Резкий звонок будильника бесцеремонно вторгся в мой сон. Поморщившись, я встала с кровати и отправилась в ванную. Очередное утро показалось мне пасмурным, совершенно не добрым. Но, возможно, это так спросонья.
Умывшись и почистив зубы, я вышла из ванной комнаты и машинально хлопнула дверью. Тут же послышался грохот и глухой стук. Вздрогнув, я повернулась, уже зная, что увижу.
Так и есть: сорвала дверь с петель. Придётся опять самостоятельно ставить её на место, а также вспоминать о том, что мне никогда не следует чересчур расслабляться. Кажется, это главное правило, которое я вывела для себя за девять лет жизни: не расслабляться.
Сварив кофе, я взяла кружку и уставилась в окно. Девять лет! Девять лет, сто восемь месяцев, три тысячи двести восемьдесят семь дней — и все похожи друг на друга, будто близнецы.
Снег за окном кружился, покрывая собой землю, а я смотрела сквозь него и вспоминала всё, что случилось со мной за эти девять лет.
Первое, что я увидела — множество испуганных, плачущих людей, искорёженные здания, автомобили, от которых остались одни лишь, не слишком приятные воспоминания. Я, в одной ночной рубашке стояла посреди дикого кошмара, не понимая: кто я? Откуда я? Что случилось здесь? Тут и там люди кричали от ужаса и боли, многим из них требовалась помощь. А я обводила всех удивлённым взглядом не понимая, что происходит.
Ко мне подбежал невысокий мужчина, он что-то кричал на незнакомом языке. Я посмотрела на него и отрицательно покачала головой, дабы ему стало ясно: я его не понимаю. Он кивнул, накинул мне на плечи какое-то одеяло, потом взял за руку и повёл к небольшому жёлтому автобусу. В нём меня и доставили в больницу.
Там, по счастливому стечению обстоятельств нашёлся человек, говорящий на моём языке. Произошло это на второй день пребывания в больнице, когда местный персонал уже успел достать меня заботой и стремлением во что бы то ни стало наладить контакт — отсутствие общего языка никого, казалось, не смущало.
Женщина, лет пятидесяти с виду, случайно услышав, как я чертыхаюсь по поводу очередной процедуры, откликнулась на мои слова. Завязался разговор, из которого я смогла узнать, что произошло.
Находились мы в Японии (тогда это название мне ещё ничего не говорило) и нам пришлось стать жертвами ужасающего по своей разрушительности землетрясения. Впрочем, конкретно меня можно назвать счастливицей: я отделалась царапинами и, очевидно, в результате перенесённого стресса, потеряла память.
Кей Вонг — мужчина, позаботившийся о том чтобы доставить меня в больницу, оказался по профессии спасателем. Он через некоторое время, при помощи своих связей и узнал, кем я являюсь. Римма, русская. Совпадал возраст — мне смело можно было дать лет тридцать, а эта Римма недавно отпраздновала свой тридцать третий день рождения. И внешность: зеленоглазая блондинка среднего роста, с застарелым шрамом на правом предплечье. Такая отметина у меня имелась.
Некоторое время я провела в больнице, потом меня перевели в реабилитационный центр, дабы я могла полностью восстановиться после катастрофы. Но память ко мне не желала возвращаться. Я совершенно ничему не удивлялась: не падала в обморок при виде телевизора, умела обращаться с вилкой и ножом, не пыталась есть мыло... И при этом совершенно не помнила, что было со мной в прошлом. Кем я работала? Были ли у меня дети? Любила ли я? На все эти вопросы я не знала ответа.
Иногда память подсовывала какие-то неясные обрывки воспоминаний. То вдруг я видела море людей, скованных ужасом, слышала режущий звук сирены, в мозгу всплывали такие непривычные для меня названия, как «Хиросима» и «Нагасаки». То тишину моего сна разрезала пулемётная очередь и я видела солдатов в круглых касках со странной символикой на форме. Иногда перед глазами вставала странная арена, на которой люди боролись со львами. А порой и вовсе мне мерещились какие-то громадные пирамиды и огромные скульптуры животных, с человеческим лицом и львиным телом. Казалось, что это фрагменты каких-то фильмов, жутких и страшных. Откуда это взялось в моей памяти — я ответить не могла. Лишь много позже, начав изучать историю, я поняла, что именно мне довелось увидеть...
