1
Если вы хотите знать, где я живу и какая у меня фамилия, пожалуйста, в этом нет ничего секретного. Я охотно назову вам и название улицы, и номер дома, в котором я живу, а вот фамилию свою я вам никогда говорить не стану. Если вам для чего-то очень нужно её знать, я для вас напишу её печатными буквами на бумаге. Вы, конечно, спросите, что в моей фамилии есть такого секретного, что я не могу её вслух произносить? А дело в том, что у меня не всегда получается буква «р», и когда я иногда волнуюсь, то вместо «р» почему-то получается «л». Когда спрашивают: «Мальчик, скажи, какая у тебя фамилия», – я почти всегда к удовольствию моих друзей и знакомых, вместо Шендерович говорю Шенделович, и все почему-то начинают смеяться. А я на всех злюсь. Вот я и придумал свою фамилию никогда никому не говорить, а только писать на листке, пока я не научусь правильно её произносить.
Я на всякий случай написал свою фамилию на восьми листиках печатными буквами и положил эти листики в свой учебник по математике. И теперь, если кому-то для чего-то нужно узнать мою фамилию, пожалуйста, для всех желающих в моей школьной сумке лежат готовые листики с моей фамилией.
Пока всем привет. Сейчас утро, и я спешу в школу на занятия. До свидания. Таль.
01.06.2014. Ашдод.
2
Наша учительница сегодня задала домой мало уроков. Переписать только в тетрадь небольшое упражнение и вставить в нём вместо многоточий пропущенные по смыслу слова. Я за пять минут сделал это простое для меня упражнение и сразу начал складывать в сумку на завтра в школу свои учебники и тетради. И в это время ко мне в комнату просто влетел раскрасневшийся, чем-то возбужденный мой младший брат Рони. Он схватил меня за руку и потащил к двери.
– Таль, скорее пошли. Ты что-то увидишь.
Я из-за любопытства, куда это Рони меня тащит, быстро пошёл за ним, даже не спросив, что такое срочное и важное он хочет мне показать.
Рони подвёл меня к полуоткрытой двери, ведущей в комнату Мири, указательным пальцем показывая вовнутрь, полушёпотом спросил:
– Скажи мне, и как тебе это всё нравится?
Я заглянул в комнату. Там на диване сидела наша сестра со своим новым ухажёром Томи. Причём руки Мири почему-то были в руках Томи.
– Я так по тебе скучаю, – говорил Томи, – когда иногда не вижу тебя несколько дней.
– Я тоже, – покраснев, ответила ему Мири.
– Хорошо, что у нас обоих есть мобильные телефон, и мы можем разговаривать, когда хотим, – сказал Томи.
– Да, это очень здорово! – согласилась Мири. – Но всё же это не то. Намного лучше, когда мы с тобою вместе. – И продолжила: – Жаль, мои мама и баба Роза иногда совсем не хотят меня понимать. Они каждый день говорят, что телефон – это не игрушка, и звонить по нему не обязательно целый день. Звонить надо лишь тогда, когда действительно тебе это нужно, а мама вообще сказала, что у меня с моими разговорами по мобильнику с тобой и с моими подругами совсем не остаётся времени на учебу. И что я со своими разговорами могу уже только мечтать об учёбе в университете. И ещё что мне, молодой, красивой и довольно неглупой девушке, придётся, видимо, всю жизнь подметать улицы и, в лучшем случае, работать в три смены на конвейере на какой-нибудь фабрике.
– Не переживай, любимая, у меня после окончания школы хороший аттестат зрелости, и по всем предметам только отличные оценки, – успокоил её Томи. – И я обещаю подготовить тебя к экзаменам и помочь поступить в университет. – И добавил: – Давай начнём заниматься прямо сейчас.
– Как мне в жизни повезло, что у меня есть ты, такой умный, порядочный и просто очень хороший парень, – улыбнулась Мири и положила свою голову на плечо Томи.
– А мне повезло в жизни ещё больше, – сказал Томи. – Мне посчастливилось встретить девушку своей мечты, красивую, нежную, добрую и, главное, неравнодушную ко мне, некрасивому, очкастому. О такой, как ты, я даже никогда не мечтал, – глубоко вздохнув, сказал Томи. – Через полгода я иду на службу в армию и сейчас просто не представляю себе, как целых три года не смогу с тобой встречаться каждый день. Пообещай, Мири, что все три года ты будешь честно меня ждать и не засматриваться на других парней.
– Можешь во мне не сомневаться, – успокоила его Мири. – А ты, в свою очередь, тоже пообещай, что не будешь засматриваться на незнакомых девушек, даже если они будут красивее меня.
– Конечно, обещаю, – улыбнулся Томи. – Потому что лучше просто не бывает. А сейчас, – он погладил рукой Мирины длинные, вьющиеся, спадающие до плеч волосы, – я очень хочу тебя поцеловать.
– Ты что, Томи, такое придумал? – возмутилась Мири. – Мы так с тобой не договаривались и вообще, во-первых, я с парнями ещё никогда не целовалась, во-вторых, а если нас кто-то увидит, а, в-третьих, я очень стесняюсь с тобой целоваться.
– Ну, Мири, хоть всего один только раз, – стал уговаривать Томи. – Только хотя бы в щёчку.
– Ну ладно, – наконец согласилась Мири, – всего один только раз и в щёчку.
В эту минуту я очень рассердился на сестру: и кто ей только разрешил целоваться с каким-то Томи, да ещё у нас дома. Я со злостью захлопнул дверь в Мирину комнату, и мы с Рони срочно помчались в нашу комнату на экстренное совещание.
– И как тебе это нравится? – как у взрослого спросил я у Рони. – Скажи, как мы с тобой можем допустить такое, чтобы какой-то парень, даже не член нашей семьи целовал нашу сестру?
– Знаешь, надо срочно об этом рассказать бабе Розе. Она у нас умная и сразу что-то обязательно придумает, – предложил мне Рони.
– Жаль, но твое предложение нам сейчас не подходит, – вздохнул я. – Пока наша баба Роза вытрет свои руки, ещё раз нас попросит рассказать ей об увиденном и доварит своё жаркое, нашу Мири этот нахал Томи успеет поцеловать уже не раз, а, может, даже и три или даже четыре раза.
– Так скажи ты, как старший брат, что мы должны сейчас делать? – спросил меня Рони и добавил: – Я, правда, кое-что уже придумал. Когда утром туфли Томи стояли ещё в прихожей, я в один его туфель запихал почти полгазеты. Знаешь, как больно ходить, когда натрёшь свои ноги. Я один раз такое уже попробовал. Пошёл в свой садик в новых ботинках, не вынув изнутри бумагу. Потом целых три дня у меня болели ноги. У меня сзади была содрана до крови на ногах кожа. Я думаю, этот Томи хорошо намучается, пока не догадается вынуть из своей туфли газету. И после этого ему вряд ли уже захочется с кем-то целоваться.
– Молодец! – похвалил я брата, а потом приказал ему сидеть тихо и ждать меня. А сам побежал в комнату бабы Розы и взял у неё из ящика клубок бельевой верёвки. Один конец я привязал к ножке дивана, который стоит рядом с нашей прихожей, а другой протянул через всю прихожую и натянул верёвку, закрепив её за ручку под зеркальной тумбочкой.
Мы с Рони вначале тихонько сидели в нашей комнате, смотрели разные мультики и ждали, когда этот Томи уйдет, наконец, домой. А Томи всё никак не мог наговорится с Мири и домой уходить пока вовсе не собирался. Уже, кажется, целый час, как он надел свои туфли, но каждую минуту я слышу его голос:
– Ну, я пошёл. Ну, я пошёл.
Видно, полгазеты, засунутой Рони в одну из туфлей Томи, совсем не причинили ему никаких неудобств.
Мы с братом всё ждали, когда уже этот Томи зацепится за верёвку, но так и не дождались. А потом заигрались конструктором и совсем забыли об этом Томи. И тут мы услышали в прихожей сильный грохот. Вначале мы на него даже и не обратили никакого внимания, а потом спохватились и очень сильно перепугались. А вдруг от нашей дурацкой верёвки в прихожей грохнулись на пол наши дед Изя или баба Роза, а они у нас очень старенькие и могли при падении сломать руку или ногу.
Мы помчались в прихожую, а там поперек прихожей лежал, держась за свой лоб, и ойкал друг Томи. С одной стороны от него лежала перевернутая тумбочка с рассыпанными женскими принадлежностями: пудрами, помадами, расческами и бигуди, – а с другой – Томины очки и одна его туфля, которую тут же при нас схватила наша собака Вента и, как хорошая хозяйка, всё ненужное в прихожей понесла в комнату дедушки Изи. А потом, быстро вернувшись, стала стаскивать с Томи его носок.
Как Томи ни сопротивлялся, как ни дрыгал своими ногами, в конце концов, носок его тоже оказался вначале в зубах Венты, а потом и у деда в комнате на кровати.
Баба Роза, прибежав на шум в прихожей, помогла Томи подняться и встать на ноги. Томи усадили на диван в комнате Мири, и баба Роза огромным ножом прижимала Томину шишку на лбу.
– Не бойся. Это не больно, – успокаивала она Томи. – Зато твоя шишка не будет расти.
