А самолётики высока лётають
Третьего октября, а такая дивная, яркая, солнечная погода, хотя и по-осеннему уже прохладно. Но солнце так припекает, так припекает, ярко и весело, что радует куда больше, чем летнее.
И присела я ненадолго на скамейку на детской площадке, перед тем, как идти на рынок, немного порадоваться солнцу и жизни.
Каркает где-то за спиной ворона, радостно свистят-чирикают, скрипят разные пташки. Смеётся солнце.
И вспомнилось раннее детство. Когда отправили меня во второй и последний раз в Мясоедово, вместо Козик. То ли бабушке в Козиках тяжело было со всеми нами справляться, то ли папины родственники обижались, что нас к ним не присылали, уже и не знаю причину, почему я там оказалась.
Не любила я их и деревню тоже. Всё там было чужое, враждебное.
Но подружилась я там со своей двоюродной сестрой, ровесницей и тёзкой. Только отчеством мы и отличались.
И ходили мы по деревне, обнявшись за плечи, а она пела звонким, заливистым, совсем деревенским голосом:
А самолётики высока лётають,
а наши мальчики в Москве работають,
и пишуть письма нам, и пишуть письма нам:
ай, наши девочки, да приезжайте к нам...
И был у неё младший брат, Витька. И один из моих младших братьев, Валерка, был его ровесник. И помнится, я говорила сестре:
- Какой твой Витька хороший, а какой мой Валерка плохой…
- Неправда, - горячо возражала она, - это Валерка хороший, а Витька – плохой…
Помнится, сидела она на скамеечке, а Валерка крутился рядом, и лебезил, сюсюкал, добренький такой. А я смотрела на эту сцену с отвращением, сидя на качелях, которые раскачивал хороший мальчик Витька, и думала: вот, лицемер, драчун и забияка, таким хорошим притворяется…
Хотя, скорее всего, они были абсолютно одинаковые по характеру.
Помнится, как я скучала по Валерке, когда он был в Козиках, а я в Мясоедове.
Отца их, папиного брата, увёз безвозвратно «Чёрный воронок», и это-то случилось, приблизительно в хрущевскую оттепель.
Туда же до войны увезли и деда.
Но эти мрачности хоть и висели в воздухе совсем не отравляли нашего детства.
Ликующее солнце, яркая зелень и небо всё заглушали своей красотой. Жизнь была прекрасна:
А самолётики высока лётають...