Алла Пушкина
БИОГРАФИЯ ВРЕМЕНИ
(Страницы истории Черниговского молодежного ттеатра
с пометками Геннадия Касьянова)
В 1985-м году в городе Чернигове Украинской ССР насчитывалось два театра. Первый и основной – Украинский музыкально-драматический театр им. Т.Г.Шевченко, призванный дарить труженикам республики радость встречи с искусством, давать возможность отдохнуть трудовому народу после тяжелой смены на «Химволокно» или радиозаводе. В этом театре господствовали музыка, песни, танцы, яркость образов, создаваемых актерами. Да и звезды тут были настоящие, город знал их в лицо: Жанна Федорова, Владимир Клименко, Алла Абелева, Владимир Васильев. Театр специализировался на опереттах и водевилях. Имел свою репертуарную нишу и удачно существовал в ее рамках.
Был в городе еще один театр, который к 1985-му году насчитывал в своей биографии уже девять лет. О нем знали меньше. Его актеров не узнавали на улицах. Да и не удивительно. Ведь это был Театр кукол. Но не узнавали актеров не только потому, что они «прятались» за куклами, а, скорее, потому, что стационарной площадки у театра не было. Только захудалая, продуваемая и протекающая со всех сторон контора по улице Комсомольской, прямо напротив тюрьмы. Славное место для детского театра!.. Но и на том спасибо. Актеры вели кочевую жизнь. Выступали в школах, детских садах, клубах, да и, чего там греха таить, просто на грузовиках среди поля. Объездили не только райцентры и более мелкие населенные пункты Черниговской области, но и такие же райцентры и населенные пункты практически всего Советского Союза, включая республики Закавказья. Иногда кажется, что песенка «Мы – бродячие артисты» написана об актерах-кукольниках. Хотя в нашей тогда огромной стране подобных театров было немало. Но в 80-е годы в Чернигове такой был один. На работу сюда распределяли выпускников театральных училищ и институтов – поднимать и развивать театральное искусство.
В начале 80-х главным режиссером Черниговского театра кукол был назначен выпускник-отличник режиссерского отделения Харьковского института искусств, комсомолец-активист Геннадий Касьянов. Как говорится, новая метла всюду расставляет своих людей, поэтому молодой режиссер на поиски «своих» артистов отправился в Днепропетровское театральное училище. Именно там он «завербовал» актеров-кукольников Владимира Банюка, Татьяну Тушич, Олега Шпака и Мирославу Вытриховскую, за которой впоследствии, плюнув на учебу, так и не закончив в свое время театральное училище, приехал Валентин Макар. Но это было чуть позже. В мастерских Театра кукол, находящуюся в то время на легком труде ввиду уже приличной беременности, Касьянов увидел Юлию Матросову. Она работала в театре еще при Василии Ивановиче Ващаеве – первом режиссере театра, и до появления Касьянова создала немало нетленных образов пионеров, зайцев и прочих подобных персонажей. К тому времени уже с полгода в Театре кукол работали Любовь Веселова и Татьяна Салдецкая, которые поверили в радужные перспективы, рисуемые Ващаевым, и приехали сюда. Талантливый и мастеровитый выпускник Ташкентского театрального института Александр Максяков также попал в поле зрения будущего заслуженного деятеля искусств Г.С.Касьянова. Но тогда, почти тридцать лет назад, когда не было ни званий, ни титулов, а только молодость, талант и горячее желание свернуть горы, ребята делали кукольные спектакли, разъезжали с ними по городам и весям, влюблялись, хулиганили и, казалось, были счастливы.
Тут неожиданно в стране началась перестройка. Горбачев вещал с экранов телевизоров об ускорении и гласности. В периодике начали печататься произведения, ранее не печатаемые. Мы стали узнавать о тех ужасах, которые были закопаны под толщами брежневской системы. Сенсация за сенсацией выходили в журналах «Юность», «Новый мир», «Иностранная литература», в «Звезде» и «Нашем современнике». Народ открывал для себя Булгакова, Платонова, Солженицына, Замятина, Распутина, Войновича, Айтматова, Быкова… И если с приходом Хрущева наступила оттепель, то с приходом Горбачева реки стали выходить из берегов. Казалось, что теперь уже можно все. Не только обсуждать и осуждать, но и творить, создавать. Повсеместно, как грибы после дождя, стали возникать студии, маленькие театрики. Не все в этой пучине гласности и нового мышления смогли остаться на плаву, но те, что удержались, закрепились прочно не только в историческом, но и театральном плане.
Приближалась значительная дата в истории государства – 40-летие Победы советского народа в Великой Отечественной войне. В репертуаре Театра кукол был спектакль о войне и подвиге по произведению Аркадия Гайдара «Военная тайна». Помните эту историю о Мальчише-Кибальчише? Хороший был спектакль, как утверждают очевидцы. Вот только война там гражданская, а не Отечественная. Данное произведение к сорокалетию Победы не котировалось.
Поэтому Геннадий Касьянов написал инсценировку, взяв в основу два произведения известного прозаика, пишущего о войне, - Бориса Васильева. Таким образом объединил две истории подвига: не сдавшегося и до последнего не покинувшего Брестскую крепость Николая Плужникова (повесть «В списках не значится») и пятерых девчонок, под командованием старшины Васкова, которые погибли, все-таки отстояв тот клочок родной земли, что поручила им Родина («А зори здесь тихие»). Репетировали в свободное от основной работы время между «Солнечным лучиком», «Прыгающей принцессой» и прочими кукольными спектаклями. Впервые выйти из-за ширмы и сыграть для другой аудитории – было очень ответственно. Геннадий Касьянов для участия в этом эксперименте выбрал Любовь Веселову (Лиза Бричкина), Татьяну Салдецкую (Женька Камелькова), Юлию Матросову (Рита Осянина), Мирославу Вытриховскую (Галка Четвертак), Аллу Дадашьянц (Соня Гурвич), Александра Максякова (старшина Васков), Владимира Банюка (Николай Плужников), Татьяну Тушич (Мирра), Олега Шпака (Небогатов). Девять актеров, одиннадцать сцен. Назвали спектакль «Одиннадцать страниц военной прозы». Показывали худсовету театра. Спектакль ругали.
Ну, зачем так сразу: «спектакль ругали»? В музее театра (кстати, придумал дизайн музея и практически собственными руками создал запорожско-харьковский дизайнер Андрей Галушка) сохраняется в «чеховском многоуважаемом шкафу» подлинник протокола заседания художественного совета, в котором спектакль в целом одобряется, но «воротнички надо подшивать» (особое мнение супруги полковника В.И.Илюхиной). Показ спектакля проходил в ремонтируемом здании художественного музея, и тогдашний его директор Светлана Ключник умоляла нас со слезами на глазах: «Мальчики, не несите в помещение патронные ящики, я вас прошу!». Вот таким было наше «рождение».
Еще раз, кстати… В нашем «монастыре» случайных людей быть не может по определению. Так вот, Андрей Галушка - сын Лиды Моргулевой, а она - дочь Ольги Константиновны Моргулевой, руководительницы кукольного кружка в Запорожском Дворце пионеров, с которого, собственно, и начался мой путь к театру.
Естественно, что подобный литературный театр в живом плане не втискивался в рамки понимания того, что и как должен делать театр кукол. Был риск остаться без зрителя: дети не поймут, взрослые – не пойдут. В искусстве, пожалуй, самое сложное – менять стереотипы. Группа актеров во главе со своим идейным вдохновителем и режиссером пошла на риск. Поначалу не так все было просто, как кажется теперь, спустя годы. Это сегодня, проводя экскурсию по театральному музею, легко говорить, что нынешний Молодежный театр начался спектаклем «Одиннадцать страниц военной прозы», премьера которого состоялась 1 мая 1985 года. Премьера, действительно, состоялась 1 мая, но кто мог тогда, в 1985 году, предполагать, что в тот день родится Театр?
Коль уж сделали спектакль, то нужно его кому-то показать. Спектакль о войне. Год сорокалетия Победы. Взяли ящики из-под патронов, надели гимнастерки – и куда? Отправились в Черниговское летное училище. Не за деньгами, а поделиться тем, что волнует. Говорят, в тот день было жарко. Спектакль для курсантов назначили в первой половине дня, видимо, для тех, кто не участвовал в традиционной первомайской демонстрации. Играли хорошо или плохо, сказать трудно. Волновались сильно. Все-таки первый раз – на зрителя. А зритель спал, уморенный жарой и строевой подготовкой. Криков восторга и сокрушающих стены аплодисментов не было, но спектакль все же состоялся. Впоследствии играли на разных сценических площадках города. Вперемежку с «Метелычем и Бантиком» и «Настоящим Дедом Морозом» репетировали следующий спектакль по повести того же Бориса Васильева «А завтра была война».
«Одиннадцать страниц» играли по случаю и при любом удобном случае. Но город заговорил о том, что и у нас появилось нечто новое. Ребята назвали себя Молодежной сценой. Это соответствовало и самим артистам – молодым и, бесспорно, талантливым, и зрительской аудитории, которой был адресован спектакль. Молодежной сцене повезло в том смысле, что у них сразу появились свои почитатели. Они не только сами ходили на каждый спектакль, но и пропагандировали новое явление города, привлекая тем самым все больше и больше зрителей. Слухами, как известно, земля полнится. Долетели они и до Киева. Именно у матери городов русских Молодежная сцена обрела крестных родителей: народного артиста всех времен и народов Николая Рушковского и Майю Ильиничну Сосновскую, маму художника Сергея Сосновского. Жизнь у Сережи была талантливой, но короткой. Для Молодежной сцены он сделал сценографию спектакля «А завтра была война», а картины Сергея до сих пор украшают гримерки театра и стены квартир некоторых артистов, в частности, Любови Веселовой.
