Две недели спустя я уже в придорожной гостиничке между Тырново и Арбанаси.
Сориентироваться в ее коридорах было нетрудно, и я отправилась вниз, в ресторан.
Здание всего трехэтажное, но с лифтом.
Я, однако, выбрала лестницу — это помогает лучше прочувствовать интерьер, оценить уровень исполнения. Отопление исправное, ступени затянуты тонким, плотно прилегающим — по всей вероятности, на клейкой основе — паласом, шумопоглощение отличное. Мне случалось бывать в гостиницах, причем не только провинциальных, где запросто можно было загреметь вниз по лестнице, споткнувшись о плохо зафиксированное ковровое покрытие ступеней.
Хоть и наскоро, свой номер я тоже успела осмотреть. Оценка: удовлетворительно. Помещение просторное, обстановка новая. Кровать шире полуторной, но не двуспальная. С виду мягкая, уютная. И никаких остаточных «благовоний»: ни от мебельной обивки, ни от ароматизаторов воздуха. До чего же я эти вонялки ненавижу! Особенно в машинах.
Больше всего мне понравилась ванная комната: большая, фаянс розовато-бежевый в тон с терракотовой плиткой, полного размера ванна.
Дайте только с ужином разделаться, уж я в ней поваляюсь до полного расслабления.
Да, ужин еще только предстоял, а я уже мечтала, чтобы он поскорее кончился. Тогда можно будет стряхнуть напряжение, неизбежное в дискуссии с незнакомыми колегами, с Асеном и с его важным боссом. Последний раз мы виделись у него на вилле, и общение получилось дружеское, сердечное... хотя я его все-таки немного стеснялась.
Не очень по мне и сломя голову мчаться куда-то — в данном случае в Тырново — по телефонному звонку, без ясного понимания, зачем я вдруг понадобилась... Предстоял осмотр участка в какой-то холмистой местности, о покупке которого Босс вел переговоры с мэрией, собираясь строить там коттеджный поселок. Вот и все, что я знала. Но меня-то зачем с места сорвали? Впрочем, если я здесь как будущий главный проектант поселка, ничего не имею против поездок куда угодно, даже без предуведомления...
И еще кое-что: что за троица составляла нам компанию? Предположительно, это мои коллеги, но в каком качестве они здесь, каковы их задачи? Никто мне ничего не объяснил, никто их мне не представил. Когда Асен за мной заехал, они уже были в «Мерседесе», на просторном заднем сиденье.
Все трое молоды, все трое отлично выглядят; это я установила с первого взгляда. Особенно девушка, которая всю дорогу клевала носом.
Очевидно... очевидно, во время ужина нужно будет выяснить, какая роль мне отводится в этом проекте. Нужно со всей ясностью дать им понять, что коллективная работа не по мне. Я профессионал, Боссу я это уже доказала, так что идти на компромиссы не собираюсь.
Хм! Значит, предстоит схватка.
Именно поэтому менять дорожный туалет я не стала. Спустилась в ресторан в тех же узких черных брюках и черном свитере. Поколебавшись, осталась в черных же, высоких до щиколотки ботинках на небольшом каблучке. Зато боевую раскраску освежила: ярко-красная помада с блеском вполне отвечала случаю. Я ее, конечно, съем с первой же испеченной на решетке колбаской... ну и пусть.
Ох-ох-ох, да у меня уже, кажется, слюнки текут? Нагуляла аппетит...
Помада у меня с собой, в сумке. Там же, на всякий пожарный — блокнот и ручка, а вдруг понадобится что-то записать. Будем надеяться, что деловая часть, если она вообще запланирована, не затянется.
Но первым делом надо ощутить общую атмосферу предстоящего вечера.
Выпрямляюсь, вооружаюсь чарующей, однако определенно служебной улыбкой, и распахиваю дверь в ресторан.