– Ничего, в жизни всякое бывает, – как-то через силу улыбнулся нам всем Томи и поднялся с дивана. – Шишка у меня уже совсем не болит, только чуть-чуть. Правда, как я в своих туфлях пойду домой, – не знаю. Кто-то затолкал мне туда газету, и я не могу её вынуть.
– Ну, сорванцы, – догадавшись, погрозила нам с Рони кулаком баба Роза. – Придут с работы родители, вы оба будете наказаны.
Скажу вам, друзья, как мы с братом ни старались в тот день поссорить нашу сестру с ее приятелем, ничего у нас не получилось.
Сегодня уже почти год, как этот Томи служит в армии, и, когда у него бывает выходной, он всегда приходит к нам, вернее, к Мири. Он танкист, вернее, в танке он главный стрелок. Он по компьютеру управляет уже выпущенным из пушки снарядом и следит, чтобы он попал прямо в цель. Командир танка говорил нашей Мири, что у Томи прекрасная, просто врождённая реакция.
Правда, я не понимаю, как этот Томи с такой прекрасной реакцией год назад, зацепившись за верёвку, грохнулся у нас в прихожей.
Дед Изя всем всегда говорит, что нет худа без добра. Так по его поговорке получилось и у нас. Благодаря Томи наша Мири получила аттестат с хорошими оценками и учится сейчас на первом курсе Тель-Авивского университета на старшую медсестру.
Так что в нашей квартире скоро будет настоящая поликлиника. Наша баба Роза до пенсии была операционной сестрой, мама терапевт, а наша Мири через четыре года тоже будет медицинским работником. Так что по всем медицинским вопроса, друзья, можете обращаться в нашу квартиру. Адрес мой вы, наверняка, помните: Ашдод, Сити. Талю и Рони.
01.07.2014. Ашдод.
3
Прошло всего полгода, как я научился печатать на компьютере, и уже могу вам доложить, что печатаю довольно сносно. Конечно, не так быстро, как печатает моя мама вслепую, не глядя на клавиатуру, но всё-таки намного быстрее, чем пишу в тетради рукой, и, главное, понятнее, чем прописными буквами.
Так вот, спешу вам доложить, что у нас произошло за эти полгода. Во-первых, наша кошка Муся никакая вам уже не Муся. У неё уже новое имя. Её теперь зовут Муси. Это подруга моей мамы тётя Фрида придумала для нашей кошки новое имя. Она как-то сказала моей маме:
– Что-то у вашей кошки какое-то странное имя Муся. У кошки не должно быть человеческого имени. А имя Муси для кошки – это совсем другое дело. Это имя, во-первых, не избитое и даже немного загадочное. Многие, услышав его, могут подумать, что это не имя какой-то кошки, а имя как минимум восходящей звезды Голливуда.
Больше всех в нашей семье новому имени нашей кошки обрадовалась баба Роза. Она сразу же решила проверить, согласна ли с новым именем наша кошка. Она позвала кошку к себе, то есть сказала ей:
– Муси, Муси! Кис-кис-кис! Иди ко мне!
И Муси подошла к бабе Розе и потёрлась о её ноги. Баба Роза была просто счастлива.
А сейчас наша Муси целыми днями отдыхает, как говорит баба Роза, сохраняет свою беременность.
Дед Изя больше всех удивлён поведением нашей Муси.
– Кажется, целыми днями Муси спит на своём коврике, – возмущается он, – и, смотри, снова беременна! И когда она только успевает сбегать к своему коту на шестой этаж сквозь двойные решётки!
Я тоже заметил, что наша Муси беременная, живот у неё вырос почти до самого пола. Наверное, в нём, в самом деле, завелись маленькие котята. Я об этом узнал лишь сегодня, а наши соседи и наша футбольная команда о беременности Муси узнали ещё раньше меня, это мой друг Шимон успел разболтать, и сейчас каждый день к нам стали звонить в дверь то соседи, то ребята из нашего класса. Все хотят взять у нас ещё неродившихся котят. Баба Роза говорит, что от этих пустых звонкой в нашу квартиру у неё просто не стало покоя.
Я посоветовался со своими подружками, с которыми иногда встречаюсь на прогулке в нашем парке, и мы вместе придумали и написали табличку с наружной стороны нашей двери:
Всем любителям котят!
Просим вас нас больше не беспокоить. У нас не кошачий магазин. Доводим до вашего сведения, что всех ещё неродившихся котят, посовещавшись с нашей кошкой Муси, мы уже распределили между самыми большими любителями красивых кошек. А если у нашей кошки Муси появятся лишние котята, мы вам об этом сообщим дополнительно.
Когда баба Роза готовит на кухне обед, Муси мурлычет или спит всегда на кухне рядом с бабой Розой на стуле.
– Вот это любовь так любовь, – качает головой всегда бабина подруга Сима. – Просто не разлей вода.
При чём здесь "не разлей вода", я пока никак понять не могу. А баба Роза на кухне готовит обед и всё разговаривает с нашей Муси, как с лучшей подругой:
– Сейчас мы запечём в духовке баклажаны и перцы, а потом зальём их маринадом, а потом – скажи мне, Муси, ты не помнишь, в маринад я выжала лимон или нет? – а потом… Спасибо тебе, Мусенька, что напомнила мне про лимон, а то что был бы у меня за маринад без лимона!
А ещё баба Роза говорит Муси, что у деда Изи под старость стали ночью мёрзнуть ноги даже под одеялом.
– Надо будет связать ему тёплые носки.
Баба Роза говорит Муси и о своей лучшей подруге Симе, которая, как всегда, заходит к нам почему-то не вовремя и дурит ей почему-то всякими пустяками голову, и она, баба Роза, иногда от этого забывает, что нужно делать. Рассказывает она и что недавно прочла в газете необыкновенный рецепт торта, который очень полезен даже и для диабетиков, и что сегодня из-за проливного дождя ей, по-видимому, придётся пропустить занятия по аэробике.
Вы, наверное, думаете, что наша Муси в это время спит себе рядом с бабой Розой на стуле и совсем её не слушает. Как бы не так! Муси очень чутко спит. И когда баба Роза на мгновение замолкает и вдруг прерывает очередной свой рассказ, наша Муси слегка приоткрывает глаза, поворачивает к ней свою голову и удивлённо произносит своё мяу-мяу. И баба Роза в это мгновение просто сияет от счастья. Ей кажется, что Муси как никто другой слушает её и во всём её понимает. А в эту минуту наша Муси просто удивлена, что баба Роза вдруг замолчала, не закончив очередную свою историю.
Баба Роза срочно прерывает все свои кухонные дела, вытирает салфеткой руки и начинает гладить свою любимицу сначала вдоль всей её спины, а потом массирует ей шею чуть пониже ушей. Муси сначала мурлычет от удовольствия, но потом опять закрывает свои глаза, и никому из нашей семьи уже не понять нашу Муси, то ли она уже спит, то ли полудремлет, стараясь не пропустить ни единого слова в очередной истории нашей бабы Розы.
05.05.2014. Ашдод
4
Я очень люблю дни рождения, и для меня даже и неважно, чей он – мой или моего брата Рони. Мне нравится, что на днях рождения всегда очень весело, что все дарят имениннику подарки и что на столах много разных вкусностей. Здесь вам и конфеты, и мармелад, и зефир, и разные другие сладости, и обалденно вкусные печёности, которые специально ко дню рождения печёт моя баба Роза. Ну, а разных шипучих напитков вроде кока-колы просто не счесть, можно пить их сколько захочешь.
А потом, после вручения подарков и вкусного застолья, начинается самое интересное. Мои мама, сестра Мири и дед Изя придумывают для нас разные игры и развлечения. Мы играем и в испорченный телефон, и в жмурки, и в догонялки, потом под музыку бегаем вокруг стула, а потом, когда музыку кто-то из взрослых выключает, все стараются сесть одновременно на этот стул, и кто не успевает сесть, выбывает из игры. Потом мама устраивает для нас конкурс на лучшее исполнение песни, чтение стихов и на самый смешной рассказ. Лучшие исполнители получают призы. Я скажу вам по секрету, на наших днях рождения без подарков никто не остаётся. Все получают подарки: кому достаётся машинка, кому игрушечный клоун, а кому-то какая-нибудь игра.
Мои мама, дед Изя и сестра Мири не только придумывают для нас разные развлечения, но и сами с удовольствием с нами веселятся. Мама поёт нам детские песни своей молодости, дед Изя выдумывает для нас смешные истории, а сестра Мири танцует вместе с нами и учит нас новым танцевальным движениям. Мне иногда кажется, что, если бы наших гостей вечером не звали бы их папы и мамы домой, они все с удовольствием веселились бы вместе с нами допоздна, а, может, даже и до самого утра.
А назавтра наш день рождения обычно продолжается. Приходят к нам с подарками уже взрослые – мамины и папины друзья, наши близкие родственники: сестра моего папы тётя Малка с мужем и детьми, бабушкина сестра бабушка Двора – и подруга моей бабы Розы бабушка Сима, наша соседка с третьего этажа.
Мы с моим братом Рони очень рады всем гостям, особенно их подаркам, но веселья, какое было у нас вчера днём, уже нет. Вначале все гости поздравляют нашего именинника с днём рождения и дарят ему разные подарки. Мамины и папины друзья обычно дарят нам различные игры, ракетки с мячом, книги, бабушкины гости – сестра и подруга, – как всегда, одно и то же: то какие-то костюмчики, то спальные принадлежности. Баба Роза обычно относит все подарки в нашу комнату и спрашивает нас: "Ну, как вам подарки? Понравились?" Я обычно честно отвечаю, что все эти костюмчики – барахло. Рони повторяет за мной то же самое, что эти все подарки – барахло. Баба Роза начинает на нас немного злиться.