Если кто-то помнит этот спектакль, то согласится, что ребята играли с невероятной верой в своих героев, с уверенностью в том, что каждое слово, произносимое со сцены, – правда, необходимая любому зрителю. Герои спектакля – десятиклассники, события происходят в канун войны. Кто прав, кто виноват в это жестокое сталинское время – сложно разобраться. Но они честны перед своей совестью, все до одного. Драма чести и совести разворачивается на сцене. Молодые актеры - Любовь Веселова (Искра Полякова), Юлия Матросова (мать Искры), Татьяна Салдецкая (учительница по прозвищу Валендра), Александр Максяков (Люберецкий), Мирослава Вытриховская (Вика Люберецкая), Олег Шпак (Стамескин) – играют настолько искренне, что трех ширм и нескольких стульев на сцене в качестве декораций вполне достаточно. Кстати, этот принцип минимализма на сцене мощно закрепился у Касьянова-режиссера. До сих пор для него остается главным в спектакле – атмосфера, текст, актер. Если это есть, то можно играть даже среди чистого поля.
В первые год-полтора своего существования Молодежная сцена была больше литературным театром. Геннадий Касьянов делал мастерские инсценировки; Юрий Кравчук сочинял или подбирал музыку; актеры, подогреваемые мыслью о том, что в силах и вправе создать новый театр, работали без устали. Буквально один за другим выходили спектакли «Авдий» (по Ч.Айтматову), «Ювенильное море» (по А.Платонову), «Неопалимая купина» (по В.Быкову). Сами шили костюмы, продавали и прорывали билеты, арендовали различные помещения, расставляли стулья, монтировали сцену или ее подобие, мыли полы.
Был, кажется, 1986 год. Бывшая актриса Театра кукол, преподаватель драматического кружка во Дворце пионеров, который я активно посещала в старших классах, Тамара Алексеевна Дружкова, знавшая не понаслышке Геннадия Касьянова, пригласила меня на очередную премьеру Молодежной сцены. Тут хочется заметить, что я даже не знала, где и когда продавались билеты на спектакли этого нового театрального явления города. Создавалось впечатление, что сюда можно было попасть только по большому блату. Все места раскупали свои, и до простых смертных билеты не доходили. Но вот мне посчастливилось. Возле бывшего магазина «Янтарь», что по улице Ленина (теперь проспект Мира), толпились люди. Обсуждали «Страницы», «А завтра была война», козыряли именами актеров, фамилиями писателей, кое-кто и личным знакомством с самим Касьяновым. Без десяти семь перед нами открылись двери, и публика начала карабкаться вверх по узкой ободранной лестнице. В пролете третьего, а может, и четвертого этажа нас встречала Алла Дадашьянц. Вот ее-то я знала лучше остальных, просто мы жили по соседству. Расселись на каких-то лавках. Начался спектакль, который назывался «Ювенильное море». Умопомрачительная старуха Федератовна в исполнении Юлии Матросовой сразила сразу и наповал. А Умрищев! Какой Умрищев (Александр Максяков)! Надежда Басталоева в красной революционной косынке в исполнении Любови Веселовой заставляла сердца зрителей стчать в ритме, отбиваемом барабанами. Спектакль был решен в стиле агитбригады с элементами драматического театра. Актеры создавали невероятные фигуры на сцене, споря при этом о гвоздях. Идея светлого будущего, которое строили и в которое верили герои рассказа Андрея Платонова, каким-то потрясающим образом переплеталась со всеми невысказанными, но подтвержденными работой идеями создания своего театра, а стало быть, и своего собственного светлого будущего.
Давным-давно, когда деревья были большими и не умирали стоя, шли мы с киевским художником Владимиром Шематюком (1948-2004) по улице Просторной… вот, значит, шли мы, шли, и Владимир Петрович, благодарствуя за «Ювенильное море», сказал, что Люба Веселова и Юлия Матросова – актрисы от Бога, и им вообще даже сцена не нужна с декорациями, они должны лишь легонько оттолкнуться от земли и полететь, как во сне… вот такие были его слова…
А в театре - галерея портретов артистов, написанных его рукой.
Там же, на верхотуре ювелирного магазина, смотрела спектакль «Авдий». Признаться честно, запомнила только название. Лица и персонажи стерлись из памяти. Возможно, в тот день был не очень удачный спектакль, возможно, по своему малолетству я мало что поняла. Но однозначно – этот спектакль не произвел на меня такого впечатления, как «Ювенильное море». А вот «Неопалимая купина» просто врезался в память пронзительной историей Иваньшиной в исполнении Юлии Матросовой. Лишенная практически каких бы то ни было физических действий, актриса ведет свой монолог с таким внутренним напряжением, что переворачиваются земные недра.
О Молодежной сцене теперь уже говорили повсеместно. Актеры во главе со своим лидером, вдохновителем и движущей силой Геннадием Касьяновым стали выходить из подполья и работать на приличных сценических площадках, например, в Клубе строителей, в филармонии. Своего же здания у ребят по-прежнему не было. Именно на сцене Клуба строителей, тогда это улица Пролетарская, ныне Князя Черного, сразу за древним курганом, смотрела в исполнении актеров Молодежной сцены социальную современную драму Людмилы Разумовской «Дорогая Елена Сергеевна». В самом конце 80-х и начале 90-х было очень модно «вскрывать нарывы» нашего общества. Как оказалось, мы все вовсе не такие воспитанные, культурные, работящие, верящие в то, что коммунизм все-таки будет построен, светлое будущее настанет, и каждый советский человек к двухтысячному году будет иметь отдельную квартиру. Оказалось, что наше общество не лишено трудных подростков, подлецов, хапуг, приспособленцев и просто нечистоплотных людей. Именно о таких подростках - выпускниках школы - и идет речь в спектакле. Роль Елены Сергеевны, одинокой школьной учительницы математики, преданной советским идеалам, высоконравственной, исполняла Любовь Веселова. Говорят, что актеры в спектакле - а это Мирослава Вытриховская, Валентин Макар, Владимир Банюк и Олег Шпак - ели настоящую капусту, которая казалась невероятно вкусной. С тех пор прошло много лет, но фразу «артисты хотят капусты» Люба любит вспоминать и поныне.
А теперь снова вернусь назад, когда только что родившаяся Молодежная сцена после участия в смотре «Молодые голоса» в Одессе (1985 год) стала лауреатом первой премии и о ней заговорили на широких просторах нашей тогда необъятной родины. Среди первых поклонников черниговских ребят оказались известные московские театральные критики Инна Соловьева и Борис Поюровский, с легкой руки которого появилась возможность сыграть «11 страниц…» в ЦДРИ (Центральный Дом работников искусств) в Москве. В числе зрителей был командированный в столицу секретарь Черниговского обкома партии по вопросам идеологии (кажется, так это называлось раньше) Владимир Михайлович Половец. Именно благодаря этому стечению обстоятельств и, возможно, случайно вылетевшей из чьих-то уважаемых уст фразе: «Пусть и в Чернигове будет своя маленькая «Таганка», дело с получением здания для Театра юного зрителя (именно такой театр хотела видеть местная власть) сдвинулось с мертвой точки. Курсы гражданской обороны, что находились в живописном месте Чернигова, недалеко от древнего Вала, по улице Родимцева, 4, получили другое, более подходящее для учебных тревог и бесконечных нормативов помещение. А в этих стенах было принято решение открыть театр, вернуть им (стенам), так сказать, духовность.
И вот, как вспоминают артисты, они сами носили кирпичи, выгребали тонны мусора, вымывали полы и параллельно репетировали спектакли «Карьер», «Про Федота-стрельца, удалого молодца» и «Старший сын». Именно «Карьером» по военной повести белорусского писателя Василя Быкова в сценической редакции Вербеца и открыли в 1988-м первый (а фактически – третий, если начинать с 85-го – потом, спустя годы, так и стали считать) театральный сезон в новом помещении, а вернее сказать, наконец-то в своем собственном театре. Я этот спектакль не видела, говорят, что он вышел неудачным, такое случается, и как-то быстро сошел с репертуара. Но спустя 25 лет, думаю, можно принести в жертву «Карьер», дабы, перепрыгнув его, назвать два эпохальных спектакля, которые держались в репертуаре на протяжении четверти века. Премьера филатовского «Федота-стрельца» случилась буквально на пятый день после «прыжка» и произвела настоящий фурор. В тогдашнем, кто мог предположить, что увядающем, Советском Союзе вовсю царила гласность. Вспоминаю анекдот того времени:
- Говорят, что в Америке любой гражданин может стать у стен Белого дома и выкрикнуть: «Рейган – дурак!».
- У нас тоже любой гражданин может стать у стен Кремля и выкрикнуть: «Рейган – дурак!».
