Канарейка стояла в углу клетки, склонив набок голову. Поза эта была очень неудобна, но позволяла следить через проём открытой в кухню двери за действиями дядюшки и тётушки. В кухне лепились пельмени. Тётушка, одетая в фартук, раскатывала скалкой тесто. Дядюшка в запасном тётушкином фартуке, стоя у стола, вращал ручку мясорубки, с опаской поглядывая на скалку в руках тётушки. При этом они вели оживлённый разговор:
- Нет, дорогой дядюшка! Мне кажется, что в пельменях нет витамина Е.
- А какой, по-твоему, есть, дорогая тётушка? - спросил дядюшка Хантер, может быть витамин П?
- Что-то я не слышала о таком витамине, - засомневалась тётушка.
- Как это так, не слышала! О пельменях слышала, а о витамине П в пельменях не слышала! - удивился дядюшка.
- Ну может и есть витамин П, - согласилась тётушка. - Давай-ка начнём лепить пельмени. Кто больше сделает - тот победитель и тому присуждается приз: самая большая пельмень.
Началось соревнование. Тётушка Хинтер лепила пельмени молча и сосредоточенно, а дядюшка пританцовывал и напевал тут же придуманную песенку:
Я леплю, не зная лени,
Очень я люблю пельмени.
Послушав дядюшкино пение, тётушка сказала:
- Кстати, дядюшка, я заметила, что канарейка ест как-то без аппетита; поклюёт несколько семечек и всё. Уж не заболела ли она?
- Раз поёт, то не болеет! - ответил дядюшка Хантер, - а уж пельмени слопает за милую душу, за обе щёки.
И дядюшка, продолжая лепить пельмени, запел новый куплет:
Нет сомнения ни тени,
Обожаем мы пельмени.
Как только дядюшка пропел этот куплет, в кухню вошла киса. Её привели дразнящие запахи и песенка дядюшки. Дядюшка взглянул на кису и заявил:
- Кстати, Карл Маркс как-то сказал, что кто не работает, тот не ест.
- А потом украл у Клары кораллы? – спросила киса.
- Кажется это был другой Карл, - неуверенно сказал дядюшка. – Впрочем, к делу это не относится. Я леплю пельмени и буду их есть. А ты не лепишь. Что отсюда следует?
- Я постоянно слышу в свой адрес сплошные угрозы, - ответила киса, - и начинаю подумывать об уходе из этого негостеприимного дома.
- Что это, негостеприимного, - перебила её выступление тётушка, - очень даже гостеприимного. К тебе вчера приходил кот с цветком в зубах? Я, что, его скалкой встретила? Нет, я налила ему целое блюдце молока. А почтальон! Помнишь, приходил почтальон?
- И что? - спросил дядюшка, - ты ему тоже налила целое блюдце молока?
- Да нет, не целое, - ответила тётушка, - то есть не блюдце, то есть я хочу сказать, что не в этом дело. Просто меня обидела киса.
- А меня обидел дядюшка, - сказала киса, - и чтобы мы все были квиты, ты теперь должна обидеть дядюшку и порядок.
- Порядок, - назидательно сказал дядюшка, - это когда не пылят хвостом в помещении, предназначенном для приготовления пищи всем, в том числе тем, кто имеет хвост.
Дядюшка, продолжая лепить пельмени, ещё долго развивал свою точку зрения на порядок и правила поведения хвостатых, и во время этого выступления канарейка напряжённо размышляла. С её места в клетке не был виден весь процесс приготовления пельменей; понятно было, что в раскатанное тесто что-то заворачивается и готовое изделие откладывается на деревянную доску.
- Не семечки ли они закладывают в тесто? - думала канарейка.
Семечки, которыми кормила её тётушка, надоели канарейке беспредельно. Конечно она пыталась поменять их у головы на что-то полезное, но голова вскоре начала отказываться и придумывала различные предлоги, чтобы не участвовать во взаимовыгодных обменах. Так, позавчера она отказалась поменять маленькое зеркальце под смехотворным предлогом, что от семечек она начала лысеть. Всё это была чистейшая липа, но зеркальце так и осталось у головы, а семечки пришлось с отвращением слопать. Теперь подозрения птички перешли в уверенность. Она представила себе, как тётушка ласково подносит ей тарелочку с пельменями, как она давится и изображает благодарность и признательность. Надо было что-то спешно решать. И канарейка с надеждой обратилась к портрету головы.
