Однажды я работала с пожилым мужчиной Гари, у которого было низкое умственное развитие и возможно, уже начался развиваться синдром Альцгеймера, или, может быть, он всегда был таким. В этих организациях никто особо не углублялся в детали Он почти не ориентировался в окружающей жизни и нуждался в постоянном уходе. Его нужно было в буквальном смысле держать за руку все время, и в доме, и на улице. Несколько раз он терялся во время прогулок на свежем воздухе. Он мог вспомнить почти все музыкальные группы, популярные в 60-70-е годы, называл знаменитых певцов того времени, он мог даже напеть популярные песни, но он не мог запомнить имя человека, который работал с ним на протяжении шести месяцев.
Когда я начала работать с Гари, я решила сама проверить, что он может запомнить. Я решила добиться того, чтобы он запомнил мое имя.
Я подходила к нему каждое утро и говорила: «Привет, Гари, как дела, меня зовут Дaна». На следующее утро: «Гари, как меня зовут?» - Сконфуженное: «Милая, я забыл» - «меня зовут Дaна. Гари, как меня зовут?» - «Дaна». Через час: «Гари, как меня зовут?» - «Я забыл, милая» - «Меня зовут Дaна. Гари, запомни, пожалуйста, я спрошу тебя об этом снова». И так я постоянно спрашивала его каждое утро и несколько раз в течение дня. Наверное, пару недель спустя: «Гари, как меня зовут?» - «Дaна». Я не поверила своим ушам!!! Часом позже: «Гари, как меня зовут?» - «Дaна». После недели отпуска: «Гари, как меня зовут?» - «Дaна». Он был милый человек…
Почти весь день Гари занимался тем, что рассматривал свои собственные очки, то поднося их ближе, то отодвигая дальше. Это было его основное занятие, но все его мысли были заняты обедом. Гари приносил свою еду в красивом металлическом контейнере из резиденции, где он жил. Мужчина очень беспокоился о сохранности своего контейнера, по нескольку раз проверяя, все ли с ним в порядке. У Гари не было родных, и последние 25 лет он жил в одной и той же резиденции. Это был его дом, который он любил, и контейнер для еды был частью этого дома. В общем, когда Гари смог выучить мое имя, я почувствовала такое воодушевление, что решила научить его делать что-нибудь еще, и мне это удалось. Теперь Гари не нужно было тратить весь день на разглядывание своих очков, он мог заниматься другими интересными делами, и ему это нравилось.
Однажды меня позвали в офис, где, кроме директора резиденции, присутствовали еще какие-то люди. Меня спросили, как дела у Гари. Я тут же начала с воодушевлением рассказывать об его достижениях, но вскоре почувствовала, что присутствующие чем-то явно недовольны и вовсе не в восторге от моих слов. Я не могла понять, в чем дело. Через какое-то время я узнала, что это было специальное собрание, где решалась будущая судьба Гари. Персонал резиденции неоднократно жаловался, что Гари нужна дополнительная помощь, и что с ним невозможно управиться, поэтому руководство решило перевести его в специальный интернат или дом престарелых, где за ним будет другой, более подходящий ему, уход. Конечно, все ожидали, что я так же, как и все, начну жаловаться на состояние и поведение Гари. Но я начала высказывать совершенно противоположную точку зрения – он небезнадежен, он может выучить что-то новое, он может развиваться и т.п., конечно, неудивительно, что реакция персонала была настолько негативна. Каждый хочет работать с легкими пациентами.
Я не знаю, что дальше случилось с Гари. Было бы очень печально, если бы им удалось перевести его в другое заведение. Он на самом деле любил эту резиденцию, которую считал своим домом, и свой контейнер для еды, который был частью этого дома, но разве для Системы это имело какое-то значение?