Правильно я предположила: помещение полуподвальное, антураж — характерный для «механы» (харчевни, корчмы в народном стиле); невысокие потолки со старыми, изъеденными временем открытыми балками, кирпичная кладка неоштукатурена, побелка известковая, огромный, не декоративный, а настоящий камин пышет жаром. Благоухание райское: жарящееся на рашпере мясо со специями — словом, национальная кухня в исполнении эксперта.
Его я сразу заметила. Игорь стоял в центре зала — в светлом, почти белом свитере и вельветовых брюках-хаки — и разговаривал с двумя облаченными в официальные костюмы господами (без сомнения местными шишками — то ли мэрами, то ли депутатами, то ли еще кем-то в этом роде). Шишки держались дружески, но сдержанно, без амикошонства.
Асен был, как всегда, в черном — и как всегда, легонько смахивал на братка. Он тоже не переодевался с дороги.
Юная троица, наши попутчики, пока что отсутствовала.
Увидев меня, Игорь сразу оставил своих собеседников и шагнул мне
навстречу.
Улыбаясь, как старый, близкий друг, повел меня в центр зала, к массивному деревянному столу на восемь персон, незастеленному скатертью. На круглую вышитую салфетку посередине были выложены свежайшие — с пылу, с жару! — лепешки, выставлены блюдечки соли с чабером и другими приправами, и конечно же — глубокая миска с соленьями. Как же без солений, зима-то уже наступила, самое время для солений!
— Архитектор Стоилова! Нери! Рад, рад тебя видеть! — он сжал в своих обе мои ладони. — Передохнула с дороги?
— И я рада. А отдыхать мне не от чего. Прямо сюда и спустилась.
— Пойдем-ка к камину: согреешься, и на огонь вместе посмотрим, — Игорь подхватил меня под локоть.
— Проект ваш я закончила: все в папках, — поспешила я отчитаться. — Можно подавать на рассмотрение и запрашивать разрешение на строительство.
— Завтра пролистаю. Даже если не успею, все равно подадим. Уверен, что с проектом твоим проблем не будет: картинки я видел. Поработала ты на славу!
Такие слова — они самое главное для человека работающего, вот что я вам скажу! Даже деньги им не замена. И не то важно, над чем работаешь, а как. Я это делаю всегда с полной отдачей, себя не жалею. Если надо — то круглосуточно, готовлю несколко полноценных вариантов. Но замечают это редко, а по достоинству оценивают еще реже. Инвестор платит, забирает документацию — и наше вам. По-моему, они скупы на похвалы из боязни: похвалишь ее, а в следующий раз она, того и гляди, заломит цену повыше.
Извинившись, Игорь отошел в сторону с Асеном и дядюшкой Кынчо, шеф-поваром, обсудить что-то там в меню. Что ж, это тоже приятно, когда Босс всерьез относится к своим обязанностям хозяина дома.
Подумала, что он наверное, часто бывает здесь с друзьями, потому и отношения с персоналом у него свойские.
А на наш проект у него может и не хватить времени — сам сказал. Странно, я почувствовала укол ревности.
Осмотрев стол, я отломила кусочек еще теплой лепешки и, обмакнув его в соль с чабером, пошла к камину. Там ко мне прсоединились двое в костюмах — видно, не знали как убить время, пока не позовут к столу.
— А вы, наверное, будете...
— Архитектор Стоилова — представилась я, чтобы не мучить их неизвестностью.
Кивнув, они со мной поручкались, но себя не назвали.
Мы молча смотрели на гигантское полено в камине, мерцавшее синими огоньками.
— Приятное местечко — попробовала я нарушить неловкое молчание.
Они хором согласились, но так и не надумали ответной реплики, а потому ни к селу, ни к городу принялись обсуждать проблему какого-то незаконного киоска. Их простодушие и неуклюжесть, неумение вступить в беседу с незнакомой дамой были по-своему милы. Пока что вечер катился естественно, без напряжения и... как бы задушевно. Даже то, что они не находили нужным через силу вести со мной светские разговоры, не раздражало.
