МЕЖДУ СНОМ И ЯВЬЮ
Главы романа о хороших людях в сложное время, о добре и зле, о реальном и таинственном, окружавшим наш мир всегда
«Но разум его всё ещё витал между сном и явью...»
Натаниэль Готорн.
Время действия: 1939 год.
Глава 1. Старик в поезде. О службе и о жизни. Пионеры и загадочная дама с котом.
Поезд мчался на полном ходу так, что дрожали перегородки. За окном летели блестящие, словно стальные сабли, реки, белеющие стволы берёз и серые горы, покрытые шапками елового леса.
Павел Белецкий сидел в душном вагоне и слушал рассказы пожилого колхозника о сельской жизни.
Старик был родом из старинной русской деревни. Он был преисполнен какой-то иконописной красоты. Вместе с женой он ехал на отдых, так как был премирован путёвкой за доблестный труд. Прищурив глаз, он рассказывал:
- А в голод-то знаешь, как выживали? Соберёшь силушку последнюю, добредёшь до речки и лупанёшь по льду топором несколько раз. Иль ломиком луночку пробьешь. И ловишь на блесну леща, язя иль окунька. Главное - не заснуть от слабости да не замёрзнуть. Тогда каждый выживал, как мог. Кое-где жрали друг друга, а я – рыбой промышлял. Как-то дотянули! А потом не выдержал, шапкой оземь ударил, пошёл к председателю и говорю: «Пиши, окаянный, в колхоз! И меня пиши, и жёнку мою, если жить останется». Записал он, а потом говорит: «Останется жить твоя Зинаида, останется! Вон там, Степан, бери ключи, открывай каморку». Открыл я - там два мешка муки! Так нас те мешки в голодный год и спасли.
Молодой ясноглазый Коля Мищуков, лежавший на полке и с интересом слушавший рассказ старика, спросил:
- Значит, живы все остались?
Колхозник опустил голову:
- Какой там живы! Сынок - то мой помер. Поел хлебца, ушёл в поле, и скрутило его там.… Пошли искать, а он холодный уже… А мы с женой и доченька Дашенька выжили.
Жена колхозника Зинаида, не отрываясь от вязания, горестно качала головой повязанной, несмотря на жару, белым платком.
- И что же вам власти не помогали? – спросил Павел.
- Вначале только обирали. А потом, когда померло много, то кое-какие харчи подвозить стали, - отвечал колхозник, вздымая седые брови.
- А сейчас лучше? – спросил Павел, механически щелкая портсигаром и вспоминая, что курить в купе нельзя.
- А сейчас хлеба растут до неба. Сейчас тракторов нагнали. Я на доске почета вишу – знатный комбайнёр, вот так вот, - гордо заключил старик.
- Молодец, дед! Только не больно уж хвастай, – жёстко сказал Коля. – И про голод поменьше.
Зинаида, оторвавшись от вязания, подала голос:
- Да я не раз ему говорила, старому. Молчал бы уже, а то за такие-то разговоры и упекут…
- Да что мне бояться, я своё отжил…
Павел задумался, глядя, как на маленьком столике подрагивают гранёные стаканы, эмалированные кружки, белые кубики сахара на салфетке и пустая консервная банка.
Было душно. Павел и Коля вышли в тамбур покурить.
Поезд дёргало во все стороны, он лязгал и трясся, словно вершина вулкана. За окном грозно темнел горизонт - наползала жирная дождевая туча.
Спичка осветила румяное Колино лицо, русые волосы. Выдохнув дым, Белецкий грустно промолвил:
- Да, настрадался народ.… Сколько крови пролито в войнах, а тут ещё и голод…
- А ты что, думаешь, в социализм гладкие и ровные дорожки проложены? Нет, брат, построить его непросто. Революции всегда и везде проходят с небывалыми жертвами, - отозвался Коля.
- Да я сам из крестьян. Моя родня тоже изрядно пострадала. Спаслись только тем, что с Полесья в Сибирь к дальней родне переехали. Там охотой и выжили.
Коля пристально посмотрел на Павла. Простое честное и мужественное лицо, прямой бесхитростный взгляд серых глаз, каштановые волосы зачесанные назад.
- Так ты родом с Украины?
- Украинско-белорусские корни, - ответил Павел, дымя папиросой.
- А я чистый русак.… А ты где воевал, капитан?
