В «Ассоциацию вспомоществования вопрошающим» Иван Кузьмич вступил сразу, без лишних раздумий. Вопросов за прожитые годы накопилось немало и все они «скулили», желая стать разрешёнными.
К какой эфирной прослойке – к ангельской ли, или же демонической относились сами устроители общества, Кузьмич не знал, да толком и не интересовался.
Душу в заклад за свои услуги они не требовали, а плату взимали увеличением времени простоя, в будущем упокоенного вопрошателя, перед вратами чистилища.
Очередей Иван Кузьмич не пугался, хоть и предчувствовал ожидающую его излишнюю нервозность перед вынесением высокого вердикта.
Само общение с представителем ответчиков было организованно просто, без волокиты. По запросу, в назначенный час являлся Толковый Разъяснитель и разрешал мучившие заказчика загадки.
Сегодня Кузьмич ждал своего оппонента в парке, на скамеечке, уныло глядя на слякотную осень, что беспросветно висела молочным туманом над всем северным полушарием. Полушарие кисло и выглядело несимпатично.
Явившийся представитель сел рядом с Иваном Кузьмичом и вопросил,
- Ну-с.… Какие имеете сомнения или же мысленные терзания?
Кузьмич поёрзал на лавочке и ответил,
- Имею мысленные терзания по поводу всеобщей неустроенности бытия.
Ответчик достал из кармана калькулятор, пробежал пальцами по кнопкам и доложил,
- Это обойдётся Вам ещё в двадцать семь минут ожидания.
Кузьмич утвердительно кивнул и задал свой вопрос,
- Хочу познать причину, по которой мы никак не можем ужиться друг с другом и возлюбить всё окружающее?!
Разъяснитель на секунду прикрыл глаза, а затем наклонился и прошептал Кузьмичу в самое ухо,
- Подлог!
Иван Кузьмич помолчал, осмысливая ответ, но так ничего и не поняв, вновь спросил,
- Какой ещё подлог? Чего ещё подлог?
- Имени, уважаемый вопрошатель! Имени! Имя – оно ж всё изначально определяет. Оно ж, так сказать, и альфа и омега…. Подсунул он Вам имя каверзное, никчёмное, вот Вы и маетесь.
- Да кто? Кто подсунул-то?
- Кто-кто? Дед Пихто!
- Кто-о-о?! – недоверчиво протянул Кузьмич.
- Пихториус – дух древний, необузданный. Это забава у него такая - прилететь в начале времён на какую-нибудь планетку и наложить на её славное имя свою лживую пихтограммку.
- Зачем?
- Забавляется старикан. Проказничает. Вот Вы как сейчас свою планетку называете?
- Ну, Земля называем.
- Правильно. Земля. А в древности Земь! А что слово земь означает, не помните, а то и не знаете, потому как всё Вам недосуг. А земь – это низ! Низ! Всё небо у Вас в богах – то вон Меркурий, а то и Венера с Юпитером, а кормилицу свою «низостью» величаете! Нехорошо-с…. Стыдно-с…. Оттого-то всё из рук и валится….
Кузьмич почесал в затылке и грустно уставился на серые лужи. Потом вдруг встрепенулся,
- А Вы сами-то имя, ну то, что до Пихто было, помните?
- А как же.
- И поведать его можете?
Ответчик вновь достал калькулятор,
- Ещё четверть часика Вам в гору!
- Согласен, согласен! – замахал рукой Кузьмич.
Разъяснитель вынул блокнот, написал на листочке слово и, оторвав его, протянул Ивану Кузьмичу. После чего раскланялся и пропал.
Кузьмич посидел ещё минут пять на скамейке, беззвучно двигая губами, примеряясь к странному имени, а как попривык, осторожно выдохнул его в стылый воздух.
Когда же он бодро шагал по аллее к дому, шепча через шаг, как заклинание заветное слово, в разрыве туч показалось солнце. И тут же вокруг, на всех чёрных ветках вспыхнули и заблестели хрустальные капли.
Кузьмич остановился и, завороженно глядя на чудесное преображение, тихо прошептал,
- Стыдно-с… Нехорошо-с…. Господи, а всего-то - семь правильных буквиц….