Оказавшись на улице, Тягунов посмотрел в небо. Оно было голубое и безоблачное. Ещё довольно раннее утро быстро взбодрило Тягунова ощутимой мартовской прохладой. Снег лежал повсюду, но по всему видать весна будет ранней. Улицы казались безлюдными и унылыми. У соседнего пятиэтажного дома из красного кирпича стояла машина с шашечками, угрюмый таксист лет тридцати в чёрном джинсовом костюме стоял, облокотившись на крышу, и нервно курил сигарету. Чуть левее кряхтел мужичок в драной фуфайке, таща самодельные сани с двумя большими железными ящиками, наполненными бытовыми отходами. Поджарая взлохмаченная дворняга бежала рядом, помахивая своим длинным сучковатым хвостом. Более ничего не заинтересовало Тягунова, и он снова устремился в небо.
- Если верить верующим, - думал он про себя, - все умершие и попавшие в рай обязательно видят нас. А значит и отец с матерью меня сейчас видят. Они были хорошие люди. Они непременно в раю. Хотя кто знает, вдруг ничего нет и это всё чушь. Тело в землю и больше ничего. Никаких ангелов, жизни вечной, только прах и безмолвие навсегда. Ладно, увидим. Он посмотрел на солнце, которое уже показалось над серыми крышами, в дымной пелене, тянущейся от промышленных зон города.
- Я не верю в жизнь вечную, но верю в бога, да простит он мне эту шалость. Вечен лишь бог, солнце и вселенная, кто – то поспорит ну и пусть, а я считаю так. Пройдёт тысяча лет мой прах обратиться в землю, а оно всё так же будет висеть и светить. Но как это должно быть скучно и однообразно. Я сошёл бы с ума от такой вечной жизни.
Постояв ещё с четверть часа, истерзав мозги философией, Тягунов отправился в путь. Он перешёл через дорогу, прошёл вдоль двухэтажных руин, при дневном свете они не ужасали и не страшили его. Зашёл в столовую, позавтракал и выпил бутылку светлого пива.
- Уже проще, - думал Тягунов, - в кармане есть деньги. Пусть я, последний гад, разбогатев таким способом, но в данный момент это как конец верёвки для утопающего в трясине. Он подошёл к киоску Роспечати и купил свежий номер газеты. В разделе «Недвижимость» под заголовком «Съём» оказалась масса выгодных вариантов. Денег хватило оплатить на два месяца вперёд, как требовал хозяин, а вернее хозяйка лет 50 полная малоразговорчивая женщина. И вечером того же дня Тягунов уже сидел на стареньком пружинистом диване в полупустой однокомнатной квартире на пятом этаже. Там не было ни радио, ни телевизора, но зато стоял старый покрытый толстой пылью шкаф, набитый разными книгами с пожелтевшими от времени страницами. Это очень обрадовало Тягунова. На кухне в покрытом плесенью холодильнике нашлись две тарелки и кастрюля.
– За неимением ничего сойдёт и это, - улыбнувшись, прошипел Тягунов. Зайдя в туалет и дёрнув за шнурок сливного бачка, раздались ужасные хлюпанья после которых хлынула коричневая, словно стухшая кровь, вода, обдавая ноздри Тягунова весьма неприятным затхлым запахом.
– Да здесь лет сто никто не жил, - присвистнув, вслух произнёс Тягунов. – Ни беда, что мы имеем, - продолжал он рассуждать вслух. – Немного денег купить необходимые продукты. Кучи пыли вперемешку с тараканьими трупами и два месяца, чтобы заработать денег и продлить проживание. Не плохо, совсем не плохо! Что способствует началу жизни с чистого листа, - он растопырил пальцы, чтобы считать. – Несгибаемое желание жить – это раз! Я молод, здоров и упрям – два! Посадить дерево, построить дом и вырастить сына – три! Он уже норовил загнуть четвёртый палец, как вдруг за дверью из общего коридора послышался грубый кашель курящего человека. Входная дверь была деревянная и очень ветхая из-за чего слышимость достигала процентов семидесяти, а может и более. Тягунов курил мало, но шанс скорее познакомиться с соседями, и заиметь хотя бы одного знакомого в этом городе стоил выкурить хоть пачку разом. Он достал сигарету из помятой от длительного лежания в кармане пачки и поспешил к выходу.