- С японцами у границы. На Дальнем.
- В госпитале лежал?
- Был ранен. Вот сейчас в санаторий еду для поправки здоровья. Не хотелось, говорил, что чувствую себя нормально, да начальство настояло…
- Ну как, хорошо японцы воюют? – поинтересовался Коля.
- Солдаты они справные, очень выносливые, - ответил Белецкий.
Он на мгновение задумался, а затем улыбнулся, что-то вспомнив.
- Был такой случай. Разгромили мы их подразделение, уже командование их в плен сдалось, пардону запросило. Так вот, прошёл день, второй, когда вдруг нескольких японцев мы обнаружили в зарослях у реки. Видел бы ты их – места живого на них нет! Комарами изъедены полностью! Наш командир говорит: «Что же вы не сдавались?» А они отвечают: «Приказ был сидеть и наблюдать, вот мы и сидели».
Коля засмеялся и, пригнувшись, посмотрел в запылённое окно. Грозное облако простирало чёрные мохнатые руки над поездом.
Так они говорили долго о разном - о службе, о жизни... Пришли к выводу, что всё меняется к лучшему, страна поднимается, врагов народа громим, но внешняя обстановка достаточно напряжённая.
Вспомнили об Испании.
- А я там был, - рассказывал Коля. - Особоуполномоченным от НКВД1. Недолго, правда, был. Здорово почистили мы там наши ряды от троцкистов. Заменили командный состав. Но, в общем, дело там тухлое. Слишком большая сила прёт.
Белецкий, нахмурившись, кивнул и спросил:
- Гитлер помогает Франко?
- И Гитлер, и Муссолини. И вообще, по - моему, мы зря влезли в эту европейскую «кашу».
С лязгом отворились двери. Мимо прошла группа пионеров.
У ребят были любопытные, весёлые глаза. Их взгляды с интересом останавливались на военной форме Белецкого.
***
Спустя пару часов Павел и Коля решили сходить в вагон-ресторан пообедать.
Странно было видеть в узком и тесном вагоне маленькие аккуратные столики с белыми накрахмаленными скатертями, цветы в горшочках, стоявшие на окнах. Во время суровой службы на границе Павел отвык от подобной красоты.
За дальним столиком в углу сидел одинокий нахохлившийся человек в белой рубашке. Подтяжки были спущены по локоть. Перед ним стояли рюмка и стакан чаю в подстаканнике. Время от времени человек прихлёбывал из стакана и обращал свой взор к цветам, как будто любовался ими.
Вагон било и качало из стороны в сторону.
В окнах резко потемнело. Коле показалось, что они, подобно Ионе, попали в чёрное нутро кита.
Ребята белели рубашками в полутьме. На их шеях светились алым пламенем галстуки. Они сидели за накрытыми столиками и обедали, поглядывая на Белецкого.
Пионервожатая – смуглая крепкая девушка в белой кофточке, на которой алел пионерский галстук, в тёмной юбке, открывала окно для проветривания. Потянувшись к окну, она оглянулась и встретилась взглядом с Павлом. Тут же опустила свои чёрные, будто смородина, глаза и едва уловимым движением поправила причёску. Слегка покачиваясь, ушла к ребячьему столику.
Коля, оглянувшись, внимательно посмотрел на детей.
- Растёт наша смена!
- Ты знаешь, а они уже другие, не такие сорвиголовы, какими мы были в своё время, - заметил Павел. – Всё - таки советское воспитание сыграло свою роль... Может, мы ими гордиться будем!
- Кто знает, - блеснул суровым огоньком в глазах Коля.
Тут принесли заказ, и вскоре челюсти их заработали.
Тяжёлый раскат, похожий на взрыв, вплёлся в вагонный лязг. Темноту прорезали резкие, зигзагообразные вспышки света. Молния била в землю, и та тряслась от напряжения. Воздух стал пахнуть электричеством.
Поезд, казалось, взлетел над тёмной водой - это проезжали мост. Тут же плетью ударил глухой шум. Струи косого дождя глухо шелестели по воде и с мелодичным стуком ударяли по стеклу вагона. Капельки брызгали в лицо, и Коля был вынужден прикрыть окно. Девушка - вожатая вновь встретилась глазами с Павлом. В её взгляде были чистота и внутренний покой.