Поторчав некоторое время без дела у камина, я решила перебраться к столу, не дожидаясь приглашения. Сама выбрала себе место — стратегически, посередке. Свободный стул по одну руку, два по другую. Если Игорь решит сесть со мной рядом, будет очень приятно.
Он, однако, сел напротив и жестом пригласил пару местных начальников, которые и заняли два места слева. Значит, троица молодых будет усажена рядом с Игорем.
Дядюшке Кынчо подали знак, и он внес плоские противни с горячими, ароматными фрикадельками и плюющимися соком огненно-горячими шпикачками.
— Нери, отведай-ка, пока не остыло, и то, и другое! Дядюшка Кынчо — мастер гриля, искуснее его нет во всей Болгарии.
Фрикадельки словно вернули меня в детство: отец иногда нас баловал, водил в механу — и вкус у них был точно такой же.
— Ну, что скажешь? Потряс, разве нет?! — спросил-ответил Игорь. — Я ведь рос здесь, и мы, бывало, лакомились у отца дядюшки Кынчо. Семейный бизнес! И тайна приготовления этих фрикаделек передается от отца к сыну.
Я глянула на дядюшку Кынчо — он казался человеком без возраста, мог быть и отцом, и сыном. Возраст Игоря тоже было довольно трудно определить. В этом белом свитере, который подчеркивал его великолепную фигуру, он выглядел не намного старше моего сына.
Я вообще почти ничего о нем не знала: только что отец у него болгарин и что семья его переехала в Москву, когда ему было лет пять. В контракте на готовый теперь проект, которого я так добивалась и в конце концов подписала, его фирму представлял Асен Колев — которому 46 лет.
Игорь стал потчевать местных, обращаясь к ним по-свойски, по имени. Но те не оттаяли, вели себя чуть ли не подобострастно. Разговор пошел о тырновских застольях. Начались охотничьи рассказы, воспоминания о тонких винах, о блюдах, которыми славится этот край — например, о телячьей головизне, запеченной в сычуге...
А я принялась за шпикачку. Когда мне вкусно, я уплетаю за обе щеки. Никаких диет не придерживаюсь. Лишний вес можно и потом согнать: травяным чаем да легкой пищей.
— Нери, эти шпикачки — настоящий суджук из Горно-Оряховицы, только там и умеют его делать. Обрати внимание какие они сочные — это потому, что их правильно запекли. Не пережгли, не высушили. Я очень рад, что тебе нравится... К ним и вино особое полагается.
Игорь махнул рукой дядюшке Кынчо, и тот появился с двумя графинами красного вина. Игорь кивнул в мою сторону:
— Вино пусть выберет наш уважаемый архитектор.
Дядюшка Кынчо наполнил два маленьких бокала, и Игорь протянул мне один из них, не преминув проинструктировать насчет дегустации. Все смотрели как я отпиваю и ждали моей оценки. Игорь отломил краешек ржаной лепешки и вложил мне в рот. Прожевала, проглотила... продегустировала вино из второго графина. Может, сыграли свою роль теплая атмосфера и внимание Босса, но и то, и другое вино показались мне чудесными. Однако дегустация — ритуал, зачем же его нарушать? Я указала на то, которое попробовала первым. Мужская часть компании разразилась аплодисментами, как будто я вытянула выигрышные шары в спорт-лото. Дядюшка Кынчо разлил вино гостям, мне Игорь налил сам. Появился Асен, занял остававшийся свободным стул рядом со мной и молча набросился на еду — и питье.
— Нери, ты ведь не жалеешь, что приехала? — допытывался Игорь. — Что я вас вот так, с бухты-барахты, с места сорвал?
Я только кивнула, встретив его сияющий взгляд. Вечер складывался чудесно! Самой мне такое ни за что не организовать.
— Тебе нравится эта механа?
В свое время мы с мужем много ездили по европейским столицам. Работники наших посольств наперебой приглашали нас в самые модные там кафе, рестораны, бары. Мы фотографировали интерьеры, анализировали стиль, отмечали дизайнерский подход и приемы. Молодые начинающие архитекторы, мы были влюблены в свою профессию и рады возможности путешествовать по миру, а потом выпендриваться перед коллегами. Теперь и вспомнить-то стыдно.
