Король умер – да здравствует король! После смерти Феанора, престол занял старший из семи его сынов – Маэдрос. В описании пленения Маэдроса, между нолдорской и оркской версиями существует небольшое различие. Различие это поначалу кажется несущественным. Нолдоры полагают, будто его пленили до первого восхода солнца. Мы же утверждаем, что это случилось после сотворения дневного светила. Казалось бы, какая разница? А разница принципиальная.
Рассмотрим сначала версию Сильмариллиона:
«В самый час смерти Феанора к его сыновьям явился посланец Моргота. Тот признавал поражение и предлагал условия – вплоть до возвращения одного из Сильмариллов. Тогда Маэдрос Высокий, старший из сыновей, убедил братьев притвориться, что они согласны на переговоры, и поехать в назначенное место. Но нолдоры были не честней Моргота. Потому оба посольства прибыли с силами большими, чем было договорено; но Моргот прислал больше войска, и там были балроги. Товарищей Маэдроса перебили, а его самого - по приказу Моргота – захватили живьём и отвели в Ангбанд.
Тогда братья Маэдроса отступили и стали укреплённым лагерем в Хитлуме. Но Моргот взял Маэдроса заложником и прислал сказать, что не освободит его, покуда нолдоры не откажутся от войны и не отступят на Запад – или не уйдут из Белерианда далеко на юг. Но сыновья Феанора знали, что Моргот обманет их и не отпустит Маэдроса, что бы они ни сделали; к тому же они были связаны клятвой и не могли прекратить войны против Врага. А потому Моргот повесил Маэдроса на утёсах Тангородрима, приковав его к скале за кисть правой руки». (Сильмариллион глава 13).
Скажите, дорогой читатель, Вы не пробовали охотиться на тигра? Страшновато, правда? Хотя тигр обычно бывает вооружён хуже, чем охотники. А не хотели бы Вы поохотиться на валара? Правда, было бы здорово набить морду Тулкасу?
Боюсь, что валары – неподходящий объект для охоты. И не важно много у них войска или мало. Их сила не в войске, а в стихиях. Никакое, даже очень большое войско не справится с Тулкасом, ибо он – валар войны. Никакие, пусть самые опытные диверсанты, не смогут незаметно подкрасться к Оромэ, ибо он – Великий Охотник. К Манвэ Вы, может, и подкрадётесь, но, подкравшись, получите хороший удар молнии по макушке. А если Вы обидите Эсте, то Вас можно только пожалеть, ибо с этой минуты ни одна рана, ни одна царапина у Вас не заживёт, и скоро Вы превратитесь в живое месиво мяса и гноя. А если Вы вздумаете тягаться с Мандосом, то очень скоро у Вас в доме заиграет печальная музыка, жаль, что Вы её не услышите… Может быть, из всех валаров, уязвима только Ниэнна – плакальщица. Но проверять это я никому не советую. Мало ли что? Вдруг, и она умеет постоять за себя?
А вот Маэдрос запросто идёт охотиться на валара! Да ещё на такого, который был «превыше всех одарён мудростью». И поражение Маэдрос терпит вовсе не потому, что его противник обладает какими-то сверхъестественными способностями, а потому, что у Мелькора больше солдат. Ни слова нет о том, что Мелькор применил волшебство или испепеляющее пламя. Получается, что Мелькору и защититься-то нечем, кроме как шеренгами своих воинов. Какой же он после этого валар?
Вот почему мы – орки настаиваем, что пленение Маэдроса произошло уже после первого восхода солнца. Мелькор был уже не Мелькор, а Моргот – Чёрный Властелин. И никакой стихией он уже не управлял, ибо весь свой огонь, до последней искры, он отдал Арде. Именно это сделало его уязвимым. Именно поэтому, уже не он защищал орков, а орки защищали его. Именно отсутствие у Моргота сверхъестественной власти и придало Маэдросу наглости. Именно поэтому, он и дерзнул заманить Чёрного Властелина в ловушку. Будь Моргот всё ещё Владыкой Огня, он мог бы обойтись вообще без охраны. Вот почему, спор решили мечи и копья, а не смерчи всепожирающего огня.
В любом случае, из этого эпизода ясно, что к моменту схватки с Маэдросом, Моргот уже не обладал властью над стихиями. Куда же эта его власть подевалась? Мы – орки твёрдо знаем: Мелькор отдал свой огонь Арде. А что говорит по этому поводу Сильмариллион? Какое-то нелепое бормотание, что он, дескать, в злобе своей растратил все силы. Какая несуразица! Тот, кто жаждет власти, не растрачивает силы, а копит их. Ибо быть сильнее, есть смысл жизни властолюбца. Его цель – власть, а сила – это средство её достижения. Без силы, он – ничто. Путь властолюбца – это путь наращивания силы. Но даже по Сильмариллиону видно, что Мелькор растратил все свои силы к моменту встречи с Маэдросом, то есть задолго до главных битв. И далее он мог рассчитывать только на мечи орков и бичи балрогов.
