Беременность - физиологический процесс развития в женском организме оплодотворенной яйцеклетки. Беременность начинается с момента оплодотворения созревшей в яичнике яйцеклетки (женская половая клетка) сперматозоидом ( мужская половая клетка) и продолжается в среднем в течении 10 лунных месяцев - 40 недель, или 280 дней.
…С момента прикрепления к слизистой оболочки матки начинается формирование плода и интенсивная перестройка функций некоторых систем организма беременной; этим объясняется ее плохое самочувствие (тошнота, головокружение и др.), возникающее иногда в первые недели беременности. На месте прикрепления зародыша ворсинки пышно разрастаются; из них образуется так называемое детское место, или плацента, соединенная с плодом посредством пуповины. Через плаценту от матери по кровеносным сосудам пуповины поступают к плоду питательные вещества и кислород и удаляются продукты обмена…
(СЭС)
Окружающие – знакомые, однокурсники, даже родители – все окружающие, которые могут быть у двадцатилетней девушки-студентки, считали Машу тихоней. Молодежная часть окружения предлагала, конечно, свое название, жесткое и обидное, но нам оно не нужно, хватит с нас и простой тихони. Производила она такое впечатление, это верно, хотя, ничего такого в ее жизни, такого, что нужно было бы скрывать, не происходило, не было. Сами посмотрите. Любой период из двадцати с лишним лет жизни – вся как на ладони, никаких секретов, даже детских, невинных – все равно нет, это людская молва старалась, именно она приписывала ей неискренность и скрытность.
Родилась она летом 19… года, в удачном браке, была первым и единственным ребенком. Когда было положено – пошла в детский сад, наступило время – пошла в школу, а теперь вот, в институте учится, педагогическом…
Подходит к концу второй курс, на дворе май месяц, в головах студентов – надвигающаяся сессия и приближение лета. Что больше их тревожит – не известно. Обычное дело…
Правда, сегодняшний день пошел наперекосяк. На паре, в институте, сообщили о контрольной работе, которую, они должны были сдать еще зимой. Сообщение это вызвало бурю негодования, потому что, кроме преподавателя никто в группе не слышал об этой контрольной, но к возмущениям их прислушиваться не стали, а просто тихим, спокойный голосом добавили – если контрольной не будет, то соответственно, не будет и допуска к экзамену. Это одно неприятное известие, а во-вторых, Маша поссорилась со своей лучшей подругой – Лолитой Белкиной. Вроде и лучшие подруги, и делить между собой, вроде, нечего, а все равно поссорились.
А началось все с того, что после института девушки зашли в парк, купили по пакету соленых орешков и по банке легкого, отдельно замечу – самого легкого, пива, да и присели на лавочку, в тени огромного дерева. Сидели, разговаривали. В основном, об институтских проблемах. И конечно о злосчастной контрольной, которую делать надо срочно, но ужасно неохота.
Молодые люди возникли рядом с ними как-то неожиданно, быстро войдя в курс дела, переглянувшись коротко, предложили свои помощь. Оказалось, что они с того же факультета, но только с четвертого курса, не даром же Маше показалось, что она видела где-то этих ребят. Лолита сразу схватилась за предложенную помощь, а Маше почему-то было не по себе. Она всегда терялась в присутствии ребят, особенно, когда речь заходила о помощи, которую у них никто и не просил. Она помалкивала, пока Лолита разливалась соловьем, что и в долгу не останется, и что ребята такие хорошие ну, и тому подобный молодежный треп. Да, она открыто кокетничала, а Маша краснела, и мысленно просила ребят уйти…
Ребята прикупили еще пива и предложили отправиться на пляж, благо погода была подходящая, а купальный сезон был открыт еще неделю назад. Лолита с ходу призналась, что не в форме, в том смысле, что не в купальном костюме. Ребята поострили что-то по поводу диких пляжей, отчего Лолита хохотала, как сумасшедшая, а Маша буквально занялась краской – не любила она таких острот, которые пока еще приличные, но слишком уж близко подходят к той границе, за которой начинается… Даже то, что она слышала не раз эти шутки, не помогало. Вроде бы следовало привыкнуть, но нет, всегда краснела, и было ей при этом жутко неудобно. Сколько раз она проклинала себя за эту свою, какую-то совершенно немыслимо-повышенную чувствительность и скромность, но ничего поделать с собой не могла. А Лолите хоть бы что! Ржет, как лошадь, а то еще и сама такое отмочит, что хоть беги с глаз долой… Пока Маша приходила в себя и какое-то время выключилась из разговора, оказалось, что Лолита договорилась с ребятами встретиться через два часа у центрального входа на пляж, ребята, заодно обещали принести с собой контрольные работы и еще чего-нибудь для души.
Ребята отправились по домам. Маша проводила их взглядом, а потом повернулась к Лолите и поинтересовалась, действительно ли та собралась на пляж. Та с удивлением уставилась на подругу:
- Ты что, Машка, тут такой шанс выпадает, грех просто его не использовать, тем более, что и ребята не похожи на отморозков, - пока подруга думала, что следует отвечать, Лолита поднялась со скамеечки и направилась в сторону автобусной остановки, увлекая за собой подругу.
- Ты как хочешь, Лола, но я не могу, - остановив подругу, тихо сказала Маша.
- Ты чего? - не поняла Лолита.
- Я не могу, - повторила Маша.
- А чего же ты молчала-то, набросилась на нее подруга, - мы бы с ними на другое время договорились, - мне ведь теперь одной придется идти.
- А ты не ходи, - предложила Маша и с некоторой надеждой во взгляде посмотрела на подругу.
- Да, конечно, не ходи, а контрольная, а допуск. Вот пролетим с экзаменом – тогда прощай стипендия, а у меня на нее просто наполеоновские планы.
Вдруг Лолита подозрительно так посмотрела на подругу и поинтересовалась:
- А что у тебя за дела, вроде как мы только полчаса назад собирались ко мне.
- А к тебе я и не отказываюсь, хоть сейчас пойдем, но на пляж с ребятами я не пойду.
- Почему?
- Не могу.