– Тише, – успокаивает она нас, – так говорить нельзя. Эти все подарки – очень красивые и нужные вещи, многие дети таких красивых костюмчиков никогда и в глаза не видят. А вы такие у меня неблагодарные. Вы хотя бы догадались сказать гостям спасибо за подарки?
– Не беспокойся, – успокаиваю я бабу Розу, – конечно, сказали.
Хотите знать, что обычно бывает потом? Пожалуйста. Потом взрослые все сидят за столом, говорят о политике, о новом президенте и пьют коньяк за именинника.
На этот раз мы отмечали день рождения моего младшего брата Рони. Все гости его поздравляют, желают ему расти здоровым, послушным мальчиком, Ну, а я рад Рониному дню рождения не меньше самого именинника.
Папины и мамины друзья, хоть и пришли на день рождения Рони, но принесли подарки и мне тоже, хотя до моего дня рождения мне нужно ждать ещё почти полгода. Мой день рождения обычно мне отмечают под самый Новый год. И подарки мне, как и в прошлый раз, принесёт сам Дед Мороз. Скажу вам по секрету, что этот наш Дед Мороз никакой вовсе не Дед Мороз. Он Дед Мороз не настоящий, а просто весёлый, немного подвыпивший папин друг Вадим, который почти всегда встречает Новый Год у нас со своей женой тётей Орли и десятилетним сыном Марком.
Вы меня уж извините, я вам собрался рассказать о дне рождения моего брата Рони, но ни с того ни с сего отвлёкся и стал вспоминать свой день рождения. Так вот, наши гости принесли подарки не только имениннику Рони, но и мне, его брату. Мне подарили книгу сказок, цветные фломастеры и какой-то конструктор. Какой – я пока не знаю, так как пока не открывал коробку. Ну, а некоторые наши старенькие гости и родственники дарят мне ещё деньги. Кто двадцать шекелей, а кто и сорок. А бабушкина сестра бабушка Двора на этот раз совсем расщедрилась, она сунула мне в карман бумажку в сто шекелей. Она гостям сказала, что её сестре, то есть бабе Розе, с внуками просто повезло. Они у неё и красивые, и умные, во всём её слушаются и помогают ей по дому:
– Скажите, как такого внука, как Таль, не отблагодарить за уважение к моей сестре!
Мой дед Изя долго не знал, что ему подарить маленькому Рони ко дню рождения, и буквально за час до прихода гостей купил внуку Рони в детском магазине два надувных шара в форме сердечка. С обеих сторон на этих воздушных шариках были нарисованы весёлые человечки в одежде клоунов, которые во весь рот улыбались имениннику. Видно, художник, разрисовывавший эти шарики, знал заранее, что эти весёлые шарики обязательно достанутся хорошим маленьким деткам на их день рождения.
Ронины воздушные шарики очень понравились всем ребятам, приглашённым на день рождения, и они с удовольствием стали играть с этими шариками, перекидывая их друг другу. Маленький Рони с поднятыми руками прыгал между ребятами, стараясь поймать свои воздушные шарики, но у него из этого ничего не получалось, слишком была большая разница в росте между трёхлетним Рони и его четырёхлетними и даже пяти- и шестилетними приглашёнными на день рождения друзьями. Рони во время этой игры очень злился на ребят, и в это время у него было далеко не праздничное настроение. Он был в это время такой сердитый, что когда, наконец, кто-то из взрослых поймал эти шарики и передал их в руки Рони, тот подбежал к открытому окну и выпустил эти оба шарика через окно на свободу.
Весёлые клоуны на шариках ещё долго улыбались маленькому Рони, им нравилось и что Рони выпустил их на свободу, и что на улице сегодня прекрасный солнечный день, и что весёлая детвора, гуляющая во дворе, радостно махала им вслед. Радовались шарики и своей долгожданной свободе, которой мог похвастаться далеко не каждый воздушный шарик. А так как наши шарики ещё в детском магазине были наполнены лёгким воздухом, они оба, счастливые, поднялись высоко-высоко в небо, покружились над нашим двором и полетели затем в сторону моря, а потом и вообще скрылись за облаками.
Утром Рони проснулся мрачнее тучи. Первое, что, проснувшись, он спросил у мамы, это где его шарики.
– Ты разве не помнишь? – спросила мама. – Не помнишь, что ещё вчера ты через открытое окно отпустил свои шарики на свободу?
– А почему они от меня улетели? – спросил Рони. – А потом почему назад ко мне не вернулись?
– Ты не знаешь, почему? – удивлённо спросила у Рони мама. – Так я тебе скажу, почему. Ты вчера был очень злой и на своих друзей, и даже на свои шарики. И ты вчера свои шарики даже не выпустил на свободу, а просто их выбросил через окно на улицу. А весёлые шарики никогда к злым мальчикам не возвращаются.
– А я был злой вчера совсем не на мои шарики, – надул свои щёки Рони, – а на ребят, которые без меня играли моими шариками, а мне даже не давали до них дотронуться. И ещё я был злой на нашего деда Изю, потому что он подарил мне такие шарики, которые сами улетают и назад не возвращаются.
– Зря ты, Рони, сердишься на своего деда Изю, как раз он вчера был очень хорошим. Он со своей небольшой пенсии купил тебе очень хороший подарок, два замечательных воздушных шарика, а ты вчера пожалел их дать ребятам немного с ними поиграть. А эти ребята специально пришли к тебе в гости, чтобы поздравить тебя с днём рождения. Вот шарики и улетели от такого жадного и плохого мальчика.
– Мама, – попросил маму Рони, – скажи, пожалуйста, моей бабе Розе, чтобы с сегодняшнего дня она больше мне ничего не варила. Я решил больше никогда ничего не кушать, пока мои шарики опять ко мне не вернутся. А когда они, мои шарики, опять ко мне прилетят, я сразу же опять стану хорошим.
– Скажи, – покачала головой мама, – а как шарики узнают, что ты из плохого опять превратился в хорошего мальчика?
– Не знаю, – вздохнул Рони.
– А я вот знаю, – сказал дед Изя, без стука войдя в детскую комнату. – Я видел сегодня утром твои шарики и даже разговаривал с ними.
– Дед, ты меня обманываешь, – не поверил ему Рони. – Надувные шарики не могут разговаривать по-человечески.
– А вот и могут, – сказал дед Изя и добавил: – Но не со всеми, а только с теми, кто всегда со всеми бывает только хорошим, ни на кого никогда не сердится и никогда ничего не выбрасывает через окно. А также шарики любят разговаривать и со всеми старенькими дедушками и бабушками, потому что все старенькие всегда со всеми очень добрые и никогда ни на кого не злятся.
– И что тебе, деда, рассказали мои шарики? – с любопытством глядя деду прямо в глаза, спросил Рони.
– А сказали они мне, внучек, – улыбнулся дед Изя, – что если Рони станет опять хорошим и пообещает никогда ни на кого больше не сердиться, один из шариков согласен вернуться к маленькому Рони. Ну, а второй шарик полетит дальше – далеко, за облака. Там, далеко за облаками, есть большая сказочная страна, и в ней тоже живёт маленький мальчик, и его, кстати, тоже зовут Рони. Он очень добрый и послушный мальчик. И ему тоже вчера исполнилось три года, и ему, как и тебе, его дедушка подарил такой же, как тебе, воздушный шарик, и этот его шарик тоже, как и у тебя, улетел через открытое окно, и этот мальчик Рони уже второй день всё стоит у раскрытого окна и ждёт, когда уже, наконец, этот шарик снова вернётся к нему. А шарик этот улетел от мальчика Рони совсем в неизвестном направлении, вот такие, брат, у нас дела. В общем, Рони, твои шарики посовещались и решили, что один из них полетит дальше, далеко-далеко, на сказочную планету к мальчику Рони, а второй шарик сказал, что мальчик, который живёт в Ашдоде в районе Сити, то есть ты, мой внучок, тоже очень хороший мальчик. А вчера он был просто немного злой, потому что дети, которые играли с твоими шариками, просто на время забыли, кто в нашем доме именинник, и он, этот шарик, просто немедленно решил вернуться к тебе. Бери его за верёвочку, внучок, и больше не выбрасывай через окно.
Дед Изя вынул из-за спины воздушный шарик – точно, как вчерашний, и на такой ж верёвочке, и с такими же нарисованными весёлыми человечками.
– Спасибо, тебе, дед Изя, за подарок, за такой красивый воздушный шарик! – Рони вскарабкался к деду Изе на колени, обнял его за шею и крепко поцеловал.
А потом Рони побежал в комнату бабы Розы и вытащил у неё из-под кровати напольные весы. Взобравшись ножками на весы, Рони взглянул на остановившуюся стрелку весов и схватился обеими ручками за свою голову.
– Мама, баба, дед! Скорее сюда! – позвал он всех. – Вы только посмотрите на эти весы! И что вы на них видите? Я, оказывается, вчера за свой день рождения похудел сразу почти на десять килограммов. Скажите, кто-нибудь из вас думает меня сегодня кормить?