Итак, если называть вещи своими именами, Сильмариллион утверждает, что Маэдрос задумал подлый обман. Но и Моргот, якобы, замыслил то же самое.
А вот тут я готов поспорить. Никакого обмана Моргот не замышлял. Просто, он узнал о готовящейся западне и принял контрмеры.
Чем я это докажу? Словами самого Сильмариллиона. Прочтите главу 13, этой добродетельной книги, и Вы увидите, что Моргот не воспользовался плодами своей победы. Он не убил Маэдроса. Он не заточил его. Ведь нельзя же считать заточением то, что сделал Моргот. Он приковал Маэдроса к скале, снаружи своей крепости. Причём, даже охрана не была выставлена. Маэдроса просто приковали к скале за руку и ушли. Разве это плен? Любой, кому не лень, может перепилить его цепь и отпустить узника на все четыре стороны! В конце концов, кузен Маэдроса – Фингон именно так и сделал. Вернее, почти так…
Если бы Моргот и впрямь хотел использовать Маэдроса в качестве заложника, он бы запер его в подземелье, да выставил бы надёжную стражу. Но, из поступка Чёрного Властелина видно, что он хотел наказать и унизить Маэдроса, а не удерживать в плену. Даже выкупа за пленного короля Моргот не потребовал.
Мы видим, что Чёрный Властелин добровольно отказался от всех выгод, которые сулила ему поимка столь знатного пленника. Это означает, что пленник ему был не нужен, и никакой поимки он не замышлял. Стоило ли так стараться, ловить, только для того, чтобы потом задаром отпустить? Где же тут обман со стороны Моргота? Тот, кто сознательно строит западню, не отпустит пленника просто так.
Единственная выгода, которую владыка Ангбанда извлёк из поимки Маэдроса, это – то, что он сам остался цел и невредим. Следовательно, его действия не выходили за рамки необходимой самообороны.
Вероятно, Вас интересует, откуда Моргот узнал о готовящейся западне? Если меня читают лица искушённые в интригах, то они и без меня уже догадались. И мне остаётся только подтвердить их догадки. Детей у Маэдроса в то время не было. Кому в случае его смерти или плена досталась бы власть? Правильно, старшему из его братьев – Маглору. Так вот, именно Маглор и предупредил Чёрного Властелина об опасности. Разумеется, его посланник уверял Моргота, что принц Маглор делает это только из внутреннего благородства. Дескать, он – Маглор не может допустить, чтобы Моргот попал в такую бесчестную ловушку. Но зря он изощрялся в красноречии. Чёрный Владыка отлично понимал, какими стремлениями движим сей благородный принц.
И потому Моргот, не убил подлого короля, как того кой-кому хотелось, а выдрал его розгами пониже спины и приковал к скале. Дескать, давай поглядим, освободят тебя твои братья, или нет. Много дней пришлось Маэдросу провести на цепи! Что-то не торопился Маглор снять оковы со своего брата и повелителя. Видно, много у него было тогда неотложных государственных дел.
В конце концов, Маэдроса освободил не брат, а кузен – Фингон. Он первый сжалился над несчастным и не дал ему сгнить на привязи. Правда, сделал он это по-идиотски. Вместо того чтобы перепилить цепь, он перерубил Маэдросу руку. Толи ему лень было съездить домой за напильником, толи он шибко торопился куда-то? Не знаю. Так или иначе, он вынул из ножен меч, и запросто оттяпал Маэдросу руку. Неужели, и в этом Моргот был виноват? Ни сам Чёрный Владыка, ни кто-либо из его сподвижников, даже в ночном кошмаре не могли предвидеть, что Маэдроса освободят столь экстравагантным способом!
Фингон, видите ли, не мог перерубить цепь! Конечно, не мог! Ведь её ковал сам Гортхаур. Ученику Ауле стыдно было бы ковать некачественные цепи. Морготу хотелось, чтобы враги изрядно помучились, освобождая Маэдроса от оков. Но, не тут-то было! Не стал Фингон долго мучиться. Он решил проблему одним ударом. Впрочем, другие родственники не сделали для Маэдроса даже этого. И Фингона, отрубающего руку своему двоюродному брату, по справедливости, следует признать самым сердобольным из них.
Теперь поговорим о том, кому же по праву должны были принадлежать Сильмариллы. Разве не сам Сильмариллион утверждает, что свет, заключённый в Сильмариллах не принадлежал Феанору. Тогда кому же он принадлежал? Вероятно тому, кто его возжёг, то есть Владыке Огня.