Леонид Филатов написал своего «Федота-стрельца…», где царь был дураком, а простой русский мужик Федот – работящим, добрым и смекалистым. Впрочем, так было во всех русских народных сказках, просто язык филатовского «Федота» был невероятно современным, и каждый смекал, о ком и о чем идет речь – эдакая неприкрытая сатира. Юрий Кравчук, в то время завмуз (заведующий музыкальной частью театра), придумал весьма интересное и свежее по тем временам музыкальное решение. Актеры некоторые тексты пели на мелодии тогдашних хитов, как сейчас выражаются. Получился зажигательный, задорный актерский капустник, да еще и не в традиционном театральном пространстве – вот вам зал, вот вам сцена. Действие происходило, как на показе мод – на подиуме, и по трем сторонам - зрители. У «Федота» интересная судьба. За четверть века его существования с ним прощались несколько раз. Думали, Максяков и Тушич уехали - прощай, Федот. Ан нет – зрители спрашивали. Даже требовали. И вот тогда начались «вводы». Роль Генерала вместо ушедшего из театра на журналистские просторы Олега Шпака стал играть Алексей Быш, роль Царя поручили Роману Покровскому, а Царевны – Руслане Остапко. Послом и Голосом изначально был Владимир Банюк, который с первых же дней существования спектакля его не любил, равно как и свою роль в нем, поэтому в ходе перемен Владимира сменил Алексей Щевелев, а Лешу, в свою очередь – Николай Бичук. В таком составе и отпраздновали 25-летие. Из неизменных исполнителей остались Валик Макар (Федот), Таня Салдецкая (Маруся), Люба Веселова (Баба Яга) и Юля Матросова (Нянька). Казалось бы, время спектакля ушло, и музыка устарела, и монтировщики сцены - они же актеры театра - не любят каждый раз переставлять зал… Да, всегда есть справедливая и верная фраза в самом же спектакле: «Мы не жалуем Федота, а народ – наоборот».
Но вернемся в 1988-й год. Я только что окончила школу, а в театре, где и не предполагала, что буду когда-то работать, к тому времени сложились уже две семейные пары: Татьяна Тушич – Александр Максяков и Мирослава Вытриховская – Валентин Макар. И вот в этот период первый сезон не работала Мирослава Вытриховская, так как 7 ноября, в красный день календаря, родила Валентину дочурку Соломию. Мирослава блеснет в следующих сезонах звездными ролями.
Итак, 5 октября – премьера «Федота», а уже 16 ноября – «Старший сын» по широко известной пьесе российского советского драматурга из Иркутска Александра Вампилова. До этого на телеэкраны уже вышел и был очень популярен одноименный фильм, снятый Виталием Масленниковым в 1975 году, с Евгением Леоновым, Николаем Караченцовым, Михаилом Боярским и Светланой Крючковой.
Как любит говорить наш Геннадий Сергеевич Касьянов: «Просто драматургия очень хорошая». Не знаю, сравнивали зрители фильм со спектаклем, но мне кажется, у нас в то время получилось не менее талантливо и трогательно. Роль Сарафанова была изначально уготована для Саши Максякова. И потом, спустя много лет, мы изредка, два раза в год, играли этот спектакль, непременно «выписывая» из Днепропетровска нашего Сарафанова. Максяков охотно ездит, начиная с 2000-го (год ухода Саши и Тани из театра), и играет свои роли, в которых его никто не заменит, - Сарафанова и Фирса в «Вишневом саде».
Кстати, это еще один эпохальный спектакль в истории театра. Но о «Саде» опять-таки дальше, так как он еще на тот момент не расцвел. Хорошо Максу (так мы, свои, называем Сашу Максякова). Его роль Сарафанова – безвозрастная, играй хоть в тридцать, хоть в семьдесят, как говорится, роль на вырост. А вот с Бусыгиным, Сильвой, Ниной, Кудимовым пришлось, спустя годы, думать – кем заменить повзрослевших Валика Макара, Володю Банюка, Олега Шпака. Им на смену пришли Саша Щукин, Женя Сидоренко, Руслана Остапко и Леша Щевелев, которого в последние годы сменил Коля Бичук. Но какая проблема всегда была с Васенькой, учеником десятого класса! Васеньки, естественно, менялись, как перчатки. Ведь они и росли, как огурцы на грядках. Год-два – и уже не школьник, а мужчина. Первым исполнителем этой роли был некий Стасик Мищенко, никакой не актер, а просто черниговский школьник. Его имя Геннадий Сергеевич помнит до сих пор. Впоследствии эту роль исполняли Володя Цывинский, Андрей Бакиров, Роман Покровский, последние годы снова приглашали школьников. Кстати, о Цывинском. Геннадий Касьянов присмотрел его, когда Володя еще был студентом Киевского театрального института, и настойчиво «выманил» в театр, ища поддержки у Николая Рушковского. И не напрасно. Володя оставил о себе приятные и теплые воспоминания, создав целый ряд ярких образов в спектаклях «Цинковые мальчики» (Мальчик), «Сверчок за печкой» (Калеб), «Житие Паниковского» (Шура Балаганов), «Над пропастью во ржи» (Голден), «Три сестры», сцены (Тузенбах), «За двумя зайцами» (Голохвастов). Он участвовал в спектаклях «Лолита», «Двенадцатая ночь», видимо, еще где-то, что уже стерлось из памяти и самого Володи, и Геннадия Сергеевича.
1989 год ознаменовался приходом в театр Андрея Бакирова, впоследствии художественного руководителя нашего Черниговского украинского академического музыкально-драматического театра им. Т.Г.Шевченко. Андрей жил долгие годы по соседству с Геннадием Сергеевичем, и они вечерами частенько беседовали на балконе. Андрей Ринатович, а тогда просто Бак, впрочем, как и сейчас для близких друзей, взял и попросился из театра Шевченко, где он тогда работал, актером в Молодежку.
- А что тебя там не устраивает? – спросил у Андрея Геннадий Касьянов.
- Скучно, - ответил Андрей. И вскорости был принят. Стал репетировать одну из непревзойденных своих ролей – Парня-террориста, угрожающего взорвать школу и себя, если все, кто унижал его за годы учебы в школе, колледже (не важно, сюжет восстанавливаю по памяти), не извинятся и не станут ползать перед ним на коленях. Вот тут настал его момент истины. Из всего спектакля помню только Бакирова, нервного, мощного, бесконечно курящего над открытым баком мотоцикла. Спектакль держал зрителя в напряжении, впрочем, как и герой Андрея всю школу, ведь кто знает, что на уме у этого парня. А вдруг и правда рванет. Спектакль назывался «Дай мне пристанище», второе название «Прищучил». Так Андрей Бакиров на какое-то время «прищучил» зрителей Молодежки не только как актер, но и как режиссер.
Но это я забежала чуть вперед… Первой премьерой 1989-го была трогательная, очаровательная история Моники, в которую влюблены два парня. А она не может никак выбрать, кто же из них ей больше по душе. И как выделить кого-то одного, если она любит их обоих. Это «Сказка про Монику» в удивительном, завораживающем музыкальном оформлении Юрия Кравчука, который обладает безупречным музыкальным вкусом. Каждый спектакль, к которому он прикоснулся, наполнен невероятной музыкальной харизмой. Теперь Юрий Федорович – художественный руководитель Черниговского областного филармонического центра фестивалей и концертных программ, заслуженный деятель искусств Украины. Солидно. Но никакие высокие посты и звания не повлияли на его талант и человеческие качества. Он из тех редких людей, кого совершенно не портит власть. Он прост и мудр, за что его все и любят. Итак, «Сказка про Монику». Всего три персонажа: Моника (Татьяна Тушич), Роландс (Владимир Банюк), Юлис (Валентин Макар), практически пустая сцена, только в центре большие корявые сухие ветки, которые машинисты сцены, каждый раз рискуя нарваться на штраф, спиливали где-то в районе Золотого пляжа, потом тащили (словом «нести» это назвать нельзя) в театр и монтировали спектакль. Ну, и еще две черных стремянки - они живы до сих пор, так как сделаны в СССР, и у них бессрочная гарантия качества. Сейчас одну из этих черно-облупившихся стремянок мы используем для расклеивания афиш. Итак, пустая сцена, дерево, две стремянки, две бутылки шампанского и три персонажа: не спектакль – а сказка. Настоящая «Сказка про Монику». Он долго держался в репертуаре и всегда пользовался успехом. Попрощались мы с ним году в 1999-м, это так, навскидку. Но это прощание было окончательным и бесповоротным, не то, что с «Федотом». Помню, после последнего спектакля «Моники» сыграли капустник, где несколько Моник в круглых очочках, начиная с самой маленькой – 8-летней и заканчивая, видимо (вот не помню), очень и очень не юной, пели песню прощания. Надо же, сама сочиняла этот капустник - и уже не помню. Но ведь и прошло добрых полтора десятилетия.
Через три месяца после премьеры «Моники» Таня Тушич забеременела. И 9 декабря 1989 года родила прелестную доченьку Машеньку, которая была настолько серьезной все свое детство, да и впоследствии, впрочем, тоже, что ее все называли не иначе как Марья Санна. Мария Александровна Максякова.
Сенсацией второй половины 1989 года стала Елена Негреску, режиссер из Киева, которая сделала спектакль «для тех, у кого не остыло сердце». «Реггеди Энн» – постановка знаковая не только для театра, но и для меня лично. Расскажу историю. Я тогда, уже окончив школу, по инерции продолжала ходить во Дворец пионеров. И так как была лучшим кружковцем, чья фотография не сходила с Доски почета Дворца, меня отправляли на самые ответственные мероприятия. И вот руководство всей черниговской пионерии поручает мне быть одной из ведущих какой-то комсомольской конференции, по счету не помню, кажется, 19-й, в театре Шевченко. Сказали, что со мной будут ведущими еще три артиста Молодежной сцены. Вот это, думаю, шанс познакомиться с моими любимыми артистами, за творчеством которых пристально наблюдаю уже четыре года. Стоять с ними на одной сцене, причем, на равных правах такой же ведущей, мне казалось, да так оно и было, невероятной удачей. Из Молодежки было трое: Шпак (мой любимый Генерал из «Федота»), Веселова (та самая Елена Сергеевна и Искра Полякова) и Кука, Александр Куковеров, вновь прибывший артист, которого я пока не знала.