– Твой завтрак, дорогой мой внучек, уже давно стоит на столе, – улыбнулась Роне баба Роза. – Иди в ванную, мой свои руки и быстренько в кухню за стол!
10.05.2014, Ашдод.
5
Я не понимаю, почему мои баба Роза и дед Изя хотят, чтобы я стал во всём самостоятельным, как все взрослые, ведь я ещё ребёнок, мне через месяц будет всего только семь лет. Хотите знать, в чём это заключается?
Во-первых, они хотят, чтобы я в своей комнате сам, без взрослых, всегда наводил порядок. Во-вторых, как старший брат следил за своим младшим братом Рони, чтобы он не разбрасывал по всей комнате свои вещи, книжки и игрушки. В-третьих, чтобы после еды я сам за собой мыл свои тарелки. В-четвертых, чтобы каждый день я сам ходил в магазин за всякими мелочами: за хлебом, сметаной, сыром, – чтобы научился сам быстро считать на кассе сдачу и чтобы никогда никуда не опаздывал.
Я, конечно, своих бабу Розу и деда Изю всегда слушаюсь, хотя, честно признаться, иногда не очень хочется слушать их наставления. Но оба они уж очень хорошие у меня и, к тому же, уже немного стали старенькими. Да и кто ещё, кроме меня, может их выслушать и чем-то им поможет, если не я. Папа и мама почти весь день на работе, Давид, мой старший брат, служит сейчас в Армии Обороны Израиля. А моя сестра Мири тоже всегда занята. Она то учит весь день свои уроки с подружками, а то, чтобы никто не видел, обнимается со своим новым другом. Они, хотя и всегда от всех прячутся, но я всегда их вижу и слежу за ними, и, если они, на мой взгляд, ведут себя не так как надо, я всегда об этом докладываю бабе Розе. А баба Роза уже ласково и очень доходчиво объясняет нашей Мири, как надо вести себя и дружить с чужими парнями до их службы в армии и что учёба и приобретение хорошей профессии у обоих сейчас должно быть на первом месте.
Так что, как вы видите, я остаюсь пока единственным помощником у моих бабы Розы и деда Изи по всем домашним делам. Поэтому я их всегда слушаюсь и стараюсь выполнять все их поручения.
А знаете, какое число мне больше всего нравится? Не знаете?
У моей мамы, например, счастливое число – семь. Седьмого числа у неё была свадьба с моим папой. Седьмого у мамы родился я, её сын, мальчик Таль. И седьмого числа каждого месяца её зарплата поступает в банк на её счёт.
У папы моего счастливое число – восемнадцать. Восемнадцатого числа мой папа на дискотеке познакомился с моей мамой. Восемнадцатого числа он демобилизовался после службы в армии. Восемнадцатого числа моя мама после долгих уговоров согласилась, наконец, стать женой моего папы, и восемнадцать лет мой папа всё мечтает хоть немного пожить своей семьёй отдельно от бабы Розы и деда Изи. И восемнадцать лет он с ними совсем неплохо уживается и даже, когда ему что-то очень нужно, он мою бабу Розу зовёт мамой.
Ну, а моё самое счастливое число – это, конечно, двадцать шесть. В это день каждого месяца баба Роза и дед Изя вместе получают свою пенсию, и в этот день у нас в квартире начинается праздник. В это день после ужина к нашему семейному чаепитию баба Роза покупает в нашей кондитерской торт "Наполеон". Этот торт "Наполеон" такой обалденно вкусный, что его вкус просто невозможно описать словами. Целый месяц все наши домашние с нетерпением ждут, когда уже наступит это 26-е число, и наши баба Роза и дед Изя купят, наконец, со своей пенсии этот обалденно вкусный торт "Наполеон".
Правда, я не всегда понимаю своих маму и папу. Чего они целый месяц ждут этого числа, этой бабиной и дединой пенсии, чтобы получить этот торт к нашему чаепитию. Я однажды как-то подсчитал, что только на одну мамину зарплату можно покупать каждый день такой торт "Наполеон" и кушать его и на завтрак, и на обед, и на ужин, и даже к вечернему чаепитию. И у мамы с её зарплаты ещё останется целая куча денег, которых ей хватит и чтобы заплатить наш взнос за квартиру, и на бензин для нашего автомобиля на целый месяц, и ещё останутся деньги на корм для наших кошки Муси и собаки-болонки Венты.
Наша баба Роза меня, а иногда даже и моего папу учит, что считать чужие деньги очень некрасиво. Может быть, баба Роза в чём-то и права, но мама моя для меня совсем не чужой человек, и поэтому деньги, ею заработанные, для меня тоже не чужие, и, в конце концов, я их даже никогда не держу в руках, а просто подсчитал, сколько тортов – таких, как "Наполеон", можно купить на одну мамину зарплату.
В общем, на этот раз я решил сделать бабе Розе и деду Изе, а заодно и остальным членам нашей большой семьи подарок – купить на свои личные деньги к вечернему чаепитию торт "Наполеон", хотя до пенсии бабы с дедом ещё остаётся целых пять дней. Сегодня, я решил, для всех должен быть радостный и необыкновенно праздничный день. А какое торжество может быть без торта?! Во-первых, сегодня наш дед Изя наконец-то выписался из больницы. У него на прошлой неделе почему-то сильно стучало сердце, и его отвезли в больницу на целую неделю. Там, в больнице, ему подлечили его сердце. А вторая моя радость – это то, что врач подобрал нашей бабе Розе новое лекарство от диабета, и у бабы Розы понемногу стал снижаться уровень сахара в крови. Эти два события, что мои баба Роза и дед Изя стали лучше себя чувствовать, очень обрадовали меня.
Вот я и решил устроить в их честь праздник. Я достал из своего загашника (помните мои зимние сапожки?) последние свои тридцать пять шекелей – остаток от давнего подарка дядя Генри из Америки. И сегодня, когда дома никого не было, кроме меня и моей сестры Мири, я сбегал в кондитерскую и купил на все свои деньги здоровенный кусок торта "Наполеон".
Продавщица меня спросила:
– Молодой человек, вам торт нарезать?
И я, как взрослый, ответил ей:
– Желательно.
Продавщица мне улыбнулась и опять спросила, на сколько порций я хочу, чтобы мне разрезали торт. Я стал думать. Дед Изя и баба Роза – это будет уже две порции. Я, чтобы не забыть, загнул два пальца. Папа с мамой – это ещё две порции, я загнул на руке ещё два пальца. Остаются только сестра Мири и маленький Рони – значит, надо загнуть ещё два пальца. Всего получается у меня шесть порций.
– Разрежьте, – попросил я, – мне торт на шесть одинаковых порций.
Продавщица разрезала мне торт на шесть равных частей и упаковала в специальную прозрачную коробку, и я довольный побежал с тортом домой. Дома я до вечернего чаепития поставил его в холодильник.
Вечером перед очередным чаепитием я торжественно поставил свой торт на стол. К моему большому огорчению, никто из присутствующих даже не спросил, откуда и в честь кого на столе появился этот торт. И я решил, что все сегодня просто подумали, что бабе Розе и деду Изе по ошибке в этом месяце дали пенсию на пять дней раньше положенного числа.
Только одна баба Роза за столом сразу догадалась, кто это мог купить этот красавец-торт к столу. Это, конечно, не мой папа. Папа мой просто так, без чьей-либо просьбы, может купить только упаковку из шести бутылок пива для себя и для деда Изи. Моей маме после работы всегда некогда, она вечно спешит с работы домой. Она папе всегда говорит, что все продовольственные товары в дом должны покупать только мужчины, а женщины в доме нужны только для благополучия мужчин, поцелуев и подсчёта доходов. Ну, а у моей сестры Мири тоже нету времени хоть когда-нибудь, даже случайно, заглянуть в магазин. Её просто замучили и её подруги, и её парень. Ей всегда с кем-то надо встречаться, вечно куда-то надо идти, и ей не то что сходить в магазин не хватает времени, – у неё не хватает вечно времени даже на уроки. Ну, а Рони у нас ещё совсем маленький и вообще многого ещё не понимает. И если бы каждый из присутствующих хорошенько подумал, то, наверное, понял бы, что, кроме меня, никто бы просто и не догадался бы купить сегодня к нашему чаепитию торт.
Вначале я был очень доволен сам собой, что устроил сегодня для всех и особенно для бабы Розы и деда Изи такой праздник, а потом немного загрустил, у меня сами собой скривились губы, а на глазах даже появились слёзы. Я взглянул на торт и понял, что на этот раз я просчитался. Когда я в кондитерской подсчитывал, на сколько частей делить торт, я при подсчёте забыл сосчитать самого себя, а я ведь тоже очень люблю торт "Наполеон".
Я вздохнул и сказал всем, что сегодня мне что-то совсем не хочется кушать этот торт.
– Меня что-то тошнит. Можно мне вместо торта сегодня выпить ещё один стакан кока-колы?
– Послушай, Таль, – улыбнулась мне баба Роза. – Я сразу догадалась, почему ты сегодня не хочешь кушать торт. Ты просто немного просчитался с делёжкой в кондитерской, верно? Не расстраивайся из-за этого, внучок. Сейчас мы все вместе разделим наш торт уже не на шесть, а на семь частей, и всем достанется по равной порции.
– Но я сегодня совсем не хочу есть этот торт, – снова надул я свои щёки.
– Тогда и я не буду есть торт, – сказала баба Роза, отодвинув от себя тарелку.