Что есть Сильмариллы? Это – крупные алмазы, отлично обработанные, содержащие в себе Негасимое Пламя. Сильмариллион и сам, как видно забывшись, называет эти камни алмазами: «Возможно, я смогу расщепить свои алмазы, но никогда не сотворю я подобных им; и если я разобью их, то разобью своё сердце и погибну – первым из эльдаров в Амане». (Сильмариллион глава 9).
Создал алмазы Ауле, обработал их Феанор, пламя возжёг Мелькор.
Вполне очевидно, что Ауле не может претендовать на Сильмариллы, ибо Арда создавалась валарами для всех, кто на ней будет жить. Следовательно, каждый обитатель этого мира имеет право взять себе часть сущего в Арде. Например, любой из нас может напиться воды, и это не считается кражей воды у Ульмо. Любой может вдохнуть воздух, и при этом не считается, что он обокрал Манвэ. Любой может добыть из недр железо, золото или алмазы, и при этом Ауле не вправе требовать эти минералы обратно. Таким образом, Ауле не является собственником Сильмариллов.
Другое дело, что Ауле – не только валар, но и житель Арды. Он тоже может взять из земли алмазы и вставить их в свою корону. Тогда эти алмазы станут его собственностью. И всякий кто посмеет присвоить эту корону, является вором.
Феанор сам добыл алмазы, сам лично огранил их, и поэтому он является полноправным владельцем этих камней. А вот к созданию Негасимого Пламени, Феанор не имел ни малейшего отношения. Замечу так же, что Феанор и не добывал этого пламени. Тот, кто вырыл колодец, становится собственником воды, из него получаемой. Тот, кто высек из кремня огонь, становится владельцем огня, ибо огонь добыт его трудом. Но Феанор палец о палец не ударил, чтобы добыть Негасимое Пламя.
Мелькор и Феанор, таким образом, являются соавторами Сильмариллов. Один из них отыскал в земле и огранил три крупных алмаза, другой возжёг в тех алмазах живой огонь. Феанор сделал природные камни бриллиантами, а Мелькор сделал бриллианты Сильмариллами.
Мне могут возразить, что Мелькор – валар, и огонь, данный ему Илуватаром, принадлежит всей Арде, а не только ему. Любой может взять его огонь и использовать по своему усмотрению.
Да это – так. Но в том-то и дело, что Феанор не взял этот огонь и не использовал его для украшения своих изделий. Это Мелькор взял огонь и вложил его в камни. Это Мелькору принадлежала идея осветить камни изнутри. И выполнил он сию работу сам лично. Следовательно, Мелькор является творцом оных несравненных ювелирных изделий. Алмазы Феанора были для него лишь сырьём, не более того.
Так нередко бывает, что изделие одного мастера, является сырьём для другого. Например, изделие ткача – холст, является сырьём для художника, который пишет на нём свою картину. И ткач не вправе требовать себе эту картину, только потому, что она написана на его холсте. Он может лишь требовать, чтобы ему заплатили за холст по справедливой цене. Изделие рудокопа – руда является сырьём для кузнеца. Гвозди, выкованные кузнецом, являются сырьём для корабела. И так далее.
Если художник, в порыве вдохновения, написал картину на первом попавшемся под руку холсте, то верх гнусности отнимать у творца его детище, на том основании, что, дескать, это был не его холст! Несомненно, картина должна принадлежать её создателю, пока он её не продаст, или не подарит кому-нибудь. Но он должен заплатить за холст, по справедливой цене. Справедливая цена, это не та, которую заломит владелец холста, видя, что на нём написана бесценная картина, а та, за которую можно купить чистый холст в данной местности.
То же произошло и с Мелькором! Он увидел редкостной красоты алмазы и, в неземном озарении, вдохнул в них живой огонь. И получились Сильмариллы – дивное чудо! Ну, не мог он обдумывать в этот момент всех юридических тонкостей! Что же, теперь его нужно за это бессовестно обокрасть?
Если бы Мелькор, прежде чем вкладывать свой огонь, купил у Феанора алмазы, он являлся бы единоличным владельцем Сильмариллов. Но он этого не сделал.
Если бы Феанор нанял Мелькора, дабы тот украсил его камни негасимым огнём и заплатил бы ему за работу, тогда Феанор был бы единственным их собственником. Но и Феанор этого не сделал.
Значит, оба они – хозяева Сильмариллов и должны искать компромисс.
Теперь посмотрим, как они этот самый компромисс ищут. Поначалу, Феанор прячет Сильмариллы в своей сокровищнице. Он явно не собирается ни с кем ими делиться или хотя бы предложить Мелькору компенсацию за его труд. Он самовольно вставляет их в свою корону, носит их, когда захочет. А Мелькор всё это спокойно терпит.
