Проигрался вчистую — у нашего Бога в семи рукавах
по колоде краплёных шрапнелью тузов.
Роман Казимирский
Бог вызвал меня к себе, и я поспешил к нему сломя голову.
На прошлой аудиенции не сдержавшись, я вступил со Всевышним в перепалку, и он в сердцах, взбешённый моим непослушанием, пригрозил отправить на Землю.
Менять статус приближенного к Богу ангела на участь жалкого домашнего привидения, было сродни свержению в преисподнюю. Зато привидения были избавлены от господней опеки, могли передвигаться от дома к дому, и у меня появилась бы возможность вновь увидеть мать и сестрёнку, быть рядом с ними. От мысли, что я оставил их таких беспомощных и одиноких в этом большом хаотичном мире, мне стало горько и захотелось ещё раз высказать Богу все накопившиеся обиды.
В прошлый раз наша перепалка началась с пустяка. Этот милый старикашка, начал вновь отчитывать меня за Костика Свиридова.
— Вместо того, чтобы помочь своему подопечному, ты злорадствовал, глядя на его страдания. Это подло. Ведь тебе ничего не стоило просто протянуть ему руку помощи! — вскричал Всевышний.
Мне стало обидно. Я не понимал, чем этот Костик Свиридов лучше меня, и почему Бог так печётся о нём?
— А вы сами-то часто протягиваете свою руку помощи, Всемогущий? — закричал я в ответ.— Где вы были, когда в меня, такого молодого, всадили нож? Где вы были, когда мать оплакивала меня? А уши ваши случайно не заложило? А глаза ваши видят хорошо? А вы разве не ведаете, сколько в мире несправедливости? И больше забот у вас нет, как следить должным ли я образом оберегаю этого циника Костика Свиридова?
Меня понесло, и я выложил Богу всё, что думаю о нём.
Конечно, жалко было покидать астрал. Могучая космическая энергия умиротворяюще действовала на меня. Я упивался многоцветием игры красок, рассыпающихся фейерверком в бесконечности звёздного свода, забавлялся с энергетическими сгустками заблудших душ, вступая с ними в диалог и представляясь самим Богом. А когда длинным колокольным гулом раздавалось долгое «ооум-м-м» далеко во Вселенной, трепеща и содрогаясь от дурманящего блаженства, я готов был объять весь мир своей любовью.
Прибыв в апартаменты Бога, я торопливо направился в мини планетарий, где сонно покачивались в невесомости разнопёстрые пузыри. Не успел я подступить к ним, как пузыри завертелись, закружились, маня к себе сонмом ярких красок, и каждый пытался доминировать над остальными. Прислушавшись к своему сердцебиению, я пошёл на тихий ласкающий свет и вскоре увидел маленький голубенький шарик, скромненько приткнувшийся в углу. Взобравшись внутрь, я почувствовал, как непривычно начинают подкашиваться ноги — это было единственное место во вселенной, где я мог снова ощутить себя плотью. С наслаждением опустившись в большое кожаное кресло, и мягко утонув в нём, я погрузился в головокружительный аромат ночных фиалок. Дразнящий запах любимых маминых цветов обволакивал всё моё сознание, играл на чувствах, пока не выпотрошил всю мою напускную гордыню. И впервые до меня дошло осознание того, как бестолково я жил на Земле, неоправданно растрачивая бесценный подарок небес, и если бы не ранняя смерть, наверняка, погряз бы в пороках, каждый раз жадно въедавшихся в мою сущность.
— Если бы всё можно было начать сначала, — прошептал я, и чуть не поперхнулся от горького привкуса сожаления, выступившим толстым слоем на языке.
Послышался вульгарный хохот. Я обернулся к монитору и не поверил своим глазам — Бог, уподобившись престарелому ловеласу, развязно заигрывал с душами трёх взбалмошных, похожих на ожиревших Мальвин тёток. Наблюдать пикантную любовную прелюдию было довольно забавно — словно сидишь перед большим экраном формата 6D. Развеселившись, я вмиг позабыл свои горести, словно кто рукою отвёл. Расслабившись и забыв, что у меня нет тела, я всё время пытался по привычке зажевать попкорн.
— Ну, как устоишь перед обаянием этих обольстительниц, — воскликнул между тем Бог, приобнимая Мальвин.
Тётки радостно взвизгнули: «Жертву нам! Жертву! ».
Картина напоминала шабаш ведьм из голливудских фильмов. Я ещё раз укрепился во мнении, что Бог совсем не был похож на величавого повелителя, так себе заурядный сухонький старичок с пучком белоснежной бородки.
