Мысль, которая ушла из дома
Мысль ушла. Дверью хлопнула негромко, но, уходя, пригрозила, что больше сюда никогда не вернется.
Женщина, которая пишет рассказы, долго и безмысленно сидит напротив пустого окна монитора, потом встает и тоже уходит, нервно хлопнув дверью. Уходя, сообщает родным, что вернется скоро.
Улица кишела людьми. Они куда-то торопились, толкались локтями, плечами, совсем не замечая этого. Им не было дела друг до друга. Но это был единый организм с единым ритмом шагов и сердец, единой заботой куда-то успеть. Какая разница куда? Какая разница зачем?
Женщина выпадала из этого ритма, из этого потока. Она шла медленно. Ей так нужно было разобраться, так необходимо понять - почему ушла мысль. Какой-то парень больно наступил ей на ногу. Обернулся, извинился. Сделал это словно нечаянно, словно испугавшись не того, что причинил боль, а застеснявшись неожиданно проснувшейся своей вежливости. Растерялся и снова нырнул в привычный поток толпы.
В это же самое время Мысль витала в облаках. Она наслаждалась теплом оранжевого солнца и бесконечной синевой неба. Воздух был так чист и огромен, так не похож на прокуренный дух комнаты и тесные рамки монитора, куда её - Мысль - столько лет подряд вкладывали, впихивали, вбивали, ограничивали форматом и заставляли работать, работать, бесконечно работать.
У огромного магазина с названием "Ашан" Женщина остановилась: почему бы не зайти и не купить на обед пельмени? Стоп. Совсем не так. Почему бы не зайти и не купить (хоть раз за несколько лет) много продуктов и приготовить настоящий обед? Такой, как когда-то готовила мама? Это была не её привычная мысль. Она принадлежала какой-то чужой женщине, но почему бы не воспользоваться ей, когда своя мысль ушла и пригрозила, что никогда не вернется?
Мысль между тем осваивала пространство. Из мудрой и прожившей долгую жизнь, она словно бы превратилась в легкомысленного ребёнка. Она улетела из города, похожего на каменную гору. Она разговаривала с деревьями и кустами, она познакомилась с цветами и бабочками, она впитывала в себя мотивы песен птиц, упивалась дождём, наперегонки летала с ветром. Она всем существом своим (а есть ли существо у Мысли? Есть!) принимала жизнь такой разнообразной и прекрасной.
Многочисленная родня женщины наперебой расхваливала редкостное на их столе блюдо БОРЩ, Настоящая радость в доме. Родня требовала добавки, привычно и послушно принимая реальность того, что уже завтра им предстоит есть суп из традиционных пакетов или пластмассовых стаканчиков. Женщина тоже была довольна, хотя прекрасно понимала, что сытый желудок - совсем не то же, что полная мыслью голова.
Тем временем Мысль начало одолевать беспокойство. Нет, она по-прежнему не собиралась вернуться к женщине в прокуренную комнату. Ей просто захотелось ещё раз оценить создавшуюся ситуацию.
- Ведь это я, - рассуждала Мысль, - бужу её на рассвете. Это я лишаю её сна и покоя. Кто-то скажет: "Зачем так жестоко"? Вовсе нет! Надо видеть её горящие счастьем и гордостью глаза, когда я дарю ей самые нужные, единственно точные, самые главные слова. Ведь слова - мои дети. Мною, а не ею рождённые. Я складываю их в сюжет. Я... Но ведь я ЕЁ мысль... Нет, стоп! Она должна понять: я Мысль, а не собачка на поводке. У меня тоже есть и характер, и упрямство. Я рождаю слова. Я складываю их в сюжет.
Бесконечная, плотно сжатая вереница машин, похожая на огромное стадо экзотических животных с отполированными спинами и круглыми вытаращенными глазами-фарами, двигалась со скоростью медленного шага. Казалось, что эти животные пытаются отыскать на сером асфальте хотя бы травинку, чтобы заглушить голод. Женщина облегченно вздохнула: как хорошо, что оставила свой лимузин на парковке. Спустилась в метро. Там хоть не надёжнее, но намного быстрее. Что бы делал большой город без своего привычного подземелья? Да, переполненные в часы пик душные вагоны, жесткий стук колёс, голос, объявляющий названия станций, указующий гражданам пассажирам кому следует уступать место в вагоне... Но здесь было движение, здесь можно было подумать. Женщина начала искать слова в надежде сложить из них, как из мозаики, законченную картинку. Слов было много. И празднично-разноцветных, и ласковых, и жестких, и громких, и едва слышных, и совсем призрачных, которые, едва появившись, таяли, угасали. Слов было много, но картинка из них не складывалась. Слова без Мысли - это просто набор звуков.
