" Ветер, Ветер,
Ты могуч..."
Пожаловала на землю Осень. Да не одна, а с сыновьями: с Ветерочком голубочком - младшеньким, с Ветерком-озорником, средним и со старшим Ветрищем-злищем. Стали они жить поживать, да нрав свой показывать.
Пока Осень сил набиралась, вступил в свои права самый маленький из них. Стал он шаловливо делиться своим нежно-свежим теплом, весело заглядывая во все уголки. Его радовал каждый чудесный день бабьего лета. Он щедро и играючи дарил доброе и ласковое дыхание всем, кого встречал на пути. Казалось, сама природа раскрывала ему свои объятия: чистое голубое небо, ясное яркое солнце, притихшие леса и реки. А люди особенно радовались милому осеннему ветерочку.
Быстро пролетело чарующее время. На смену младшенькому пришёл бравый братец-озорник. Скорость его была быстрой, дуновения уверенными и решительными. Первым делом он стал гонять облака. Собирал их в тучи, закрывая солнце, отчего становился ещё холоднее. Затем он перекинулся в сады, леса и парки, где гонял листья и поднимал настоящий осенний шум. Мама-осень подзадоривала сына, кружась вместе с ним в золотых одеждах и чувствуя, как растёт её власть. Ох и хороша она была в своём расцвете! А ветерок продолжал озорничать,гоняя птиц в их прощальном полёте. Людям вообще не было от него житья: так и норовил залезть к ним под плащ, чем торопил и без того спешащих прохожих.
Тут пришёл черёд старшему Ветрище вступить на поле боя. А Осень будто и ждала его появления, чтобы запеть свою заунывную песню: " У-Уууу!" Это был один из самых грустных дуэтов природы. И дождь плакал вместе с ними.
Но стала Осень замечать, что со старшим Ветром что-то происходит. То притихнет некстати, то запропаститься куда-то в неизвестном направлении. Совсем захандрил, ведь не по нраву ему молчать. Разве могла она подумать, что с сыном её происходят невиданные доселе изменения.
Как-то спрятался Ветрище в овраге от сварливой матушки и думает о себе:
- Сколько можно злиться, да буянить, шуметь и колоться.
Помнится был маленьким, глупым. Когда беззаботно и по-детски баловался с прохожими. Крутился, вертелся, в облаках летал, с птицами на перегонки эстафеты устраивал. А в глаза прохожему песочка подсыпал. Смешно было, весело в детстве. Затем каким дерзким стал, когда скучать совсем не приходилось. Путешествовал, паруса гонял, с деревьями силой мерился. А как подол девушкам задирал, да под юбки заглядывал?! Золотое было время.
- А что теперь? Совсем рассвирепел, житья никому нет от злости моей. Суровым совсем заделался. Сам стал уставать от гнева своего. Уж не старею ли я? Вот бы встать во весь рост, раскрыть свои крылья и показаться всем во всей красе. Мол смотрите, какой я сильный и красивый! Да разве увидит кто? Бывало прижмёшься к кому пригреться, так от тебя как от ладана бегут. Полечу-ка к другу , может он подскажет как быть мне с такими мыслями.
Прилетел он к дубу за советом. Тому уж несколько веков от роду, а стати своей не теряет до сих пор. С годами только могучее, да мудрее становится. Бывало, ветер так его треплет, из стороны в сторону кидает, ан нет. Стоит себе, лишь веточками легонько шевелит и улыбается.
- Силён ты, друг мой, ох силён. Всё никак не угомонишься. Одно гулянье на уме. Не укоренишься никак... Уж ветреный ты больно.
- Подскажи-ка, друг любезный, как перестать быть невидимкой. Тоска душевная гложет, хочется покоя и безмятежности. Но ведь не дерево я, чтобы укореняться.
- Верно-то оно верно. Но как без родного края быть, без любимого уголка век доживать? Кому ты нужен безродный?
Послушал Ветер друга, да к приятелю-морю полетел. Здесь он всегда мог душу отвести. Волну на волну нагоняет, сам впереди бежит.
- Ну чего ты, дурень, всё силы некуда девать? - молвит море.