Кей Вонг часто приходил меня навещать и в скором времени стало ясно, что он испытывает ко мне нечто большее, чем просто дружескую симпатию. Хотя, возможно, он меня просто пожалел — как жалеют персидскую кошку, выброшенную безжалостными хозяевами из дома.
Как бы то ни было, у нас началось некое подобие романтических отношений. Так получилось, что лично я не чувствовала к нему практически ничего, кроме благодарности. И дело было вовсе не в том, что Кей едва доставал мне до виска, не в том, что он так смешно щурился и морщил нос, когда улыбался, не в его жёстких волосах, которые никогда не лежали так, как надо. Просто я, как оказалось, совершенно неспособна на проявление чувств. Поначалу я думала, что Кей — просто не мой человек, но за последние девять лет поняла: это просто я не такая. Странная.
Странной была и эта удивительная сила. Очень скоро я поняла, что обладаю необыкновенной силой. Я много сильнее средней женщины, да что там — сильнее многих мужчин. Как-то, всего лишь дружески пожав руку Кея, я ему её сломала...
После этого мне пришлось спешно вернуться на родину, в Россию. Перед Кеем я, естественно, долго извинялась, но и он, и его соотечественники начали на меня очень косо посматривать. Это, в принципе, естественно.
Вернувшись в свою страну, я обнаружила, что и дом, в котором я, по утверждению очевидцев, жила долгие годы, тоже не кажется мне знакомым. А заодно нашла у себя и иные феноменальные силы.
Начав изучать литературу, историю, точные науки, я стремилась заполнить пробелы в своей памяти. И, добиваясь своей цели, заметила, что обладаю прекрасной способностью к усваиваемости прочтённого и отличной памятью. Сейчас в моей голове скопилось столько знаний, что вместимости блондинистой черепушке могли бы позавидовать многие академики. Я уже молчу о семи иностранных языках, которые я выучила играючи.
В принципе, великолепную память и невероятную силу можно объяснить какими-либо мутациями в организме, генетическим сбоем... Но была у меня ещё одна способность, которой я боялась сама. Эта способность — воспламеняться в момент, когда моя злость достигает наивысшей точки. Закипая внутри, я загораюсь снаружи. Пламенем становится моё тело, волосы. Однажды я, разозлившись, едва не сожгла свою очередную квартиру. К счастью, свидетелем этой моей способности не довелось стать ни одному живому существу. А мне пришлось научиться держать себя в ежовых рукавицах, что очень непросто: характер у меня тяжёлый. И сейчас, когда я начинаю сердиться, можно заметить едва видимые всполохи пламени на самых кончиках ногтей. Но я уже научилась давить свой пожар в зародыше.
Феноменальные способности, будь они неладны, не дают мне вести спокойную жизнь. За девять лет я сменила более тридцати городов по одной простой причине: рано или поздно люди узнавали о моей невероятной силе и начинали меня сторониться. Косые взгляды и перешёптывания за спиной выводят меня из себя, поэтому приходится уезжать в другой город и начинать жизнь сначала. Быть белой вороной очень сложно. Хотя, я наверное должна быть рада тому, что меня хоть на опыты не сдали.
За эти девять лет я научилась мастерски себя контролировать. Теперь практически никогда я не демонстрирую на людях свою силу — и даже наедине с собой стараюсь её не проявлять. Но иногда случаются оплошности наподобие сегодняшней.
У меня нет друзей и приятелей. Личной жизни тоже не имеется — я всё-таки живой человек и не могу контролировать себя двадцать четыре часа в сутки. А в близких отношениях контролировать себя в полной мере тем более сложно. Да и не чувствую я нужды в пресловутом личном счастье — я вообще почти ничего не чувствую. У меня даже домашних животных нет: не хочу случайно сломать позвоночник любимой кошке.