Мне теперешней была по сердцу простота, незамысловатость этой корчмы.
Я утвердительно кивнула.
— Да. Вкус к обстановке у тебя точный.
— Я все время в разъездах, ем по большей части в ресторанах. У меня дела в Париже, Мадриде, Москве, Вене, Амстердаме, Нью-Йорке... и ничто ни в одном ресторане во всех этих местах меня не тронуло, не оставило следа. То и дело возникают новые «тенденции»: стены, словно в гигантском аквариуме; столики маленькие, большие, средние... самой разнообразной формы; какие-то странные скатерки; изобретательно скрытые, или вычурные лампы; изгибы и закругления; барочная перегруженность деталями или наоборот, аскетические, стерильно черно-белые интерьеры; контрастная пестрота либо монохроматические, полутемные помещения... Ресторан со стеклянным полом, под которым течет ручей с живыми золотыми рыбками. Со стульями с высокими, как у королевского трона, спинками; со всевозможными креслами, скамьями, кушетками и диванами. С бесчисленными световыми эффектами... Нери, все уже придумано. Что-то вначале было оригинально, но теперь повторяется снова и снова в тысячах вариантов. Это утомляет. Я устал. А здесь мне нравится. Здесь все просто, и оттого уютно для души.
— Совершенно верно. И мне здесь любо по той же причине: простота помогает расслабиться, располагает к приятной беседе.
Все это время Игорь смотрел мне прямо в глаза, обращался только ко мне.
— Я живу наперегонки со временем. И мне хочется подольше задерживаться здесь, в Болгарии.
— Вот начнется строительство, тебе так и так придется проводить здесь больше времени.
Я в первый раз обратилась к нему на «ты», что прозвучало совершенно естественно.
— Спасибо! — я думала, он благодарит за то, что я перестала ему «выкать», но Игорь добавил: — Спасибо, что отозвалась на приглашение, что сделала возможной эту встречу.
— Так ведь я твой архитектор! Платишь ты исправно, так что куда я денусь? Ты вызвал — я приехала, — рассмеялась я.
( Хотя что было смешного в этой реплике? Честно говоря, глуповато вышло, и немного двусмысленно — но Боссу понравилось.)
Соседи по столу предприняли попытку за мной поухаживать: предложили тост «за архитекторшу». Еще пара бокалов, и они, того и гляди, наберутся храбрости выпить «за красавицу-архитекторшу».
Словом, всем было весело и приятно. Дядюшка Кынчо внес очередной противень ароматных шпикачек и фрикаделек, когда... дверь распахнулась и со смехом в зал вошла юная троица, мои коллеги-попутчики. Мне показалось, что на миг воцарилась полная тишина.
К столу приближалась длинноногая, русая девушка — или, скажем, молодая дама. Ясно было, что она постаралась. Только что вымытые, рассыпавшиеся по плечам волосы блестели. Спортивные туфли уступили место вечерним: на высоком, тонком каблуке. Брюки в обтяжку обрисовывали стройные бедра. Жемчужно-розовый свитерок едва достигал талии и подчеркивал сияющую свежесть лица, мерцающую голубизну глаз, капризную гримаску чуть припухших губ.
Женщины поймут, как я себя почувствовала. Только-только разомлела, оказавшись в центре внимания мужской компании, и на тебе... из двух женщин в такой компании одна обязательно лишняя. Мысленно я себя похвалила: пила благоразумно и, соответственно, за пределы служебных отношений не забрела.
Ну, а с юной троицей все было ясно. Меня, похоже, пригласили в качестве ширмы. Игорь, разумеется, встал им навстречу, предложил сесть с ним рядом. Да больше и негде было. Описал вкуснятину в исполнении дядюшки Кынчо и вино «выбранное нашим архитектором». Натянув на физиономию свою любимую маску официальной учтивости, я им, не поднимаясь со стула, кивнула. В моем сдержанном черном туалете и с короткой, чуть хаотической стрижкой с претензией на моду, я чувствовала себя чуть ли не мамашей сидевшей напротив девицы.
