Тропа, по которой шёл Киргиэлей сильно заросла и была еле различима среди обильной растительности и поваленных полусгнивших трухлявых стволов деревьев, то и дело попадавшихся на его пути. Эта тропа вела его к не большой но стремительной реке, которая из всех многочисленных рек этого водораздела, несла свои холодные и чистые воды в направлении противоположном, от остальных многочисленных рек стремившихся к ледяному и холодному морю Лаптевых, туда где полуостров Таймыр, глубоко вошёл в его воды и отбросил ещё дальше от себя свои огромные осколки в виде островов Северная Земля.
Ему, едва не исполнилось и сорока вёсен, а Киргиэлею казалось, что он живёт уже так долго, и его глаза видели столько разных природных мест на необъятных Северных просторах, что он легко ориентировался в направлениях и звериных тропах, умело мог по повадкам зверей выследить их и добыть себе на пропитание, легко мог найти небольшие поселения человек или кочующие родовые племена, по ему только понятным оставленным зарубкам или неприметным следам охоты человека на зверя. Он был одиночка охотник – следопыт, поэтому он, изредка останавливался, прислушивался и внюхивался в воздух улавливал самые отдалённые шорохи и распознавал в воздухе запахи зверя на довольно большом расстоянии.
А между тем, тропа начала заводить на возвышенность, с громоздившимися рядом с тропой каменными торосами, похожими на каменный лес, это означало, что он вышел к руслу той, так ему нужной реки.
Киргиэлей, знал опасность таких троп и насторожился, и тогда когда тропа вильнула за стену скалы, а внизу открылись бурлящие потоки воды из-за выступа скалы, поднявшись на задние лапы с грозным рыком шёл на него огромный медведь, он махал своими мощными передними лапами, но он ещё был в несколько секунд от нападения.
Киргиэлей, не выдавая в себе испуга остановился, и спокойно не дотрагиваясь до своего оружия, стал спокойно говорить:
-Я, знал, что могу встретиться с тобой, с хозяином тайги.
-Я, тебе не принесу никакого вреда, и уступаю тебе дорогу.
-Иди с миром, я уступаю тебе дорогу.
-Ты видишь, я ухожу.
-Я тебя не трону
И стал медленно, не поворачиваясь к нему спиной отступать назад, медведь остановился в недоумении так близко от него, что он ощутил его влажное дыхание на своём лице и рыбный запах из его утробы.
Хозяин тайги, был явно не доволен встречей с человеком, тем более на узкой скалистой тропе, поэтому в его глазах искрился острый звериный отблеск.
Киргиэлей, всё говорил и говорил ему простые без резких выкриков слова, тем временем поняв, что хозяин тайги поднимался по этой тропинке с берега реки, где славно порыбачил. Медведь ещё грозно угрожающе ревел, мотал огромной головой с разинутой пастью, с которой спадала обильная слюна и рыбные чешуйки, и в глазах зверя уже не было той, острой серой и злобной искры, которая была раньше.
И только, когда охотник вышел за уступ скалы и медведя не было уже видно, он быстро пробираясь между камнями отошёл от медведя в подветренную сторону и влез на почти вертикальную скалу с которой, было видно, как огромный медведь опустился на передние лапы и шумно внюхиваясь в воздух, стоял как бы обдумывая своё положение, затем уверенным шагом прошёл между большими и малыми камнями, и скрылся в уже пожелтевшей листве, молодых лиственниц.
Киргиэлей, спокойно с другой стороны спустился со скалы к берегу реки, по которой с верховья спускалась рыба, рыба шла сплошным бурлящим потоком и её можно было ловить руками, что он и сделал, два сига и три чира, для него были прекрасным ужином.
Теперь, ему предстояло выбрать место ночёвки, которое он и выбрал, перебравшись на пологий противоположный берег, так как в осеннее время выбирать для ночёвки крутые берега в русле реки опасно, вода в эту пору может подняться в любую минуту и выбраться из каменного лабиринта может не представиться возможность.
Сухого валежника здесь было в достатке и ему не составило труда подобрать место для костра и ночёвки. Зачерпнув в котелок воды для чая, он повесил его над костром, а пока он кипятился, умело и быстро орудуя ножом он кушал нежное, свежее мясо чира, в результате чего отложил в сторону три чисто объеденных рыбных головы вместе с позвоночником и рёбрами. Так бережно и умело мог кушать только человек, слившийся воедино с природой и составлявший важное её звено, и наверняка огромное ночное небо с миллиардами звёзд знало, что на планете Земля, где-то в Северных широтах, удобно использовав два поваленных друг на друга дерева, засыпает на мягкой оленьей шкуре у костра человек, человек который не потерялся и не оторвался от первозданной и обширной Природы.