Она стояла на обрыве. Далеко внизу от реки поднимался туман, представляя собой совершенно нереальную, сюрреалистическую картину. Шума реки было почти не слышно.
За спиной из-за высокой решётчатой ограды раздался светлый детский смех. Она оглянулась. Маленькие мальчик и девочка играли в мяч, неловко пиная его, то и дело подскальзываясь на влажной от утренней росы траве и хохоча. Вот мальчик обернулся и посмотрел в её сторону. Тёмные живые глаза, вздёрнутые бровки, косая чёлка. "Как похож... - удивилась она. - И у нас мог бы быть вот такой же." Сердце сжалось, привычно печалясь о том, чего не произошло.
Она сделала несколько шагов вперёд, до края оставалось совсем немного. В груди просыпалось сумашедшее желание разбежаться и прыгнуть в пустоту. Она боялась высоты именно поэтому, боялась, что когда-нибудь прыгнет. "А может, сделать это сейчас? Прыгнуть, и дело с концом - ни боли, ни переживаний. Закричать во всю силу, оттолкнуться и прыгнуть! Не мучиться от непрошенных воспоминаний, не терзаться от того, что не случилось, а могло, могло..." Мысль была не нова и не серьёзна - она знала, что никогда так не сделает.
Она вздохнула поглубже, втянула в очередной раз невырвавшийся крик.
Клочок тумана подполз к её ногам. "Как интересно, я стою в туче. Хожу по облакам." Ещё шаг вперёд - теперь ноги были скрыты по щиколотку. Она знала, что туману осталось жить совсем недолго, что вот-вот из-за горы на противоположном склоне в глаза ударит солнце - дом за спиной уже купался в его лучах. Она нащупала в кармане солнечные очки. "Всё равно пора. Хватит здесь стоять и пугать детей." И она развернулась.
Под ногами происходило что-то странное. Что-то зыбкое и опасное. Ей показалось, что земля сдвинулась. "Чепуха!", - успела она подумать и тут же потеряла равновесие, замахала руками. Оползень потащил её за собой - вниз, в туман. Тело больно ударялось обо что-то невидимое, руки хватали пустоту. "Какая ирония!," успела подумать она. "Вместо прыжка - падение и грязь. Только бы не дети!..." - и провалилась в темноту.
Она открыла глаза и увидела над собой белое небо. "Я всё ещё в тумане. А может, умерла. Как интересно", - вяло подумала она. В тишине был слышен только лёгкий равномерный стук, напоминающий щелчки. Она скосила глаза в сторону. Это был не туман и не смерть. Светлая комната. У окна стол, на нём букет из роз и дрока. За столом, спиной к ней, сидел человек в белом халате, подперев голову руками. "Эй," -захотела она его позвать, но голос не слушался, во рту пересохло, и она закашлялась. Человек за столом встрепенулся, подскочил и через секунду уже сидел рядом с ней на кровати. Это был сын.
- Мам, ну наконец-то!
- Пить, - попросила она.
- Да-да, конечно, вот! - он протянул ей стакан.
Она попыталась приподняться и тут почувствовала своё тело - болело всё.
- Погоди. Вот так! - сын просунул руку между её затылком и подушкой, приподнял голову. - Пей.
- Максик, что ты тут делаешь? - спросила она, неловко сделав несколько глотков.
Его глаза мокро заблестели. Сын старательно моргал тёмными ресницами, и всё же одна слезинка не удержалась и заскользила по гладко выбритой щеке. Как можно незаметнее он промокнул её рукавом больничного халата.
- Мам, да мы тут чуть с ума все не сошли!
- А что случилось? Я что, заболела? - спросила она.
- Ты что, ничего не помнишь? Ты упала.
- А-а... Да-да, точно... С обрыва.
- С обрыва? Ну, я не сказал бы, что это был обрыв... - Макс замялся.
- То есть?
- Вообще-то ты упала с велосипеда. Точнее, вместе с ним. Помнишь теперь? Ты так ударилась, ты в коме была.
- Ничего себе! В коме? И как долго? Дай ещё попить!
Он поднёс стакан к её губам:
- Ну, пару дней...
- Сколько?
- Ну, неделю, кажется...
Мужчины их семьи врать не умели.