- Это не ответ, - попробовала настоять Лолита, - что значит, «не могу…»
Однако вразумительно ответа она так и не услышала, Маша повторяла «не могу» и несла что-то совершенно невразумительное. Уперлась, одним словом, как баран, и ее было не сдвинуть. Так, слово за слово, а надо заметить, что Лолита была девочка далеко не глупая и знала свою подругу-тихоню не первый год. Поэтому очередной, а точнее, все тот же, старый комплекс подруги, узнала сразу – попыталась его победить с помощью доводов, разумных, а иногда и не очень… В результате Маша ушла в глухую защиту, как боксер на ринге. Лолита разозлилась и начала ерничать, да еще громко, на весь автобус. На них даже начали оглядываться. В конце концов, Маша не выдержала и выбежала из автобуса, поклявшись про себя, что никогда больше к Лолите не подойдет, даже на пушечный выстрел…
До дома оставалось еще две остановки, Маша перешла на теневую сторону улицы и медленно пошла к дому – ей надо было успокоиться. Возмущение, вызванное словами подруги, постепенно проходило, а через некоторое время, стало даже неловко оттого, что она так поступила с подругой. Маша начала придумывать пути для примирения, а когда до дома оставалось совсем немного, решила даже позвонить Лолите и согласиться на поход на пляж, включив в него, правда, некоторые свои условия.
Дверь открыла Галина Васильевна – мать Маши. Оказалось, что их, в связи с какими-то там проблемами на предприятии, отправили в двухнедельный отпуск без содержания. Пока Маша решала про себя, радоваться сложившимся обстоятельствам, или горевать оттого, что целых две недели предстоит провести на глазах у матери, Галина Васильевна, без лишних разговоров, вручила дочери сумку и отправила на рынок, за продуктами. Идея об извинении и походе на пляж выветрилась под напором пунктов списка продуктов, которые необходимо было приобрести…
Нести две здоровых сумки было тяжело, к тому же, еще и солнце разошлось не на шутку и палило так, словно собиралось расплавить всех и вся. Поэтому Маша двигалась короткими перебежками. То около киоска «Союзпечати» остановиться, и пробежится взглядам по новинкам периодической печати, то застрянет около ларька с косметикой…, очередную остановку она совершила около бочки с квасом. У последней она залпом выпила маленький стакан хлебного кваса и была готова продолжить путь, но перед глазами у нее неожиданно поплыли звездочки, а горизонт резко ушел в сторону, чтобы не упасть, она схватилась за первое, что подвернулось под руку…
- Девушка, Вам плохо, - донесся до Маши, как сквозь вату, мужской голос.
Маша выпрямилась, сделала несколько глубоких вздохов – туман вокруг рассеялся. Оказалось, что тем самым первым, что попалось ей под руку, была рука молодого человека и теперь он бережно, но несильно удерживал ее.
- Нет-нет, все в порядке, - пробормотала Маша, освобождая свою руку, но получилось слишком уж как-то резко, даже испуганно. Она смутилась и торопливо пробормотала, - спасибо.
- Нет проблем, - усмехнулся на торопливый жест Маши незваный помощник, - все в порядке?
- Голова закружилась, - пояснила она.
- Бывает, жара, - понял ее парень и указал вверх, по-видимому, на солнце.
- Да, наверное, - кивнула Маша.
Как это часто бывает в таких случаях, наступила неловкая пауза. Маша виновато улыбнулась и потянулась к сумкам, даже не подумав, что таким образом представляет молодому человеку самому решать – продолжать их мимолетное знакомство или отказаться от него.
- А давайте, я помогу, - быстро сориентировался и предложил парень.
У Маши на раздумье была буквально секунда, но даже за это короткое время она вдруг поняла, что сумки действительно слишком тяжелы для нее.
- Если не трудно, - оставила возможность для отступления девушка.
- Я спортсмен, - улыбнулся парень и действительно, легко приподнял Машины авоськи, - ну что, идем.
- Да-да, - опомнилась девушка, поняв, что своей нерасторопностью заставляет человека держать сумки и не дает ему возможности двигаться.
Идти им оставалось, минут двадцать, не больше. Но это вдвоем, а вот если бы Маша шла одна, да еще с сумками, да еще по такой жаре – даже и подумать страшно. А так, чуть больше двадцати минут, тем более, что молодой человек, как оказалось, просто кладезь свежих и что главное, весьма приличных анекдотов, Маша даже не разу не покраснела, ну только если от смеха, потому что хохотала она почти всю дорогу – на нее, даже прохожие оглядывались, но вовсе не осуждающе, а уж скорее завидуя молодости, завидуя настроению, да и вообще… Парень рассказывал, Маша хохотала, успевая при этом, незаметно рассматривать спутника. И каждый брошенный ее взгляд говорил в пользу молодого человека – а что, так бывает – он понравился Маше, понравился, практически с первого взгляда, ну или уж на крайний случай, с первой минуты их немного необычного знакомства…
А вот Галине Васильевне молодой человек не понравился. Она, как раз в этот момент была на балконе, решила, уж коль дочери нет… Ну и что! Между прочим лет Галине Васильевне было достаточно, чтобы самой решать – можно ей втихомолку сделать пару затяжек или нет… В общем ей, молодой человек не понравился, можно сказать, прямо с первого, мимолетного взгляда, а второй раз она даже и смотреть не стала – что пользы смотреть на человека, который уже однажды вызвал неприязнь. Тем более, что женщина поторопилась присесть и затушить…
Идти оставалось всего ничего, когда Маша поняла, что очень даже не прочь, увидится с этим парнем еще раз, а может быть и еще. Что скрывать, она даже попыталась преодолеть свою застенчивость и поинтересоваться как же зовут ее помощника, но увы… Оставалось только надеяться, что он сам поинтересуется именем девушки, для которой так долго нес две здоровенные сумки.
Около подъезда Маша остановилась.
- Что, уже пришли? - Маше послышалось сожаление в голосе молодого человека.
- Да, вот это мой подъезд, - девушка указала на разукрашенную неприличными надписями дверь.
- Но ты ведь живешь не на лестничной площадке первого этажа…
- В смысле? - не поняла его девушка.
- Хочется быть последовательным, - пояснил парень, - уж если мне было не трудно нести эти сумки целую остановку, то я смогу и поднять их на… какой этаж?
- Четвертый.
- На четвертый этаж, - улыбнулся юноша.
- У нас там… лифт… есть, - пробормотала Маша, но более от смущения, потому что была рада пообщаться с парнем еще хоть чуть-чуть.
- А вдруг он не работает, - выдвинул предложение незнакомец, и неожиданно оказался прав – лифт и правда не работал.
