– Значит, вы не можете объяснить, почему убежали оттуда?
– Вообще-то, могу. – Врач совершенно отказывается слушать меня. – И объясняю, но вы, как будто, не замечаете, мистер Ханниган.
– Вы сказали, что были в идеальном мире, Кристофер. Расскажите мне, как вы там оказались.
Ну вот опять. Этот доктор скачет с вопроса на вопрос и совсем не слушает мои ответы. Может, ему кажется, что я призрак? Никогда не видел настолько странных людей. Неужели он не понимает, что его помощь заключается в разговоре…
– …со мной.
– Простите, что вы сказали?
– Ничего, мысли вслух. Я уже несколько раз говорил вам о том, как попал в Яэфорий. Не знаю, зачем вы заставляете меня повторять.
– Описываемого вами места не существует, Крис. Это плод фантазии, что, – он поднялся и подошёл ко шкафу с личными делами пациентов, – однако, не соответствует вашей карточке.
– Так и есть, мистер Ханниган. Я не сумасшедший, не психопат, или шизофреник. Потому и вижу вас впервые.
– Я бы не был так окончателен в суждениях. Не будь вы таким, какого человека описали, ко мне бы не попали.
– Моя жена надеялась, что вы поможете, но, судя по всему, вы – дилетант, Майкл.
Я встал и двинулся к двери, намереваясь покинуть кабинет психолога, но тот резко запротестовал.
– Если у вас нет никаких психических расстройств, расскажите внятно свою историю, без всякой преувеличенной лжи, Кристофер!
– Хотите, чтобы я всё повторил заново? – Я посмотрел Ханнигану в глаза и вновь плюхнулся в кресло. – Хорошо. Но вы не будете перебивать, переспрашивать и строить из себя идиота, ладно?
– Согласен. – Он положил ногу на ногу и принялся внимательно слушать мой рассказ, и так известный ему до мельчайших подробностей.
Не знаю, как я попал туда, но любой человек счёл бы подобное божественной благодатью. Яэфорий прекрасен. Прекрасен во всём – от природы до техники, от кузнечика до человека. Все создания гармонично вписываются в картину мира, воплощённого в жизнь неизвестным творцом. Каждый винтик, каждая ветка заставляют общий механизм работать на все сто процентов своего потенциала. Я видел идеал, о котором мечтают миллионы и миллиарды ещё будут мечтать. Я видел Утопию. Такую, какой она должна быть.
– Но что-то заставило вас вернуться обратно.
– Я просил вас не перебивать.
– А я просил рассказывать правду.
– Не моя вина, что вы мне не верите.
– А чья же, Крис? Вы лжёте, а страдают невинные люди.
– Из идеальных миров хочется бежать больше, чем из обычных.
– Так считаете только вы. – Я не мог терпеть его поведение, но другого выбора у меня не было. Психологи, порой, бывают заносчивы.
– Я не мог смириться с мыслью о том, что этот мир окончателен, доктор.
Он приблизился ко мне вплотную и, бросив снисходительный взгляд, взял меня за руки.
– Что это означает, Крис? Как он может “окончательным”?
– Люди, живущие в нём, не способны сожалеть.
– Естественно. Они же всем довольны
– Бесконечное счастье приторно, болезненно и чревато ленью. Отягощено невозможностью находить новые решения, потому что в этом нет необходимости…
– Хватит красивых слов, мистер Тайлс! – Он смутил меня своим криком, но виду я не подал.
– Вы не очень-то подходите для своей профессии, если вы психолог.
– А вы не очень-то походите на психа-дурачка, чтобы рассказывать такие бредни, прикрывая правду. – Ханниган сел за стол и, скрестив пальцы на руках, учтиво обратился ко мне. – Крис, зачем вы здесь?
– Чтобы справиться с проблемой.
– Какой проблемой?
– Вы должны подтвердить, что я не виновен в убийстве своего сына.
– А вы невиновны?
– Его поглотили призраки Яэфория, Майкл. Я скорблю сильнее остальных, поверьте мне.
– Мы всегда выдумываем красивые истории, чтобы оправдать свои ужасные поступки, Крис. Вас нашли рядом с телом восьмилетнего Сэма Тайлса. С пистолетом в руках, пуля из которого убила вашего сына.
– Говорю же вам, люди в этом мире хуже, чем вам кажется. Люди в идеальных мирах отвратительны, потому что идеальны!
– Вы сами придумали мир, название которого является анаграммой к слову “Эйфория”, мистер Тайлс. Не знаю, зачем вам это, пытаетесь ли вы оправдать себя в своих же глазах, или нагло строите из себя психически больного, но один вопрос интересует меня намного больше. Почему вы убили своего сына?
– Призраки хотели забрать его. Я пытался противиться, но они бы забрали и меня вместе с ним. Условием для того, чтобы я выжил, было…
– Да, я знаю, вы уже рассказывали мне эту байку! – Его новый крик окончательно меня испугал и я подскочил. Мы молчали несколько минут, а потом он продолжил. – Вы всё равно отправитесь в тюрьму, Кристофер. Расскажите мне о своих мотивах. Честно, безо всякой лжи.
Я снова встал и направился в сторону двери. Он попытался остановить меня, но я знал, что нужно делать.
– Возьмите, мистер Ханниган. – Я протянул доктору небольшую тетрадь, которую он с интересом начал рассматривать.
– Это медицинская карта вашего сына. Зачем она мне?
– Откройте и прочтите запись трёхлетней давности.
Психолог быстро нашёл нужные страницы и жадно вычитывал каждую строчку. Мне казалось, что он не поверит в подлинность тетради, настолько пристальным и недоверчивым был его взгляд.
– Но почему мне никто не говорил об этом?
– Я надеялся, что не придётся разглашать.
– Но где он взял пистолет?
– Запомнил, куда я положил его после предыдущего нападения грабителей три года назад. Забавная штука, но именно тогда у Сэма начались психические отклонения.
– Вы должны были понимать опасность? Почему не перепрятали?
– Когда все говорят, что твой ребёнок болен, ты до последнего стараешься делать вид, что это не так. До последнего веришь в его абсолютную нормальность.
– Но зачем нужны были ваши истории? Ради оправдания?
– Нет. Они правдивые. Возможно. Маленький Сэм так говорил.
– Он знал про Утопию, Эйфорию, идеальных людей?
– Не могу быть полностью уверен, но… – Я открыл дверь и поспешно проследовал в коридор. Доктор мигом метнулся за мной.
– Что “но”?
– Хотелось бы, чтобы это было так. Надеюсь, вы подтвердите правдивость моей истории.
– Несомненно, мистер Тайлс. Спасибо, что побывали на приёме.
Мы пожали друг другу руки и пошли каждый своей дорогой.