- Максим!
- Ма, десять дней. Ты только не волнуйся.
- Что?!
Дверь в палату отворилась, вошли молодой врач и пожилая сестра.
- Та-а-к, - протянул молоденький эскулап, - действительно, очнулась.
- Я ж говорю, приборы показывают, - поджала губы медсестра и протянула коллеге тонкую папку.
- Да я в вашей компенентности и не сомневаюсь, Тамара Васильевна, - Боже упаси!
Он открыл папку и уткнулся носом в первый листок.
- Как себя чувствуете ...э-э-э, Мария Александровна? Что болит?
- Всё!
- Всё? Это хорошо! Значит, чувствительность не потеряна.
Сестра обратилась к Максиму:
- Молодой человек, подождите, пожалуйста, в коридоре. Надо осмотреть больную.
- Да-да, я подожду, конечно.
- Не надо, Максик, иди уже! Всё нормально. Тебе, поди, на работу надо. Ты вообще, сколько здесь уже торчишь?
- Да ладно, я только что пришёл. И на работу мне не надо, ничего там срочного нет, - сын старательно смотрел честным взглядом.
- Молодой человек!
- Всё-всё! Я - в коридоре, - уже обращаясь к матери добавил он, закрывая за собой дверь.
Во время несложного осмотра она узнала, что в наличии имеются пара сломанных рёбер, вывихнутая лодыжка, сломанный мизинец, куча подживающих ссадин и синяков и забинтованная голова. Кроме того обнаружилось множество проводков и трубочек, очевидно связывающих её с внешним миром.
Розовощёкий врач осмотром остался доволен. Он отдал несколько распоряжений медсестре, в которых она, судя по сдержанным междометиям, не нуждалась, и они покинули комнату. Тут же вошёл сын с бумажным стаканчиком в руке. Запахло кофе. Во рту у неё стала стремительно собираться слюна.
- Макс, какой ты умница! Давай!
- Мам, вообще-то это не тебе. Нельзя ж так сразу! Ты ж десять дней на глюкозе! Уж потерпи.
"Ага, оказывается, через эту трубочку, что ведёт в левую вену, меня кормят, - подумала она. - Вот и хорошо, похудею."
Она обратилась к сыну:
- Давай по порядку. Что случилось?
- Да я вроде уже сказал... Несчастный случай на велосипедной прогулке. Поехали с папой...
В груди у неё похолодело.
- Что с отцом?!
- С ним ничего...
- А где он? Где?!
Она, как могла, оглядела комнату, как будто надеялась обнаружить спрятавшегося человека.
- Ма, да ты что?! Он на работе, где ж ещё?
Он увидел облечение, но и разочарование в её глазах и спешно добавил:
- Между прочим, он здесь днеёт и ночует. И эту ночь сидел! Буквально три часа назад побежал в лабу - какой-то там эксперимент. Я ему уже позвонил, скоро придёт.
- А Катя? С ней всё в порядке?
- Да что с ней сделается, с нашей рекордсменкой? Тренируется!
- Где на этот раз?
Дочь обожала спорт и пробовала на себе всё - от безобидного бега трусцой до прыжков с парашютом, о которых мама предпочитала не слышать.
- В бассейне.
- Как, без папы?! - притворно ужаснулась она. Муж был пловцом-любителем и таскал с собой Катю в бассейн чуть не с младенчества.
Сын улыбнулся. Он любил свою младшую сестру.
- Я ей эсэмэску послал. Поди, уже мчится. Ты пока отдохни.
Она закрыла глаза, она устала, хотелось спать. "Странно. Спала-спала, и опять..."
Снизу, от реки поднимался туман... Жутко, неотвратимо. "Нет, только не снова!..."
- Эй, эй, ты что?
Голос был мягкий и родной. И её рука покоилась в тёплых ладонях. Стало совсем не страшно, и она открыла глаза. Муж сидел на стуле, нагнувшись к ней, вперёд, уперевшись локтями в колени, и держал её за руку - ту, что без трубки.
- Воды? - спросил он и поднёс стакан к её губам. В стакан предусмотрительно была вставленна соломинка.
"Какой он у меня умный", - в стомиллионный раз в жизни подумала она, потягивая прохладную воду.