Маше оставалось только радоваться за себя и сокрушаться за здоровье молодого человека, который вынужден нести ее сумки. Впрочем, больше радоваться, потому что ее спутник ни усталости, ни недовольства не высказывал… А вот около двери опять вышла заминка. Сумки стояли на полу. Маша и незнакомец стояли друг напротив друга и молчали – им обоим не хотелось уходить, но для того, чтобы остаться, необходимо было, хотя бы несколько слов, а их-то как раз и не было…
- Мне пора, - наконец, не выдержав затянувшегося молчания, произнесла Маша.
- Жаль, что ты не живешь еще выше, - грустно пошутил парень.
- Жаль, - согласилась Маша, буквально умоляя (про себя, конечно) парня предложить встретится еще раз, но молитва не дошла до адресата.
- Ну что ж, пока, - парень, казалось, был смущен не меньше чем Маша.
- Пока, - пробормотала Маша, медленно шаря по дверному косяку в поисках кнопки звонка…
Неожиданно парень приблизился, да так быстро, что Маша не успела даже и глазом моргнуть, наклонился к самому ее лицу и нежно, как дуновение ветра коснулся губами ее щеки. Правда, как-то неловко, словно делал это в первый раз, наверное, именно поэтому поцелуй этот неожиданный достался, скорее уж уху, а не щеке. Девушка замерла – послышался ей шепот, почудился ей какой-то необыкновенный аромат… рука ее ослабла, и наткнулась на эту дурацкую кнопку. Звонок оглушил ее, от неожиданности она ойкнула и оглянулась на дверь квартиры, а когда повернулась, что бы хоть что-нибудь сказать парню – того уже не было.
Галина Васильевна открыла дверь, посмотрела на дочь, которая выглядела так, так… словно… Галина Васильевна даже сравнения не смогла подобрать – светилась от счастья – нет, это как-то уж совсем по-дурацки… В общем, она молча подняла с пола сумки, развернулась, и отправилась на кухню, бормоча про себя:
- Ну, блин, тебя только за смертью посылать… За это время уже родить можно. Я извелась вся, а она на площадке с хахалем милуется… Что за девки пошли…
Она могла бы и больше сказать, да коридор кончился. Началась кухня, продукты надо было переставлять в холодильник…
А вот Лолите парень понравился, так уж получилось, что она возвращалась в автобусе как раз в тот момент, когда парень с шутками и прибаутками провожал Машу. Девичье любопытство даже пересилило, а потом и вовсе затушило обиду, ей просто на месте не сиделось, так она хотела узнать, какой это у ее подруги, тихони и скромницы, роман, о котором она, Лолита – лучшая подруга, не знает. Она даже ночью спала беспокойно, несколько раз просыпалась, чтобы попить водички, и стоя перед зеркалом пробормотать:
- Ну, тихоня… ну, скромница. Ай, да Машка, - впрочем, Лолита была скорее рада за подругу.
А на следующий день она буквально как коршун набросилась на Машу с требованиями объяснить, кто это такой молодой и симпатичный. Маша рассказала всю историю от начала до конца, но Лолита, естественно, не поверила она даже хотела припомнить вчерашнюю обиду, но потом посмотрела на подругу, помолчала и поняла, что только с такой недотепой, как Маша, могут случаться такие чудеса.
- И ты даже имени его не знаешь, - в который раз возмущаясь, переспросила Лолита.
- Нет, - покачала головой Маша, доведенная расспросами подруги почти до слез, - я же тебе говорю, сразу спросить постеснялась, а потом он меня поцеловал, я на звонок нажала, оглянулась, а его уже нет.
- Однозначно, чудеса. Но ты на него запала, да?
- Да, - простодушно кивнула Маша.
- И, небось, хочешь его отыскать? - таким голосом, наверное, должен был разговаривать известный искуситель, в пустыне.
- Да, - опять кивнула Маша и порозовела, немного.
- Найдем, - уверенно произнесла Лолита, уже строя в уме план компании, - точно тебе говорю – найдем.
Обиды, ссоры, недоразумения были забыты, предстояла почти детективная история, до которых Лолита была большая любительница, как в чистом виде, так и в литературном, и кинематографическом. Она уже предполагала, что следует сделать в первую очередь, что во вторую, а что можно оставить и на потом…
Как бы идя поискам навстречу, в один день уладились дела в институте. Преподаватель извинился за пустой наезд с контрольной работой, и так расщедрился, что половине группе поставил экзамен автоматом. С небольшими хлопотами были сданы и остальные экзамены, причем и отметки были такими, что позволяли надеяться на стипендию второй категории. Только эти две недели прошли для Маши и Лолиты совершенно в других хлопотах. Подруги искали незнакомца…
- Ну что, подведем итоги, - Маша грустная сидела в кресле, а Лолита моталась по комнате, периодически задевая стоявшие на ее пути предметы мебели и обстановки, - а итоги, почему-то малоутешительные. Удалось только выяснить, что он не студент нашего института.
- Не наш, - грустно кивнула головой Маша.
- Но с другой стороны, у нас остается, еще два высших учебных заведения. - Бодрость в голосе Лолиты, да и в ней самой, была просто неиссякаема, - у тебя в инженерном Университете знакомые есть?
- Брат двоюродный учится, Толик.
- А-а, помню, нормальный парень, позвонишь ему, обрисуешь ситуацию, я думаю, он поможет.
- Лола, я…
- Знаю, знаю, что ты стесняешься, что не можешь, знаю. Значит так, скажешь Толику, что разыскиваешь для меня. Понятно?
- Понятно.
- Так, остался, «кулек», - Лолита присела на краешек дивана и задумалась. Потом опять вскочила, - у-у-у, я балда, у меня там Иринка Шевелева учиться, на третьем курсе.
- Кто это?
- Мы с ней вместе в музыкальную школу ходили. Я ее попрошу, она девка толковая – выручит. Сейчас пойдем ко мне и будем обзванивать народ, согласно нашего списка.
- Лолита, - неожиданно вскочила Маша, - я ведь совсем забыла, он сказал, что он спортсмен.
- Какой спортсмен?
- Ну, когда я ему сказала, что сумки тяжелые, он ответил, что это ерунда, что ему не тяжело, потому, что он спортсмен. Вот…
Но данное сообщение почему-то не обрадовало Лолиту. Она задумалась, аж на несколько минут.
- Тогда выходит ерунда какая-то, дорогая моя подруга, - мрачно произнесла она.
- Почему?
- Если он спортсмен, то он должен учиться у нас, в педагогическом. В других институтах нет спортфаков.