- Я никогда не вернусь обратно, - клялась себе Мысль, с восторгом оглядывая поле. – Я навсегда останусь здесь. Полю, лесу, мотылькам я буду дарить самые нежные, самые прекрасные слова. Я расскажу им, как живут люди в равнодушных каменных домах. Как невыразительны их лица. На каждом написано одно: как выжить, когда кругом опасно. Как быть не хуже других. Им некогда остановиться, чтобы послушать, как шумит листва и стрекочут кузнечики. Я расскажу так, чтобы и лес, и поле поняли меня. Поняли и сами пригласили остаться. Но вдруг подул ледяной ветер, а на поле, как шапка злого колдуна, надвинулась туча.
Женщина, которая пишет рассказы, вошла в Издательский дом. Десятки знакомых улыбающихся лиц. Все делают вид, что очень рады ей. А почему бы и нет? Её книги не задерживаются на прилавках – ходовой товар с её именем, она его производитель.
- Что новенького? – спросил редактор. – Мы уже заждались. Какая гениальная мысль родилась в Вашей головке?
Мысль… Головка… Ей показалось вдруг, что вместо головы на плечах – большой, надутый воздухом шарик. Он клонится то направо, то налево, кого-то приветствуя, с кем-то знакомясь. А вместо улыбок на десятках лиц оскал. И все ждут от неё рассказов? Нет, денег! Ходового товара!
Всё вдруг закачалось, закружилось. Воздушный шарик сорвало ветром.
Мысль вернулась в город. Ледяной ветер и чёрная туча, которая, как шапка злого колдуна, надвинулась на поле, дали ей понять, что нигде нет жизни без проблем. Но главное – она сама - Мысль – не так уж нужна им – и лесу, и полю. У них свои радости, свои беды. Их будит солнце, а не Мысль. Их будоражит непогода, а не новые идеи. Мысль для них даже не игрушка. Не их сословие, не их принадлежность. А мысль только тогда жива, когда кому-то принадлежит. Вот почему она вернулась в город. Хотелось, ах, как хотелось найти того, кому нужна. Пристала к девчонке, встреченной в парке. Вовремя поняла, что начала крошиться на осколки мечтаний о нарядах и кавалерах. Попробовала идти в ногу с парнем, на майке которого красовалось слово «Браток». А вдруг действительно родственник? Но неожиданно увидела себя, чернеющей от злобы.
На автобусной остановке, куда без мысли пришла Женщина, пишущая рассказы, как ни странно, было пусто. Она остановилась: а разве ей нужно куда-то ехать?
Рядом с ней остановился хорошо одетый мужчина средних лет.
- Интересно, куда он едет? – подумала Женщина. - Может быть, поехать с ним? Но зачем? Чтобы каждый день потом готовить обед и стирать носки и рубашки?
- Какая милая женщина, – подумал Он. – Может быть, поехать с ней? Только зачем? Чтобы долго и утомительно ухаживать? Терпеть капризы? А может быть, у неё еще и дети есть.
- Зачем мне всё это, - подумала Она. - Ведь я ищу свою Мысль, а не мужчину.
- Это совсем не мои проблемы, - подумал он.
Подошел автобус, Она уже знала, что поедет домой. Она помахала рукой мужчине. Просто так.
Он помахал рукой женщине. Просто так. И продолжил свой вечерний моцион.
К вечеру Мысль почувствовала, как она устала. Еще больше, чем отдавая себя компьютеру. Без всякой мысли вошла она в магазин с названием «АШАН». Народу было много. Кто-то больно наступил ей на ногу и не извинился. Очередь в кассу шла медленно. Мысль случайно прислонилась к какому-то парню. «А вот интересно, - неожиданно громко сказал он, - какие мысли одолевали наших предков, когда они часами стояли в очередях за колбасой?» Очередь засмеялась.
- Им очень хотелось домой, - тихо сказала Мысль. Сказала и поняла вдруг, что ей тоже очень хочется домой. Но нет, она не вернется. Она никогда не вернется. И пусть Женщина, которая пишет рассказы, которая уверена, что ей достаточно сесть за клавиатуру, и Мысль тотчас же бескорыстно будет служить ей… Нет, ни за что. Нет, никогда!
Тихим ручейком струилось время. Прокуренный воздух замер в стенах комнаты. Женщина раскрыла окно. Ветер ворвался с такой силой, что заволновались, зашелестели страницы забытой на столе книги, надулись парусами занавески, запахло дождем и ранней осенью. Женщина, которая писала рассказы, придвинула стул к замершему компьютеру, долго смотрела в пустое пространство монитора. И вдруг!.. Пальцы сами побежали по клавиатуре, а это значило… А это значило, что, как верный друг, готовый в самую трудную минуту прийти на помощь, вернулась истосковавшаяся Мысль. Новый рассказ был о ней. Он начинался словами: «Мысль ушла. Дверью хлопнула негромко, но, уходя, пригрозила, что больше сюда никогда не вернётся».
Я благодарю за найденную картинку к рассказу Галину Чечельницкую – свою подругу и редактора.