Погладь кота
- Ты так и живёшь скотом?
- Так с котом и живу...*
Как-то раз, если сказать одним словом, однажды, но никак не единожды, я пришёл домой в слегка подуставшем настроении и, точно так же ожидаемо, встретил у дверей своего кота, потому как, где же ему ещё быть, если не там, в темноте прихожей, едва не совершив на него наступление и не сделав из него коврик.
-- .... – успел подумать я, потому что думать матом пока не запрещено.
– Каким-то местом они чувствуют, что придёт «Хозяин», хотя и говорят всем, что гуляют исключительно сами по себе.
Пока я заполнял гардероб одеждой и снимал ботинки, Кот старательно онюхивал полиэтиленовый пакет, словно бы спрашивая «Что принёс мне?», и тёр о него свою наглую усатую морду. У него с детства была привычка лизать пакеты и забираться в них, особенно когда я собирался уходить. Может быть, он хотел чтобы я взял с собой, дабы обозреть мир иной, а не только тот, за которым он наблюдал только из окна...
Уставшее настроение происходит тогда, когда я сам не устал, а устало только моё настроение. Как можно устать на работе, главное в которой заключается в том, чтобы не уснуть? А поскольку уснуть начальством совершенно не приветствуется, это угнетает его ещё больше, поэтому то, настроение и устаёт. Бывает сильно так устаёт, прямо... Потом ещё этот трамвай. Надо сказать, трамвай стал не тот...И вагоны и их вожатые.
А Кот – это выход. При этом, я всегда могу нагрузить его своими рассуждениями о жизни, как о живописи и наоборот, а он меня только пустыми тарелками и наделанным туалетом. Ещё рваными обоями и перегрызенными проводами, но это почти не считается. Что с него взять? Скотина. Зато он совершенно внимательно и не перебивая выслушивает меня, зачем-то перемещая хвост по полу из стороны в сторону, непременно улыбаясь во весь рот, словно бы я не ругаю своё бытие, а хвалю его сознание. Каким-то образом, так. Хотя, для чего он нужен мне, он и сам толком не может объяснить. Видимо, не знает. Он просто есть. И продолжает есть, чтобы просто есть. То есть, быть.
Имея виды на закат, продлив свой ад лампадой лампы, ватт так в сорок, я прилип к телевизору. Когда посмотришь в телевизор внимательно, то почему-то решается, что как раз у меня-то, по сравнению с тем, что показывают в нём, как раз всё в порядке, несмотря на то, что, не помещающиеся в него оппозицоинные морды, всё выясняют, что первично – их либеральные идеи или их сытый желудок? Ещё раз напомню, что думать матом пока ещё никто не запрещал, а я уже им начинал молиться. Вот Кота моего это совершенно не заботит. Он сидит на коленях, выглажен и вымуркан, лежит себе, повеливая хвостом и лечит меня когдеукалыванием в коленку. И мне, даже в этой жизни, хочется быть таким котом, чтобы с чистой совестью класть на этот кафель и ложить на тот ламинат. А, чтобы ничего не делать совсем, даже согласился бы на эту... Как её... Дурацкое слово, произошедшее то ли от цветка, то ли от бывшего кубинского команданте, уничтожающее цель в жизни многих, и не только котов...
Но мечтать матом я ещё не привык.
* трилогия: Правда О Пухе тополином.
Охота за Тополиным Пухом
Земля возвращенцев
бонус))))
Мёртворождённый день 45
Линяло небо утренней зарёй,
Взрывая горизонты без событий.
Шнурки завязывались мёртвою петлёй.
Рождался день, причастным оборотом,
По бездорожью. В оба направленья в… и на…
Мёртворождённый.
Без видимых желаний и причин, на чтобы выжить.
Играл Октябрь, ласковыми лесками дождя,
Смывая тушь с обглоданных фасадов.
С вокзалов,
Все поезда, успевшие отбыть по расписанью,
Шли, чужестранным образом, в тупик.
Доктор в анамнез сочинял вердикт,
Батюшка всё повторял своё - изыди.
Оскалив свой звероподобный лик.
Кончалось время мёртвых перемен,
Тех, что когда-нибудь, а вовсе не однажды.
Кончалось время. Что взамен, бармен?
Ещё был жив координатор жажды.
Крутил мозгами гномов, рыжий чёрт.
В углу цветным жидким пятном светился телепорт
В другую жизнь, в которой у кого-то зашибись...
Где постоянно антураж с ажиотажем.
А у кого-то из водопроводных скважин
Моча.
И потолок весь мухами загажен.
И если что, на всё про всё одна свеча.
Диктор по новостям распространял заразу,
Сея в сознанье смуту и мятеж.
Стоял Октябрь насмерть, как рубеж,
Не взятый только мной,
За сорок с лишним раз почти ни разу.
Кто думал на сто лет вперёд - не хватит газа.
А кто-то был давно от газа мёртв.
Завяла даже ваза без цветов.
Насколько было видно глаз алмазу,
Стоял Октябрь. С глубины веков,
Как отголосок лиственной проказы,
И неналистной перхоти берёз.
Линяло небо утренней зарёй.
На шабаш собирались демократы.
И думали, что в этот раз то, точно всё всерьёз…
Но после лозунгов, бантов и флагов,
Останется свинарник и навоз.
И, как всегда,
Потом поднимут цены на лопаты.