Дополнительная подробность, которая должна была помочь, повергла в прах дедуктивные построение Лолиты.
- Послушай, Лола, а может он просто в секцию ходит, а, - предложила вполне разумное объяснение Маша.
- Вот блин, конечно. Тогда, то, что он спортсмен может даже помочь поискам, - обрадовалась Лолита, а потом добавила, - круг сужается, а количество претендентов увеличивается.
- То есть?
- А если он вообще в институте не учится, а например, просто ходит в секцию, или может какой-нибудь КМС, или вообще, мастер спорта. Тогда выходит, что надо искать выходы на наши спортивные секции. У тебя там знакомых нет?
- В «Динамо» есть, - чуть помедлив, припомнила Маша, - даже двое.
- Да это и одного хватило бы. Эх, вот ведь, - Лолита с укоризной посмотрела на подругу, - хоть имя знать бы.
- Откуда же я знала, что все так обернется…
Катился к концу июль месяц. Все практики были отработаны, ректоратом был выпущен приказ о переводе студентов на следующий курс. Лолита успела поменять двух поклонников. Ушел в отпуск отец Маши, хотя, это был не просто отпуск, это была заслуженная передышка перед началом предвыборной компании. Отца Маши выдвигали в депутаты местной Думы, поэтому, после небольшого семейного совета родители решили отправиться на юг, отдохнуть, а Маше доверили почетную должность сторожа квартиры и семейного имущества. В иной бы ситуации она, наверняка, тихо бы возмущалась, но некоторая свобода, которую предоставлял такой расклад, были необходимы ей, как воздух. Поэтому она терпеливо выслушала лекцию по безопасному проживанию в одиночестве в городе в летний период, клятвенно заверила, что надолго из дома отлучаться не будет, так же, как и собирать дома разгульные сборища. Увидев покладистость дочери, родители подозрительно посмотрели на нее и сочли за благо повторить напутствие дважды.
Само собой выходило, что на период отсутствия родителей, Лолита переселялась к подруге. Родители были препровождены на вокзал, им помахали на прощание руками, а домой пошли пешком, нарушив прямо сразу два пункта «Инструкции…». А домой пришли когда часы пробили два часа ночи. Наскоро попив чайку, подруги улеглись в Машиной комнате и после короткого обмена посторонними мыслями, уснули.
Лолита проснулась от неприятного звука. Она села на кровати, посмотрела на часы, было страшно рано – начало девятого. Прислушалась – тишина. Посмотрела на разложенное кресло, где должна была спать Маша, но там было пусто.
- Вот ведь непоседа, - пробормотала Лолита, поднимаясь, - и чего ей не спится.
Появилась потребность посетить дамскую комнату. Шлепая босыми ногами по полу, Лолита дошла до коридорчика, где располагался санузел, и увидела, что в ванной горит свет. Только она хотела подойти и поинтересоваться, что это подруга вскочила, ни свет, ни заря, как услышала звук, который ее разбудил. Маше было плохо, ее тошнило. Лолита рывком распахнула дверь и уставилась на Машу. Та сидела, бледная как полотно, на полу, в глазах стояли слезы. Волосы были растрепаны, дышала она тяжело, со всхлипами…
- Подруга, ты чего? - испуганно спросила Лолита.
- Проснулась, а меня…, - договорить она не успела от нового приступа.
- Погоди, сейчас, - Лолита быстро нагнулась, помогая подняться Маше. С большим трудом ее удалось перебазировать на диван в зале, - может тебе таз сюда.
- Пожалуйста, - пробормотала Маша и прикрыла глаза.
Часам к одиннадцати, после приема таблеток и нескольких стаканов горячего и крепкого чая Маше стало лучше. Она даже поднялась и прошлась по комнате. Шаги были короткими, ее покачивало, но на лице постепенно проступал румянец. По-видимому, дело шло на поправку.
- Ну, ты меня испугала, подруга. Что с тобой?
- Даже не знаю, Ларис. Ты извини, что все так получилось…
- Да, ладно тебе.
- Наверное, отравилась ерундой какой-нибудь, - предположила Маша, разыскивая халат. Она только сейчас обратила внимание, что обе они ходя в одних трусиках.
- А что ты вчера ела? - между делом поинтересовалась Лолита.
- Да все подряд. Даже беляш купила…
- Ну, ты чудна. Кто же в такую жару эту гадость ест. Это же чистая отрава. Так и Богу душу отдать можно.
- Захотелось сильно. Утерпеть не смогла. Ты же ведь знаешь, я на улице, кроме мороженного ничего больше не ем, а тут так захотелось, сил не было сдержаться…
- Знаю, потому и удивилась. Ну ладно, пойду на кухню, надо приготовить чего-нибудь съестного. Ты как, со мной или может, полежишь?
- Нет-нет. Хватит, пойдем на кухню. Мне что-то есть захотелось…
Лолита только покачала головой, и они вместе отправились готовить поздний завтрак. День прошел вполне нормально, правда, часть запланированных дел не была осуществлена, но ведь это был не последний день каникул, вполне справедливо подумали они…
Три дня подряд Лолиту будили звуки из ванной. На третий день, вечером, а надо сказать, что она весь день посвятила наблюдению за подругой, Маша даже пару раз интересовалась, чего Лолита так смотрит на нее. Так вот, вечером она посадила подругу и достала сигарету, а курить она бросила сразу после поступления в институт, а тут опять закурила, нервно прошлась по кухне, а потом села напротив Маши, так, чтобы видеть ее глаза и спросила.
- Маша, мы с тобой давние подруги, и надо думать хорошие, тогда скажи мне. Кто он?
- Он, - переспросила Маша и наивно взглянула в глаза подруги.
Лолита взгляд выдержала и повторила.
- Кто он?
- Ты о чем, Лола, - в голосе Маши даже послышался некоторый испуг, до того серьезен и устрашающ был тон подруги.
- Вот только не надо, мне мозги полоскать, - закипела Лолита, - только вот этого не надо. Я один раз могу поверить в плохой беляш, но не три дня подряд.
- Лолита, ты чего. Да я сама не знаю, что со мной происходит.
- Не знаешь, - Лолита повысила голос, - не знаешь. Беременная ты, дура стоеросовая! Вот что с тобой происходит!
- С ума сошла, - Маша даже подпрыгнула на стуле, - беременная, ты с чего это взяла.
Возмущение Маши было такое искреннее, что любой другой засомневался бы, но только не Лолита. В определенных ситуациях, она ничем не отличалась от нашего танка на позициях противника.