Молодые люди опустились на стулья по обе от нее стороны и тут же принялись ей накладывать и наливать. По крайней мере, она не оказалась рядом с Игорем, так что, возможно, роман между ними запланирован не был.
Едва заняв свое место, эта цаца пожелала закурить. Оба ее кавалера тут же выложили имевшиеся у них табачные изделия, однако юная дама таких не курила, только импортные, так что один из них вскочил, собираясь мчаться за нужной маркой к дядюшке Кынчо. Но та обратилась со своей проблемой к Игорю. Я отметила, что она ему не «тыкала» — явно сообразила, кто здесь самый важный. И самый клёвый.
Игорь ответил, что сам он некурящий, и деликатно намекнул, что из-за дыма придется включить кондиционер — а без него как-то уютнее, с камином-то.
Кое-как подавив беспричинно поднявшую голову ревность, я стала нащупывать общие темы для разговора со своим ближайшим окружением. Впрочем, отозвался на мою подачу только Асен, поскольку сидевшее рядом со мной начальствующее лицо уже расслабило галстук, расстегнуло ворот рубашки и повесило пиджак на спинку стула — все его внимание было сосредоточено на розовой кофточке с глубоким декольте.
С Асеном мы, естественно, коснулись только что завершенного проекта: как именно организовать его исполнение, с чего начинать... Он в очередной раз подчеркнул, что «получение разрешения на строительство в срок» — моя ответственность, после чего я перевела разговор на те несколько домов, которые он построил по проектам моей фирмы. Два из них он, оказывается, продал, сделав весьма приличные деньги, что меня не удивило: очень эстетичные фасады сочетались в них с отличной планировкой и функциональностью. Впрочем, этого он не отметил. Асен, он и есть Асен.
Оказалось, что другой дом, в котором сейчас офис Игоря, оплачен его компанией, хотя права собственности на него пока не оформлены. Меня грызло любопытство, хотелось побольше узнать и о самом Игоре, и о его бизнесе. Но я удержалась, расспрашивать не стала — ни к чему совать нос не в свое дело.
И я удалилась в дамскую комнату. Хорошенько всмотрелась в зеркало. Нежно-розовый румянец, глаза блестят — вот что значит хорошее вино.
Одобрив увиденное, вернулась за стол, чувствуя новую уверенность в себе.
А там красотка, перегнувшись через соседа, выпендривалась перед Боссом: рецензировала висевшую на стене картину — не репродукцию, а довольно удачную интерпретацию на тему знаменитой «В корчме» Мырквички. Как говорится, снимаю шляпу: умеет же правильно выбрать темку для флирта с Боссом!
И я снова сосредоточилась на Асене, чокнулась с ним, стала расспрашивать о цели нашего нынешнего визита.
— Завтра рано утром поедем осматривать площадку, и геодезисты там останутся — снимать рельеф. Если выдастся погода, могут и на неделю задержаться, но если снегу навалит, придется отложить на весну.
Так я узнала, что юная троица — геодезисты.
— А я-то вам зачем?
— Тебе тоже надо с площадкой ознакомиться, разве нет? Босс сказал, что без твоего одобрения ничего предпринимать не будем.
— Асен, ты ведь мне обещал, что завтра к вечеру мы вернемся в Софию.
— Мы и собирались, но теперь и я не знаю. Спроси Босса.
Вот уж дудки! Чтоб я тут сидела и служила ширмой для Босса и его геодезисточки? Облизнутся!
А на том конце стола девица уже лопотала что-то про галереи в странах, где она побывала. И о знаменитых художниках.
Вот ведь наглая писюха! Да ты была от горшка два вершка, когда я по этим галереям бродила!
А Игорь, похоже, слушал ее с интересом.
