В гости к себе Палыч нас приглашал долго и упорно. Нас - это меня, Лену, и моего мужа Серёгу. И надо бы сходить к нему в гости, всё-таки он - муж сестры Сергея, Катерины. Хотя они не расписаны и он лет на 20 постарше её, но человек, крепко стоящий на ногах, - директор завода. И домик у него основательный - индивидуальный, с сауной и со всеми прочими модными атрибутами. А что постарше , так это не беда. Со своим-то прежним мужем, одногодкой, натерпелась Катерина всякого. Бесшабашный пьяница, да ещё и наркотиками стал баловаться. В конце концов сбежала она от него с сыном.
Серёга очень переживал за сестрёнку. Она помладше и собой видная, и умная, и специальность у неё что надо. Всё при ней. Да ведь недаром говорится: " Не родись красивой, а родись счастливой." А с Палычем вроде бы счастье и улыбнулось ей. Он сильный, здоровый, обеспеченный, а главное - её любит. Да и как такую не любить. Умница, красавица, спортсменка. В общем, выбрали мы наконец с Серёгой свободный вечер. А это тоже не просто. Мой муж - бизнесмен, один из владельцев небольшого заводика. Продукция заводика хоть и не пищевая,но "крепкой градусности". А потому у населения, которое за чертой бедности, пользуется заслуженным уважением. Производство же, как бы ни было мало, требует постоянного внимания. То бутылка кончилась, то колпачок на исходе, то конкурент цену сбросил, а то и тоголучше - проверяющие нагрянули. Так что нос надо постоянно по ветру держать. Но работа работой, а сестрёнка-то у Серёги только одна, так что в тот свободный вечерок мы и прикатили на своём джипе к Палычу. Он оказался радушным хозяином. Стол накрыт, сауна с паром готова. Катерина при нём, как картинка, глаза сияют. Как водится мужики наши попарились в сауне, выпили, закусили и довольные уселись в гостиной Палыча. Спокойно, тепло, уютно, камин пылает. Серёгу от пара,водки и насыщенного рабочего дня разморило. О н примостился в кресле и задремал. Мы с Катериной, сидя за столм, продолжали беседовать о чём-то своём, чисто женском. Палыч же в махровом халате,умиротворённый, расположился в кресле напротив дивана. А на диване живописно разлеглась их с Катериной собака.
Собака была не совсем благородных кровей, нашли её голодную, на помойке. Отмыли, откормили, - и превратилась она в длинношерстную кипенно-белую красавицу - афганскую борзую. Не собака, а загляденье. Лежит на диване и преданно смотрит на хозяина. Палыч от ее взгляда расчувствовался, и его потянуло на разговор. Смотрит он на белоснежную борзую и говорит:
-Дура ты, дура, ну что смотришь на меня? Вот разлеглась, видишь, какая красавица стала. А ведь я тебя на помойке подобрал. И кто бы мог подумать, что станешь такой. И хоть ты красивая и смотришь преданно, а ведь никому, кроме меня, не нужна.
Тут мой Серега, мирно дремавший в кресле под рокот палычевского речитатива, вскакивает, как ужаленный. С полусонно-разъяренным взглядом, чуть-чуть сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик, чеканя каждое слово, произносит на всю гостиную:
-Хватит, не могу больше это слышать! Поехали домой.
Я в смущении и недоумении, ничего не понимая, начинаю его отговаривать. Мол, машина не в порядке, да и ты не в форме. Но не тут-то было. Мой всегда покладистый муж стал как гранит. Ни Катькины уговоры, ни недоумение Палыча были не в состоянии его остановить.
Мы сели в машину. И джип с остервенением рванулся с места. Когда Серега становится как гранит, то лучше молчать. А в тишине хорошо думается. И тут до меня дошло, о чем подумал полусонный Серега. Я еще какое-то время помолчала, а потом спокойно так говорю:
-Это ведь Палыч с собакой говорил.
Машина резко затормозила, но все обошлось. Благо дорога была пустая...