– Если Таль не будет кушать торт, тогда и я не буду его есть, – поддержал бабу Розу дед Изя.
И мой папа тоже сказал, что он запросто может тоже прожить без торта. А маленький Рони всем нам сказал, что если все отказываются сегодня кушать торт, то он тоже его кушать не будет, так как этот торт очень большой и он вряд ли поместится в его детском животике. А потом, подумав, добавил, что если все перестанут друг на друга злиться и начнут кушать торт, он согласен своей порцией торта поделиться с Талем, то есть со мной. А папа вообще сказал, что торт – каким бы он ни был вкусным – всё же это не пиво, и много его не съешь, и что он тоже согласен поделиться со мной его порцией.
После длительных споров Рони уговорил папу разделить его порцию торта на две равные половинки, а потом одну из них положил в мою тарелку. Я был просто счастлив такому мужественному поступку своего младшего брата. Мне полпорции торта Рони как раз вполне хватило. Ну, а Рони свою половинку порции торта даже и не съел, и довольно приличный кусок торта остался лежать на Рониной тарелке.
Папа также разделил свою порцию на две части. Одну, большую, он съел сам, а вторую, поменьше, положил на чистую тарелку и поставил на пол для нашей собаки Венты. Вента управилась со своей порцией раньше всех, а потом подошла ко мне и, встав на задние лапы, стала крутить своей мордочкой в разные стороны и от большой радости, что сегодня её тоже не забыли, стучать хвостом по полу. Видно, она сразу догадалась раньше всех, благодаря чьей ошибке при делёжке торта ей тоже достался кусочек очень вкусного лакомства.
Все в этот вечер были очень довольны: и баба Роза, и дед Изя, и папа, и мама, и сестра Мири, и маленький Рони, и даже наша Вента. Ну, а я сам просто сиял от счастья, что благодаря мне сегодня у нас получился такой чудесный вечер. И ещё рад тому, что сегодня, я уверен, все поймут, в честь кого, почему, в честь какого события этот вкусный праздничный торт оказался у нас на столе.
30.06.2014. Ашдод.
6
Знаете, у меня за последние дни произошло столько интересного, что я не в силах просто вам об этом не рассказать.
Во-первых, в школу я уже хожу сам без сопровождающего. Дед Изя однажды сказал моим маме, папе и бабе Розе, что я, его внук мальчик Таль, знаю уже дорогу от нашего дома до школы не хуже его самого, а по дороге на светофоре и на разных там переходах ориентируюсь уже, пожалуй, получше его, своего деда.
– И что у нас получается? А получается вот что. Что не я веду в школу своего внука, а это он ведёт меня, своего деда, в школу за руку. А сумка его для книг прямо сама бежит на своих колёсиках. Мне-то поутру, – продолжал дед Изя, – пройтись до школы и обратно каждый день даже и полезно, врачи мне советуют побольше ходить. Но Талю, я вижу, и стыдно перед своими друзьями, что дед его, как маленького, ведёт в школу – да ещё согнувшись, ведь у его сумки для моего роста очень короткая ручка, тащит его сумку на колёсиках.
И, посовещавшись, семейный совет решил, что я, мальчик Таль, вполне могу уже сам ходить в школу.
Знаете, что ещё радостное произошло в моей жизни? Об этом вы, я думаю, уже догадались. Мама с папой купили мне сотовый телефон, и я сейчас могу в любое время позвонить, кому хочу. Ну, а мне, в основном, звонит только моя баба Роза. Конечно, не во время уроков, а когда я уже иду по дороге домой.
– Таль, ты где? – спрашивает обычно по телефону меня баба Роза.
– Иду домой, – отвечаю я.
– В школе у тебя всё в порядке? – продолжает свой допрос баба Роза.
– Да, всё в порядке. А меня учительница сегодня даже похвалила, – хвастаюсь я бабе. – Я придумал, как по-другому намного проще можно решить задачу.
– Очень хорошо. Не задерживайся нигде. Я тебя жду, – кончает со мной разговор баба Роза.
А иногда по дороге домой мне звонят и мои знакомые девочки-подружки. Помните, я вам о них рассказывал, что познакомился с ними прошлым летом в нашем парке? Я спрашиваю по телефону разрешение у бабы Розы, и она почти всегда отпускает меня на полчаса в парк на встречу с девочками, и мы в нашем парке встречаемся и рассказываем друг другу, что нового и интересного произошло у каждого в доме за прошедшую неделю.
Мои подружки живут от нас совсем недалеко, всего в двух кварталах от нашего парка в районе вилл. Вы себе, конечно, представляете, что это значит – район вилл. Это несколько небольших улиц, на которых совсем нет многоэтажных зданий, а везде только одни двухэтажные дома, а в самом конце этих улиц есть даже несколько трёхэтажных домов. Все эти дома находятся в довольно приличных размеров двориках, а все эти дворики окружены высокими заборами, а некоторые такие виллы охраняются даже сторожевыми собаками, которые живут не в самих домах, как, например, наша собака Вента, а прямо во дворе и ночью спят не на коврике в доме, в тепле, с кондиционером и другими удобствами, а прямо на улице в собачьей будке.
Я иногда бываю в доме у своих подружек и могу вам сказать, что жить в вилле совсем неплохо, по крайней мере, не хуже, чем в нашем многоквартирном доме. Во-первых, на виллах есть лишние комнаты. Там каждый живущий имеет свою отдельную комнату, есть на виллах и пустые незаселённые комнаты специально для приезжих гостей. На втором этаже этих вилл обычно есть две большие лоджии, а во дворах почти у всех построек – большие беседки со столом и скамейками вокруг него, а вдоль заасфальтированных дорожек растёт много деревьев и цветов, а в некоторых виллах прямо во дворе есть и свой бассейн, в котором всегда, в любое время можно искупаться и даже поплавать. Я сам себе решил, что когда я вырасту и стану взрослым, обязательно куплю себе такую виллу с небольшим садом, клумбами цветов и обязательно с бассейном.
Когда жителям вилл надо куда-то уходить, они свои дома не закрывают на ключ, как мы в своих многоэтажных и многоквартирных домах. У них прямо в заборе, окружающем дом, есть входная дверь, но чтобы её открыть, надо знать код. Его пальчиком набираешь, и защёлка замка в двери сразу же отодвигается, и ты можешь войти во двор. Раньше у всех вилл код входной двери был чисто символическим. Скажем, номер вашей виллы 27, значит, и код вашей входной двери будет два раза по 27, то есть 27-27. Ну, а если вы живёте в начале вашей улицы, и номер вашей виллы 3, то ваш код в двери будет четыре раза по 3, то есть 33-33.
А сейчас, ввиду того, где-то в каком-то городе неизвестно к кому днём в дом пробрался вор, хотя все жители вилл в это не очень верят, все срочно стали менять код на входной двери во двор. Некоторые просто стали менять цифры местами. Например, если номер вашего дома 13, то на входной двери код уже будет не 13-13, а 31-31. А многие жители вилл стали придумывать такие цифры для кода, что никакой, даже самый умный вор никогда в жизни не догадается, как открыть наружную дверь виллы. Ну, а если он всё-таки случайно открыл эту дверь, ведущую во двор, то его ожидает встреча с огромным сторожевым псом, и эта встреча вряд ли доставит этому вору большое удовольствие.
А мои знакомые девочки знают коды всех соседних вилл и могут запросто в любую из них войти, когда это им будет нужно. Вы меня, я знаю, хотите спросить, а как их встречают сторожевые собаки? А огромные сторожевые собаки ведут себя в это время, как маленькие щенки. Им очень нравится общение с нашими девочками. Они видят и чувствуют в них своих верных друзей и считают, что встреча с друзьями – это лучшие минуты их нелёгкой однообразной собачьей жизни. Ну, а нашим знакомым девочкам тоже очень нравится подойти к огромному свирепому псу, который ластится к ним, как маленький щенок, и потрепать его своей нежной детской ручкой по шее и даже по его довольной морде.
По дороге в школу, если идти через район вилл, во втором переулке живёт тётя Малка со своим маленьким восьмимесячным сыном Шимоном, мужем Шмуликом и мамой Шмулика бабушкой Дворой. Муж Малки дядя Шмулик по специальности столяр, чтобы поскорее рассчитаться с кредитом в банке, каждый день работает, делает в мастерской кухни по двенадцать часов в день. А его мама бабушка Двора имеет в Тель-Авиве свой минимаркет и тоже почти целый день находится на работе. Вот нашей знакомой тёте Малке и приходится сидеть дома, воспитывать и растить своего сыночка Шимона, убирать всю виллу и варить каждый день на всех обед.
С 12.00 до 15.00, когда Шимончик спит, Малка со своей продуктовой коляской на колёсиках идёт в магазин за продуктами, а на обратном пути всегда подсаживается на скамейку в парке к сидящим там бабушкам и мамашам с маленькими детьми, как она, Малка, говорит, хоть на пять минут – передохнуть, пока её сынуля спит. За разговорами эти пять минут иногда превращаются и в час, а иногда и в два часа. И самое интересное – это, когда тётя Малка уже возвращается домой, её Шимончик всегда ещё спит, и она, переодевшись и надев свой передник, приступает к своим домашним делам.
Наша соседка баба Сима с третьего этажа тоже с утра отдыхает на этой лавочке и уже не раз советовала этой тёте Малке взять в дом себе хорошую помощницу.