Долго и неустанно репетировали безумно глупые тексты типа «Ильич на бронированной машине, с простертою в грядущее рукой». Актеры как-то сами по себе. Я сама по себе. Потом объявили перекур. И вот там, в не меняющейся не то что годами, а кажется, тысячелетиями закулисной курилке театра мы с Любой разговорились, раззнакомились и, как мне казалось тогда, почти подружились. Люба, щедрая душа, пригласила меня на премьерный спектакль «Реггеди Энн», где она играла главную роль. В назначенный день я пришла. Меня встретил Саша Куковеров, сказав импозантной блондинке – вечернему администратору: «Алла Васильевна, этого человека надо посадить». Посадили на каком-то стульчике в проходе, на уровне третьего ряда. Меня поразили юная больная девочка Марселла, мечтающая найти свою маму (Мира Вытриховская), трогательно-трепетный папа (Саша Максяков), запутавшаяся по жизни мама (Таня Салдецкая). И, конечно же, куклы: гуттаперчевая Реггеди (Люба), заводной Энди (Бак – Андрей Бакиров), страдающий Верблюд (Шпакуля – Олег Шпак), Бэби – переросток с соской (Валик Макар), птичка Юм-Юм, которую в тот мой первый вечер «Реггеди Энн» играла Оксана Гребенюк, загадочная Панда (Юля Матросова) и безумно отрицательный персонаж, злодей, вредитель Генерал У в исполнении Владимира Банюка. Музыка, песни, танцы, трогательная история. Словом, не спектакль, а фейерверк «для тех, у кого не остыло сердце».
Тогда я впервые услышала имя: Елена Негреску – режиссер-постановщик спектакля «Реггеди Энн» по пьесе У.Гибсона «Тряпичная кукла». Спустя два года Елена Максимовна вновь приехала из Киева к нам на постановку еще одного уникального спектакля по произведениям Николая Гоголя - «Зачароване коло» с оригинальной музыкой Игоря Корнелевича, который, кстати, и к «Реггеди» специально писал музыку. Негреску сама – женщина-фейерверк, вулкан, тонны взрывчатых веществ в хрупком теле. И спектакли у нее такие же. Говорят, что Елена Максимовна самолично шила какие-то костюмы к спектаклю «Зачароване коло», в частности, костюм Панночки, который передавался на премьере за кулисы в самое последнее мгновение, когда уже зритель в зале, и даже свет погашен…
«Украинский камерный театр». Что это такое? Была в истории театра такая веха, когда брали литературный материал украинских писателей (не пьесы) и создавали спектакли. Обычно в них участвовало небольшое количество актеров, и подобные постановки отличались мобильностью. Их можно было играть на любой площадке, ибо главное тут – слово. В рамках «Украинского камерного театра» были созданы «Белая лилия» Ярослава Яроша (история любви в письмах Василя Стефаника и Ольги Кобылянской), «Душа моя болит» Михайла Коцюбинского, «Трагическая история Тараса Бульбы и двух его сыновей» по Николаю Гоголю. Последний спектакль поставил Юрий Третьяк, который впоследствии осуществил в театре еще ряд постановок: «Сцены из итальянской жизни» (спектакль, открывший новую форму работы театра – театр-кафе), «Американская комедия» по рассказам О.Генри и моноспектакль Алексея Быша «Фенита».
Спектакль Украинского камерного театра «Душа моя болит» стал лауреатом областной премии имени М.Коцюбинского в 1990 году. Спустя почти двадцать лет еще два актера были удостоены такой премии – Юлия Матросова в 2011 году за спектакль «Украинское альфреско» и Роман Покровский в 2012 году за работу «Драматическое пространство музея» в Черниговском областном художественном музее имени Г.П.Галагана.
Итак, 1990-й год. В репертуаре театра появились три спектакля, не считая «Душа моя болит», которые можно отнести исключительно к современной драме. «Оглянись во гневе» Джона Осборна в постановке Г.Касьянова раскрывал проблемы человеческих взаимоотношений. Сценографию к спектаклю делал Александр Симоненко, талантливый черниговский театральный художник, который ныне работает главным художником облмуздрамтеатра им. Т.Г.Шевченко. Музыкальное оформление спектакля сделал Владимир Горленко, черниговский пианист, композитор, певец и педагог музыкального училища им. Л.М.Ревуцкого. С Владимиром Васильевичем нас вновь свела судьба, и он играл в спектакле театра «Цветаевский альбом», собственно говоря, инициатором которого и стал.
Но вернемся снова в 1990-е. Молодежка всегда шла в ногу со временем. И афганская тема, будоражащая умы, не могла не появиться в таком прогрессивном театре, как наш. Спектакль «Цинковые мальчики» по книге Светланы Алексиевич в постановке Г.Касьянова как нельзя лучше отражал и выражал отношение людей к событиям в Афганистане и боль от потерь родных и близких, которую невозможно ничем заглушить. В главной и единственной мужской роли был тогда совсем юный Владимир Цывинский. Параллельно Андрей Бакиров с актерами Мирославой Вытриховской, Валентином Макаром, Юлией Матросовой и Александром Максяковым репетировал в качестве режиссера спектакль по пьесе А.Червинского «Бумажный патефон». Опять душещипательная история любви и войны, любви и потерь, любви и верности.
Но все это были истории для взрослых. А детская зрительская аудитория, как говорят многие театральные администраторы, осталась не охваченной. Но тут подвернулась прекрасная музыкальная пьеска для детей прямо от самого Шерлока Холмса – Василия Ливанова, естественно, с детективным сюжетом – «Иохим Лис – детектив с дипломом». Этот спектакль оказался рекордсменом среди всех детских спектаклей, которые когда-либо были в репертуаре театра, а их немало: «Маленький папа» (1997), «Маугли» (2002), «Сокровища капитана Флинта» (2003), «Карлсон» (2004), «Приключения Пети праздничной ночью» (2006), «Не принимай подарков от Антипки» (2012). Были и такие, которые не значатся даже в анналах истории театра. А вот «Иохим Лис» жив и по сей день. Двадцать с лишним лет всем поколениям интересна история про детектива Иохима, который расследует особо запутанное преступление – кражи банок с вареньем из суперлавки Барсука Бонифация.
Москва. Из окна квартиры Олега Тихомирова видна Останкинская башня. Драматург поит меня водкой, настоянной на целебных травах, и верит, что его пьеса с музыкой Геннадия Гладкова непременно будет иметь успех у юных зрителей. И представьте себе – имеет. Вот что значит пить экологически чистую водку.
После невероятного эксперимента с приглашенным режиссером Еленой Негреску и ее фееричными «Реггеди Энн» и «Зачарованим колом» художественное руководство театра решило пригласить на постановку достаточно известного в театральных кругах режиссера, крымчанина Бориса Мартынова. Первой его работой в 1991-м в нашем театре стал спектакль «Стеклянный зверинец» по пьесе американского драматурга Теннеси Уильямса. Позже, в начале 1997-го, режиссер вновь обратился к Уильямсу, взяв в постановку «Трамвай «Желание», где главная роль – Бланш – была уготована Татьяне Салдецкой. Так бывает, когда режиссер берет пьесу с расчетом на конкретного актера. В 1996 году появилась гоголевская «Женитьба» в постановке Бориса Леонидовича. В «Стеклянном зверинце» блистал Андрей Бакиров, а Таня Салдецкая раскрылась по-новому как острохарактерная актриса.
В период 1992-1993 годов в репертуаре театра родились еще два спектакля-долгожителя. Во-первых, «Хозяйка гостиницы» - комедия Карла Гольдони в удивительном художественном решении Милы Лазаревой. Менялись Мирандолины, Графья, Кавалеры, Слуги, Фабрицио, неизменным оставался только Маркиз в исполнении Владимира Банюка. Справедливости ради постараюсь вспомнить всех Мирандолин: основная и главная, режиссера Касьянова - Любовь Веселова.
Место действия: курилка театра, сразу же после премьеры «Хозяйки гостиницы». Действующие лица: Мила Лазарева, Андрей Александрович (его сын Федор - сценограф нескольких наших спектаклей потом), Любовь Веселова, я и, может быть, еще кто-то, но их не видно в сигаретном дыму.
А.А.: – Люба, ты – Джульетта Мазина!
М.Л. (согласно кивает головой).
Занавес, то есть, дымовая завеса.
Еще в этой роли иногда выходили Валентина Гаркуша и Оксана Гребенюк, последние годы ее исполняет Инна Атрощенко. Графом был изначально Александр Максяков, после его ухода из театра играл Алексей Быш. Когда же и Быш ушел работать в Нежинский театр, а это было, по-моему, в течение лет трех, роль перешла к Александру Щукину. Потом Щукин ушел из театра, а Быш вернулся, и Леша вновь стал играть Графа. Вот такая запутанная история, почти «Санта-Барбара». И я не говорю уже о второстепенных ролях, тут вообще черт ногу сломит. Кавалеров же за всю историю спектакля было только два. Первым исполнителем стал Андрей Бакиров, а потом роль досталась Валентину Макару, который и поныне с ней прекрасно справляется.
