Все ее сверхочарование в глазах Гэтсби – то, что эта девушка «из высшего общества». На такую же точно официантку он мог бы и не взглянуть. Он был, по словам автора, избалован женщинами и даже их презирал – но женщин простых. Дэзи – принцесса, она будто с неба спустилась, и значит, совсем из другого теста. В характере Гэтсби цинизм очень своеобразно сочетается с крайней наивностью, детскостью. Кто-то восхитится романтической преданностью Гэтсби. А кто-то пожмет плечами – стоит ли благоговение перед богатством и наивнейший снобизм уважения и восхищения?

Любить – значит, принимать человека таким, какой он есть. Если бы Гэтсби полностью понял и принял Дэзи, это можно было бы назвать любовью. У всех свои слабости, недостатки. Она не относится к числу мужественных стойких преданных людей, Дэзи изменчива, непостоянна, хрупка, человек настроения. Но, может быть, в этом ее очарование? В ней есть то, что его привлекает, нельзя при этом требовать полного соответствия его внутреннему идеалу, каким он его выдумал. Невозможно быть одновременно роковой красавицей, разбивающей сердца, и ангелом во плоти, олицетворением всех добродетелей. Если уж человек предпочитает определенный тип изменчиво-капризных избалованных и изнеженных женщин, он не должен ожидать несвойственных им героических качеств и постоянства. У каждого психотипа есть свои особенности, человек в зрелом возрасте должен уже четко понимать, с кем он имеет дело. Гэтсби и сам не ангел, неизвестно, как он вел себя с другими женщинами, в которых не был влюблен.

Но люди его склада и люди вообще чаще всего все-таки любят фантазию, а не реальное существо из плоти и крови со всеми его «плюсами» и «минусами». Если сам Гэтсби был готов на подвиги самоотречения и самопожертвования ради Дэзи, то от нее этого требовать было нельзя. То, что она в юности согласилась на физическую близость с этим человеком, ничего не зная о нем наверняка и не имея никаких гарантий, для такой девушки, как Дэзи, - уже подвиг. Ей можно только посочувствовать  –  недалекий упертый муж, совершенно неспособный ее понять, и страх перед реальными жизненными трудностями, мешающий ей изменить эту ситуацию. Судьба многих женщин, вполне заурядная, в которой нет ничего уникального.

Самые лучшие страницы романа не потеряют своего очарования вне зависимости от отношения к жизненным приоритетам героев – это ощущения, которые было дано испытать Гэтсби, когда он,  совсем молодым, познакомился с Дэзи. И влюбился сразу во все – в этот дом, стиль жизни, наряды, манеры, выражения, взгляды, позы, жесты…

«Она исчезла в своем богатом доме, в своей богатой, до краев наполненной жизни…» - рассказывает автор, в одной фразе дважды сделав акцент на «богатстве». То, что Дэзи любили другие мужчины, увеличивало ее цену в его глазах. Опять же – смешно и наивно, как будто речь идет о цене товара на рынке.

Его можно назвать трагикомическим персонажем, но ощущение счастья в присутствии Дэзи было подлинным, и описано оно гениально. То, что муж Дэзи, Том, совершенно успокоился, узнав, что в течение пяти лет их брака жена не встречалась с Гэтсби, говорит о том, что понять глубину такого чувства он никогда бы не смог, в его представлении измена – это только постель. Все остальное – ерунда. А Гэтсби, превратившийся в романтического рыцаря, молился именно на это «все остальное», физическое обладание для него перестало быть самоцелью.

Отрезвление, возвращение в реальный мир было трагическим, страшным, именно потому, что описано оно очень сдержанно, так впечатляет:

«Никто так и не позвонил, но лакей, жертвуя дневным сном, прождал до четырех часов – когда уже все равно некому было докладывать о звонке. Мне почему-то кажется, что Гэтсби и сам не верил в этот звонок и, может быть, не придавал уже этому значения.
Если так, то, наверно, он чувствовал, что старый уютный мир навсегда для него потерян, что он дорогой ценой заплатил за слишком долгую верность единственной мечте. Наверно, подняв глаза, он встречал незнакомое небо, просвечивающее сквозь грозную листву, и, содрогаясь, дивился тому, как нелепо устроена роза и как резок свет солнца на кое-как сотворенной траве. То был новый мир, вещественный, но не реальный, и жалкие призраки, дышащие мечтами, бесцельно скитались в нем… как та шлаково-серая фантастическая фигура, что медленно надвигалась из-за бесформенных деревьев».

Будь Гэтсби художником, он оставил бы после своей смерти произведения искусства, а Дэзи воспринимали бы как его музу. Но он был бизнесменом. Вот и остался только еще один гигантский нелепый кричаще богатый дом.

Люди не знают, для чего им даны чувства, которые лежат в основе великого заблуждения и ведут их в страну миражей. И только искусство дает подобие ответов на эти вопросы. Чувства нужны для вдохновения… Фицджеральд о своей больной жене написал свой лучший роман «Ночь нежна».

А что делать не художникам? Какое у них утешение?

Ощущения главного героя в словах выразил автор. Для этого нужен был персонаж по имени Ник Каррауэй. С его горькой иронией, отстраненностью, трезвостью суждений и умением проникаться чужой болью больше, чем своей собственной.