– У тебя, Малка, – говорит она, – тогда сразу развяжутся руки и, наконец, откроются глаза, а то ты, ещё молодая красивая женщина, взвалила на свои плечи и огромную виллу, и воспитание сына. А с помощницей ты сможешь и побольше времени уделить воспитанию сына, и, главное, найти, наконец, время и для себя – посидеть перед зеркалом, подкраситься, попудриться. Пусть твой Шмулик увидит, что у него есть ещё дома, и решит, что для него важнее: работа, деньги или красавица-жена и маленький Шимончик, так похожий на него с такими же кудряшками на голове, как у него.
А я иногда из школы провожаю знакомых девочек, чтобы пройти ещё раз возле дома тёти Малки. Очень хочется мне хотя бы раз увидеть, как тётя Малка идёт домой с закрытыми глазами и на ходу развязывает себе кем-то связанные ей верёвочкой руки.
А неделю тому назад сидим мы в парке: Мири, Сарит и я – после уроков и, как всегда, болтаем о всякой всячине, и тут к нам подбежала раскрасневшаяся чем-то возбуждённая Тамар.
– Ой, ребята! Там такое творится! Такое!
– Что там такое творится? Скорей рассказывай, – удивлённые, набросились мы на Тамар.
– Понимаете, – рассказывает нам Тамар, – иду я домой мимо Малкиной виллы и слышу плач, это плачет Малкин сыночек Шимон. Причём плачет, не переставая, видно, его мамы Малки, как всегда в это время, нет дома, видно, где-то сплетничает с бабами, и когда она придёт с посиделок, никому не известно, может, через час, а, может, даже и через два.
– Так что ты, Тамар, этим хочешь сказать?! – возмущённо спросил я. – Выходит, маленькому Шимону сегодня придётся ещё час, а, может, даже и целых два часа плакать?
– Пошли, ребята, по парку, поищем Малку, – предложила Сарит.
– А ты уверена, что найдёшь сейчас твою Малку? – спросила у подруги Тамар. – А, может, твоя Малка сейчас и не в парке с бабами, а разговаривает где-то возле магазина или зашла к кому-то на её минутку – в дом, к соседке.
– Так что нам делать? – спросила Мирьям. – Мы же не можем просто так оставить человека в беде, тем более что этот человек не взрослый даже, а маленький ребёнок.
– Пошли, ребята, к Малке домой и дадим Шимону попить водички или молочка, или просто дадим ему его любимую пустышку, а потом побудем с ним, пока не вернётся домой его мама Малка.
– Точно, пошли, – сказала Тамар, – я как раз знаю код замка их наружной двери.
Девочки поднялись со скамейки, а я честно им признался, что я идти к Малке в дом очень боюсь, у них по двору ходит огромный сторожевой пёс.
– Не бойся, – успокоила меня Сарит. – Пока мы с тобой, обещаю тебе, что тебя он не съест, – и шутя добавила: – Если сегодня пёс Малки не голодный, то тебе, Таль, бояться его не стоит, – и спросила меня:
– Таль, так что? Ты не с нами?
– Конечно, с вами, с вами, – успокоил я подружек.
На моё счастье, пёс нас встретил очень дружелюбно. А мой сникерс, который сегодня я не успел съесть на перемене, решил все мои проблемы. Пёс в несколько секунд расправился с моим сникерсом, а потом с благодарностью посмотрел мне в глаза. Я, превозмогая свой страх, сначала погладил несколько раз пса по спине, а потом, осмелев, как и девчонки, помассировал псу, к его большому удовольствию, шею между его ушами и даже, обнаглев, погладил его и по морде.
Двери в дом были не заперты, и мы сразу нашли обиженного младенца. К нашему приходу он, наверное, уже успел хорошо выплакаться, так как плакал уже урывками. Он немного всхлипнет, потом посмотрит по сторонам, видит, что плакать сегодня ни перед кем, дома никого нет – ни мамы, ни папы, вообще никого. Для кого, спрашивается, тогда плакать? А потом уже начинает он плакать просто от обиды. И даже не от обиды, а просто, может, его плач кто-то услышит и, наконец, кто-то к нему придёт.
Подгузники у Шимончика были расстёгнуты и сползли до самых колен, а рядом с кроваткой на полу лежала его любимая пустышка.
– Успокойся, мой маленький, – Мирьям погладила малыша по головке. – Видишь, мы услышали твой плач и пришли к тебе на помощь.
Шимончик улыбнулся Мирьям и протянул к ней свои пухленькие ручки.
– Ну, что, девочки, стоим! – скомандовала Мирьям. – За работу! Надо Шимончику заменить простынку, дать попить ему молочка. Вот оно стоит в бутылочке на тумбочке, сполоснуть и дать ему его любимую пустышку.
Сарит достала из тумбочки чистую простынку и, хитро улыбнувшись, сказала:
– Очень жаль, девочки, что среди нас нет настоящего мужчины. Он бы вынул Шимончика из кроватки.
– Как это нет мужчины! – удивился я и добавил: – Конечно, есть.
– Тогда осторожно достань Шимончика из кроватки, Таль, и положи его на Малкину кровать.
Я вынул Шимончика из его кроватки, и он, смеясь, стал своими ручками массировать мне лицо, лезть мне в глаза и дёргать меня за уши. Я осторожно положил Шимончика на Малкину кровать, а Сарит в это время поменяла в кроватке Шимона мокрую простынку на чистую. Тамар поменяла Шимону подгузники, дала ему попить молочка из бутылочки, а затем сунула ему в рот его любимую пустышку. Шимон немного почмокал пустышкой, улыбнулся своим новым друзьям и уснул.
Думаете, это всё, конец нашей истории? Да! Как бы не так! Я хотя и будущий мужчина, но на сегодня у меня просто не хватило сил положить Шимончика назад в его кроватку. И глядя на смеющихся надо мной девочек, я осторожно, но со злостью положил Шимончика на Малкину кровать, а девочки Мирьям и Сарит подвинули его на середину кровати и накрыли Шимончика огромным Малкиным одеялом.
– Нет, девочки, – надулась ни с того ни с сего Тамар, – я так с вами не играю. Малка вволю нагуляется, придёт, наконец, домой, и ничего, что произошло с её сыночком, даже не заметит. Подумает, что, может быть, она сама случайно положила Шимончика спать в свою кровать. Так иногда бывает у взрослых, – чтобы малыш поскорее уснул, его кладут в кровать рядом с собой. Что бы такое придумать, чтобы в следующий раз Малка не оставляла в доме Шимончика одного надолго?
Девочки задумались, и самая шустрая в нашей компании Тамар предложила:
– А давайте мокрые подгузники Шимона положим на туалетный столик Малки, а на них положим сверху всё, что лежит на туалетном столике: бусы, серёжки, расчёски, бигуди, пудру.
А Сарит ещё добавила, что в ручку Шимончику нужно вложить надкусанную булку.
А Мирьям положила на кровать тетрадный листок, на котором корявыми и кривыми буквами написала: "Спасибо, мама! Ты у меня очень хорошая. Сегодня ты опять где-то гуляешь, а я, твой сыночек, голодный и мокрый, должен спать в твоей кровати".
Я очень обрадовался предложению девочек проучить Малку, но никак не мог догадаться, где взять для Шимончика надкусанную булку:
– Хорошо, булку мы можем взять у Малки на кухне, их там на столе лежит целый пакет. А где нам взять надкусанную булку? – спросил я у девочек.
– А ты, – усмехнулась Тамар, – сам уже не можешь надкусить булку?
Я сам себе удивился, как это я не додумался до такого. Затем я с удовольствием откусил пару раз от свежей, ещё тёплой булки, и Сарит осторожно, чтобы не разбудить Шимончика, подложила мою надкусанную булку под одну из раскинутых по подушке ручек Шимончика. Пару минут полюбовавшись своей работой, она нам предложила, пока домой не вернулась Малка и не устроила нам скандал, разбежаться в разные стороны. Что с удовольствием мы и сделали.
Дома я рассказал о наших приключениях бабе Розе и деду Изе. Они оба очень смеялись, у бабы Розы от смеха даже на глазах показались слёзы. А потом она мне сказала, что, может быть, мы и не совсем правильно поступили, но по-другому в данном случае просто ничего сделать было нельзя.
– И я думаю, что за такое самоуправство, хотя и стоили бы вас хорошенько поругать, но вы поступили всё-таки правильно, и вы все у меня большие молодцы.
А дед Изя добавил, что из нашей честной компании все, он уверен, вырастут хорошими людьми.
Хотите знать, как тётя Малка отреагировала на наш незапланированный в её дом визит? Пожалуйста. Наша соседка, баба Сима, помните её, она из нашего дома, с третьего этажа, каждый день сидит и отдыхает утром на лавочке возле магазина? Она вчера рассказывала моей бабе Розе о Малке.
– Эта Малка, – говорила баба Сима моей бабе Розе, – да ты её знаешь, из района вилл. Так вот, раньше она, возвращаясь из магазина, каждый раз подсаживалась к нам поговорить о том, о сём, а теперь её и не узнать. Пройдёт мимо нас, скажет всем здрасьте и бегом домой. Говорит нам:
– Мой Шимончик стал уже большой мальчик, и его без присмотра уже нельзя оставлять ни на минуту. Может, он натворит такое, о чём никому и не расскажешь.