Павел не заметил, как появился белокурый мальчуган. Его медовые серьёзные глаза цепко оглядывали Белецкого.
- Скажите пожалуйста, товарищ, вы - пограничник?
- Привет друг, - слегка удивился Павел. - Да, служу на границе.
- А куда вы едете?
- Еду долечивать рану. В санаторий.
- А вас ранило в бою?
- А то как же!
- Здорово! И наши победили?
- В этом не может быть сомнения!
- А с кем воевали?
- Тайна!
Мальчик смотрел в восхищении. Коля улыбался.
Девушка внимательно следила за пионерами. Другие ребята подошли к окну и глядели на полосующий дождь. С ними был черноголовый смуглый малыш.
В это время подошедший мальчишка гордо сказал Павлу:
- А мы тоже воюем!
- То есть как? - не понял Белецкий.
- Играем в такую военную игру. «Зарница» называется!
- Ну, молодцы.
- Конечно там всё понарошку... Но почти как в настоящем бою, - рассказывал мальчуган, и глаза его горели.
- И чему же учит ваша игра? - поинтересовался Коля.
- Да разному. Мы там стрелять учимся. Оказывать первую помощь раненому. Готовимся к ГТО2, - ответил мальчик и тут же спросил Белецкого:
- А чем вы вооружены?
- Чем…, - слегка растерялся Павел.
- Виталька, не приставай к товарищу, - сказала пионервожатая. – Пойдём.
- Хорошим оружием вооружены, - сказал, улыбаясь, Павел. – Таким, что кто из врагов осмелится напасть – дадим отпор!
В вагон вошла красивая рыжеволосая дама средних лет в шляпке и с саквояжем руках.
Нахохлившийся мужчина в подтяжках тут же тяжело поднялся и вышел.
Дама присела на стул, водрузила на нос пенсне со шнурочком, стала изучать меню, временами стреляя лукавыми голубыми огоньками глаз в сторону Павла и Коли. К ней сразу же подпорхнул, словно птица, белоснежный официант. Белецкому даже на мгновение почудилось, что на край столика сел белый голубь. Дама спрятала пенсне, сказала буквально одно слово, и официант уже летел выполнять заказ.
Коля, проследив за ним, сказал:
- Что за чертовщина! Мне почудилось вдруг, что это не человек, а птица!
Павел удивился:
- Странно. Такое же видение было и у меня.
- Наверное, это гроза и электричество так влияют. Чего только не померещится в полутьме, когда так гремит и льёт!
- Видимо какая-то театральная прима, - сказал Павел о даме.
- Или иностранка.
Женщина, словно почувствовав, что о ней говорят, вынула на этот раз старинный лорнет и пронзила очами обоих мужчин.
От её прямого взгляда оба спутника смутились и занялись чаем в серебряных подстаканниках. Дама же принялась кормить толстого рыжего кота, которого вынула из саквояжа.
- И охота ей ещё и животное в рестораны таскать, туда, где люди едят, - сказал Павел.
- Осколок буржуазного прошлого, - презрительно хмыкнул Коля.
Темноволосая пионервожатая позвала ребят. Громко поблагодарив работников буфета, они удалились.
Поезд выехал из дождевой полосы. Мимо неслась серая, бесконечная степь с редким кустарником.
Коля заговорил о степи, и Павел сразу вспомнил всё, что знал о ней и её древних обитателях – скифах, сарматах. За разговором допили чай и забыли об экстравагантной даме.
Глава 2. У моря. Девушка на камне. Танкист Фёдор. Неожиданная встреча.
Холмистые равнины, отдельные остроконечные пики, обрывистые склоны демонстрировали изменение ландшафта. Свежий ветер приносил терпкий солёный запах моря и водорослей. На склонах гор будто кто-то рассыпал гигантскую корзину разнообразных цветов, цветущего кустарника и деревьев.
Поезд устав, захрапел и остановился на небольшой уютной станции. Здесь благообразный колхозник Степан с женой попрощались с попутчиками, пригласили их к себе на родину. Белецкому было жаль расставаться с простыми, милыми и так много пострадавшими людьми. Он записал их адрес, и они с Колей наблюдали, как те стояли на перроне и махали вслед уходящему поезду.