Второй любимый всеми поколениями спектакль – «За двумя зайцами» Михаила Старицкого. Уже вижу, как на лице того, кто это читает, появилась улыбка. Я права? На «Зайчиков» ходят все и всегда с превеликим удовольствием. Устроятся в кресле, как дома перед телевизором, и ждут давно знакомых реплик. Неизменные Проня Прокоповна – Люба Веселова, маменька – Юлия Матросова, папенька – Володя Банюк. На сцене это удивительное семейство творит чудеса, на которые зрители так легко и с удовольствием покупаются. Кроме перечисленных исполнителей неизменной во все времена была и Руслана Ермакова, исполнительница роли «близької приятельки і сусєдки» Прони. Со второй подружкой дело обстояло не так гладко. Долгое время вместе с костюмершей на сцену выходила и гримерша Валентина Шульга, потом какое-то время эту роль играла я, потом Рената Гафурова, потом опять я, потом снова Валентина Шульга. Я всегда шутила, что в этом спектакле не играет только бухгалтерия. И это так. Здесь работали в разные периоды жизни постановки не только костюмерши, гримерши, завлиты, помрежи, в частности - Ирина Дзюбенко, которую мне захотелось вспомнить добрым словом, мы были очень дружны. У нас даже была компания – Юля Матросова, Ира Дзюбенко и я. Мы друг друга называли полированными жабами. Весело жили. Может, оттого, что были так молоды? Теперь Ирина Дзюбенко вышла замуж и уехала жить в теплый и солнечный Измаил. И остались мы с Юлей вдвоем. Но это я отвлеклась. В спектакле «За двумя зайцами» в свое время одну из ролей, ту, про которую говорят «о, випередила-таки, чапля довгонога», играла наша заместитель директора Ирина Грабова, как, впрочем, и Эстеллу Хоггенгартен, и Снегурочку. Сия же доля не миновала и меня, имеется в виду Эстелла из спектакля «Татуированная роза» по Т.Уильямсу. Да и «снегурить» довелось немало, еще и клоуном была. Вот так. Не зря же многие думают, что в театре работают только артисты. Нашу заведующую труппой Валентину Игнатьевну Илюхину ее соседи так и прозвали «артистка».
Что еще важного было в 1992-1993? «Украинский камерный театр» выпустил две работы – «Шевченко, кто он?» (литературная композиция В.Банюка) и «История Тараса Бульбы и двух его сыновей». «Шевченко» не смотрела. «Бульбу» в постановке Юрия Третьяка смотрела. Но помню только Олега Пшина, исполнявшего роль одного из сыновей.
А вот о «Лолите» можно и поговорить. В свое время этот спектакль наделал много шуму. На него нельзя было достать билеты. Со сцены звучало то, что мы, еще почти советские люди, читали под подушкой, стесняясь самих себя. Вспоминаю случай. Работала у нас когда-то вечерним администратором Алла Васильевна Миньковская – роскошная немолодая блондинка, может, кто помнит? Потом она вышла замуж и уехала в Германию. Но не важно. Пригласила она посмотреть «Лолиту» нашу дежурную Веру Афанасьевну, которая до театра работала гардеробщицей во Дворце пионеров. Вере Афанасьевне глубоко за шестьдесят. В антракте выходит она, абсолютно пунцового цвета, и говорит Алле Васильевне: «Что же вы меня не предупредили, какая это гадость!» На что сексуально подкованная А.В. без тени смущения произнесла: «Ну почему же гадость? Есть такая проблема, которая называется педофилия». В.А. сплюнула и на второе действие уже не пошла. Что это за «гадость», у вас есть возможность проверить, так как текст пьесы Э.Олби по роману В.Набокова представлен в данном издании.
В связи с «Лолитой» помнится еще одна забавная история. Идет репетиция спектакля, вспоминаем после отпуска. Помощник режиссера, все та же Ирина Петровна Дзюбенко, глубоко верующий человек, сидит с текстом. Юлия Матросова репетирует Шарлотту, мать Лолиты (долгое время эту роль играла Валентина Гаркуша), запинается с текстом. Геннадий Сергеевич с 12-го ряда говорит помрежу: «Ира, ну подскажи ей текст». На что Дзюбенко бросает пьесу на пол и кричит: «Не буду я таке підказувать!» «Господи, ну что тут такого?» – фраза, которую нужно было подсказать, звучала так: «Ты кончил, я тоже хочу». Судите сами. Хороший был спектакль «Лолита». Несомненно. И Максяков, и Банюк, и Вытриховская, и Веселова были в нем неотразимы. Но Лолита выросла окончательно, Максяков уехал, и со спектаклем пришлось попрощаться. А жаль.
Был еще «Бал Маргариты» с Таней Салдецкой – Маргаритой и Сашей Максяковым – Мастером. Но тот «Бал» я не видела, видела новый, который реанимировали и играли в 2001 году в филармонии с симфоническим оркестром. Но тут уже Маргаритой была Юлия Матросова, а Мастером – Валентин Макар. В этом «Бале Маргариты» я даже участвовала – пела в хоре «Славное море, священный Байкал» и расхаживала с подружками в районе филармонии перед началом представления, создавая атмосферу, но об этом я писала в предыдущем издании нашего театра «Собрание цветов».
Говорят, был сногсшибательный проект, и на фотографиях я видела, но опять-таки в нем не участвовала, так как по тем временам, да, наверное, и по этим, мне такое было не по карману. Проект назывался «Билет на Казбек». «Казбек» – это теплоход, который в былые времена ходил по нашей Десне, на нем устраивались прогулочные рейсы для желающих. И, насколько я понимаю, театр арендовал этот «Казбек». Он, по-видимому, стал своеобразной паратовской «Ласточкой». Помните, в «Бесприданнице» Островского? На «Казбеке» собрались гости – актеры, зрители, музыканты, все в костюмах ХІХ века, взятых напрокат на киностудии имени Довженко в Киеве. Представляете себе размах этого действа?! На палубе звучала музыка, пелись романсы, читались тексты из того же Островского. Словом, как выразились бы сегодня – роскошная тусовка для крутых. А тогда просто речная прогулка «для помещиков».
В начале 1990-х довелось посмотреть две постановки Андрея Бакирова «Наш Декамерон» по пьесе Эдварда Радзинского и «Служанки» Жана Жене. Вообще, бакировские постановки, естественно, отличались от постановок Касьянова, во-первых, выбором пьес, а во-вторых, другой режиссерской школой. Что всегда хорошо. На мой взгляд, в театре должно быть много хорошего и разного, как говорится. Чтобы каждый зритель имел возможность выбрать свой спектакль. Бешеным успехом пользовалась «Двенадцатая ночь», на которую мне так и не удалось достать билет – надо было записываться чуть ли не в пять утра.
Вообще, период 1990-х в Молодежном театре был самым успешным, несмотря на общую еще не совсем понятную ситуацию в государстве. А вы заметили, что на изломе каких-то общественных строев всегда прорастает что-то новое. Народ устает от бесконечной борьбы и тянется к искусству. Искусство же, со своей стороны, сбрасывает невидимые путы и начинает дышать полной грудью. А когда в мире или государстве безнадежная стабильность, то и театр превращается в рутину. Нет героев своего времени, все эти герои превращаются в скучных и неинтересных персонажей. Так вот, на пике своей популярности Молодежному театру было не до меня – рядового зрителя с незначительным доходом. Поэтому очень многие спектакли 90-х я, к сожалению, не видела. А не видела я «Три сестры», сцены из пьесы Чехова, «Сверчок за печкой» Диккенса – говорят, постановка была неудачной, но текст инсценировки Юрка Издрыка – прекрасен Также «Житие Паниковского» по Ильфу и Петрову, «Над пропастью во ржи» Сэлинджера и того же Издрыка.
«Камінний господар» Леси Украинки в постановке Александра Заболотного, рассказывают, был очень красивым спектаклем, с невероятными костюмами и сценографией от Людмилы Ковальчук, очень талантливого киевского театрального художника, которая является соавтором львиной доли спектаклей театра. Первой работой Люды стал спектакль «Сверчок за печкой» по Диккенсу в 93-м году. А последний - «Пигмалион», выпущенный в 2011-м. Представляете, какая многолетняя дружба. Еще немного о художниках и сценографах. Лена Загребина работала в театре недолго, но стала автором спектаклей «Чайка» и «Деревья умирают стоя» и просто хорошим другом нашего «монастыря». А вот Елена Соловьева, она же Быш, наша «послушница», штатный художник уже много лет. Она делает все: от разработки печатной рекламной продукции до художественного решения спектаклей, таких, как «Поллианна», «Волки и овцы», «Безымянная звезда» и ряд других. Спектакль «Музыка вторая» Дюраса в постановке киевского театрального критика Анны Липковской я не видела. Даже не представляю, что это. Следующей работой Анны Ильиничны был спектакль «Дуэнья» Шеридана. К слову сказать, название для нашей книги мы заимствовали у Анны Липковской, которая когда-то одну из своих статей о нашем театре назвала «Монастырь для своих». А он и вправду монастырь для своих. Здесь уживаются и приживаются люди только с определенной «группой крови». И так как наш театр – дом, семья, мы все здесь родственники, со своим собственным непреложным уставом.
Вдруг вспомнила! 1994 год принес театру первое почетное звание. Владимир Банюк стал заслуженным артистом Украины. Это приятно.