Сегодняшний день для головы выдался хлопотливым. Удалось разжиться огромной коробкой шоколадных конфет, удалось скрыть приобретение от этой проныры в перьях. И теперь голова приготовилась наслаждаться вкусом шоколада. Она внимательно прислушивалась к обмену колкостями между кисой и дядюшкой и сперва не обратила внимание на верещание канарейки. Но постепенно птичье беспокойство дошло до её сознания. Голова на портрете знала толк в пельменях и была сильно озадачена информацией, полученной от канарейки. Пельмени с семечками её тоже не устраивали. Вытерев рукавом измазанные в шоколаде губы, голова обратилась к канарейке:
Мы пельмени есть смогли бы
С мясом, с творогом и рыбой.
А пельмени с семенами!
Да помилуйте, бог с вами.
Немного подумав, голова повернулась так, что на портрете остался виден только затылок, и стала что-то разыскивать. Вскоре она повернулась; в зубах её был зажат милицейский свисток.
В кухне продолжалась лепка пельменей и разговор. Теперь он почему-то касался ухода за мехом. Киса возмущённо говорила:
- Я не понимаю, почему я должна на лето пересыпать себя нафталином и вешать в шкаф.
- Причём здесь ты, - раздражённо ответила тётушка Хинтер, - речь идёт о меховой одежде.
- А из тебя даже муфты приличной не получится, - проговорил дядюшка.
Тётушка оценивающе взглянула на кису и возразила:
- Почему же, вполне получиться. Хорошая выйдет муфточка. Украшенная хвостиком и лапками.
- Пожилые люди, а говорите всякую ерунду, - возмутилась киса, - живодёры какие-то! Я отдала общению с вами лучшие годы своей жизни, а какая благодарность!? Муфточка с хвостиком!
Возмущённая речь кисы была прервана громкими переливчатыми трелями милицейского свистка.
- Батюшки мои! Преступники! - закричала тётушка и бросилась в прихожую. За ней помчались дядюшка и кошка. В прихожей все столпились у двери.
- Открывай дверь, дядюшка, - сказала тётушка Хинтер.
- Ни в коем случае не открывай, - сказала киса, - сейчас модно брать заложников.
- Куда брать? - спросил дядюшка Хантер.
- Причём здесь "куда", - ответила киса, - берут заложников и требуют доллары.
- А где я возьму доллары? - удивилась тётушка. - Может быть всё-таки откроем дверь; там же не преступники, а милиционер. Слышали свисток, а?
- Давайте вначале посмотрим в глазок, - сказал дядюшка.
За дверью никого не было. Все трое в недоумении вернулись на кухню, но обсуждать это происшествие уже не было времени. Наступила пора варить пельмени.
Первая порция пельменей была торжественно внесена тётушкой в комнату и разложена на тарелки. Киса пристроилась со своей миской рядом со столом в кресле, несколько пельменей было положено в клетку канарейки, достались пельмени и голове на портрете. Дядюшка потребовал кетчуп, майонез, сметану, горчицу и уксус, и все приступили к трапезе. И тут произошло забавное событие. Наколов очередную пельмень на вилку, дядюшка отправил её в рот, пожевал и удивлённо уставился на тётушку.
- Орогаа отушка, - сказал он, продолжая бороться с горячей пельменю, - эти пэмэни надо подавать на десерт.
- Обалдел ты, дядюшка, что ли, - ответила тётушка, также накалывая вилкой пельмень, - на десерт подают сладкое.
Тут тётушка раскусила пельмень и лицо её выразило крайнее удивление.
- Я же клала в тесто мясо, - воскликнула она, - а в моей пельмене шоколад!
- И у меня, - подала голос киса.
- Но я же мясо положила, - сказала тётушка, - другие-то пельмени были с мясом!
- И я прокручивал мясо, а не шоколад, - подтвердил дядюшка.
- А мне нравятся пельмени с шоколадом, - сказала голова и вытерла губы о край рамы, - с удовольствием слопала бы ещё одну порцию.
- Уж не ты ли умудрилась начинить пельмени шоколадом? - грозно спросил дядюшка Хантер, пристально глядя на портрет.
- Понимаешь, дядюшка, канарейка сообщила, что вы лепите пельмени с семечками. – Голова казалась очень виноватой. – И я решила начинить некоторые пельмени конфетами.
- Ой, держите меня, пельмени с семечками, - засмеялся дядюшка.
- Такое, - засмеялась вслед за дядюшкой киса, - может прийти только в глупую птичью голову.
- И ещё в одну голову, - улыбнулась тётушка, взглянув на портрет, - которой я сейчас в наказание дам целую тарелку пельменей с шоколадом, точнее пельменей с витамином Ш.
Это замечание усилило общее веселье, которое продолжалось и со второй и с третьей порциями пельменей. Самая большая пельмень досталась дядюшке, а вот что в неё положила тётушка, и что об этом сказал дядюшка - это уже другая история.
*
«Засахаренная килька», глава 11