(с польского)
Ханна Ляталло Гудовская «Сарна» ("Серна") батальон "Ручай" («Ручей»), рота "Тадеуш".
Атака на здание чехословацкого посольства
Первое августа, прекрасный солнечный день. Все вместе мы сидим на нашем пункте сбора – в доме, № 4 по ул. Натолинской. Все - это значит: доктор "Генрика", комендант «Хальшка» ("Halszka"), стройная, скромная 18-летняя "Оленька", 20-летняя "Гражина", удивительной красоты 18- летняя "Магда", ну, и я - молодая, высокая, стройная, 17-летняя девчонка.
Идет время, проходит час за часом.
Ожидание ужасно. Приказ о всеобщей мобилизации (состояние острой чрезвычайной ситуации) отменен и нам даже разрешили переночевать в своих собственных домах (1), но теперь мы снова сидим здесь, ожидая новостей ... Странно тихо, даже как-то сонно. Всё о чем можно, мы уже переговорили друг с другом. Сейчас уже не до того. Ничего не надо. Каждый погружен в свои мысли.
За окном видны деревья, освещенные падающими лучами солнца. Я осматриваю наше место сбора. Это пятикомнатное помещение на первом этаже с отдельным входом через арку ворот (когда-то здесь помещалась туберкулезная клиника). Окна двух комнат выходят на практически пустынную улицу, остальные - во двор.
Дворик, такой типично варшавский дворик богатого, 4-этажного каменного здания, с клумбой посередине и маленькой часовенкой.
В большой центральной комнате стоят приготовленные кровати, запасные – в одной из дальних. В первой комнате со двора оборудован лечебный кабинет с большим запасом лекарств и хирургических инструментов. Другой мебели почти нет, за исключением нескольких стульев и каких-то скамеек. Видно, что здесь никто не живет. Ещё в помещении - длинный коридор и кухня, в которой стоят огромные котлы постоянно наполненные теплой водой.
В ванной комнате тоже стоят ведра, до краёв наполненные водой. И самое главное - в первой комнате со двора - несколько пар носилок. Предыдущей пункт сбора был на улице Мокотовской (Mokotowskiej), но пару дней тому назад всё перенесли на Натолинскую. Думаю, оборудование нового пункта на Натолинской – несомненная заслуга нашего доктора «Хенрики», равно как и доктора «Джоанны».
Доктор "Джоанна". Я познакомилась с ней в июле 1943 г.. Благодаря моему брату, уже давно принимавшего участие в подпольной деятельности, я попала на Волчью как раз к доктору «Джоанне», которая сразу же очень строго меня проинструктировала, объяснив, какие опасности меня ожидают, предупредила об обязанности хранить военную тайну и соблюдать дисциплину. Я должна была покляться ей быть бдительной и тогда мне показалось, что я уже очень взрослая. Вскоре я прошла начальную подготовку, после которой меня направили на Мокотувскую, чуть позже я попала к доктору «Хенрике», где узнала "Гражину", "Магду" и других девушек.
Сейчас я присматриваюсь к ним. У них милые, молодые, очень хорошие личики, но серьезные, сосредоточенные взгляды, полные веры в лучшее будущее.
...Каким оно будет это будущее?
Из задумчивости меня выводит голос нашей пани доктора, которая, обеспокоенная отсутствием информации, посылает меня к д-ру "Джоанне" на Волчью.
Скоро четыре часа. Сворачивая с Натолинской на Кошиковую я обратила внимание на то, что по улице идет сильное движение. Молодые парни и девушки торопятся куда-то, несут большие пакеты, управляемая молодым парнем в высоких ботинках, проезжает двухколесная повозка, набитая какими-то ящиками. Здесь уже какой-то нагруженный дорогой мебелью автомобиль, который, скорее всего, вывозит отсюда еще одну немецкую семью, убегающую в панике со всем своим добром.. Чувствуется настроение общей возбужденности.
Д-ра "Джоанну" я встречаю перед домом, она грузит пакеты на двухколесную тележку.
- Вы уже знаете – говорит она мне - в пять восстание, к вам выслан связной – последнее добавляет, увидев моё недоумевающее лицо. - Ваш медицинский пункт придан взводам, атакующим роту СА (2), находящуюся на казарменном положении в здании бывшего Чехословацкого посольства на Кошиковой, 18.
Я смотрю на д-ра "Джоанну", смотрю, но не могу понять, о чем она мне говорит. Бегу за ней на I этаж, в её квартиру, вижу как она быстро собирает какие-то врачебные инструменты в большую сумку – обводит взглядом помещение, забирает фотографию маленького сына и закрывает — медленно, очень медленно закрывает двери на ключ.
Разве мог подумать её маленький сынок, что уже никогда не увидит своей мамы... Разве я могла предугадать, что это наша последняя встреча... Д-р "Джоанна" погибла 3 августа в Средместье.
На лестнице мы говорим друг другу короткое "досвидания", а она еще добавляет: "береги себя, малыш"!