- Хочешь доказательств, признаваться не хочешь, а хочешь, что бы тебя обязательно физиономией тыкнули, - Лолита спрыгнула со стула, - пожалуйста. По утрам тошнит? - тошнит. А ешь ты как? - тебя все больше на соленые огурцы тянет, да помидоры. Ты за три дня почти банку умяла. Два. А три, ты в походке меняешься, одышка у тебя маленькая пока, но все же уже появилась. Мало?
- Лолочка, ну что ты придумываешь, какая беременность…, - Маша чуть не плакала.
- Самая, что ни на есть женская, начинающаяся с токсикоза. Вот только я ума не приложу, когда и с кем ты успела…
- Лолита, ты фантазируешь. Честно слово. Не было у меня никого и ни с кем. Мало того, я еще того…, невинна я. Вот…
- Раздевайся, - вдруг приказала Лолита.
- Что?!
- Платье снимай, блин. Что ты из меня дуру делаешь, я понять не могу.
- Я не буду, - насупилась Маша.
- И почему интересно?
- Я не могу, при посторонних…
- Это я тебе посторонняя. Ты в баню со мной ходила? Да что баня, мы с тобой на соседних горшках в детском саду сидели. Подсматривали друг за другом в туалете.
- Так это в детстве. Мы тогда не соображали совсем.
- Маша, ты от темы не уходи, ладно. Раздевайся.
- Не буду.
- Ладно, - начала тоном ниже Лолита, - меня ты стесняешься, а себя?
- Себя нет, только к чему ты…
- Я сейчас уйду, - перебила ее Лолита, - надо мать проведать, да и позвонить кое-кому. Так вот. Я уйду, а ты разденься и посмотри внимательно, только очень внимательно, на себя в зеркало. Просто для себя.
- Не буду, - снова начала Маша, но Лолита уже не слушала ее.
Она обулась, прихватила дамскую сумку и направилась к двери. Маша попыталась ее остановить, но Лолита только отмахнулась рукой и буркнула, что через пару часов придет. Дверь хлопнула. Маша осталась одна. Огорошенная словами подруги она сидела на стуле. Мыслей в голове не было, было пусто. А потом она обратила внимание, что аккуратно гладит свой живот, причем движения эти такие, каких никогда раньше она не делала. Она даже и не подозревала, что есть такие движения, ласковые, успокаивающие. Маша испуганно вскочила, с ужасом глядя на свои руки.
- Нет, нет, - закричала она, - этого не может быть. Ведь ничего не было! Не было!
Потом наступило время слез, благо у Маши они всегда были под рукой. Проревевшись, наконец, Маша медленно стянула с себя халат и, оставшись в одних трусиках, направилась к зеркалу. Она некоторое время боялась взглянуть, но потом решилась. Увиденное порадовало ее, она была худа, как стебелек. Чуть оживившись, она вертелась и так, и сяк, пока, наконец, не убедилась, что если на живот надавить чуть сильнее, то вполне возможно достать до позвоночника. Только больно.
На радостях она даже не стала одеваться, а просто носилась по комнате, в чем мать родила. Да и жарко было на улице, не смотря на то, вот-вот должен был начаться закат. Она даже попробовала закурить, очень давно ей хотела, но побаивалась гнева родителей, а тут была такая возможность. От сигареты ей стало плохо, и Маша рванулась в ванную, и там рассталась с доброй половиной ужина. Но нисколько не испугалась, на это была явная причина…
Около одиннадцати пришла Лолита. Была она немного мрачновата, но видно, что она не только звонила, но еще и ходила куда-то и разговаривала с кем-то. По договоренности с родителями Маши ей оставили ключ, она не стала трезвонить, а открыла дверь, разулась, прошла в комнату. Маша мирно спала. Лолита осторожно подошла к ней и попыталась внимательно рассмотреть ее.
- Ну, на счет живота, я, конечно, погорячилась, - шепотом пробормотала она и добавила, - но ведь никто и не говорит, что она на седьмом месяце…
Потом она вернулась в прихожую, выложила из пакета несколько свертков. Большую часть отнесла в холодильник – это мама передавала гостинцы, а один взяла с собой, уселась на табурет и принялась внимательно читать. По пути она забежала в круглосуточную аптеку и минут двадцать доставала продавца относительно самых верных и надежных тестов на беременность. Теперь она знакомилась с инструкцией, даже перечитывала некоторые пункты по нескольку раз, что бы усвоить. Стать большим специалистом по эксплуатации данного прибора помешал леденящий кровь крик. Это кричала Маша. Лолита бросила тест на стол и рванулась к подруге.
Та сидела на диване. Тело ее было мокрое от пота, глаза огромные, толи от ужаса толи от боли. Дышала она тяжело, с какими-то промежутками. Вид у нее был такой, словно она находилась совершенно в другом месте. Потребовалось несколько серьезный встряхиваний подруги, прежде чем Маша начала реагировать на этот мир.
- Что случилось? - прежде всего, спросила Лолита, - ты орала так, словно тебя танком переехали, а ты после этого жива.
- Лола, дай водички, пожалуйста.
Пока подруга ходила за водой, Маша успела надеть халат и даже попыталась привести себя в порядок. Хотя и не совсем удачно.
- Так что случилось, - повторила свой вопрос Лолита.
- Кошмар приснился.
- И от этого ты так орала?
- Что, наяву? А я думала, что ору во сне.
- Наяву, наяву, я чуть со стула не упала. Так что тебе приснилось?
- Не помню, - чуть помедлила с ответом Маша, - честное слово, что-то такое ужасное, но припомнить не могу. Одно ощущение, брезгливость какая-то, словно меня касается кто-то холодный, липкий и еще какой-то…
- Кошмар, - пробормотала Лолита, - кошмары надо досматривать до конца, тогда они больше не повторяются.
- Не уверена, что я смогла бы досмотреть этот ужас.
- Ладно, шиш с ними, со снами. Может, я просто тебя перепугала днем. Вот и снится всякая ерунда.
- Еще как перепугала, я даже себя рассматривала в зеркало. Ничего нет, между прочим, - с некоторым вызовом высказала Маша подруге.
- Я тоже рассматривала, и тоже ничего не обнаружила, - в тон ей продолжила Лолита, - только надо помнить, что на первых сроках беременности, это особенно и не обнаружишь, чисто визуально, я имею в виду.
- Лолита, перестань. Обижусь, - серьезно, чуть насупившись, произнесла Маша.