А теперь отдельно о чуде под названием Театр-дома. Чудо случилось в том же 1994-м году. Это своеобразная форма принесения культуры не в массы, а буквально в каждый дом. В течение 6 лет, когда функционировала данная форма нестандартного подхода к зрителям, было сыграно немало спектаклей на разноплановом литературном материале (последний - «Приглашение на казнь» по В.Набокову - состоялся 17 июня 2000 года). В каких домах этот Театр только не побывал. И не только в черниговских, но и в квартирах киевлян, москвичей, тольяттинцев. Работать в Театре-дома не может простой актер, потому что это своеобразный жанр, стоящий между театром и серьезной литературой. В Театре-дома творчески сотрудничали два человека: инициатор, организатор, генератор идеи Геннадий Касьянов и Евгений Лебедев. Они способны были создать в вашем доме атмосферу настоящего спектакля и погрузить слушателя-зрителя в подчас гениальные литературные тексты. После того, как Театр-дома прекратил свою деятельность (неумолимое течение времени!), Евгений Лебедев самостоятельно создал целый ряд спектаклей, которые с успехом представлял в учебных заведениях города.
Весной 1996 года в театре состоялась серьезная реорганизация. Кукольная труппа отделилась от драматической, они получили здание бывшего кинотеатра имени А.П.Довженко, что на Пяти углах. Фактически, разделились два самостоятельных театра, которые до тех пор теснились под одной крышей. Директор театра Юрий Кравчук, назначенный на эту должность в 1989 году, долго хлопотал об отделении, которое, наконец, состоялось. Именно с этих пор театр официально называется Молодежным. Это положительная сторона вопроса. Но была и отрицательная. Театр покинула группа артистов во главе с Андреем Бакировым – Оксана Гребенюк, Александр Куковеров, Валентина Гаркуша, Светлана Бойко, Олег Пшин. Правда, пришли два молодых актера, только что выпустившихся из Днепропетровского театрального училища, – Ольга Максимишина и Сергей Детюк. Но все равно потеря шести ведущих актеров театра была серьезным ударом по репертуару, а сказать точнее, репертуар рухнул. Ушли от нас и многие зрители. За своими любимцами. Еще и Олег Шпак, в то время завлит театра, стал завлитом в кукольном театре.
Артисты, зрители, завлиты – все ушли. Но до поры до времени я ничего этого не знала. Потому что закончила исторический факультет Черниговского пединститута, училась заочно в Московском литературном институте на отделении драмы, не так давно вышла замуж, писала себе свои пьесы и наслаждалась жизнью. Но как-то в один из августовских вечеров позвонила мне Наталья Евгеньевна Самохина, приятельница Геннадия Сергеевича, мама моего хорошего знакомого Никиты и соседка по двору в далеком детстве моей мамы. Чернигов, действительно, очень маленький город, а тем более, если живешь тут с рождения… Вот, позвонила мне Наталья Евгеньевна и говорит: «Алла, в Молодежный театр нужен завлит. По-моему, это работа как раз для тебя. Сходи завтра к Касьянову и поговори с ним». Я пришла. Было тепло, мы беседовали в театральном дворике часа три, куря сигарету за сигаретой. После он мне сказал: «Пиши заявление с завтрашнего дня с испытательным сроком в месяц, посмотрим». С 26 августа 1996-го я стала заведующей литературной частью. Мне 25. Не должность, а мечта, да еще в любимом театре. И пошло-поехало. Первый мой театральный сезон назывался «9 проектов 9-го сезона». Тогда еще отчет велся с момента получения театром здания, то есть, не с 1985-го, а с 1988 года. Задача была – создать абсолютно новый репертуар, поэтому каждый месяц выпускался новый спектакль: «Тщетная предосторожность, или Севильский цирюльник» П.Бомарше. Зрителей привлекали, как могли – перформансами, инсталляциями, выставками, сжиганиями куклы, песнями, танцами, игрой на скрипке и так далее. Во втором проекте мы познакомились с молодым киевским режиссером Игорем Тихомировым, который поставил у нас комедийно-психиатрическую историю «Невероятный иллюзион Эрни» по пьесе А.Эйкборна. Впоследствии Игорь сыграл у нас Стэнли Ковальского в «Трамвае «Желание», а также поставил «Механический апельсин» Бёрджеса и «Фиесту» Хемингуэя. Третьим проектом в преддверии нового года стал спектакль, и поныне не ушедший из репертуара – «Оркестр» – одноактовочка французского драматурга Жана Ануя. Играли в театре-кафе. Кстати, театр-кафе к тому времени стал достаточно популярной формой. Но шли здесь в основном развлекательные программы, приправленные по разным поводам разными соусами. Четвертым проектом была «Турандот» - моя интерпретация сказки К.Гольдони в музыкальном решении Юрия Кравчука, с хореографией Федора Лынникова, в прекрасном сценическом решении Людмилы Ковальчук. Потом была «Адаптация» - фантазия Юрка Издрыка и Мирослава Яремака. За ней «Трамвай», потом «Маленький папа». А финала всего этого я и не помню, так как отправилась на семинар молодых драматургов в Щелыково, что под Кинешмой. И был ли 9-й проект – загадка.
Несмотря на то, что Алла уехала на семинар, нам удалось воплотить в жизнь 9 проект из 9-ти. Это был бенефис Любови Веселовой. А вот что там, собственно, было - я забыл…
Но все лето 1997-го было посвящено чеховскому «Вишневому саду». Люда Ковальчук открыла окна, из которых полился солнечный свет. Эти окна стали символом театра и украсили наш логотип. В какое бы время года не играли «Сад» - будь то зима, когда каштаны в снегу, будь то весна, когда они сияют свечечками, будь то осень, когда за окном туманная поволока, - всегда зрители заворожены нетрадиционностью такого решения и слиянием с природой. «Посмотрите, мамочка, сад весь белый», - говорит Варя. Спектакль всегда начинается за полтора часа до захода солнца. Такая фишка, если хотите. Фраза Гаева «Солнце село, господа» по впемени совпадает с природным закатом, и за окнами начинает сереть. Люблю этот спектакль, люблю божественный голос Матросовой-Раневской, поющей про течение времени некий загадочный текст, выдранный мною из учебника по астрономии для 10 класса, но Юрию Кравчуку удалось обнаружить в этих сухих формулировках удивительный ритм и облачить его в мелодию. А Геннадию Касьянову удалось создать внутри спектакля какую-то дивную атмосферу. Помню, актеры еще ничего не разыгрывали, просто проговаривали текст, как говорят, в полножки, а спектакль уже был. И это здорово. «Вишневым садом» открылся сезон классики.
В ноябре уже состоялась премьера «Смерти Тарелкина» А.В.Сухово-Кобылина с Владимиром Банюком в заглавной роли. Тут Касьянов всех перемешал. Некоторые женские роли играли мужчины (Мавруша – Макар, Брандахлыстова - Детюк), а мужские – женщины (Генерал Варравин – Матросова, Ох – Веселова, Дворник Пахомов – Салдецкая). На удивление, зрители приняли эти условия игры. Потом была режиссерская дипломная работа студентки театрального института Натальи Баранец «Графиня и Жан» по пьесе А.Стриндберга «Фрёкен Жюли». Затем из Запорожья Геннадий Сергеевич привез Романа Худяшова (впоследствии Покровского) и поставил на него «Гамлета». Нехило начал молодой актер. Обычно актерская карьера заканчивается ролями подобного масштаба, а Рома с этого начал. Сейчас он - ведущий актер театра, выросший и профессионально, и интеллектуально, наш «домовой», так как часто репетирует по ночам, наш Хлестаков и Онегин, наш Моцарт и Яго, наш Роберт и Хиггинс, наш Астров и Маурисио.
Начало третьего тысячелетия обозначилось в театре некоторыми административными изменениями. Директором – художественным руководителем стал Геннадий Касьянов. Как говорится, власть меняется. Ищем новые формы. Хочется сделать то, чего еще нигде и никогда не было. Скажем, «Декамерон» Боккаччо. Три месяца меня Геннадий Сергеевич изводил: «Пиши инсценировку, пиши инсценировку. Ты же теперь драматург». Да, в 1999-м я окончила Литературный институт. У меня маленький ребенок. Муж все время в разъездах со своим цирком. Времени катастрофически не хватает, денег тоже. Вдохновения нет. Да и сама идея «Декамерона» мне не очень нравилась. Как это будет выглядеть на сцене? Ведь вся книга, все новеллы построены исключительно на пикантно-эротических моментах. Придется ли это по душе зрителю? Решили, что сделаем разовый проект ко Дню театра, и все. Когда меня совершенно прижали Касьянов и время, я состряпала за две недели инсценировку, и начались репетиции. Кравчук одарил проект музыкой, Лена Типалова, Елена Владимировна, балетмейстер, а с 2010 года и заместитель директора – пластикой. И как-то все удивительно срослось. Действительно, никогда не говори «никогда». «Декамерон 1/20» играли 10 лет!!! Вот вам и разовый проект. Менялись актеры, даже новеллы, а спектакль жил. Вслед за «Декамероном» поставили удивительное «Украденное счастье» Ивана Франко. Из пьесы вычленили трех главных персонажей – Анну, Миколу и Михайла – такой вот любовный треугольник. Все массовые сцены вымарали. В связи с этим спектаклем хочу вспомнить удивительную киевскую художницу Лену Конаровскую, которая сделала вставки в наши сценические окна. Это отдельные произведения искусства. А еще Лена создала кукол для нашего «Вертепа». Как давно это было. А вот появилась она прошлым летом в нашем театральном дворике, и я поняла – над ней время не властно. Такая же щебетушка-хохотушка, наделенная уникальными талантами. Она уж точно человек из нашего монастыря, хоть и живет за его пределами.
А какой у нас был «Дон Кихот» с Сашей Максяковым в заглавной роли и Володей Банюком в роли Санчо. Опять-таки творческий союз Касьянов-Ковальчук создал прекрасное творение. Но уехал Саша, уехал и Дон Кихот сражаться с другими мельницами.