Посмотрев на часы, я отметила, что до выхода из дома ещё полно времени — успею одеться и позавтракать. Мне сорок два года, а я работаю простым офис-менеджером, хотя с моими способностями могла бы построить блестящую карьеру. Но я уже успела понять, что в этом мире лучше не выделяться и...
Резкий, настойчивый звонок прервал мои мысли. Забыв о том, что до сих пор щеголяю в одной пижаме, я метнулась в коридор и распахнула дверь, как всегда, не посмотрев в глазок. С другой стороны: кого мне бояться?
На пороге застыл светловолосый юноша. Кажется, я пару раз видела его в своём подъезде. Но только теперь, поглядев в его глаза, обнаружила, что они такие же как у меня — странные, перламутрово-зелёные.
В следующий же момент передо мной замелькали какие-то абсурдные, непонятные картинки. Огромный молот, сверкнувший сталью диск, молния, крылатые сандалии... Горящее поселение, крики, летящие камни, просвистевший над ухом кнут. Скалы, море, гора, уходящая прямиком в небо.
Вдруг прогремел невыносимой силы гром. Я упала на колени, а после со всех сторон подступила темнота.
Эй. - послышался родной до слёз голос. - Римма, как ты?
На лицо попала вода, я открыла глаза и отшатнулась. Надо мной склонился тот самый парень из прихожей. Лицо его было озабоченным, а взгляд настолько знакомым, что у меня начала кружиться голова.
Я всё объясню. - поспешил сказать парень, едва я открыла рот. - Пришёл к тебе случайно: ты заткнула раковину, не выключила в воду и та, перелившись, начала просачиваться ко мне. Дом старый, ветхий... А увидев тебя понял, что в очередной раз нам не удалось убежать от судьбы. Ты готова слушать?
Кивнув, я устроилась поудобнее — оказалось, юноша перенёс меня в мою комнату.
Для начала: я такой же, как и ты. То есть обладаю такой же силой. Мы равны. Во всём.
Заметив мой недоверчивый взгляд, незнакомец с лёгкостью поднял пианино, которое оставила в комнате хозяйка квартиры. Наверное моё недоверие сменилось удивлением, потому что юноша удовлетворённо кивнул и поставил музыкальный инструмент на место.
Ты меня не помнишь. Давай знакомиться: я Марк. Мы с тобой вместе с давних-давних времён. Со времени нашего создания.
Марк продолжал говорить и странным образом его голос звучал так, будто вовсе и не парень рассказывает мне сейчас странную историю, а кто-то посторонний — о чём-то очень знакомом, но случайно позабытом.
… Их создали боги. Самые смелые и сильные боги высекли из мраморных скал их совершенные тела и дали им небывалую силу. Холодный мрамор закалили небесным огнём и он стал почти что непобедимым. Самые прекрасные богини омыли их тела в океане и собрали морскую воду и редкий жемчуг для украшения их глаз. Богини вплели в их волосы душистые травы и цветы. Юные дети богов вдохнули в них жизнь и любовь друг к другу. Их было десять — пять мужчин и пять женщин. Все они открыли глаза одновременно, все их сердца начали биться в одну секунду. Их назвали богами-скалами. У каждого бога была своя богиня, у каждой богини — свой бог. И больше им ничего не было нужно. Лишь жить в мире с собой и другими, да приносить радость всем.
После создания мира, это творение было самым прекрасным творением древних богов. Те стремились создать самых могущественных и самых превосходных существ, которые несли бы в мир добро и любовь. У них получилось. Но эта же идея и погубила их, а также чуть не убила скалистых богов.