- Маш, там мама блинчики передала. Пойдем, ополовиним, пока теплые. Я сметаны и молока купила.
- Вот это дело, - Маша обрадовалась, что имеет возможность уйти от этой темы.
Блинчиков стало ровно на половину меньше, когда удовлетворенные и какие-то умиротворенные подруги откинулись от стола.
- Чайку бы надо, - пробормотала Маша.
- Это дело, сейчас заварю.
Пока Лолита готовила к заварке заварной чайник, грела его над огнем, потом тщательно дозировала чайный лист, Маша оглядывала комнату, пока некий посторонний на кухне предмет не привлек ее внимание.
- Что это, Лола? - спросила она, протягивая руку к упаковке.
- Подожди, не трогай, - обернулась Лолита и заметила, как подруга тянется к тестам.
- А что это?
- Сейчас кипяток залью и объясню.
Маша равнодушно отодвинула руку. Ее терпения хватило даже на то, что бы дождаться, пока созреет чай, а Лолита разольет его по чашкам и подаст на стол. Подруги сделали по глотку и посмотрели друг на друга. Лолита вопросительно, а Маша с удовольствием.
- Вот за что я от тебя, буквально без ума, Лола, так это за умение готовить чай.
- Понравилось, значит, - удовлетворенно пробормотала Лолита и сделала второй глоток, уже серьезный, полновесный.
- Маш, сколько мы знаем друг друга? - спросила Лолита неожиданно.
- Ой, даже не знаю. Лет семнадцать, наверное… Да нет, больше А что?
- Ты мне веришь?
- Лола, ты опять, я тебя прошу, - почувствовала Маша, куда клонит подруга.
- Подожди минутку. Дай я договорю.
- Ладно, - согласилась подруга, но настроение ее, такое хорошее, опять пошло вниз.
- Подружка, какой-то неразрешимый спор у нас с тобой получается. Я говорю одно, ты другое. Давай прекратим его. Просто. Раз и навсегда.
- Давай, - согласилась Маша.
- Чтобы никому не было обидно, - продолжила Лолита, - там, у тебя под рукой лежат четыре теста на беременность.
- Лола, - попыталась подняться Маша.
- Два для тебя, два для меня.
- А тебе-то зачем, - удивленно посмотрела на подругу Маша.
- Чтобы, тебе не было скучно и обидно, будто я превращаю тебя в подопытного кролика. Значит, я тоже сделаю это.
- Делать тебе нечего, - фыркнула Маша, но уже несколько спокойней. Готовность подруги, отдалось неожиданным теплом в ее душе.
- Я тебя прошу. Клянусь. Если тест покажет одинаковый у нас с тобой результаты, я готова делать за тебя все контрольные до следующей сессии.
- Что, правда?
- Я тебе говорю, - с этакими «новорусскими» интонациями и соответственной распальцовкой произнесла Лолита.
Обе подруги весело расхохотались. Лолита закурила и предложила еще по чашке чая и получив согласие, принялась за хлопоты.
- Лола, я посмотрю эту муть, - сказала Маша, имея в виду тесты.
- Без проблем. Там один простенький, но в аптеке утверждали, что очень эффективный, а другой помудреней, я еще не разобралась до конца.
- Может быть, я пока почитаю вслух. Тогда вместе разберемся, - предложила Маша.
- Давай…
Утро подруг началось с намеченного за вечерним чаем тестирования. Лолитин тест дал отрицательный результат, Машин – положительный… Стараясь быть как можно мягче, утешая, всякими разными словами, Лолита опять приступила к расспросам, но Маша твердила как заведенная.
- Ничего не было. Ничего не было…
- Маша, - сдерживая себя, но все равно потихоньку закипая, заговорила Лолита, - я понять не могу, чего ты упираешься. Я ведь не мать тебе, я – подруга. Мне ты можешь сказать совершенно откровенно…
- Лолита, - Маша поднялась с дивана, на котором она сидела уже более часа, раскачиваясь из стороны в сторону и твердя одно и то же, - Лолита, я клянусь тебе, понимаешь, клянусь. У меня никогда не было ни одного мужчины. Ни одного. За всю жизнь я только несколько раз целовалась, да и то давно, в школе. Самое честное слово.
Лолита посмотрела на подругу, словно впитывая ее, и вдруг сказала тихо:
- Я тебе верю. Понимаешь, я тебе верю.
- Да, - кивнула Маша, - но только что делать с этим, - она с некоторой брезгливостью указала на живот, словно он был не ее частью, а каким-то незнакомым и неприятным животным, - что делать с этим.
- Подожди, - заговорила Лолита, - я что подумала, тесты все-таки штука не очень надежная, бывают, что и они ошибаются…
- Два разных. Из разных упаковок… Не смеши меня, хотя мне и так не до смеха.
- Пойдем к врачу. В женскую консультацию. Я сама с тобой пойду.
- Правда, - в глазах Маши мелькнуло что-то похожее на надежду.
- Правда. Если хочешь, я даже, пройду осмотр у гинеколога, вместе с тобой, хотя, сама знаешь, что органически этого не перевариваю.
- Это не обязательно, это же не тест…
- Вот и договорились. Может быть, прямо сегодня и пойдем?
- Сегодня? - Маша посмотрела на Лолиту, в которой опять заговорил командир и инициатор, - давай. Чем раньше мы с этим разберемся, тем лучше.
Правда, после посещения доктора лучше не стало. Доктор лишь подтвердил и догадку Лолиты и показания тестов. Маша находилась в первой трети срока беременности. Известие это буквально оглушило ее, шла она по улице, еле передвигая ноги, спотыкалась, и особенно не прислушивалась к тому, что говорила ей Лолита, которая, сама заходила и разговаривала с врачом, уже после того, как от него вышла Маша.
- Ты знаешь, - говорила Лолита, бережно поддерживая подругу, - оказывается, наша медицина знает о беременности позорно мало. Они просто все прилепились к половому акту и все. Больше ничего знать не хотят. Есть в этом что-то от Фрейда. А на самом деле в мире ежегодно фиксируются сотни случаев, когда девушка беременеет без вступления непосредственно в половой акт.
- Сотни, - подняла голову от земли Маша и посмотрела на подругу.
- Сотни, - подтвердила Лолита, - мне врач сказал.
- На планете несколько миллиардов человек. Сотни – это десятые процента, а может сотые. Ну почему в эти сотые-тысячные, черт меня возьми, попала именно я?!