Я забрала свой бокал и пошла к камину. Придвинула поближе кресло, свернулась в нем калачиком, уставилась в огонь.
Вино начинало кружить мне голову. Вот и ладно.
Вскоре кто-то придвинул еще одно кресло, мне на руку легла мужская ладонь.
— Что это ты вдруг решила уединиться?
Игорь пристально смотрел мне в глаза.
— Не хотела мешать вам с коллегой.
Вот ведь угораздило сморозить...
— Что? — с неподдельным изумлением вытаращился Игорь. — С каким коллегой?
Я кивнула в сторону компании за столом. Уже самой было стыдно.
— А-а! Ты про «Барби»... — он облегченно рассмеялся. — Нери, милая моя! Эта девушка сейчас, что называется, в соку, но лет через десять, возможно, отцветет и увянет. Кто знает, как она тогда будет выглядеть. Замечала новый сорт роз в цветочных магазинах? В продажу поступают нераспустившиеся бутоны, они прекрасны... ставишь растение в воду, заботишься о нем, ждешь, чтобы оно расцвело. И вдруг видишь: оно поникло и увяло. Вот поэтому я всегда предпочитал настоящие розы, в полном цвету. То же и с женщинами. По-настоящему красивые женщины достигают расцвета к пятидесяти, а то и к шестидесяти годам. А другие... неизвестно, расцветут ли они вообще. Ну и интеллигентность — без нее не может быть настоящего класса. Я не говорю о демонстрации знаний; в наши дни любая может заглянуть в интернет и узнать все обо всем.
Что ж, для меня тема была исчерпана.
Мы опять были вдвоем — только вдвоем — у огня...
— Ты играешь на фортепьяно? — он нежно коснулся моих пальцев.
— Когда-то играла. А ты?
Я скользнула взглядом по его очень мужской, с изящными, сильными пальцами руке.
— Да. Играл, и до сих пор играю — каждый раз, как возможность представится. Сыграем когда-нибудь вместе?
— Как насчет джазовых импровизаций? В фойе нового здания. Поставишь там инструмент?
— Обязательно. Концертный рояль. Но зачем же надолго откладывать? У меня есть идея получше.
И он нежно сжал мне пальцы.
— Милая, давай вернемся в компанию, а? Я здесь в роли хозяина дома, они мои гости, ну и помогают мне заключить сделку.
Я чуть было снова не уперлась, но Игорь ласково подхватил меня под локоть и повел к столу.
Я села на прежнее место. Подали новый графин. Какое чудесное вино! Два с лишним часа мы пьем, и никого не развезло, все просто под приятным хмельком — ну, разговоры пошли чуть громче обычного.
Игорь первым делом подсел к костюмам, принялся перетирать с ними бюрократические подробности следующей сделки — еще на двадцать гектаров.
Геодезисты по обе стороны геодезистки наперебой за ней ухаживали. Она пыталась придавать себе важность, но время от времени срывалась и довольно-таки вульгарно хихикала. Спохватившись, тут же с истомой во взоре натягивала на физиономию маску неприступности.
А теперь, склонившись к Игорю, она вопрошает, почему в заведении нет музыки. Ухажор справа тут же подхватывает:
— Верно, верно! Как же так, без музыки?
Игорь подозвал дядюшку Кынчо, и тот предложил пригласить дуэт, специализирующийся на застольных народных песнях и городских романсах — этот репертуар, по его мнению, лучше всего отвечал стилю ресторана.
— Ну вот еще! Как в сельской харчевне... спасибо, не надо!
Сказала, как отрезала, наша фря, получив, ясное дело, немедленную поддержку с обоих флангов.
Вместо этого запустили какую-то танцевальную попсу.
Кажется, кто-то встал из-за стола и ступил на дансинг.
Кажется, потому что я не уверена. Потому что Игорь пересел ко мне и мы погрузились в беседу. Впрочем, больше говорил он — о своих идеях, о своем международном бизнесе, о том, как ценит он такие моменты, как этот, когда можно передохнуть и расслабиться. Он говорил, а я ошеломленно слушала.
