Я родился шестнадцатого июля. По рассказам родителей, жара стояла - чудовищная. Больница была переполнена перегревшимися на солнце. В Москве стоял тяжёлый асфальтный смрад. Почти полторы минуты не дышал. Не дышал семьдесят девять секунд. Если быть точным. Я родился с шапочкой зелёной слизи на голове. Это потому, что в животе у матери я страдал кислородным голоданием. Наверное, мне просто повезло: часто такие дети вырастают отсталыми. Вместо рук матери, я сначала попал на сохранение, где провёл первые шестнадцать дней своей жизни.
Под занавес перестройки отец получил квартиру в Подмосковье. Двушку. Номер нашего дома - семьдесят девять. Впрочем, это было ещё до моего появления.
Наверное, каждый хоть раз задумывался - а какие его числа? Какие - счастливые, какие - нет. Чисел слишком много. Числа идут с нами. Номера телефонов. Квартир. Домов. Машин. Страхового полиса. Паспорта. Раньше я не задумывался о числах.
У меня было совершенно обычное детство. Обычное детство ребёнка свободы и вседозволенности. Папа просил не уходить меня далеко от дома. Его шестнадцатилетняя сестра погибла на стройке. Это было в семьдесят девятом году. Но в детстве я ничего не знал про свои числа.
До седьмого класса хорошо учился. Почти отличник. Так, пара четвёрок. Потом в жизнь пришли баклашки «специального» и папиросы «беломор». Скатился в тройки. В девятом классе меня выгнали из музыкальной школы по классу фортепиано. Я искренне ненавидел этот инструмент. Клавиши отвечали взаимностью. Занятия проходили в школе номер семьдесят девять. Фортепиано в своей комнате я разобрал и устроил из него книжную полку. Помню, как струны звенели, когда я резал их кусачками. Шестнадцатая клавиша всегда западала. Одна струна выстрелила мне в лицо и едва не выбила глаз. Шрам и сейчас остался тонкой полоской через щёку и лоб. Наверное, семьдесят девятая струна. Не считал.
Мой первый номер мобильного телефона содержал цифру семьдесят девять. Телефон у меня появился поздно, только в одиннадцатом классе, когда я стал ездить в Москву на подготовительные занятия перед поступлением в институт.
На четвёртом курсе я нашёл в коридоре мобильник. Последние цифры номера телефона шестнадцать семьдесят девять. На электронных часах - 16:16. Телефон принадлежал девушке по имени Юлия. Мы познакомились. Через шестнадцать месяцев - поженились. И, конечно, сняли квартиру на окраине столицы. В седьмом доме, на девятом этаже. Так получилось.
Вот тогда я и начал что-то подозревать про числа. Вскользь почитал в интернете про нумерологию. Моё имя Максим, например. Сумма цифр - шестнадцать. А жены - Юлия. Шестнадцать.
Вообще, отучился я на программиста, а потому числа - это работа. Я видел числа везде. И свои - тоже. Если меня от фирмы командировали в Питер - просил покупать билеты на шестнадцатое место. Или семьдесят девятое. Никто не спрашивал, почему. У всех свои собственные странности.
В шестнадцать лет Юля сделала аборт. Аборт прошёл с осложнениями и врачи считали, что она никогда не сможет иметь детей. Аборт проводили в семьдесят девятой клинике.
Год назад мой отец с инсультом попал в больницу. Это случилось шестнадцатого июля, в мой день рождения. На семьдесят девятом году жизни. Он на шестнадцать лет старше матери. Юля, которая, как убеждали медики, никогда не сможет родить, была беременна. На девятом месяце. Наши отношения по непонятным для меня причинам стремительно портились. Через шестнадцать дней она должна была рожать. Юля позвонила знакомому таксисту. Через семьдесят девять минут он приехал за мной. По совпадению, водителя тоже звали Максимом. Он родился шестнадцатого июля. Когда он увидел меня, показалось, будто узнал.
Последние несколько дней у меня сильно кололо правый бок, но я, занятый заботой о Юле, не обращал на это внимания. Затем - прошло. Как рукой сняло. Пока мы летели по горячему асфальту, покрытому озёрными миражами, внутри живота что-то словно взорвалось. Мой тёзка испугался, отвлёкся от дороги и машина улетела в кювет. Когда я пришёл в себя, чувствуя страшную боль в животе, автомобиль дымился, разбитый об дерево. Меня спас непристёгнутый ремень безопасности. При ударе я вылетел через лобовое стекло. Машина загорелась и я слышал, как в ней кричал тёзка. Потом кричать перестал. Я вытащил телефон из кармана. На часах было время 16:16. В этот момент в больнице умер мой отец. Я набрал номер скорой и потерял сознание. Наверное, они приехали часа через полтора. Почти через полтора. Минут так через семьдесят девять.
Я провёл в больнице семьдесят девять дней. Боль в животе оказалась аппендицитом. Взрыв - перитонитом. Мне сделали срочную операцию. Меня спасли хирурги и долгий курс антиобиотиков.
Когда моей жене позвонили из больницы и сообщили об аварии, она забирала наш автомобиль из сервиса. Юля выехала в больницу, куда отвезли меня. Где-то на трассе у Юли, видимо из-за волнения, начались преждевременные роды. Она съехала на обочину. Рядом с ней остановилась проезжавшая машина. Номер машины был с016хр. За рулём сидел студент-медик. Ему не удалось остановить кровотечение. Это осложнение было вызвано неудачным абортом. Медик сделал кесарево сечение перочинным ножом, промытым водкой. Ребёнок оказался живым. Это случилось в 19:16.
От подруги Юли я узнал, что она хотела со мной развестись. У неё был любовник и его звали Максимом. Родился он шестнадцатого июля, в один день со мной. Он работал водителем такси. Именно его Юля попросила отвезти меня в больницу.
Максим снимал однушку. С семьдесят девятым номером, в шестнадцатом доме. Я не знаю точно, это моя дочь или его. У катафалка, который вёз мою жену на кладбище, была цифра семьдесят девять в номере. Но я стараюсь не обращать внимания на числа. Вчера мне позвонили. На конце номера были цифры - шестнадцать семьдесят девять. Это номер Юли. Я знаю, что номер сначала блокируют, а потом снова продают. Ну вот. Опять звонят. Пожалуй, возьму трубку. Я стараюсь не обращать внимания на числа. Числа - это так, мелочь. Фигня. Но в этом рассказе - девятьсот шестнадцать слов.