1993 год, 3-й год «незалэжности» Украины. По привычке, по накатанному маршруту многие россияне еще ездят на Украину в Трускавец попить минеральной воды, полечить почки и прочие органы жизнеобеспечения. Местная вода для многих чрезвычайно полезна.
Константин тоже поехал. Устроился в санатории, врачи расписали ему курс лечения, в том числе и диету. Стол такой-то, диета такая-то.
Поселили москвича Костю с каким-то украинцем, который уже половину срока путевки отбыл. Таким образом, здесь он уже был старожилом.
Костя сразу украинца не увидел, когда вселился в номер, тот видимо где-то бегал… Костя направился в столовую пообедать. Нашел свой стол, за которым сидели три пожилых женщиы. Он с ними обедал вместе и все это время тетушки рассуждали только о болезнях и прочих сопутствующих им гадостях.
Сам Костя не привык к такого рода разговорам, да еще во время обеда. Но вынужден был все это слушать. Вообще-то он не любил лечиться в санаториях, а тут вот и приспичило.
На самом деле Костя не шибко-то и больной был: всего только маленький гастрит и маленький пиелонефрит. «Но лучше лечиться вовремя и не откладывать на будущее» – так думает Костя, у которого чудесным образом здравый смысл сочетается с пренебрежением к собственному здоровью.
Да, не привык Костя к санаториям. Здесь и пища, согласно выписанному столу, выписанной диете, какая-то не симпатичная, серая, протертая… Мясное суфле – на вид что-то несуразное…
Кое-как отобедал, потом отправился к себе в номер. Украинец уже объявился – постарше Кости, дядька лет под пятьдесят, коренастый, крепкий, обычный мужик как мужик. Зовут Николаем, по-русски говорит свободно, даже акцента нет. На украинской мове, естественно, тоже свободно, так как он из украино-язычной части Украины. Кажется из той области, где массово производят известные нежинские огурцы, которые потом закатывают промышленным способом в банки и потребляют не только на Украине и в России, но и в других странах мира.
Николай служил в советской армии, отсюда, наверное, хорошее знание русского языка. А может быть и не только поэтому. Вообще-то, правобережная, украино-язычная Украина двуязычна, как правило.
Николай - начальник большого хозяйства, бывшего то ли совхоза, то ли колхоза, специализирующегося на производстве нежинского огурца.
Костя и Николай-Мыкола познакомились. «Как дела? Почему такой грустный?» - спрашивает Николай.
«Да чего тут веселиться» – говорит Костя, грустно улыбаясь. «Сел за стол пообедать, а там бабки какие-то. Все про болезни. Жратва, естественно, как в больнице».
«Да, ладно, брат, не грусти» - говорит с веселой и певучей малороссийской интонацией Николай. «Я тебе настроение подправлю» и подставляет себе стул ближе к высокому шкафу-гардеробу. Куда-то тянетя рукой поверх шкафа и достает два свертка и бутылку с белесой жидкостью.
Увидев бутылку с жидкостью, Костя сразу подумал: «Самогон, сивуха». В свертках были нежинские огурцы, удивительным образом не потерявшие свежесть, несмотря на то, что Николай уже находился в санатории дней десять. На столе оказались также сало, черный хлеб.
«Да…, хорошее начало» - подумал Костя. «Если так будет каждый день, будет нам лечение».
Тем не менее, сели за стол, остограмились. Самогон оказался хорошим, без типичного для самогона запаха сивушных масел. Все пошло в дело: и сало, и черный хлеб, и нежинский огурец. Действительно Николай поправил настроение Косте…
У них пошел хороший, интересный разговор о разных житейских вопросах. Оба были не лишены юмора. Николай узнал, что Костя сносно понимает по-украински. Костя говорить не говорил, но понимал мову хорошо, потому что был сыном военного летчика, который в советское время лет пять служил и жил вместе с семьей в районе Запорожья и Мелитополя, и поэтому в детстве Костя учился несколько лет в русских школах этой области, где специально выделялись часы на украинский язык.
