Мой первый вызов в качестве врача скорой помощи был в городскую женскую баню. Вполне логично, учитывая то, что наша бригада состояла из двух неженатых молодых мужиков – меня и фельдшера Феди. Я много раз представлял, как «скорая», включив сирену, мчится по притихшему городу в какой-нибудь приличный дом. А тут – дамская баня! И мне предстояло получить боевое крещение именно в ней. Судьба повернулась ко мне соблазнительным женским бюстом.
Услыхав, куда едем, Федя изумленно заморгал ресницами. Он уже работал тут целый год и о подобных местах даже не помышлял.
- Обычное дело, - тоном знатока заметил я. - Какой-то старушенции стало плохо.
На банщика наши белые халаты и решительные лица произвели впечатление и он с готовностью распахнул двери. Было тепло и душно, все утопало в клубах пара. Но не настолько густого, чтобы нельзя было разглядеть обнаженные женские фигуры. Иx розовые, распаренные тела сновали перед нами, как миражи в пустыне перед изнывающими от зноя путниками.
Тут я даже пожалел, что глаза человека были способны концентрироваться только на одной цели. Иначе можно было бы схлопотать косоглазие. Во мне происходила мучительная борьба между мужчиной и врачом. Но на самом деле я был частью величественной пирамиды, состоящей из машины с водителем, врачей-коллег и старенького здания нашей подстанции. А из глубины души кротко взывала клятва Гиппократа. Эти обстоятельства окончательно склонили чашу весов. С озабоченным видом я поплыл по залу.
Женщины, заметив нас, даже не повели бровью. Наши халаты придавали нам схожесть с эфирными созданиями. Хотя мой фельдшер вел себя немного странно для такого существа. Он глупо пялился, очумело вертел головой и причмокивал губами. Очевидно, уже предвкушал, как мы будем выводить старушку из тяжелого состояния, делая ей искуственное дыхание.
Нас подвели к длинной скамье. На ней бессильно распласталось бледное тело девушки немыслимой красоты. Тонкие, бескровные черты лица делали её похожей на мраморную статую. Её кровяное давление было низким, а пульс едва прощупывался.
- Ну, что с ней? – пришел в себя Федя. - Коллапс?
- Да. Видимо вегето-сосудистая дистония. А тут жара, духота. Вот и сомлела.
Девушку осторожно вынесли в предбанник, где было прохладнее. Рука фельдшера, нащупывая на запястье вену, слегка дрожала, а глаза его не отрывались от девичьей груди, словно пытаясь отыскать там сосуд получше. Похоже, его руки действовали совершенно независимо от головы, иначе он не попал бы сразу в вену. Для закрепления эффекта мы сделали ещё внутримышечную инъекцию. Мать не целует ребенка с такой нежностью, с какой Федя делал укол больной.
Наша пациентка порозовела, повела плечами и открыла глаза. Если я скажу, что они напоминали две изумительные жемчужины, добытые со дна Карибского моря, это будет слишком бледно. Мой фельдшер застыл, как китайская статуэтка. Девушку звали Нинель, а работала она моделью.
Мы сделали свою работу и двинулись к выходу. Уходили по частям. Сначала ноги, потом – туловище, затем – остальное тело. Мой коллега выглядел так, словно он был фрагментом скамьи, на которой сидела спасенная нами девушка.
Можно было сказать, что я получил первое боевое крещение в экстремальных условиях.
В машине Федя извлек из кармана листок бумаги, расправил его и любовно сунул в блокнот.
- Что это? – поинтересовался я.
- Телефон пациентки, - с азиатской невозмутимостью изрек фельдшер. - Должен же я контролировать её здоровье.