Когда Владыка Огня спасает Сильмариллы от ненасытной пасти Унголианты, Феанор не выказывает за это ни малейшей благодарности. Он во всеуслышанье объявляет Мелькора вором, и бросается за ним в погоню. При этом, злоба его настолько велика, что он убивает всех, кто попадётся на его пути. Неважно, будь то телери или эльфы Средиземья. Он явно считает себя единственным владельцем Сильмариллов. А с какой стати? Разве Мелькор не заработал частичное право на Сильмариллы, наделив их чудесным свойством излучать свет? Разве, спасая камни от Унголианты, он не заработал это право во второй раз?
Но вот Феанор убит. Его права на часть Сильмариллов переходят к наследнику. И как ведёт себя Маэдрос? Он требует себе Сильмариллы, угрожает, не идёт ни на какие уступки.
На тех злополучных переговорах, что кончились кровавым побоищем, Моргот признал за Маэдросом право на три бриллианта весом по шестьдесят карат каждый, в хорошей огранке. Он предложил королю нолодоров вместо Сильмариллов три других бриллианта, весом более семидесяти пяти карат каждый, при условии, что их огранит сам Гортхаур – майар земли. Но Маэдрос с гневом отверг это предложение. Тогда Моргот предложил заплатить за алмазы золотом, или чем другим, на усмотрение короля. Но и это предложение было отклонено. Тогда Моргот сделал Маэдросу последнее предложение: взять себе один из Сильмариллов в компенсацию за алмазы, из которых они были сделаны. Это было предложение неслыханной щедрости. Камни Феанора, конечно были очень дорогими, но именно огонь Мелькора делал их бесценным чудом. И вот один камень Чёрный Властелин возвращает Маэдросу, а в уплату за остальные два, отдаёт бесценный живой огонь. Конечно же, предвечный Пламень – дороже двух бриллиантов! Бриллиантами многие щеголяют, а кто может похвалиться Негасимым Огнём? Но Маэдрос и тут воротит рыло! Он требует себе все три Сильмарилла! Дескать: «Камни мои – отдавай, да и только! А что в них горит какой-то огонь, так меня это не касается. Не надо было вкладывать свой огонь в чужие камни! И когда мне их отдадут, я, может быть, прекращу войну против орков»!
Чувствуете, чем «прекращу», отличается от «может быть, прекращу»?
Разумеется, Моргот не мог больше идти на уступки. Предложение одного камня было щедростью. Но предложить два камня, было бы унижением. Любому ясно, что Негасимое Пламя – дороже, чем алмазы. И отдать Маэдросу большую часть – означало бы для Моргота потерять лицо, показать себя трусом.
Поэтому Чёрный Властелин посоветовал Маэдросу положить на лоб холодную примочку и пошёл прочь. Он считал, что честно выполнил свой долг. Он сделал все мыслимые предложения. Если эти предложения отвергнуты, то он – Моргот имеет полное право единолично владеть Сильмариллами до тех пор, пока Маэдрос не передумает и не снизит свои претензии.
Но Маэдрос крикнул ему вслед: «Уж не хочешь ли ты удрать, ворюга?!». Видимо, эта фраза была условным сигналом, потому что, как только Маэдрос её прокричал, отовсюду на Моргота бросились вооружённые нолдоры.
Чёрного Властелина спасло лишь то, что он был предупреждён о подлых замыслах Маэдроса и заранее принял меры. Среди его свиты были не только орки, но и балроги. Их огненные бичи были гораздо длиннее, чем нолдорские клинки. Никто из Нолдоров так и не смог приблизиться к ним на расстояние удара мечом. Конечно, по условиям перемирия Моргот не имел права брать с собой на переговоры балрогов. Но как тут быть? С волками жить – по-волчьи выть…
Моргот, родившийся из мыслей самого Господа ещё до сотворения Мира, был неизмеримо старше Маэдроса. И Маэдрос казался ему наглым, скверно воспитанным сопляком, которого необходимо отшлёпать и поставить в угол. Примерно так он и поступил.
После публичной порки Маэдросу объявили, что за свой бесчестный поступок, он лишается права на три крупных алмаза и Моргот ему больше ничего не должен.
Потом Маэдроса посадили на цепь, а месяц спустя, Фингон освободил его от оков, а заодно и от правой руки. Что с нолдора возьмёшь? Они даже добрые дела умудряются совершать с особой жестокостью и цинизмом. Таковы нолдоры – губки бантиком, бровки домиком, а ручки шаловливые по локоть в крови.
http://www.proza.ru/2014/11/01/2110