Стрелой я мчусь улицами к нашему пункту. Подбежав к углу Кошиковой и Натолинской вижу как в открытых окнах бывшего здания Чехословацкого посольства сидят немцы, греясь в лучах послеобеденного солнца. Слышны их голоса, похожие на кваканье, и смех. Похоже, они ни о чем не догадываются. Я смотрю на громадные ворота этого здания, охраняемые вооруженным до зубов немецким часовым.
Я бросаю взгляд на часы. Уже час 16.35. Прохожу в ворота. Условный стук в двери нашего пункта. Мне открывает д-р "Генриха".
- Ну, как?! Встретилась с "Джоанной"?
- В пять восстание - я не могу говорить, задыхаюсь. Девушек подбрасывает, словно листья порывом ветра. Почему мы до сих пор не извещены об этом, ведь доктор „Козел», который нас инспектировал сказал, что об этом часе (о часе «W») нас оповестит специальный связной. Почему связная не добралась, ведь тут ходу - пять минут?..
"Хальшка" убегает на кухню, чтобы подогреть воду, д-р "Генриха" ещё раз проверяет что-то в процедурном кабинете, хотя вот уже несколько дней, как все досконально проверено и подготовлено.
Д-р "Генриха" командует построение. Мы строимся в шеренгу. В самом конце - маленькая «Оленька». Лицо "Хальшки" заметно побледнело, да и лица остальных девушек стали серьезными.
Мы возносим короткую молитву Господу: "Боже, помоги нам, позаботься о наших парнях. Боже, сохрани их, не позволь им погибнуть, ведь Ты все можешь, Боже!".
Мы поднимаемся с коленей. Стараемся быть хладнокровными.
16.50. Д-р "Генриха" и "Хальшка" надевают белые передники. Каждая из нас сжимает в руках свою санитарную сумку. Мы все повязываем на правую руку бело-красные повязки.
Что-то хватает за сердце и в глазах тут же становится как-то удивительно сыро.
Мы подходим к окнам , выходящим на улицу. Дом под третьим номером расположен прямо напротив нас. В его воротах – небольшая толпа. Видно сомкнутую массу парней.
У меня перед глазами встало здание Чехословацкого посольства, мимо которого я несколько минут тому назад я пробегала, и масса немцев, что размещены там. Без двух минут пять.
И внезапно...
Выбегают из ворот, мчатся один за другим, прекрасные, молодые, храбрые, наши дорогие, любимые парни! Видно оружие в их руках, блестят серебряные орлы на шапках. Их, всех вместе, около тридцати.
Слезы текут по нашим лицам. Что-то хватает за сердце. Пришла желанная минута. Мы открываем окна, высовываемся из них, чтобы видеть парней как можно дольше, прежде чем они добегут до поворота и скроются за углом улицы.
За ними под стеной бегут девушки с носилками. Одна из них быстро перекрестилась. В августовском солнце как нимбом сияет головка самой маленькой из девушек.
И вдруг мы слышим "Еще Польска не згинела" (3), "Да здравствует Польша" и громкое «урраа», «урраа» наших парней, которые уже на углу улицы, почти напротив здания посольства, потом застучал пулемет, загремели первые выстрелы.
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/11/07/571
Примечания переводчика:
1 27.07.1944 г. комендант Варшавского округа АК, полковник Антоний Хрусцель "Монтер" без согласования с Главным Штабом АК издал приказ всем отрядам в городе занять исходные позиции в ожидании часа W. Связные разошлись по городу с приказами для командиров 8 варшавских округов и 33 регионов. С утра 28-го июля город наполнился спешащими на исходные позиции солдатами АК. Это была так называемая "первая мобилизация". Она показала хорошую организацию и дисциплину подпольщиков. До 90% численного состава варшавского округа АК вышло в места сбора. В 16:00 "Монтер" по приказу Главного Штаба отменил общий сбор и приказал подпольщикам расходиться по домам, сохраняя связь со штабом. Солдаты возвращались по домам в полной уверенности, что это была ложная тревога, объявленная специально с целью увидеть степень готовности отрядов
2 SA - (сокр. от неупотребительного Sturmabteilung) СА, штурмовой отряд
3 Первые слова – «Ещё Польша не погибла, Если мы живы, Всё, что отнято вражьей силой, Саблею вернём» - национального гимна Польши, так называемого «Марша Домбровского». Первоначальное название — «Песня польских легионов в Италии». Слова песни написаны в 1797 г., предположительно Юзефом Выбицким (Wybicki), исполняется в ритме мазурки (отсюда ещё одно название – «Мазурка Домбровского») на польскую народную мелодию
+++++++++++++++++++
На снимке: Варшава, август 1944 г. Повстанцы роты «Кошта» (Koszta) передвигаются вдоль дома на углу улиц Синкевича (Sienkiewicz) и Маршалковской.
Автор снимка – Евгениуш Локайский, источник - http://waralbum.ru