- А что мне делать, свирепствую я от одиночества. Уж больно показаться хочется. Надоело быть невидимкой, да выть от тоски.
- Уймись, дружище, да помолчи немного. Не в силе сила. Ты приглядись к себе. Себя-то видишь хоть немного.
- А зачем себя мне видеть, что ль я девица какая?
- Ты и не слышишь никого окромя себя, повеса эдакий. Лети-ка лучше к людям, они тебя покажут.
Полетел Ветрище, ещё пуще загрустив. Видит впереди деревенька малая. Дай-ка, - думает, пошалю. Налетает на первый попавшийся забор. А он без того был покосившийся, а тут совсем рухнул.
А во дворе старик гулял . Увидев, содеянное ветром, молвил:
- Вижу, Ветер, вижу, что обветшал мой двор. Однако, тебе спасибо. Давно пора уж было взяться за дело, да всё недосуг мне. Теперь и не до хандры уж будет.
Дед заковылял к сараю за инструментами, а Ветрище продолжает своё неблагодарное дело. Двери дома, что были приоткрыты, настежь раскрыл и увидел, как ему навстречу мальчонка выбегает. Потешный такой, смеётся:
- Деда, посмотри, мне ветер двери помог открыть. Какой он сильный, правда?
- Что правда, то правда. Он ещё не то может. Силой его бог не обидел. Да свободы дал, что мается теперь от скуки.
Ветру слышен их разговор. Потому и срывает он кепку с головы старика. А внук тут же бегом бежит за кепкой, смеётся как звоночек заливной. Весело ему от забавы такой. Только схватит шапчонку, как ветер опять выхватит, и летит она опять со скоростью, что ветер нагоняет. Малышу от этого ещё радостней делается.
- Вот догоню, тебя Ветрище, и схвачу. Будешь знать тогда, что и я такой же сильный.
Забылся Ветер и совсем разыгрался с малышом. За волосы его треплет, подзатыльники даёт, толкает сзади так, что впору и упасть. Не тут-то было. Мальчонке всё нипочём. Хохочет, кепку поймал и давай ею бить по воздуху, приговаривая:
- На тебе, на! Вот отобью тебе бока! Будешь знать как толкаться, - кричит, топчет ножками.
Раскраснелся весь. И дед улыбается, на игру их глядючи. А ветру забавно от такой неожиданной отдушины, притих и шепчет на ухо малышу.
- А ты, что, видишь что ль меня?
- Конечно вижу, не слепой. Кого же я бью, думаешь?! А ты такой красивый и не злой совсем.
Так хорошо вдруг стало Ветру, легко. Совсем раздобрел, сделался тёплым и ласковым. Вспомнилось детство, когда был вот таким же искренним. Когда мир казался прекрасным во всех своих проявлениях. И показалось ему, что в сей миг к нему возвратилось то чудесное время. От нахлынувших чувств, Ветер почувствовал, что его обнимают. Ему стало так уютно, тепло. Да, да! Он не ошибся. Малыш широко протягивал к нему навстречу руки.
- А вот и поймал я тебя. Ты такой хороший, ласковый такой. И играть с тобой так здорово! Ай-да к нам в дом, будешь с нами жить.
И понял ветер в тот миг, что ничего нет лучше такой теплой заботы и детской любви. Почувствовал, что нужен для добрых дел. А главное, что он кому-то нужен.
- Внучек, Тёмушка, пошли домой, обедать уж пора, -окликнул его дедушка.
Ветер с внуком быстро помогли ему сладить с забором. Втроём любое дело по плечу.
- Пошли, дедушка, но я не один. Теперь с нами Ветер будет жить. Он хороший, добрый. Я его люблю. Можно?
- Заходите, заходите, у нас места всем хватит и ветру тоже.
И поселился Ветрище в маленькой хате, распрощался с Осенью. Подружился с Зимой. И зимы стали не такими холодными и вьюжными.
А малыш тот вырос. Да с такой большой неуёмно-доброй душой. Стал путешественником. И где бы он не появлялся, всюду ему рады, потому что сердце его искреннее, щедрое и на объятия он не скупился никогда. С теплых объятий и любовь начинается.