Спустя несколько часов, среди блеска горных вершин и шума диковинных высоких деревьев под ветром, показался санаторий - несколько белых и жёлтых зданий, расположенных недалеко от блестящего под апельсиновым солнцем моря. Павлу казалось, что он попал в сказку, где нет боевых тревог, выстрелов и бомбёжек.
Павел и Коля выгрузили из кузова грузовика вещи и пошли по бетонированной дорожке к большому дворцу с колоннами. Пройдя необходимые формальности, Павел с удовольствием подремал на белоснежных простынях пружинной кровати.
За Колей Мищуковым, который лишь только провожал Павла и успел искупаться, вечером пришла машина из соседнего города Солнечный.
Коля объяснял, что едет работать, все детальные расспросы пресекал, и его глаза гневно поблескивали. Пообещал как-нибудь заехать в гости. Друзья обнялись и автомобиль, фыркнув, умчался.
Павел поспешил к морю. Лазурно-пенистое, занимавшее весь небосвод, оно сегодня было бурным, и Белецкий с удовольствием попрыгал на волнах. Его выбрасывало наверх и швыряло вниз, в аквамариновую бездну. Потом он отдыхал на пляже, беседуя с одноруким моряком, который всё сожалел, что он никогда уже не выйдет в море.
Послышался громкий сигнал – на горизонте появился грозный крейсер.
- Неужели начались манёвры? - говорил моряк, напряжённо рассматривая горизонт в бинокль.
До вечера Павел успел сходить в город, купить арбуз, посидеть в чайхане, вернуться в санаторий и поиграть на бильярде. На завтра были назначены процедуры.
Вечером, стоя на веранде, он наблюдал, как вкрадчиво подбирались сумерки, загорались огни, слушал шёпот моря и считал себя счастливым человеком. Где-то далеко остались караулы, стычки, бои, засады, а здесь был мирный, пышный, наполненный пламенной жизнью рай и так хотелось вдохнуть его воздуха побольше, чтобы в полной мере ощутить счастье и покой.
***
На следующий день, побыстрее отвязавшись от назойливых врачей, Павел вышел к морю.
Сегодня оно дремало – пышное, богатое, ленивое и могучее. Носились, кричали и падали стрелою редкие чайки, остро пахло прелыми водорослями.
Павел расположился с газетой почти у самой воды, за камнем, не желая привлекать к себе внимания.
Группа пионеров спустилась по крутой тропинке к лазурным водам. Ребята тут же стайкой бросились в воду. Их худые смуглые тела блестели на солнце, словно дельфиньи спины.
Мимо прошла, упруго ступая смуглыми ногами, их вожатая. Девушка заправила под панаму тёмные волосы и сощурившись, наблюдала за плещущимися, фыркающими ребятами, время от времени делая им какие-то замечания.
Для лучшего обозрения она взобралась на большой камень - мокрый и покрытый водорослями. Павел, решив окунуться, поднялся и зашагал к воде. И вдруг он заметил, как девушка, неловко взмахнув руками, соскользнула с камня и упала, скрывшись в волнах. Зная, что здесь глубже, чем в других местах, Белецкий бросился к ней на помощь. Девушка барахталась в воде, пытаясь взобраться на скользкий камень, мокрые её волосы прилипли к голове. Павел схватил её загорелую тонкую руку и, вытащив из воды, помог вернуться на берег.
- Что же вы так неосторожно?
- Большое… спасибо вам! Простите... Как же я так неловко…, там скользко…, - смущённо, сказала девушка, оправляя налипшее платье. С её нежного лица стекали бриллиантовые струйки воды.
- Не за что. Будьте осторожнее, — сказал Павел.
Девушка глянула на него чёрными, будто у горной серны, испуганными глазами.
Идя в воду, Павел вспомнил, где видел её. Эта девушка вчера ехала с ними в поезде и была в вагоне-ресторане во время грозы.
С удовольствием поныряв, Белецкий почувствовал ломоту и вернулся на берег.
Вожатой и пионеров уже не было. Когда он плавал, то слышал, как она созывала их на обед и, ковыляя, повела по тропинке наверх. Это было кстати. Он не хотел, что бы кто-то видел его страдающим от боли.
Посидев немного на берегу и подождав, когда утихнет боль в боку, Белецкий отправился в корпус и улёгся в койку. Он пропустил обед, и сосед по комнате танкист Фёдор принёс ему из столовой кое-какую еду.
