У Копьева Михаила Васильевича, Заслуженного художника Российской Федерации - своя Пушкиниана. Уникальному художнику я безмерно благодарна: он разрешил использовать в моей книге 10 своих иллюстраций, посвященных Александру Сергеевичу. Да, он меценат - сделал это совершенно бесплатно, говоря: "Я знаю, как нынче трудно издавать свою книгу"!
Хочу поздравить его с Днем лицея и пожелать здоровья! Спасибо, Михаил Васильевич! Пожалуйста, живите долго!
Этот портрет кисти Михаила Васильевича называется "Вдохновение". - Здесь Пушкин - лицеист.
Имя нашего великого поэта Александра Пушкина объединило по всей земле, русской и не русской, множество людей. Родными для меня стали, благодаря ему, не только авторы на прозе.ру, но и другие творческие люди.
И в этот день, так чтимый Александром Сергеевичем, в день открытия Царскосельского лицея, хочу рассказать о супругах Копьевых, живущих в городе Вологде.
Начав в 2010 году, я довольно быстро, уже через год, закончила роман «А это – мой Пушкин!», подгоняемая живым интересом читателей, а главное – своим: «Что же это у меня получается?..» Но правлю его и до сей поры, раз за разом проходя по тексту и вылавливая новые упущения: то в пунктуации, то в синтаксисе…
Но, когда поняла, что уже что-то получается, и можно начинать мечтать об издательствах, решила подумать об обложке книги и стала искать такой портрет поэта или рисунок, который мне бы понравился. И совершенно случайно наткнулась на пастель «Вдохновение» кисти Копьева Михаила Васильевича. Глаза на портрете были до того глазами Александра Сергеевича, что я прямо заболела, желая иметь на обложке именно этот и больше никакой.
Рассматривая остальные работы Пушкинианы Михаила Васильевича, видела, как он досконально изучил не только облик поэта, но и внутренний его мир. Эти толстые, очень красные губы, незаметно подрагивающие в нервном движении; эти голубые глаза, иногда кристально чистые и сияющие, а иногда - льдисто-бесцветные; эти красивые ухоженные руки с пальцами с чересчур длинными ногтями; эту всегда его оригинальную одежду; эту ладную сухощавую небольшую фигурку; эти позы, его любимые, когда он ложится и кладет обе руки под голову в задумчивости! Художник, при создании портретов поэта сочетал с отображением его изменчивой наружности и внутреннее богатство натуры, которая иногда бывала прекрасной, а иногда – страшно несимпатичной.
Михаил Васильевич увидел любое движение души поэта. Даже изображая его с Натали, на одной из пастелей он сумел передать присущее поэту, в минуты общения с женой, заискивающее выражение глаз. Так я прочла это изображение. Так ли талантливый художник прочитал поэта, как я его? Знал ли о его страхе быть таким же несчастливым и заброшенным, как тогда в детстве – с матерью? Жена, кружащаяся в свете, как мотылек, могла сделать это легко... Так ли Михаил Васильевич понял Александра Сергеевича, как я: никогда бы он не перенес ее измены - хотел остаться в веках, а тут... Честь для него в конце стала дороже всего, даже – жизни… Он хотел оставить ИМЯ свое в веках. А тут - обыкновенный адюльтер.
Только после всех этих раздумий и такого «прочтения» работ художника, я изучила все, что касается самого автора. Но титулы Михаила Васильевича оказались такими высокими, что я оробела: живописец, график, сценограф, заслуженный художник Российской Федерации, кавалер ордена Дружбы и золотой медали Союза художников России…
Но… храбро решила пойти до конца. Выяснив предварительно, что работает в Вологде, написала в администрацию города просьбу сообщить его адрес, затем ждала с нетерпением месяц, в течение которого оттуда должны были ответить. Зная, что Михаил Васильевич постоянно находится в разъездах, как участник областных, межрегиональных, всероссийских и международных художественных выставок, боялась, что не найду дома востребованного автора исторических и историко-аллегорических, жанровых произведений, портретиста, анималиста, иллюстратора...
Когда получила адрес Михаила Васильевича, обратилась к нему с просьбой о портрете, которым была поражена в самое сердце, объяснив, что на обложке своей книги о любимом поэте я вижу только эти глаза и готова заплатить за эту иллюстрацию любую сумму. Я писала: «Если бы Вы, Михаил Васильевич, разрешили использовать Ваше «Вдохновение» на обложке моей книги о любимом поэте и назвали бы не заоблачную цену, я была бы счастлива».
Ответ на мою дерзкую просьбу дала его супруга, Ираида Валентиновна. Оказалось, Михаил Васильевич тяжко болеет…
Она тоже художник. Но её живопись - особая, женская, в ее картинах проявляются присущие ей обаяние, нежность, мягкость и любовь. Ее темы простые, но вечные: природа, архитектура, времена года... Она тоже принимает участие во многих городских, областных, региональных, межрегиональных, международных художественных выставках, и тоже - член Союза художников России.