О политике они не говорили, проявляли деликатность. Хотя уже тогда начинала потихоньку завариваться западэнско-националистическая каша на Украине… Но это было только начало этого процесса…
Для Николая было очень удобным и комфортным относительное двуязычие Константина. Николай больше говорил на своей мове и только изредка, когда что-то Косте было непонятно, разъяснял ему на русском. Так и общались, так и прожили оба в одном номере еще дней десять, пока у Николая не закончился срок путевки и на замену Николая в номер прислали курортника из Ростова-на-Дону, а Костя стал уже старожилом.
Николай после первой посиделки больше не «поправлял» Косте настроение. Оба они понимали, что приехали в санаторий все-таки не «поддавать», а лечиться.
Они сдружились, стали хорошими приятелями. У каждого из них дома были семьи, но на курорте, будучи без семей, они чувствовали себя холостяками. Одному было сорок лет, другому под пятьдесят и, наверное, об этом возрасте говорят «седина в бороду, бес в ребро». И тот и другой обзавелся на курортных «танцульках» - дискотеках подружкой.
Строгие пуритане, ревнители нравственности, не осуждайте этих шалапаев. Мы знаем, что любая религия недвусмысленно заявляет, что адюльтер это грех. Но, тем не менее, в жизни человеческой это всегда было и есть… И, они, эти шалапаи, в душе были мальчишками и романтиками.
Не судите их. «Не судите, да не судимы будете» - так, кажется, говорится в Библии.
Подружка Николая была русской молодой женщиной лет тридцати пяти из Кировоградской области, а у Кости завелась своя пассия из города Клин, что где-то недалеко от Москвы, в Московской области. Ей было тридцать, но выглядела она намного моложе, поэтому внешне была заметна разница в возрасте между ними. Хотя, впрочем, никто на курортах на это не обращает внимание. Она вообще сразила Константина как шаровая молния, без предупреждения и неожиданно… Он ее увидел на танцевальной площадке, когда звучал голос известной в те годы Ольги Зарубиной, исполнявшей песню «На теплоходе музыка играет». В песне было что-то проникновенное, и звонкий девический голос сообщал нам о том, что девушка ждет теплоход, машет рукой, а сердце замирает, и она ничего не может поделать с собой. «Ты приехал сюда, и казалось тогда, что ты мне предназначен судьбой. А потом целый год я ждала теплоход, чтобы вновь повстречаться с тобой».
Среди танцующих светло русая женщина выделялась какими то особо голубыми-преголубыми глазами, которые просто обжигали своим лучистым светом и манили к себе … Хорошо скроенная, изящная женщина, умеренно высокая грудь, нежный и звонкий голосок… Звали ее Антониной и по профессии она была стеклодувом… Тоже что-то необыкновенное в этом…
Константин был сражен… У них начался бурный, любовный роман…
Николай тоже время не терял, у него тоже роман. Но спокойный, хотя и не без увлеченности роман. Оба знали, что все это временно и вскоре поезда развезут их в разные края.
Оба приятеля выручали друг друга. Бывало, Николай попросит Костю: «Ты бы погулял где-нибудь часика два». Это означало, что Николаю нужно побыть со своей подружкой наедине в номере. И, наоборот, «Ты бы погулял Николай…». Мужская солидарность для них была свята…
У Кости и Николая были разные компании. Обычно, помимо процедур, курортники занимают себя по-разному: экскурсии, пешие походы по городу и его окрестностям, посещение концертов, а иногда времяпровождение в каком-нибудь уютном кафе или ресторанчике…
Вообще все люди разные. Одни отдыхают спокойно и без всяких эксцессов, без амурных приключений, другие, даже пожилые влюбляются… Даже довольно пожилые … Некоторые потом идут под венец.
Бывают забавные и грустные сцены, когда у подружки заканчивается путевка и отпуск, и она уезжает… Нужно ехать домой и приступать к работе… И после ее отъезда партнер ходит понурый, растерянный, как побитая собака… Особенно когда пара была неравной и внешне и по возрасту…
Пришло время и Николаю уезжать… Его проводили на вокзал его курортная подружка и Костя. Все расстались друзьями…
Примечание от автора:
Пишу эту историю в сентябре 2014 года. Как давно были описываемые события! Невозможно войти дважды в одну и тоже реку... Поток времени уносит много воды и, если заходить в реку еще раз, вода будет уже другая...
Сегодня подобная история не смогла бы повториться...
Москва Сентябрь 2014 г.