И опять у Касьянова новая идея. В Москве гремит новый мюзикл «Метро». А почему бы нам не забацать свое «Метро»? И правда, почему? Взяли книгу школьного фольклора – помните, про гроб на колесиках и черную руку? А еще всякие стишки неизвестно чьего сочинения, типа: «Скажи, ведь чайки тоже умирают, когда их море предает?» Песенки-переделки «Тихо плещется вода в стенках унитаза»… А еще «Солнечный круг, немцы вокруг, Гитлер пошел на разведку…». И сделали молодежное шоу, аналогов которому в городе уж точно не было, да уже и не будет. Играли подростки из драматического кружка Ренаты Гафуровой из черниговской школы №1 и некоторые наши артисты: Люба Веселова, Юля Матросова, Таня Салдецкая, Леша Быш, юный тогда Леша Щевелев и Славик Березка. Вспоминаю – трепещу. Это было лихо и с таким энтузиазмом, впрочем, как и все подобные проекты театра в те годы. Мы все были моложе, а это о многом говорит. Горели, хотели гореть.
Потом был «Тартюф» Мольера. Хороший спектакль. И зритель на него хорошо ходит. Классика, ведь она вечна и вечно актуальна. Прошли столетия с момента написания пьесы, столетия проходят, а тартюфы, как это ни прискорбно, остаются.
А какой у нас был прекрасный «Пер Гюнт» Ибсена! Играли на сцене филармонии. На заднем плане - симфонический оркестр под руководством Николая Сукача исполняет Грига, на переднем – герои пьесы великого норвежца. Потом «Вертеп». Выкопали в загашниках то ли архива, то ли исторического музея не без помощи, естественно, нашего главного консультанта в вопросах истории Светланы Александровны Половниковой оригинальный текст галагановского «Вертепа». Сергей Вовк облачил все это «аутентичними співами». Первое действие – классическое – история рождения Иисуса Христа, а во втором – народные гуляния и чествование рождения Сына Божьего. Каждый год неизменно играем «Вертеп» в канун Рождества в рамках театра-кафе.
Это был 2002-й, который принес нам еще два почетных звания: звание заслуженной артистки Украины было присвоено актрисе Любови Веселовой, а звание «Заслуженный деятель искусств Украины» – Геннадию Касьянову. Любе устроили своеобразный бенефис под названием «КAFEPIAF» - пластический спектакль в театре-кафе, приуроченный к 8 Марта, с песнями «маленького французского воробышка» – великой Эдит Пиаф. Проект вышел изысканным. Актеры были одеты в эксклюзивные костюмы от кутюрье Павла Блинова (теперь он уже где-то за границей). Весь спектакль звучал голос Пиаф, и только в самом финале Люба пела сама в русском переводе фрагмент песни «Мне не жаль».
Славный-славный «КафеPiaf»… А все замечательное притягивает красивое (или наоборот). Так вот, о красивом... Светлана Пилипенко (концертмейстер, хормейстер, педагог по вокалу) за кулисами на страже. И вот наша Пиаф правильно вступила и чисто спела. От счастья по щекам Светланы текут слезы… Такой момент дорого стоит, согласитесь.
И опять «кстати» о нашем «монастыре»: Елена Типалова - заместитель директора, хореограф и просто очаровательная девушка, и Светлана Пилипенко – самые близкие подруги и в жизни и в работе.
Фееричным был и приезд питерского режиссера Алексея Янковского с его идеей поставить у нас «Ромео и Джульетту» Клима по мотивам Шекспира. Такого режиссера в нашем театре еще не было. Он ходил босиком, устраивал по какой-то особой методике почти шаманские тренинги с нашими актерами, привозил чемоданы какого-то тряпья из только что появляющихся секонд-хэндов. Актеры от него млели. Работал он быстро и шумно. Но главное, что практически за месяц сделал огромнейший трехчасовой спектакль со ста километрами непростого текста, который наши актеры удивительным образом выучили. Зрителям нравилась постановка. О ней до сих пор спрашивают, но, по не зависящим от театра причинам, мы его играть не можем, равно как еще две постановки Алексея Витальевича – «Анна Каренина» и «Отелло». И только горинская «Поминальная молитва», поставленная специально к юбилею Владимира Банюка в 2009 году, живет.
Отвлекусь, расскажу забавный случай. Звонит в театральную кассу зрительница и спрашивает: «Скажите, а что у вас сегодня?» Кассир ей отвечает: «Поминальная молитва». Зрительница: «Понятно, значит, спектакля не будет?»
2003 год ознаменовался для нас возникновением студии «МайАрт» (Майстерня артиста). Решили Леша Быш и Люба Веселова на двоих поставить спектакль. Нашли милую пьесу Петра Гладилина «Ботинки на толстой подошве», каких-то спонсоров (в начале 2000-х это было очень модное слово) и стали работать в свободное от основной занятости время самостоятельно. Делали спектакль, как хотелось им. И сделали. Молодцы. В 2013-м году мы даже десятилетие «Ботинкам» справили.
- Кто хочет, пожалуйста, делайте, - сказал всем актерам Геннадий Сергеевич, - если это будет достойно внимания, то театр, может быть, даже чем-то чуть-чуть поможет.
И актеры стали творить. Не все, но все же. В 2006 году появилось «Танго» по пьесе С.Мрожека в постановке Алексея Быша. На следующий год - «Госпожа твоих снов» - песенный спектакль Юлии Матросовой. За «Госпожой» - «Иуда Искариот» Л.Андреева – моноспектакль Володи Банюка. За «Иудой» – поток самостоятельных работ: «Аглая» Клима – моноспектакль Тани Салдецкой, «Супружеские вариации» Дарио Фо – опять-таки дуэтный спектакль Леши и Любы и «Украинское альфреско» по Л.Костенко – поэтически-музыкальный спектакль Юлии Матросовой (малая сцена). Начиная с «Альфреско», в театре стали играть спектакли на малой сцене, коей является наша библиотека, основной книжный фонд которой составляет домашняя библиотека Галины Алексеевны Добровольской, переданная в дар театру. Итак, небольшая комната, бывший музыкальный салон с пианино, книгами и роскошным гарнитуром. В 2011 году – «Соло для Золушки» в моей постановке с участием не только моей любимой поющей Юлии Матросовой, но и Инны Атрощенко, Розалии Кучеровой, Кати Широкорад, Мирославы Вытриховской, Коли Пономаренко. В 2012 году сделали «Цветаевский альбом» на малой сцене. Юлия Матросова в роли Марины. На следующий год – «Стулья» Э.Ионеско – дипломная режиссерская работа Жени Сидоренко в жанре театра абсурда с виртуозной игрой Матросовой и Покровского. А еще – «Весна» А.Рембо – моноспектакль Елены Сиротовой, опять-таки на малой сцене. В начале 2014 года – «Оскар и Розовая дама» Шмитта – дуэт Веселова-Быш (малая сцена). И процесс продолжается. Актеры творят, и это здорово. Пока выйдет книга, наверняка, этот список возрастет, потому что есть задумки, а кто-то уже и репетирует. Это же понятно, что настоящий актер не может жить без новых ролей, без зрителей и, как это ни банально, без аплодисментов. Такова его природа. И если в репертуарном плане тот или иной актер по разным причинам не занят, надо самому себя занимать. И это правильно, как говорил Горбачев.
…А это просто зарисовка с натуры: вбежал ко мне Алексей Быш в костюме казака, да еще и с усами – это он выступал на городском молодежном рождественском празднике. Вот его примерный творческий график: утро – репетиция, день – выступление, продолжение дня – репетиция, вечер – спектакль (а потом, всю ночь, работа над текстами ролей).
Честно говоря, о событиях не таких уж далеких лет, то есть последнего десятилетия, думаю, нет особого смысла подробно расписывать, так как они, дорогие наши зрители-читатели, я уверена, проходили на ваших глазах, и вы сами все знаете, раз решили приобрести нашу книгу. Поэтому коротко. В 2003-м поставили «Овод» («Прощай, Арлекин…») Э.-Л.Войнич, а на следующий год – «Нора. Кукольный дом» Г.Ибсена с Мирославой Вытриховской в заглавной роли. Оба эти спектакля оформлял наш хороший друг, уникальная личность, киевский художник Федор Александрович. Впоследствии Федя привозил к нам на фестиваль «Декабрьские театральные вечера» два своих спектакля, поставленные в киевских театрах. Да, парень он, конечно, как сейчас выражаются, креативный.
Что такое «Путешествие с Онегиным»? Проект, длящийся два года (2002-2003). В течение всего «Путешествия с Онегиным» пушкинский роман был прочитан актером Романом Покровским в исторических местах Черниговщины (Нежин, Батурин, Любеч, Остер и др.). «Качановский лес» - цикл вечеров в Национальном заповеднике «Качановка». В нашем театральном музее есть целая диорама, собственноручно сделанная Ромой, с указанием всех пунктов, где путешествовал Онегин.
Лето 2002 года. Качановка. Альтанка Глинки. И.-С.Бах Концерт для двух скрипок ре-минор в исполнении Виктора Голдовского и Ивана Беспалова. Память на всю жизнь.