Коснулся он и интимных сторон своей жизни.
— Юность моя прошла в Москве. Отец у меня болгарин, а мама — москвичка. Школу я тоже там закончил.
Я уже и так знала, что он наполовину русский.
— Театр я очень любил, и балет тоже. Чуть ли не каждый вечер куда-нибудь шел — сначала с мамой, лет до пятнадцати, а потом уже сам, без присмотра.
Подняв бокал, он чуть пригубил свое вино, глянул на меня в упор и добавил:
— Я в одну актрису влюбился, из Малого. Первая любовь! Ну, моя первая — ей-то пятьдесят два было.
Меня аж в краску бросило. Засмеялась — через силу.
— Старше вашей мамы, выходит?
Мне и самой эта реплика показалась неуклюжей. И с чего это я вдруг опять перешла на «вы»?
— Что ж с того? Когда женщина красива и умна, какое значение имеет возраст? Возраст, это предрассудок. Здесь у вас обращают на него слишком много внимания. В мире возраст роли не играет. Вон сколько седовласых джентльменов в английском парламенте, а то и дело разражаются сексуальные скандалы.
— Ну, мужчины — это дело другое.
— Ладно, вот тебе пример с женщинами. Ты была когда-нибудь в Гаване? Вообще на Кубе, да и в любой другой латиноамериканской стране? Там, стоит зазвучать музыке, все танцуют со всеми, а не молодые с молодыми, старые с теми, кто постарше, или совсем стар. Танцуют себе, веселятся, целуются... и любая женщина может оказаться объектом ухаживаний.
Я опредленно чувствовала себя не в своей тарелке — тем более, что рассказывая, Игорь не сводил с меня глаз. Его настойчивый взгляд меня волновал, я отводила глаза, и пыталась перевести разговор на более нейтральные темы.
Игорь, однако, продолжал:
— В наше время возраст женщины воспринимается не так, как когда-то. Женщина и в пятьдесят, и в шестьдесят может быть прекраснее любой зализанной, безликой барышни.
«Барышня»! Давненько не слышала я этого чуть архаичного слова, от которого веяло давно забытой благовоспитанностью. Нынешние барышни далеко не скромницы...
— Я ходил на каждое ее представление, после чего торчал с букетом роз у служебного подъезда. Представления тянулись мучительно долго, цветы — московской зимой — стоили жутко дорого. Думаю, что в конце концов она меня просто пожалела и... допустила. И многому научила. О, она была прекрасной учительницей!
Понизив голос, добавил: «А после урока она меня вытирала.»
Тут мы оба посмеялись. А потом Игорь объявил, что посиделки кончились — нас всех наутро ждала работа.
Я, оказывается, все же чуточку перебрала, так что пришлось собрать волю в кулак, чтобы добраться в свой номер с достоинством. Молодые люди с двух сторон придерживали свою подопечную, которую порядком шатало. Игорь попросил Асена ждать в машине, пока он проводит меня до номера. Как я поняла, они остановились в каком-то другом отеле.
Как только закрылись двери лифта, мы бросились друг к другу в объятия. Лифт остановился на втором этаже. Мы не вышли. Целовались, как сумасшедшие.
Тут я почувствовала, что он стал... предприимчивее, и слегка расстроилась.
Расстроилась? Нет. Испугалась? Чего мне пугаться? Нет, просто в моем затуманенном от вина сознании сработал инстинкт самосохранения: никакого секса с пьяным партнером! Которому обеспечена полная утренняя амнезия. Тем более, что у нас серьезные деловые взаимоотношения, чреватые долгосрочными контрактами.
Впрочем, это я сейчас гладко формулирую, а тогда просто сработал инстинкт.
Я легонько отстранилась от Игоря и вышла из лифта. Перед дверью моего номера он опять меня обнял — с умоляющей гримаской.
Пожелав ему спокойной ночи, я вошла к себе.
Не знаю, как он дальше управился...
следует