Боги-скалы обладали невероятной силой: они были сильнее даже своих создателей. Они обладали твёрдостью камня, теплом трав, упорством воды и красотой цветов. Боги-скалы были невероятно добры, их любили и обычные люди и творцы мира. Десять богов-скал жили счастливо, находясь в гармонии с собой и окружающим миром. Они, как и было задумано, соединились в пары, и эти пары были самыми счастливыми на свете. Глядя на них и обычные люди и даже боги тоже стремились стать лучше...
Но десять — это слишком мало. Мало, потому что была угроза нападения богов из параллельного мира. Создания другого мира настолько злы, что этой злостью давно уже сгубили свою собственную вселенную и теперь упорно пробивались в этот мир — чтобы разрушить и его тоже.
Боги-творцы, полюбовавшись на творение рук своих, занялись изготовлением других скалистых богов. Первые десять должны были стать командирами и старшими братьями-сёстрами тех, что будут после. А хотели боги-творцы создать армию из десяти тысяч воинов из скал. Времени у них было предостаточно: ведь путь из одного параллельного мира в другой долог, к тому же чужим богам приходилось бы пробиваться в нашу реальность через защитные барьеры. А на это тоже требуется время.
Увы! Даже боги не всегда могут предсказать результат своих деяний. Занявшись созданием новых богов-скал, творцы решили уделить больше внимания их силе и меньше — душе. Это стало их роковой ошибкой.
Новые боги-скалы, названные титанами, получились невероятно сильными. Но силу свою они предпочли использовать против своих создателей. Не зная, что такое доброта, они жаждали только захватить власть и свергнуть старых богов.
Творцы успели сотворить где-то сотню титанов, когда те решились на бунт. Началась битва, которой до того не видел мир. Огромные титаны легко, будто играючи, отрывали от земли скалы и горы, бросали каменные глыбы в своих создателей. Боги-скалы пытались помочь своим родителям, но, имея силу, равную титанический и при этом уступая им в количестве, помощь оказали небольшую. Могущественные творцы тоже не могли совладать с собственными творениями. Казалось, этой войне не будет конца. Гибли боги, гибли простые люди... А титаны, находясь по пояс в кровавых реках, продолжали бой, пытаясь добраться до обиталища творцов.
Победа титанов была не за горами. И боги-творцы прекрасно понимали, что в этом случае мир погибнет гораздо раньше, чем до него доберутся чужаки из параллельного мира. Поэтому они приняли решение — нелёгкое, страшное, но единственно верное. Боги объединили свою силу и направили единый, яростный, могущественный удар против титанов. Они обратили своих неразумных детей обратно в скалы, из которых те вышли. Но и сами погибли, ведь в последний удар творцы вложили не только свою силу, но своё дыхание, жизнь. Они погибли ради того чтобы простые люди могли жить дальше. Да, за древними богами-творцами водилось всякое, были они порой несправедливы и особым благородством не отличались. Однако теперь особо выбирать не приходилось: либо они погибнут со своим детищем — этим миром, либо ценой своих жизней спасут и мир, и проживающее в нём человечество.
Исполнив задуманное, творцы исчезли с лица земли. Титаны же обратились в скалы и до сих пор разбросаны по всей земле: они застыли там, где настиг их последний удар. Скалистым же богам, оставшимся в живых, вменялось жить среди людей, заботясь о последних и пытаясь возродить божественную силу. Древние творцы надеялись, что первые боги из скал смогут когда-то воскресить их. Но этого не произошло.
Люди, сообразив, что теперь нет высшей силы, которая может не только наградить, но и покарать, подняли голову. Если честно, от древних богов они гораздо чаще видели кнут, нежели пряник, потому их исчезновение восприняли с радостью. Тогда же обычные люди невзлюбили тех, кто слишком сильно отличается от них. Поначалу они, впрочем, не трогали белых ворон, которыми стали скалистые боги. Но только поначалу.