Абзацем выше, вспоминая Федю Александровича, я упомянула о фестивале «Декабрьские театральные вечера». Теперь о них поподробнее. «Декабрьские театральные вечера» зародились в Молодежном театре в 1988 году. Когда у театра появилось собственное помещение, мечта о своем фестивале стала реальностью. Особенности небольшой сцены и зала всего на 100 мест сами собой определили формат фестиваля – теплые, домашние, уютные несколько вечеров в кругу друзей-коллег из других театров тогдашнего Советского Союза. За окнами свистит вьюга. Зрители стряхивают с пальто и башмаков снег и попадают в атмосферу волшебного искусства по имени Театр. Так продолжается более четверти века. Участниками «Декабрьских вечеров» за долгие годы были театральные коллективы и отдельные актеры из Москвы, Санкт-Петербурга, Таллинна, Львова, Киева, Харькова. Это как прославленные имена – Николай Рушковский, Ада Роговцева, Алексей Вертинский, Марина Полицеймако, Вера Сотникова, Сергей Дрейден, Ариадна Ардашникова, Тамара Плашенко, Ирина Евдокимова, так и вовсе неизвестные, но очень талантливые ребята. За долгие годы жизни фестиваля некоторые актеры и режиссеры становились нашими частыми гостями. Своеобразной визитной карточкой фестиваля стал любимец черниговской публики, актер и режиссер, заслуженный артист Украины Игорь Славинский, который ежегодно, вот уже около двадцати лет подряд, представляет свои новые актерские и режиссерские работы. Именно он открыл имена талантливых киевских актеров, с которыми нас всех и лично меня связывает давняя и крепкая дружба, - Ирину Калашникову и Сергея Мельника. Наши судьбы удивительно переплелись. А творческое сотрудничество вышло за рамки фестиваля.
Важное событие последних сезонов – появление в театре молодой поросли. В 2000-м смешной девчонкой, закончившей Гадячский «кулек» (так в народе прозвали культпросветучилища), пришла Руслана Остапко. Но настойчиво и уверенно доросла до актрисы первой категории, у которой в багаже целый ряд главных ролей – Джульетта («Ромео и Джульетта»), Лика («Мой бедный Марат» А.Арбузова, поставленный к шестидесятилетию Победы и сменивший на своем победном посту «Одиннадцать страниц…»). И в тот же год еще одна главная роль - Шурочка в спектакле «Иванов» по пьесе А.П.Чехова. На следующий год – Мама в «Гарольд и Мод», Дездемона в «Отелло»,Пат в «Трех товарищах» Ремарка, Маша в чеховской «Чайке», Фрэда в «Опасном повороте» Пристли и Поллианна в одноименном спектакле, поставленном молодым режиссером из Львова Богданом Ревкевичем. Женю Сидоренко когда-то мы с Геннадием Сергеевичем отрыли, можно сказать. Ездили искать молодые дарования в Нежинском училище культуры. Был такой себе парнишка из Талалаевки. А теперь он уже и дипломированный режиссер, и, на мой взгляд, лучший Шельменко-денщик всех времен и народов. Своих стоит хвалить.
Мои театральные «святые отцы»: М.С.Терещенко, М.М.Мушкина, Р.А.Черкашин.
Инна Атрощенко тоже училась актерскому мастерству в Нежине. Я ее зову «наша Гундарева». Но сразу ей как-то не очень везло с ролями, хотя потом настал и ее час. Какая она роскошная Елка в «Новогоднем переполохе» - кто видел, со мной согласится. Но это так, роль комического плана. По-настоящему Инна раскрылась в чеховском «Дяде Ване», сыграв Елену Андреевну. «Опасный поворот» (Фреда в паре с Русланой), «Волки и овцы» - русская помещица Купавина. Саша Щукин в театре не задержался, но однозначно внес свою лепту. Он - прекрасный Гарольд. Это без сомнений. Катя Широкорад уже мать двоих детей – Гоши и Фаи. Но, несмотря на периодические декретные отпуска, ревностно относится к своим, что называется, ролям. Она ими дорожит, и это ощущается. Теперь о Розе. Розалия Кучерова. Наша Элиза из «Пигмалиона» Б.Шоу и Нина из «Чайки» А.П.Чехова. Уникальное создание природы. Ее к нам в театр привела Юля Матросова, которая каким-то образом в Киеве познакомилась с Розой через кого-то, неизвестно, через кого. Изначально она на меня произвела неизгладимое впечатление. Девушка-загадка, девушка-шедевр. Одними из последних в театр пришли два Коли, два «брата», как их у нас называют, «отец» у которых Алексей Быш. Но это, конечно же, шутка. Николай Пономаренко просто ворвался в театр, потому что сразу же получил главную роль Дедушки Бальбоа в спектакле «Деревья умирают стоя» А.Касоны. Ему пришлось нелегко, так как его партнершами были опытнейшие актрисы Любовь Веселова и Юлия Матросова, исполнявшие роль Эухении. Но Коля, на удивление, справился с ролью с честью. Сразу запомнился зрителям. Поэтому, долго не раздумывая, Геннадий Касьянов предложил ему роль в «Пигмалионе», а там и в «Повороте», это не считая вводов. Словом, Николай Николаевич, которого я называю «наш Гафт», оказался жадным до ролей. И за три года наиграл уже ого-го сколько. А совсем недавнее приобретение театра – Коля Бичук. У человека огромное желание служить театру. Благородно. Хотя Коля актер без специального образования, но Богдан Ревкевич рискнул и доверил ему роль Учителя в бенефисном спектакле Татьяны Салдецкой «Безымянная звезда». А Леша Быш доверил Коле главную роль - Артура в «Танго». Вообще, Коля Бичук учится на театрального критика на курсе у Валентины Игоревны Заболотной, давней и хорошей приятельницы театра – известного во всей Украине театрального критика. Еще пару слов о таком уникальном явлении в театре, которое называется Руслан Бугай. Рекордсмен в статусе студийца. Хотя он занят, пусть в небольших ролях, даже совсем проходных, но практически в каждом спектакле театра. Когда вывесили однажды к концу сезона итог всех сыгранных актерами спектаклей, то Руслан оказался на третьем месте по загруженности. Вот такая у нас поросль. Кто-то вырос, кто-то еще только растет - процесс идет.
Из подслушанного: «Милочка, приходите на спектакль, не пожалеете! Свет такого не видел! Лучше, чем во МХАТе!»
Алла Сергеевна Баева – наш главный администратор. С любовью к театру.
Теперь хочу сказать пару слов об еще одном фестивале, возникшем спонтанно для всех нас, но, видимо, хорошо выношенном в голове нашей головы. Речь идет о «Чеховской весне». Так как, перефразирую Маяковского, «Чехов и Касьянов – близнецы-братья, кто более Касьянова Чехова ценит…», в репертуаре театра за многие годы накопилось целых четыре чеховских спектакля. Поэтому в 2011 году наш Геннадий Сергеевич решил придумать фестиваль. Придумали. Ежегодно, то ли в мае, то ли в апреле, играем «Вишневый сад», «Иванова», «Дядю Ваню», «Чайку». Меняется только порядок. На второй фестиваль пригласили известную чеховедку из Ялты Аллу Головачеву. Потом, после просмотра ею спектаклей, устроили обсуждение в библиотеке театра. Знаете, было интересно. Она оказалась, естественно, куда бОльшим знатоком Чехова, чем все тут у нас в театре, вместе взятые.
А еще, а еще, а еще… Хочу вспомнить всех наших завлитов (порядок будет не хронологический): Олег Шпак, Олег Пшин, Алексей Мазепа, Александр Норов, Игорь Чайка. С меня началась эпоха женщин, хотя таковых было мало – Людмила Пархоменко – лучший журналист города и Марина Федосова.
Долго раздумывали о новой нашей книге. Хотели издать театральную энциклопедию, чтобы там статьи об Эсхиле и Шекспире перемежались статьями о студийце Бичуке или заведующем поворотным кругом. Но все было не то и не так. Алла Пушкина, поглядев на стеллаж с текстами пьес, идущих в репертуаре театра, предложила их издать. Меня идея вдохновила, и мы принялись за дело. Выбрали одиннадцать, но остановились на девяти пьесах. Кроме «Вишневого сада», остальные тексты написаны или переведены специально для нашего театра. Надеемся, что они пригодятся многим творческим людям. Вот такая у нас мечта…
Кажется, теперь почти все. Ах, да, Геннадий Сергеевич попросил: «Не пиши в завершение своего опуса, как обычно пишут, что театр находится в самом расцвете сил, и главная его история еще впереди…». Я не буду. Это, правда, очень банально. Скажу так, и, надеюсь, все читатели и зрители меня поддержат. Я очень люблю этот театр. Тут я обрела не только себя, но и поистине родственников. Люба Веселова и Леша Быш стали в 1998 году крестными моей старшей дочери Елизаветы. Я ей всегда говорю: «Лиза, гордись, оба твоих крестных - заслуженные артисты!» Замдиректора Ира Грабова крестила в 2004 году моего сына Германа, а Руслан Бугай - сына Инны Атрощенко Ваню. Сын Русланы Остапко Егор учится с моим Германом в одном классе. Люба Веселова присутствовала на родах у Кати Широкорад. С сестрой Лены Типаловой, нашего замдиректора и по совместительству хореографа, мы вместе ходили в детский сад. Да и сам Геннадий Сергеевич говорит, что помнит нас с сестрой Аней еще по спектаклям Дворца пионеров, когда мы были одинаковыми, толстыми и кудрявыми. Тут все между собой повязаны. С Александром Корзаченко, нашим нынешним завмузом, я тоже прошла и детский сад, и десять лет школы, бок о бок. Мы все тут родная кровь. А наш Молодежный театр – действительно, монастырь для своих. Чужие здесь не ходят.