— Да, Бог ли это? — я почувствовал, как по мне, упруго надавливая, словно просясь вовнутрь, скользнула чья-то мысль. Встревожившись, я попытался отогнать её, как кто-то коснулся моего плеча.
Торопливо обернувшись, я ахнул, увидев перед собою раздвоившегося Бога.
— Вы здесь, и там? — спросил я, переводя взгляд c одного Бога на другого. — Даже и не предполагал, что и Вы позволяете себе фривольничать с дамами.
— Это не дамы, это твои откормленные пороки, — вздохнул Бог. — Требуют вместе с тобой на Землю отправить.
— Что? — не поверив Богу, я начал внимательно вглядываться в экран.
Мальвины, почувствовав мой пристальный взгляд, обратили на меня своё внимание, и вдруг к моему ужасу, оставив экранного Бога, ринулись ко мне. Я попытался было отмахнуться от них, но каждая, злорадно похихикивая, нырнула в меня. Бог сокрушённо всплеснул руками:
— Пропал Константин Свиридов!
— Опять Вы о нём вспомнили! — недовольно буркнул я.
— А что делать, если за эти пять лет, что ты здесь так и не удосужился помочь своему подопечному, — вздохнул Бог.
— Зато Вы своими подачками испортили всё моё воспитание, вытаскивали его из всякого дерьма, куда он вляпывался, — возмутился я. — Я намеренно ему не помогал. Вы бы знали, какой он циничный. Ни малейшего великодушия. Пусть помучается в жизни, хлебнёт горюшка, может, подобреет.
Бог как всегда решил схитрить, взять меня лаской, — благодушно улыбнулся мне, и под воздействием его флюидов я просиял от счастья, словно пятилетний ребёнок в объятиях матери.
— Может, всё-таки напоследок сделаешь ему подарок в жизни? —попросил Бог вкрадчивым голосом.
— Вы хотите, чтобы я ему обеспечил миллионный выигрыш в лотерею? — ухмыльнулся я.
— Ну, хотя бы пусть найдёт свою суженную в жизни.
— Обойдётся, — отрезал я.
— Быть по-твоему, — Бог опечалился, но пошёл на уступки. От чувства превосходства над самим хозяином вселенной меня бросило в сладкую дрожь.
— Вы лучше проинструктируйте меня, что я должен делать на Земле? Надеюсь, у меня появится возможность помогать своей матери?
— Обязательно появится, — Бог дружески похлопал меня по плечу. — Я буду рядом и устрою вам такую встречу.
— Как Вы тоже спуститесь на Землю? Это будет что-то вроде второго пришествия Христа? Или же намечается конец света? — встревоженно воскликнул я.
— Не беспокойся, конца света не будет, — усмехнулся Всевышний. — Богу это не угодно.
— Так Вы не Бог? — разочарованно протянул я.
— Я такой же ангел, что и ты, только выше рангом, и живу на уровне не сознания, а подсознания. Более того, я есть ты. Это я спровоцировал нашу раннюю смерть в надежде, что здесь сумею перевоспитать тебя. Нам даже представился шанс —подкорректировать нашу будущую судьбу. Но, увы, всё пошло наперекосяк.
— Так мне предстоит родиться Костей Свиридовым? Так надо было сразу всё объяснить! — возмущённо закричал я. — Пока не поздно, меняем мою предстоящую судьбу. И не надо качать здесь головою. Вы же моё подсознание, Вы же должны меня оберегать?
— Плевал я на тебя, сукин сын, когда, наконец-то, засунешь, куда подальше свою гордыню и дерзость, — неожиданно вспылил Бог-ангел. — Сколько работаю над тобою, всё бестолку.
— Как Вы можете так говорить, Вы же мой ангел? — защищался я.
— Всё, мои обязанности ангела закончились, пора нам спускаться на Землю. Ух, расквитаюсь я там с тобою, циник, — Бог-ангел в предвкушении хорошей трёпки потёр руки. Я собрался было пристыдить его, как он начал преображаться прямо у меня на глазах. Привстав с кресла, я оторопело наблюдал, как дряблая кожа его лица стремительно омолаживалось. Когда же добрый и ласковый взгляд сменился на жёсткий, я грохнулся обратно в кресло — передо мной стояла моя совершенная копия.
— Что, будущий Костик Свиридов, приложим усилия, чтобы исправить «двойку» по жизни на планете Земля? — заговорщицки подмигнула мне копия.
— М-м-м, — неопределённо промычал я в ответ. И тут же почувствовал, как какая-то неведомая сила подхватила меня и понесла вперёд, сжимая в комок, отчего я становился всё меньше и меньше. Не в силах сопротивляться, я только чувствовал, что превращаюсь в молекулу, атом. Меня стирали, чтобы возродить вновь. Нового.