После обеда вновь поднялся ветер, и было слышно, как волны, неистово шумя, бились о берег.
К вечеру боль утихла. Услышав судейские свистки, крики и хлопанье мяча Павел отправился на волейбольную площадку и какое-то время сидел, следя за игрой. Потом вышел побродить по парку, отдыхал на скамейке под кипарисами, читая газету, поиграл в шахматы с пожилым джентльменом из соседнего пансионата Кириллом Аполлоновичем.
А вечером следующего дня Павел с Фёдором, одетые в военное, ушли прогуляться в город.
***
Они шли весело и бодро - молодые, ловкие, довольные собой. Наняли извозчика – пожилого татарина и с удовольствием проехались по узким улочкам мимо маленьких аккуратных, покрытых черепичными крышами домов. Звонко цокали подковы. После жаркого дня ветер приносил блаженную прохладу. Запахи моря смешивались с запахами смолы, дынь, персиков и абрикосов.
Мимо проходил старый шарманщик. Его одноногий нарядный ящик издавал хриплые звуки вальса. Проехали два конных милиционера, следившие за порядком.
В кофейне Павел и Фёдор пили приторно - сладкое липкое вино и болтали вовсю. Внезапно они ощутили медовый запах табака - появилась девушка – моссельпромщица с лотком предлагая папиросы.
Они выбрали по благоуханной папиросе и с удовольствием закурили.
Фёдор, время от времени почёсывая отросшую кудрявую шевелюру, рассказывал о своих боях, мечтал поскорее вернуться в строй, чтобы поучаствовать в новых сражениях. Он воевал в Испании, побывал под бомбёжкой, спасся из подбитого танка, видел все ужасы войны, но это, похоже, его не отталкивало, он стремился вновь сразиться с врагом.
- Посмотри, во всей Европе растёт фашизм. Какие огромные территории под их властью! Над нашей страной нависает угроза, это реальность, от неё, брат, не уйдешь…. Нет, на мой взгляд, нужно действовать. Решительно и беспощадно! Упреждающий удар! Вот в чём сила! Поэтому тут сидеть мне ни к чему. Техника у нас конечно ещё слабовата, но на подходе новые модели.… Закончим перевооружение и вперёд!
Павел слушал бесконечно льющуюся речь Фёдора, слабо возражая. Он тоже видел ужасы войны, попал под артобстрел. Знал, чувствовал, что это не последняя война, что ещё придётся сражаться и будут немалые жертвы. Но, честно говоря, его душа жаждала мира, покоя и тишины. Здесь, под южным солнцем, среди цветов, кипарисов и лазурных волн думать о грязи и крови войны не хотелось. Он видел будущее в военном городке, в несении строгой гарнизонной службы, а дома его ждут добрая верная жена и дети. Но не обо всём он мог решиться сказать Фёдору.
Поздно вечером в городке зажглись огни. Набережная сверкала в лучах фонарей.
На танцплощадке одного из домов отдыха играл оркестр, кружились пары.
Фёдор быстро вовлёкся в танцевальную круговерть, а Павел, не желая будоражить рану, сидел на скамейке, наблюдая за танцующими. Когда объявили белый танец, одна из отдыхавших женщин, пышная и жаркая, улыбаясь алым напомаженным ртом, пригласила Павла. Звали её Анисьей. Анисья жарко прижималась к нему, что-то щебетала на ухо. Павел отшучивался, желая как-то от неё избавиться. Но силы воли и находчивости не хватало выйти красиво из создавшегося положения. К счастью, вскоре нарисовался грозный тип с квадратной физиономией в белом бумазейном костюме и шляпе, который сурово уставился на Анисью.
- Я сейчас. Тут птичка прилетела, - сказала Анисья и пошла, гордо вращая бёдрами, к белому костюму. И тут же, несмотря на бурные возражения, была уведена им.
Павел, потеряв за время танцев Фёдора, обошёл всю танцплощадку в его поисках.
За ограждением стояли две девушки. Одна из них кивнула ему, и он узнал смуглую темноволосую пионервожатую, которая упала с камня. Рядом с ней стояла беленькая тоненькая девушка.
- Ну как ваше самочувствие, товарищ? - спросил Павел девушку, улыбнувшись. – Научились прыгать с камней?