– Я Малку спрашиваю, – продолжает баба Сима, – что же такого смог натворить твой Шимончик? А она махнула нам рукой и быстренько коляску свою в руки и домой. Вот и пойми эту Малку, правильно говорят: чужая душа потёмки.
– Знаешь, Сима, – говорит баба Роза, – не хочет тебе Малка говорить о своих семейных делах, значит, о них тебе и не обязательно знать.
– Может, ты, Роза, и права, – соглашается баба Сима. – Но мне так хочется узнать всё-таки, какая муха и когда её укусила.
12.08.2014. Ашдод.
7
Мы со своими друзьями подумали и решили, что ни в одной стране мира нет таких интересных праздников, как в нашем Израиле.
Что это за праздники там, в других странах? – День Энергетика, День Строителя, День Шахтёра, День Печати, День Радио и даже День Любви. Скажите мне, пожалуйста, что это за праздник, если он длится всего один день? Хорошо. Предположим, что сегодня праздник День Любви. Праздник этот, я не спорю, очень нужный, но, как я заметил, длится он всего один день. А в нашей стране, в Израиле, к примеру, в нашей семье этот праздник бывает почти каждый день. Мама приготовила вкусный обед. В нашей семье это уже День Любви. Все говорят маме: "Большое спасибо!" А наш папа в знак благодарности, никого не стесняясь, целует маму.
Папе, скажем, дали премию на работе. Опять в нашей семье праздник День Любви. Мама наша уже обнимает и целует папу. Иногда папа приходит вечером домой с букетом цветов для мамы – просто так, без всякой причины. Опять у нас в квартире День Любви. А ещё у нас бывают дни рождения, походы в театр, в выходные дни отдых у моря, интересные концерты по телевизору, а иногда просто ни от чего у всех домашних хорошее настроение. Это всё я считаю тоже хорошим поводом для праздника День Любви.
А за границей есть по-настоящему только один в году День Любви. И то – что это у них за праздник, если утром маме с папой надо рано вставать на работу, а детям утром доделывать уроки и собираться в школу. А папы и мамы там с нетерпением ждут целый год очередного Дня Любви, чтобы в присутствии всей семьи поцеловать друг друга и сказать, наконец, своё заветное "я тебя люблю". Я вам скажу, а они по-своему и правы. Зачем в другие дни года целовать друг друга и говорить красивые слова, когда это уже никакой не праздник.
То ли дело наши детские израильские праздники! Во-первых, почти любой наш детский праздник – это всегда минимум неделя каникул. Красота! Спи себе утром, сколько хочешь. Ничего делать весь день тебе не надо, если тебе этого самому не хочется. А баба Роза маме говорит, что у ребят каникулы, пусть они отдыхают. Вот мы в детские праздники и отдыхаем. Друзья приходят к нам, а мы, если близко, с Рони тоже идём к нашим друзьям.
Самый главный у нас праздник для детей – это, конечно Пурим. Все дети в нашем Ашдоде – большие и маленькие, дети богатых родителей и дети родителей, живущих очень скромно, – одеваются в разные смешные одежды, а на улицах и в парках редко можно встретить двух ребят, одинаково одетых. Все на улицах в необыкновенных сказочных костюмах. Я, например, в этот Пурим был весёлым клоуном. Мама купила мне широкие красные и блестящие шаровары и высокую шляпу с колокольчиками, щёки мне накрасили яркой помадой, а на нос приклеили красный круглый нос, в одной руке у меня был большой обруч, а в другой – попробуйте догадаться сами! – конечно, вы сразу догадались! Правильно! На коротком поводке моя дрессированная собачка Вента с большим бантом на шее.
Мой младший брат Рони был наряжен в сказочного Буратино, и у него был самый длинный нос в Ашдоде. Это ему наша Мири сделала нос из картона величиной с огромную морковку, на резинке сзади.
Мои подружки Мирьям, Сарит и Тамар были на этот раз: Мирьям – Золушкой, а её подружки Сарит и Тамар – её сёстрами.
А сестра Мири оделась в костюм сварливой мачехи Золушки. Она каждую минуту обнимала своих любимых дочек и ругала, и даже дёргала за ухо свою падчерицу Золушку. Каждые десять минут девочки переодевались, так как каждая в Пурим хотела хоть немного побыть Золушкой.
На этот раз у нас в парке и даже в нашем дворе можно было встретить и весёлых гномиков, и Белоснежку, и отважных мушкетёров с настоящими саблями, правда, из картона, и людоеда, и Кощея Бессмертного, и даже Карабаса-Барабаса с длинной, почти до колен, бородой. И если к сказанному добавить наши большие каникулы, то у нас получается настоящий детский праздник, равного которому нет, наверное, ни в одной стране мира.
А сколько, друзья, кроме Пурима, у нас есть ещё хороших детских праздников! Это, в первую очередь, праздник Шавуот, праздник воды и обливаний. В эти дни на улице всегда за тридцать градусов жары, а нам, детям, совсем и не жарко. Целый день мы все на улице и в парке обливаем друг друга из специальных обливающих игрушек. Нам, всем ребятам, в Шавуот всегда весело. А иногда рабочие в парке нас специально обливают сильной струёй воды из шланга. Вечером мы все прибегаем домой мокрыми с головы до пят, смотрят на нас наши мамы, папы, дедушки и бабушки, и им тоже, вместе с нами, становится весело, и они с удовольствием смеются с нами.
А ещё в конце весны у нас есть праздник Лаг-ба-Омер. Это праздник огня. Все дети несут в отведённое место ненужный хлам, старые доски, ненужную, уже отслужившую мебель, вместе со взрослыми строят из всего этого высоченные пирамиды, а на самый верх пирамид кто-то из взрослых прикрепляет чучела всех тех, кто мешает нам спокойно жить: террористов, Кощея Бессмертного, людоедов, разбойников, – и все ребята потом ждут, когда на улице немного стемнеет, а потом все эти пирамиды поджигают. Пламя этих костров обычно поднимается почти до самого неба. А потом, когда наш костёр немного прогорает, мы, дети, вместе со взрослыми печём в оставшихся от костра углях картошку, яйца, конфеты, и нам всем опять становится очень весело.
А ещё, друзья, вы не забыли, что у нас есть два Новых Года. Один наш, израильский, а второй – европейский с нарядной ёлкой, Дедом Морозом и подарками.
А потом наступает и наш долгожданный Йом Киппур, или Судный День. Взрослые все в этот день идут в синагогу молиться, все просят друг у друга прощения за когда-то случайно нанесённые обиды и обещают друг другу жить между собой в мире и больше никогда по пустякам не ссориться. И самое интересное в этот день для ребят, что в Йом Киппур по всему Израилю по всем дорогам запрещено движение транспорта, и вся проезжая часть отдана на это время детям. И мы целый день носимся по дорогам на своих велосипедах, самокатах и роликовых коньках.
А ещё у нас есть праздник Суккот. Взрослые, обычно наши папы строят большую сукку, то есть домик из досок и фанеры, а крышу накрывают огромными ветками. В нашу сукку на улице возле дома мой папа всегда проводит свет, и мы все свои каникулы проводим в сукке, и даже все вместе иногда там обедаем.
Я вам честно могу сказать, что если в честь какого-нибудь праздника у нас есть большие каникулы, то для израильских ребят это уже большой праздник.
А ещё есть у нас праздник Ханука. В этот праздник у нас тоже большие каникулы, и каждый день нам взрослые покупают вкусные воздушные пончики внутри с различным вареньем. И ещё много других интересных праздников, правда, уже без всяких каникул, так как из-за этих праздников и каникул мало остаётся времени для учёбы в школе.
Сегодня у нас тоже большой и, как говорят все взрослые, один из самых важных наших праздников – праздник Песах. В этот день много лет тому назад наш еврейский народ вышел из Египта, где ему очень плохо жилось. Фараон заставлял там евреев очень много работать, а за работу им очень мало платил, и наши далёкие предки ночью все ушли из Египта. Они почти сорок лет скитались по пустыне, а затем и по разным странам, где им давали самую тяжёлую работу и не разрешали молиться, и даже в присутствии своих жителей не разрешали говорить на нашем еврейском языке. И вот, наконец, спустя много-много лет евреи обрели свою страну, в которой они могут счастливо и без унижений жить, говорить на своём родном языке и ничего не бояться. Эта страна – наш родной Израиль.
Сегодня за длинным столом сидит вся наша семья: дед Изя, баба Роза, папа, мама, сестра Мири, я с Рони. И на этот раз с нами и наш Давид, ему как отличнику службы Армии Обороны Израиля дали отпуск на десять дней. Столы наши просто ломятся от разных вкусностей. Ну, а для меня с Рони самое вкусное за столом – это, конечно, маца. Я уже много раз видел, как пекут мацу. В ней ничего особенного нет, только мука и вода. Но для нас с Рони нет за столом ничего вкуснее, маца – это самое любимое наше кушанье. Она и по вкусу нам нравится, да ещё очень приятно хрустит на зубах. Давид наш разливает вино и очень интересно рассказывает нам о празднике Песах и об очень непростой судьбе нашего народа.