Кроме невероятной силы и других аномальных способностей, древние боги дали нам ещё и умение воскресать. - проговорил Марк. - Мы умирали множество раз, но всегда появлялись вновь на этом свете, вновь встречались и соединялись в пары. Нас забивали камнями первые христиане: те самые, что потом проповедовали милосердие. Нас убивали и просто соседи: за то, что мы были непохожи на них. Твой шрам на плече — это напоминание о тех временах. Во времена инквизиции нам отрубали головы, топили, сжигали на костре. Последнее, пожалуй, было самым мучительным. Наш внутренний огонь, разгораясь от внешнего, придавал нам невероятную устойчивость к пламени, но и пожирал одновременно. Нас пытались ограбить совсем недавно — в восемнадцатом веке. Грабители влезли в наш дом, а когда мы попытались оказать сопротивление, нас убили. Мы гибли во время всех войн, от нелепых случайностей. Но чаще всего становились жертвами тех, кому просто не по душе те, кто отличается от всех остальных.
Я слушала Марка и каким-то шестым чувством понимала: он говорит правду. По мере повествования то одни, то другие картины вставали перед глазами. Сюжеты были один страшнее другого. Ох, не любят люди тех, кто отличается от них!
Память, взбудораженная рассказом парня, начала возвращаться и я сама уже могла предугадать то, что расскажет мне в следующее мгновение Марк. Однако на один вопрос ответа у меня не было. Я хотела задать его своему собеседнику, но вертевшиеся на языке слова вслух озвучить не успела.
Почему в этой жизни ты старше меня и забыла обо всём? - проницательно поинтересовался Марк. - Не удивляйся: я знаю твои мысли так же, как и ты вскоре будешь знать мои. А случилось в этой жизни с нами вот что...
В тот же день, когда в Японии случилось землетрясение, мы с Марком попали в автомобильную аварию. Травмы были незначительными: парень сломал руку, а я приложилась головой о лобовое стекло. Для богов это пустяки. Вот только в результате столкновения со стеклом (которое внешне пострадало гораздо больше меня), я и потеряла память. Марк попытался вступить со мной в контакт, но я ушла в себя, замкнулась и на его присутствие вообще не реагировала.
Древние боги суеверны, даже если они живут на свете уже многие тысячи лет. Юноша решил, что это знак. К тому же, за минуту до того, как наш автомобиль решил повстречаться с деревом, мы как раз и обсуждали все наши жизни и пришли к выводу, что будто сама судьба хочет нас разлучить, раз уж так упорно посылает нам беды.
Я, конечно, не в праве был решать за нас двоих. Однако я хотел дать нам шанс пожить нормальной, человеческой жизнью, как все люди. Я перенёс тебя в Японию и первые годы присматривал за тобой. Но ты постоянно меняла города и в результате я тебя потерял.
Возможно, ты принял не самое верное решение. Но тебя можно понять. А что с возрастом?
Подавляя свою силу, ты тратишь жизненную энергию. Мы же бессмертны в какой-то мере. Если не пытаться нас убить — не умрём. Если не будем подавлять силу — не состаримся. Ты не знала об этом, не знала о своей силе, воспринимала её, как что-то чужеродное и потому старела. Я и этого не предусмотрел. Но теперь, когда мы снова столкнулись — ты такая же, как и прежде.
В подтверждение своих слов, парень протянул мне зеркало. Посмотрев туда, я обнаружила, что внешне скинула минимум пару десятков лет.
Понятно. Ну а что же с другими богами случилось? Где они? И что теперь будет с нами?
Других мы не видели очень давно: всё же планета огромная. Но я верю, что где-то они есть. И они вместе. И нам надо быть вместе. Глупая это была идея: рассоединяться. Нам друг без друга нельзя, ведь только вместе мы достигаем пика своей силы. И только вместе мы счастливы. Мы же созданы парой. Думаю, то, что мы с тобой столкнулись — это такой очень тонкий намёк.
Ты говоришь, что мы достигнем пика своей силы. И история опять повторится — ведь белых ворон не любят.
Люди всё-таки меняются. Да и мы будем вместе. А вместе не так страшно, не так одиноко. Вместе — хорошо и счастливо. Ты не такая как все, я не такой как все. Но это не страшно. Ведь нас, не таких — уже двое.