Его лицо казалось спокойным, но глаза напряжённо вглядывались в неё, как будто что-то выискивали.
- Представляю, как я выгляжу. Ужасно, да?
Он почему-то с облегчением улыбнулся, в глазах запрыгали чёртики.
- Н-да, уж... - с озабоченным видом начал он. - Видали мы и получше. Вашему мужу, дамочка - прямо скажем - не позавидуешь!
Смеясь, он увернулся от её руки.
- Эй, дамочка, вы чего? Хотите, чтобы я попал вместе с вами на больничную койку? Так я пожалуйста! А ну-ка, подвиньтесь.
Он сделал вид, что собирается прилечь рядом. Она было рассмеялась, но тут же сморщилась от боли - рёбра!
- Маша, Машенька, потише. Ты у меня красавица!
Муж сделал очень серьёзное лицо и снова взял её руку в свои:
- Ты должна пообещать мне одну важную вещь.
- И?
- Никогда больше не демонстрируй мне своих способностей!
- Каких способностей?
- "Я умею без рук, я умею без рук"! - передразнил он, отпустил её руку и покрутил ладонями в воздухе.
- А мне казалось, я упала с обрыва...
- Ну, если назвать обрывом ту яму на обочине...
- ...там случился оползень. Играли дети, и был туман, и утро... А я стояла над рекой, на обрыве. Уже хотела уходить, а тут - оползень... Знаешь, как мне было страшно! - жалобно сказала она. - Как хорошо, что это был только сон! Поцелуй меня!
Про себя он подивился женской логике, а вслух сказал:
- Наконец-то! Уже десять дней жду! - и поцеловал. - Я так рад, что ты вернулась! Я так испугался.
Перед его глазами всплыла картина неподвижно и в ненатуральной позе лежащей жены, кровь на одежде, на лице. Ужас сжал сердце, как тогда, десять дней назад.
- Я думал... я боялся... - губы не слушались, и, не договорив, он уткнулся лицом ей в шею.
- Серёжа, не надо. Ну, перестань, ну, что ты... Всё хорошо, ничего не случилось. Серёж, ну! - она погладила его коротко стриженный затылок. - И я торжественно клянусь не ездить без рук!
Он хмыкнул в подушку. А может быть, это был всхлип.
Дверь распахнулась, заставив обоих вздрогнуть. Муж выпрямился.
- Мамочка! Ура! Ты ожила! А мне Максик уже всё рассказал!
Катерина вихрем подлетела к кровати, наклонилась и ткнулась холодным носом матери в щеку. По лицу мазнули влажные волосы. От дочки пахло бассейном.
- Катька! Маму задушишь! - весело сказал Макс, входя следом. Обеими руками он прижимал к животу оцинкованное ведёрко с огромным букетом ромашек.
- Вот, нашёл! - победно заявил он.
- Боже, мои любимые!
В дверь заглянула медсестра:
- Вы тут особо-то не шумите! Больной нужен покой.
- Мы будем вести себя очень тихо, - ответил мужчина, а когда дверь за сестрой закрылась, спросил:
- Может быть нам действительно уйти? Ты не устала?
- Нет-нет, я только немножко полежу с закрытыми глазами, и всё. Минут пять...
Она прикрыла глаза. Засыпая, она слышала знакомые голоса...
- Она такая бледная...
- Похудела...
- Пусть поспит...
- У неё синяки на лице!
- Да тише вы...
Туман подползал к её ногам. Невдалеке на лужайке у дома маленькие мальчик и девочка пинали ярко-жёлтый мяч. На залитую солнцем террассу вышел босиком молодой мужчина в белой футболке и джинсах. В одной руке он держал чашку, другую приложил козырьком ко лбу и прокричал:
- Максим! Катюша! Завтракать!
Дети наперегонки побежали к дому. Старший мальчик, опередивший сестру на несколько шагов, оглянулся, замедлил свой бег, и девочка с победным ликованием первая взбежала на террассу. Мужчина поставил чашку на стол, сложил рупором ладони и позвал:
- Ма-ша-а-а! Мы тебя ждём!
Она развернулась на зов, достала из кармана и нацепила на нос солнечные очки и, улыбаясь, легко зашагала к дому. Как здорово, когда тебя ждут!