Одаренных художников объединили разносторонние интересы. Ираида Валентиновна, как и Михаил Васильевич, входит в число создателей международного проекта «Русская эмиграция: люди и судьбы»; она - редактор и составитель книг, проекта «Меня зовут Бебеш»; автор книги «И мой шатер был мне Римом», посвященной русской эмиграции; пишет она и статьи о творчестве вологодских художников. Вот с какими талантливыми творческими людьми меня свела судьба!
Но все это я успела изучить, пока ждала с нетерпением ответа. И он меня не только не разочаровал, а поднял на крылья счастья! «Михаил Васильевич прочитал Ваше письмо и, конечно, он не против, - писала Ираида Валентиновна. - Вы извините, что отвечаю я, т.к. МВ не в ладах с компом. Конечно, пришлем Вам фото. Я поищу с хорошим разрешением, м.б. даже сегодня. Еще есть куча всяких набросков с образом Пушкина, рисунков и т.п., которые мы используем иногда на полях прямо в книгах.
Можно тоже посмотреть. С писателей МВ денег не берет, т.к. мы знаем. что такое издать книгу, там и так затрат много. Писатели из Мордовии, которые стали теперь нашими друзьями, тоже просят разные вещи для своих книг. Из Москвы тоже такие есть просьбы. Так что дело известное. Напишите, нужны ли Вам рисунки.
Ираида Копьева». - Я читала на экране монитора эти строки и не верила своим глазам! «С писателей МВ денег не берет, т.к. мы знаем, что такое издать книгу, там и так затрат много»...
Я тихо и благоговейно пережила эту щедрость совершенно не знакомых мне людей, которые откликнулись на мою просьбу так неожиданно для меня. Конечно же, ответила, что да, нужны еще рисунки, и поделилась с художниками своими размышлениями о любимом поэте, на что получила удивительный ответ Ираиды Валентиновны: «Да, Вы все очень правильно чувствуете. МВ всегда подробно изучает историческую иконографию, - т.е, все, что связано с портретами, фото и прочим, когда рисует исторический портрет. Пока человек не начнет "крутиться у него в голове", как он говорит. То есть - Миша может нарисовать Пушкина, Северянина, Хлебникова, Суворова и др. исторических личностей, которыми он занимался, что называется, - "от себя", в любом повороте, любой позе - ниоткуда не срисовывая. Другими словами, он может нарисовать их по памяти. Этот редкий дар обусловлен феноменальной, можно сказать, его памятью, которой я не раз была свидетелем. Это пастели, посвященные Пушкину, посмотрите. Простите, совсем забыла про пастели. Пишите, как что получается!
Приехать мы не сможем, потому что Миша болеет, и с этой болезнью далеко не уедешь. Но мы будем общаться, как сможем! – и дала совет, имея опыт написания и правки своих книг: - Вслух рекомендуется читать. Вам читают, а Вы поправляете, где надо. Очень убыстряет правку, устраняет повторы и прочее. Такой старый испытанный метод».
Очень добрый совет - читать вслух! Я никогда не любила этого. Но уже приняла к сведению и стала искать того, кто согласится это сделать. Надо выловить фразы, режущие слух… «Сейчас я еще правлю и правлю. Научилась многому, изучив гору рекомендаций в литературоведении. Но лучше всего иметь такую интуицию на слово, как у Александра Сергеевича; а у Михаила Васильевича - на краски. Дай ему Бог здоровья... Опять я у Вас отняла много времени, Ираида. Прошу прощения. Кланяйтесь от меня Михаилу Васильевичу и передайте мое горячее желание о его выздоровлении».
«Михаил родился в Уфе, а я - в Саратове, мы познакомились здесь, в театре работали, - пишет мне Ираида Валентиновна. - У Миши много друзей и учеников татар и башкир. Я тоже недолго, но пожила в Уфе, а потом мы опять вернулись в Вологду, в театр. Так тут и живем. Друг и ученик Миши художник Азат Миннекаев сейчас в Питере, так у них там все замечательно. На праздник за городом, под Питером, такое количество людей отмечает ураза байрам! Да, мы дружим со своими мусульманами, и я знаю, что значит такая дружба. Какой здесь таится секрет, понять не могу. Вот с украинцами и поляками такого точно быть не может. Почему - непонятно, не знаю. Наш лучший друг - Азат Миннекаев и Рамиль Латыпов, оба художники. (Их можно найти в инете). Азат ездил недавно в Туву, приехал в полном восторге от красоты Тувы и от людей, с которыми подружился.
Дружим мы с писателями из Саранска - это Иван Капитонов - эрзя, замечательный мужик, он директор института и автор оптимистичных и жизненных книг (в Мордовии два народа - мордва и эрзя - совершенно разные, даже на внешность); это прекрасный писатель - татарин мишери - Камиль Тангалычев, - философ и просто красивый писатель. Сергей Сеничев - тоже из Саранска, русский, прекрасный поэт и человек замечательный.
Это не считая друзей зарубежья - там вообще кого только нет, - и французы, и люксембуржцы, и "старые" русские.
Но уже не писатели. В силу того, что Миша болеет, мы теперь никуда не ездим, хотя с середины 90-х много где были.
Всего доброго!
Ираида Копьева» - Переписка, которая дает мне так много, продолжается…