- Не знаю подруга, не знаю, - призналась Лолита, - есть правда еще теория, женщине совсем не нужен мужчина, чтобы забеременеть, совсем. Достаточно только одного желания. А секс – это просто, получение удовольствия.
- Я не имела такого желания. Я не имела такого удовольствия. Я даже не думала об этом, совершенно. Черт меня побери, - Маша понизила голос, - Лолита, я даже сама себя там не трогаю… Только когда купаюсь.
- Ты про…, - Лолита замолчала, выразительно глядя на подругу.
- Да, я об этом. Так вот, даже этого не было.
- Да, - только и смогла произнести Лолита, - но ведь ничего не бывает просто так.
- Ты это о чем?
- Тогда это все, должно что-то обозначать, - проговорила Лолита и даже остановила подругу, что бы привлечь ее внимание, - точно. Маша, это должно что-то обозначать.
- Что обозначать?
- Подожди, пока я не знаю. Но ведь не происходят такие вещи просто так. Согласись.
- Я ничего об это не знаю. Я даже говорю сейчас с трудом, не то, что думаю.
- Я тебя понимаю, подруга. Давай сейчас дойдем до дома. Ты приляжешь, а то вид у тебя не очень, а я подумаю. Мне кажется, у меня есть идея. Только я ее сформулировать не могу. Чего-то не хватает…
По приходу домой, Маша буквально рухнула на диван и мгновенно уснула. Лолита осталась одна. Чтобы не мешать подруге, она перебралась на кухню, распахнула окно и плотно прикрыла дверь. В ход пошли сигареты, ручка и бумага. Периодически она поднималась, выглядывала в комнату, что бы проверить подругу, но та спала. Периодически она кипятила чайник и пила кофе, что бы подбодрить себя. От такой стимуляции мозг работал быстро и лихорадочно. Девушка словно находилась в состоянии транса. Решение было близко, она почти почувствовала его у себя на языке, когда услышала, как опять кричит Маша. Лолита метнулась в комнату.
Маша сидела на полу, ее трясло, а руками она пыталась смахнуть с себя что-то, чего Лолита не видела.
- Господи, что с тобой, ты упала, давай я тебе помогу.
- Я не могу, не могу, - причитывала Маша привычно, только слова эти теперь несли уже другую нагрузку.
Лолита быстро сбегала на кухню и принесла подруге стакан воды, та большим глотками, частично проливая, частично давясь, опустошила его. Прошла минута, другая и она просто разрыдалась. Правда, от этого ей стало легче.
- Что же все-таки случилось, - спросила Лолита, видя, что Маша более-менее успокоилась.
- Я видела его.
- Кого – его?
- Там, - Маша указала на живот, - его. Он – мальчик.
- Не может быть, - не поверила Лолита.
- Я словно была им. Лежала, но еще не оформленная целиком. Просто сгусток слизи и плоти. Но я уже чувствовала себя. Это так омерз-ж…, - договорить она не успела, ее вырвало. Прямо на пол, на платье, на подругу…
Лолите стало не до размышлений, она возилась с подругой, отмывала ее, переодевала, а потом укладывала спать, не отходя до того момента, пока Маша не закрыла глаза. И вместе с этими трудами, приходило к Лолите знание и понимание… поэтому и решилась она на ведение дневника, не своего – Машиного, а точнее их общего. На троих…
«15 июля. Машке опять плохо. Токсикоз страшный. Ничего не ест. Валяется на диване. Непричесанная, неумытая. Запущенная до невозможности. Пробовала с ней поговорить – мимо. Не хочет. Бормочет что-то невразумительное, иногда ругается, как-то по нездешнему.
Кормила с ложки, вталкивала почти силой, как в капризного ребенка…».
Временами апатия покидала Машу, в глазах появлялся интерес к окружающему миру, тогда Лолита хватала подругу и выводила ее на улицу. Заставляла ее гулять пешком, выводила в парк. Только на очень долгие прогулки Маши не хватало, чуть что, она опять погружалась в депрессию и замыкалась и тогда, до нее уже было не достучаться…
Время шло, приближался день возвращения родителей с отдыха, и это, более всего прочего угнетало Машу.
- Лолита, ты очень убедительна, - говорила она подруге, когда отступала депрессия, и наступали короткие периоды, когда ей хотелось жить, - ты даже меня убедила, что такое положение вещей делает меня лучше, чем многие, возвышает меня. Я тебе верю, но ты пойми, подруга, тебе не убедить моих. Они не поймут.
- Я поговорю с ними, хочешь?
- Даже если и не хочу, ты ведь все равно не успокоишься, все равно ринешься с ними разговаривать.
- Скорее всего, да, но если ты сможешь убедить их сама, то, клянусь, не буду.
- В том-то все и дело, что ни ты, ни я, не сможем убедить их…
- Маша, а может и не надо, - неожиданно предложила Лолита.
- То есть?
- Не надо им ничего говорить. Давай просто скроем это все.
- И до какого момент это можно будет скрывать? - с невеселой усмешкой поинтересовалась Маша.
- Да, это я не подумала, - почесав затылок, призналась Лолита и тут же предложила следующий, не менее сумасшедший выход, - может быть тебе спрятаться на время?
- На полгода?
- Уедешь куда-нибудь, где тебя не будут доставать.
- Ты знаешь такое место? А кроме всего прочего, ты видишь, в каком я состоянии, сейчас я разговариваю, но нет гарантии, что уже через пять минут мне не станет плохо и я не свалюсь.
- Я поеду с тобой, - отчаянно проговорила Лолита.
- Нет, - обречено вздохнула Маша, - не хватало еще и твою жизнь угробить…
«19 июля. Поговорили. Успокоилась она. Только спокойствие ее мне не нравиться, обреченность в нем какая-то. Просто, это я не могу понять – у меня с родителями отношения совсем другие. Они у меня, более современные что ли. От Машкиных же каким-то средневековьем веет. Причем явно не самыми лучшими периодами, этого самого средневековья. Хотя, мне ли их судить? Другой вопрос, что произойдет с Машкой, когда они просекут, что их дочь «больше чем одна».