В Песах за столом взрослые должны выпить минимум по пять стаканов вина. По-настоящему по пять стаканов вина у нас за столом запросто могут выпить только мой папа и Давид. Наш дед Изя говорит, что когда-то он тоже мог запросто выпить пять стаканов вина, а сейчас уже не больше двух, потому что боится уже за своё сердце. Вместо вина дед пьёт уже только минеральную шипучую воду. Ну, а наша женская половина человечества (так папа мой называет наших бабу Розу, маму и сестру мою Мири) выпивают в честь праздника Песах всего по два маленьких стаканчика вина, а потом пьют разные соки.
После обеда у взрослых начинаются разговоры обо всём на свете, но заканчиваются они всегда одинаково, одним вопросом: когда уже у нас с палестинцами наступит долгожданный мир? Мы, говорят все взрослые за столом, простым палестинцам не враги. А наш Давид говорит, что нам установить мир с соседями мешают их кровожадные правители и генералы и одурманенные хамасовцы, которые каждый день говорят своему народу, что мы, израильтяне, самые большие враги палестинцев и что мы хотим уничтожить всех палестинцев, особенно – живущих в Газе, и как палестинский народ убедить в обратном – этого пока не знает никто. А на самом деле все израильтяне очень хотят жить в мире со своими соседями палестинцами. А хамасовские генералы каждый день посылают палестинцев на теракты против израильтян и на верную смерть, а сами в это время отсиживаются в своих бункерах и ещё грабят свой народ. Палестинцы живут очень плохо, постоянно бедствуют, а их правители и генералы каждый день подсчитывают свои огромные прибыли.
– Надо каждому палестинцу по почте отправить домой письмо, – посоветовал всем я, – в котором по-арабски рассказать им всю правду об их правителях и об их генералах, грабящих свой народ, и об израильтянах, желающих мира и дружбы с соседним палестинским народом.
А маленький Рони посоветовал нашему Давиду, когда он вернётся в свою часть после отпуска, попросить наших разведчиков ночью заменить у террористов все их боевые ракеты и патроны на бутафорские, которые могут стрелять только разными гирляндами и цветами. Станут они стрелять в израильтян, а из их автоматов станут вылетать цветы, гирлянды, разные безделушки. Начнут над этими генералами и хамасовскими правителями смеяться и израильтяне, и палестинцы. Перепугаются правители и генералы и решат: чем попасть в плен, лучше утопиться, и побегут к морю, а вода в море холодная и очень солёная, и подумают правители и генералы, что, прежде чем утопиться, они успеют простудиться, и решат они, что ещё рано топиться. Повыбрасывают они в море свои автоматы и поднимут руки кверху.
– А что будет потом? – улыбнувшись, спросил я у Рони.
– А потом всё очень просто, – объяснил всем Рони. – Снимут с генералов погоны, и они в наказание за свои злодеяния против своего народа будут до конца дней своих с метёлкой в руках подметать в городах улицы и вывозить мусор. А все простые палестинцы будут показывать своим детям на них пальцем, чтобы они знали, кто у них был настоящим врагом, а израильтяне с палестинцами будут всегда с этого дня жить в мире и дружбе.
– Так, в конце концов, и будет, – сказал Давид и крепко обнял нашего Рони.
8
Знаете, а у меня появился ещё один друг, с которым я постоянно каждый день делюсь своими мыслями и планами. Этот друг всегда во всём со мной соглашается, никогда со мной не спорит и в любую минуту по моему желанию может мне припомнить, в какой день, в какое время что и с кем происходило, и что об этом событии думал я. Я уверен, что вы сразу догадались, о чём я говорю. Конечно, это мой дневник. Я каждый день в него записываю, что со мной и с моими друзьями сегодня за весь день было интересного и что я об этом думаю. А иногда – как бы я по-другому в этой ситуации должен был поступить. К моей большой радости, почти все мои читатели меня не знают и, наверное, никогда и не узнают, поэтому я смело могу поместить в интернете кое-какие выдержки из моего дневника:
Я очень хочу поскорее стать взрослым. Почему? А потому, что я хочу, как мой папа, сам ездить на большой красивой машине. И еще, чтобы дети в детском саду и их воспитательницы и все учителя младших классов в школе всегда слушались меня и во всём со мной советовались. И ещё я хочу хоть немного научиться понимать взрослых.
Я пока не понимаю, почему моя мама сияет от счастья, когда папа, подарив ей букет цветов, целует её в щёчку. А когда он, мой папа, после длительной командировки целует меня, мне бывает очень больно от его колючей бороды, и мне от его поцелуя никакого удовольствия.
Я прекрасно понимаю, что дети рождаются от большой любви и поцелуев и всегда должны быть хоть в чём-то быть похожими на своих родителей. Но я не понимаю, как от большой любви у тёти Ханы и дядя Сёмы, обоих со светлыми русыми волосами родился мальчик с чёрными кудряшками на голове. Видно, в роддоме случайно им перепутали ребёнка.
Вчера я, мой брат Рони и наш дед Изя в парке играли в футбол. Дед Изя стоял на воротах, а я с моим братом Рони по очереди били ему по воротам, а потом мы все сидели на скамейке, кушали мороженое, а наш дед Изя, чтобы его никто не видел, достал из своей кепки кусочек недокуренной сигареты и прикурил. А рядом с нами друг нашего деда дед Пиня рассказывал моему деду, что какой-то Рома, его племянник, взял на свою голову себе в дом тёщу и сейчас по своей мягкости характера оказался у неё под каблуком. Я дома нарисовал в своём дневнике бедного Рому, лежащего на полу, прижатого к полу огромной тёщиной туфлей с каблуком, а внизу пока непонятную для меня речь деда Изи. Дед Изя сказал деду Пине, что не надо ему ля-ля и не надо ему вешать лапшу на уши и что пока тёща Ромки пашет на своей фабрике, как Папа Карло и приносит в дом бабки, можно иногда к ней и прислушаться. Я дальше дописал всё, что я понял из услышанной истории. В общем, знакомый нашего деда, дед Пиня, живёт, наверное, в каком-то кибуце и на своём огороде под лопату высаживает очень нужные, наверное, для еды свои бабки, и чем больше у него на огороде вырастет этих бабок, тем счастливее и лучше будет жить его семья. И мне почему-то вдруг захотелось увидеть эти бабки и даже подержать их в своих руках и понять, наконец, сколько их нужно человеку для полного счастья.
Потом я узнал, что к нашему соседу дяде Боре проездом из Саратова в Берлин приезжает его родной дядя Ося, который под настроение может выпить целое ведро, и что на работе все дела надо проворачивать спокойно и с умом и никогда не лезть в бутылку. В своём дневнике я так и нарисовал – бутылку с широким горлышком, по высоте намного выше дяди Оси, подставляющего к бутылке лестницу, а потом сам себе подумал, и зачем этому дяде Осе нужно было лезть в бутылку, разве только на спор со своими дружками.
Я не понимаю этих взрослых пацанов, почему они нашу соседку тётю Фаю называют приличной тёлкой, а она всех ребят кобелями. Кобель, как я понимаю, это большая собака мужской породы. Я сто раз за день встречаю у лифта тётю Фаю и, скажу вам, она на вид очень даже ничего, а если к ней немного присмотреться, даже немного и красивая. И я просто удивляюсь этим взрослым ребятам. Нет чтобы подарить тёте Фае цветы или пригласить на концерт в театр, как это делают артисты по телевизору, так они, здоровые лбы, окружают её и гавкают на неё не переставая.
И ещё я не понимаю, как это друг моего папы дядя Рувен от надбавки к зарплате был на седьмом небе. Мне просто интересно, как он туда попал. Наверное, с Байконура на ракете.
Я не понимаю, как это утром, проспав на работу, ловят тачку. Я спросил у своего деда Изи, что такое тачка. Он мне объяснил, что это ручная тележка на трёх колёсах. Я в своей жизни ещё ни разу не видел, чтобы взрослого человека отвозили на тачке на работу.
Я не понимаю, как это в магазине наш сосед нагрузился, как ишак, а потом с горя за столом взял лишнего на грудь, и как это моя вторая баба, мама моего папы, каждый день пудрит по телефону мозги моей маме.
Я не понимаю, почему в самолёте нет стоп-крана, а если по дороге кому-то из пассажиров захочется выйти. И почему медведи всю зиму спят как убитые в своей берлоге и ничего всю зиму не кушают? Лично я после школы иногда бываю таким голодным, что прямо с порога спрашиваю свою бабу Розу, чем она меня сегодня думает кормить. А когда она у меня спрашивает, чего я захотел бы покушать, я ей отвечаю, что мне всё равно, главное, чтобы было побыстрее.
И вообще я очень во многом никак не могу разобраться во взрослой жизни. Моя баба Роза на мои вопросы мне говорит: "Не спеши, внучок, раньше времени. Вырастешь – сам обо всём узнаешь, – и что у меня сейчас самое счастливое время, детство. – Вот и радуйся, что оно у тебя есть и что вдобавок к нему у тебя есть и мама, и папа, и два брата, и сестра, и дед Изя, и даже две бабушки, которые очень тебя любят, и ещё наша доблестная Армия Обороны Израиля, которая всегда охраняет всех детей Израиля и их счастливое детство".
Трудно мне с бабой Розой спорить, она прожила большую жизнь и очень у меня умная.
И я решил пока не спешить стать взрослым. Буду продолжать вести свой дневник каждый день и с самым интересным, что я увижу, знакомить вас, мои читатели, по интернету.
Пока всё. Чао! До встречи.
27.08.2014. Ашдод.