Однажды зимой Андрей приехал со своей очередной пассией, с которой жил в Москве уже больше года. Оля была своеобразной девушкой. Мало того, что у нее в голове гулял ветер, так она еще отличалась удивительной прямолинейностью, доставлявшей немало проблем. Прямолинейность в первую очередь характеризуется отсутствием такта, однако свою прямолинейность Оля отождествляла исключительно с правдолюбием, гордилась ею и непоколебимо верила, что страдает за правду-матку.
Мы с Таней были явно не в восторге от этой особы, а теща вообще ее органически не переносила. И немудрено! При первом же визите к ней Оля, осмотрев дом и участок, громогласно заявила «Если все это срочно продать, в Москве можно купить неплохую двухкомнатную квартиру!». Ну а Тане, как-то попросившей Андрея отвезти ее в садовый центр, она брякнула «Мой парень должен возить только меня, у вас, тетя Таня, есть свой парень!» Когда мне выпадало счастье общаться с Олей, на ум почему-то приходила песня Роллингов «Stupid girl» – «Глупая девушка».
Как уже упоминалось, в Олиной головке часто гулял ветер – вот и на этот раз она приехала с начинающейся простудой. К вечеру поднялась температура, запершило горло, усилился насморк – все признаки гриппа. Мы дали ей таблетки, капли для носа, велели прополоскать горло и ложиться в постель.
Утром Андрей заявляет: у Оли температура 39°С, надо вызывать врача. Позвонили в поликлинику, объяснили ситуацию. А полис у вашей москвички с собой? – поинтересовались в регистратуре. Оказалось, с собой – то есть, ехала сюда и уже наверняка знала, что заболеет, поэтому прихватила полис. Ладно, сказали в регистратуре, врач будет в первой половине дня.
Андрея, как всегда, ждали великие дела – он позавтракал и укатил. Таня сказала, что ей надо в магазины, на рынок и тоже ушла – мне показалось, она просто не хочет нянчиться с нашей потенциальной невесткой. Что ж, остался присматривать за Олей – благо работаю преимущественно дома. Периодически заглядывал к ней, справлялся о самочувствии.
Около полудня прибыла медпомощь – две дамочки: врач и медсестра. Помогаю им раздеться, показываю, где помыть руки, провожу в комнату больной, приношу чайную ложку, чтобы посмотреть горло, еще что-то приношу – в общем, кручусь-верчусь.
– А как ты в наших краях оказалась? – спрашивает врачиха, выписывая рецепт. И тут Оля выдает перл, вгоняющий меня в краску. Из множества вариантов ответа «Здесь живет мой дядя», «Бабушку навещаю», «Подруга в гости пригласила» и т.п. она выбирает правдивый и, одновременно, самый идиотский в сложившейся мизансцене вариант, гордо заявляя:
– К молодому человеку приехала!
Врачиха и медсестра поворачивают головы в мою сторону. Их глаза стекленеют, а рты медленно открываются, демонстрирую высшую степень изумления.
– Это папа молодого человека, – исправляет ситуацию Оля, чувствуя по выражению наших лиц, что дала маху. Дамочки кивают головой и постепенно приходят в себя.
– А мы, было, за вас порадовались! – с нескрываемой иронией сказала мне врачиха, когда в коридоре помогал ей надеть пальто.
Никогда не жаловался на отсутствие чувства юмора, но в данном случае не нашел, что ответить, – промолчал!
*** *** *** *** ***
– Мы, москвачи картошку не сажаем, – поведала Оля в одну из первых встреч, когда разговор зашел о житие-бытие. – В мегаполисе полно рынков и магазинов – всегда можно купить. Это деревня огороды копает, а москвачи живут на асфальте и в земле не возятся.
По тому, как она москвичей называла москвачами, можно было предположить, что ее мамка в свое время свалилась в столицу из брянской или смоленской глубинки, заразив дочку своеобразным говорком. Как бы там ни было, Оля позиционировала себя стопроцентной москвичкой и образ жизни, не носивший столичного блеска, считала архаичным. Все, что находилось за пределами МКАД, представлялось ей периферией, а наш подмосковный городок ассоциировался с Тмутараканью. Один раз она простодушно поинтересовалась – дядя Саша, а вы бывали в Москве? И очень удивилась, когда узнала – не только бывал, но и учился, работал.
С картошкой Оле все-таки пришлось иметь дело – в сентябре Андрей собрался по делам в рязанскую область и заодно решил купить там пару мешков. Подружка от нечего делать увязалась за ним. Картошку они разыскали очень дешевую – правда, ее, выкопанную, надо было еще собрать в мешки. В поле москвачке стало плохо, чуть сознание не потеряла – но все обошлось. К нам они приехали героями, выгрузили добычу, немного покрутились и умотали.
Прошла неделя. Андрей не показывал носу, а Таня принципиально отказывалась заниматься картошкой – что за дела, бросил мешки у крыльца, хоть бы в сарай занес.
– Жалко картошку – пропадет! И сына жалко – человек ведь ездил, покупал! – убеждал я жену. – Давай уберем ее пока не поздно.
– А разве он не знает, что мало купить, надо еще сохранить? – возражала Таня.
– Знает – но, значит, некогда, надеется на нас.
Убедил. Высыпали клубни сушиться на солнышко, стали перебирать, сортировать. Картошка хорошая, крупная, черноземная – не то, что уродилась в нашем огороде. В этот момент заявляются молодые.
– Дядя Саша! Охота вам возиться с картошкой! Купили бы, как мы с Андреем, и никаких хлопот! – громко воскликнула Оля, увидев меня за работой.
Я лишился дара речи от такой простоты.
*** *** *** *** ***
Еще с малолетства Андрея у нас завелся забавный обычай – смотрим по телевизору фильм, и когда герои принимаются целоваться, я спрашиваю его «Эти двое, наверно, поженятся?» на что он неизменно отвечает «Обязательно – раз целуются!»
И вот у нас снова в гостях Андрей со своей подружкой. Отужинали, включили телевизор, смотрим какаю-то тупую американщину. Не прошло и пяти минут – целуются! Как считаешь, Андрей, они поженятся? – задаю привычный вопрос. Однако на этот раз сын, изменив обычаю, невнятно бормочет – кто их знает! Вроде проехали, но Оля насторожилась и с нескрываемым интересом спрашивает:
– Дядя Саша, а почему вы спросили, поженятся ли они?
– Понимаешь, – решив схохмить, объясняю на полном серьезе, – во времена моей молодости считалось, что молодой человек обязан жениться на девушке, если ее поцеловал.
– Вот это да! – изумленно раскрывает глаза Оля и сразу же с возмущением обращается к Андрею. – В таком случае ты, негодяй, уже тысячу раз должен был на мне жениться!