Два таких явных варианта. Смирятся – не с Машкиным «позором», а с фактом беременности и будут пилить, что есть силы каждый день. Это жуткое наказание. Они могут ее до дурки довести, тем более, что в ее состоянии, она и так уже на полпути к ней…
Или не смирятся – тогда потащат ее в абортарий. Это тоже наказание, но еще более страшное, тем более для Машки, которая не при делах с этой беременностью. Черт возьми, ну и выбор. Что так тюрьма, что так – три года. Появился бы что ли, кто-нибудь, присоветовал бы что-нибудь хорошее, или полезное…
Предложила ей спрятаться – она только посмеялась. Это и понятно, ну куда я могу ее спрятать. Может, с моими поговорить? Не уверена, что поможет, но, по крайней мере, шанс, хоть и совсем маленький…».
- Значит, завтра, - Машка качалась на стуле, это была ее новая привычка, наверное, это мирное покачивание успокаивало или ее, или его, - пойдешь со мной встречать их?
- Конечно, пойду. Буду группой поддержки. Ты об этой не думай, оглянись лучше по квартире, ничего не забыли прибрать?
- А какая разница? Думаешь, это меня спасет?
- Не стоит провоцировать, - произнесла Лолита, и подумала: «Не нравиться мне твое такое настроение. Честное слово не нравиться. Как бы ты чего не удумала, нежная моя подруга».
- Что-то ты странно как-то смотришь на меня.
- Нормально смотрю. Просто думаю, что не стоит тебе их сразу такой новостью огорошивать.
- Я боюсь, что если сразу не скажу, то потом уже и сил не хватит – так и буду откладывать.
- А что ты теряешь от такого положения, отложишь до того момента, как припрет вплотную? Тогда и им некуда будет деваться.
- Не знаю, Лола, страшно мне, ой, как страшно.
Лолита поднялась, подошла к подруге и обняла ее. Маша дрожала, мелко так, почти незаметно – нервно. Неожиданно Лолита поцеловала подругу в макушку.
- Ты чего, - удивленная Маша хотела посмотреть на подругу, но та крепко прижала ее к себя.
- Меня так мать всегда успокаивала, держала так, пока я не засыпала.
- Ты сегодня не уходи от меня, ладно?
- Конечно, не уйду. Давай я тебя уложу, - предложила Лолита.
- Ты и так со мной, как маленькой нянчишься. Не надоело.
- Ты не поверишь, Маш, но я от этого даже какое-то удовлетворение получаю…
- Извращенная, ты какая-то, Лолита, - рассмеялась Маша.
- Еще какая, - весело согласилась с ней подруга, поправляя подушку и подтыкая со всех сторон одеяло.
- Может, еще и колыбельную споешь?
- Легко, - улыбнулась Лолита и неожиданно начала:
«На зеленом лужечке,
На крутом бережочке,
Дожидалась дружочка,
И сплетала веночки…»
- Хорошо получает. Пой, пой еще…
«21 июля. Завтра все окончится. Все хорошее, я имею в виду. Чувствую, просто подкоркой ощущаю… Если Машка сдастся сразу, то это к гадалке не ходи, меня к ней не допустят. Мало этого, еще и обвинят во всех мыслимых и немыслимых делах. Хотя, честно говоря, это меня волнует меньше всего.
И все-таки, как бы хорошо сейчас найти того парня, я бы копытом землю рыла и даже носом, но убедила бы его помочь Машке. Глядишь, и удалось бы родителей ее утихомирить. Времена-то сейчас вон какие. А тут и парень на месте…
Хотя, фигня, все это…»
Дописав это, Лолита положила дневник в сумку, с глаз долой и отправилась спать. Заглянула к подруге, та металась по кровати, все изыски с одеялом пошли прахом, оно было сбито кучей и валялось на полу. Лолита подобрала его с пола и укрыла Машу. Та, по-видимому, успев слегка озябнуть, оказавшись под одеялом, расслабилась и даже задышала ровнее.
- Спи, дитятка, - пробормотала она тихо.
Волна нежности прокатилась через сердце Лолиты. Было что-то такое в ее спящей подруге трогательное, чего раньше она никогда не видела, или может быть, не замечала. Полюбовавшись подругой еще какое-то время, она сама отправилась спать.
Утро обещало быть более чем…
«27 июля. Все-таки Машка испугалась, и в конце концов, и решила не «радовать» своих таким положением вещей. Только как она умудряется объяснять своим ее утренние изыски – непонятно. Или действительно существует такое понятие, как родительская слепота?
Теперь, конечно, на повестке дня другой вопрос, а, что дальше-то делать? Ведь положение долго скрывать не удастся. Ну, еще пара месяцев, максимум. А потом и к врачу ходить не надо будет… ладно. Поживем – увидим.
А еще, посетила меня странная мысль. Даже не знаю, стоит делиться с Машкой, или пока попридержать при себе… Это мне во сне приснилось. Я с некоторых пор очень серьезно стала относиться к снам. В общем, приснилось мне, что я стою в церкви, одна и ищу взглядом Машку или ждала я ее там что ли, не знаю. Высматриваю ее одним словом, а ее все нет. А потом начинаю оглядываться и замечаю, что появляются на потолке купола, прямо поперек всех рисунков, трещины. И сыпется из этих трещин песок, цемент, еще какая-то ерунда. Начинает отскакивать штукатурка. Понимаю – рушиться здание, а бежать не могу, словно ноги отнялись. Начинаю звать Машку – уверенность у меня есть, что если она придет, то все станет на свои места. Кричу изо всех сил, а ее все нет и нет. Уже большие куски отваливаются от потолка и падают. Только пока медленно, кружатся так в воздухе, листья, а потом ударяются об каменный пол и рассыпаются в пыль… Так и не дождалась я подружки, или не досмотрела сон до конца. Не помню. Только проснулась в таком ужасе, что даже говорить не сразу смогла.
Вот и запало мне обязательно надо сводить в церковь Машку. Только вот не знаю, как она к этому отнесется…
А может это бред все…
Не знаю…»
В здоровье Маши наметились изменения. Прошел токсикоз, но появился животик, совсем маленький, который она скрывала, как только могла, и лишь в присутствии Лолиты позволяла себе расслабиться. Лолита заметила, что подруга уже не только смирилась, а даже находила особое удовольствие в том, что сидя, раскинувшись на диване в комнате Лолиты поглаживала нежную, пока еще не очень заметную, полусферу, разговаривала с ней, делилась с ней новостями.
Загадка родительской слепоты продолжалась, правда теперь на стороне Маши была холодная погода. Осень, как никак. Закутавшись во все теплое, оберегая не только свое здоровье, но и младенца выходила она на улицу, посещала институт, и в большинстве случаев ходила по квартире.