Беленькая подруга удивлённо уставилась на смуглянку. Пришлось всё объяснять и знакомиться. Беленькая оказалась Полиной, а смуглая в свою очередь назвалась довольно редким именем. Её звали Цветана. Обе девушки были вожатыми в пионерлагере «Красный рассвет».
Павел кратко рассказал о себе, при этом успевая оглядываться по сторонам.
- Вы извините, - сказал он. – Я тут товарища потерял…Танкист.
- Как бы он в танке домой не уехал, - тоненьким голосом пошутила Полина.
- А вы танцуете? – спросила Цветана.
- Для вас - всегда, - ответил Павел, и готов было уже вовлечь Цветану в новый танец, как вдруг всё закончилось. Музыка стихла, оркестр стал расходиться.
Было уже поздно. Павел взялся проводить Цветану и Полину. Он довёл девушек до известной им тропинки, ведущей в гору.
- Да тут рядом, - сказала Цветана.
– От силы двадцать минут идти до старого минарета, а потом ещё немного и мы у цели, - добавила Полина.
- А вы приходите к нам послезавтра на праздник костра, - пригласила Цветана.
- А это будет удобно?
- Конечно, мы будем рады такому почётному гостю, представителю нашей доблестной Красной Армии.
- Обязательно приду, - пообещал Павел.
Решено было, что послезавтра Павел поднимется до каменной беседки, где его будут ждать.
Павел остался один. Ветер стих. Оркестр цикад встречал на бархатном небе среди тёплых звезд новую гостью – круглую луну. До санатория шагать было ещё далековато.
Павел пошёл по дороге. В лучах луны мелькнула крылатая тень.
Издалека послышались звуки приближающейся машины. Белецкий оглянулся. Свет разрезал мрак, скрывавший едва различимый силуэт легкового автомобиля.
Машина, чуть проехав вперёд, затормозила.
Павел подошёл поближе, вглядываясь в сидящих в салоне невидимых людей.
- Как проходит охрана наших границ? Успешно? Кого из нарушителей задержали? – послышался знакомый голос.
На переднем сидении рядом с водителем, в белой рубахе сидел Николай Мищуков.
- Коля, - воскликнул Павел. – Какими судьбами? Так поздно!
- Лучше ты объясни, что делаешь здесь так поздно, - сказал Коля.
- Да вот, изучал местные достопримечательности.
- Долго изучал. Ладно, турист-пограничник, садись. Подброшу до санатория.
Павел уселся на заднее сидение. В машине пахло одеколоном, табаком и бензином.
- А ты куда собрался? – спросил Павел.
- Еду по заданию, - объяснил Коля. – Не ожидал тебя тут увидеть. Как отдыхается?
- Неплохо. Море чудесное, природа просто великолепна.
- Старайся слишком поздно не гулять, долго не задерживаться, - посоветовал Коля.
- А что такого? Постоять за себя я смогу. Да мы же не на границе живем и не за границей, а в советской стране, среди советских людей, – немного обиделся за наставления Павел.
Возникла пауза. В зеркале было видно, как блеснули сурово Колины глаза.
- Да ты сам знаешь время – то сейчас какое. Мир, кажущаяся тишина – всё это может усыпить бдительность, притупить сознание.
- Да кто же может нарушить этот мир и тишину?
- Призраки прошлого. Они бродят здесь по земле, не зная усталости.
Помолчали. Белецкий воспринял слова Мищукова как иносказание и хотел уже расспрашивать далее, но в тоже время понимал, что Николай вряд ли может сказать ему больше.
В свете фар показались белые яркие столбы и ворота санатория, схожие с прямоугольным средневековым щитом.
- Тебя могут и не пустить так поздно. Ну, ничего, я распоряжусь, - сказал Коля, доставая из кармана удостоверение сотрудника НКВД.
Поговорив с привратником, Коля попрощался. Напоследок спросил:
- Кстати, а этот твой сосед, танкист, как он тебе показался? Хороший, надёжный человек?
- Вполне, - ответил Павел. – Хороший и надёжный человек.
Он пожал Николаю руку.
- Спасибо за заботу обо мне.
- Но ты всё же прислушайся к моим словам.
Машина дала задний ход, развернулась и уехала.
Павел пошёл в корпус. Здесь было душно, окна открыты. «Хороший и надежный человек» танкист Фёдор уже давно и крепко спал.
Продолжение следует.
* Фото из Интернета