Читателю представляется возможность познакомиться с автором Александром Каганом, удивительным творческим человеком, который недавно ушел из жизни. Я помогал издать книгу Александру (с правом представить ее в интернетиздании). Набравшись смелости или наглости отобрал для всеобщего обозрения несколько рассказов из книги. Публикую для удобства читателей каждый из них отдельно. Перед названием рассказа стоит фамилия Каган. (Книга была издана небольшим тиражом, посчитал своим долгом познакомить с автором как можно больше людей)
* * *
Александр Каган
НА РАЗНЫХ БЕРЕГУ
Рассказы.
Издательство Publishing House GelaNY,
Нью-Йорк, 364 стр., 2011 год
Copyright © Александр Каган
* * *
ВСТРЕЧА В МАНХЭТТЕНЕ
Каждый раз бывая в Нью-Йорке, Илья останавливался в Мэдисон отеле на Бродвее. Вот и на этот раз, оставив вещи в номере на 67-м этаже, он решил, как обычно, прогуляться по вечернему Мидтауну – самой красивой части Манхэттена. Эти ставшие традицией прогулки каждый раз настраивали Илью на грустно-лирический лад, как бы возвращая его в прошлое, когда он 17 лет назад впервые попал в Нью-Йорк, впервые прошелся по Манхеттену. Сколько воды с тех пор утекло, сколько событий свершилось!
Тогда в начале 80-х годов, он, ещё довольно молодой учёный, с женой и дочкой через Италию прибыли в Штаты в качестве иммигрантов. Трудные были времена. Здесь не было ни родственников, ни друзей, способных дать совет, оказать хотя бы минимальную помощь, не было средств к существованию. Илья сел за руль карсервиса, лихорадочно изучал английский, рассылал по всей стране свои резюме. В первые месяцы было очень тяжело, но через год он уже работал в большой химической фирме в Канзасе... Да так и осел в небольшом городке Вечита. Дочка закончила хайскул, затем Гарвард, вышла замуж, родила детей.
Сам Илья руководит исследовательской группой, купил хороший дом, ему обеспечена приличная пенсия и безбедная старость. Но безжалостное время не может не оставить своих следов – на следующий год Илье будет 60. Посеребрились кудрявые чёрные волосы, чуть ссутулилась спина, а отращенная профессорская борода старит Илью ещё лет на десять. Но это чисто внешне, а так он вполне бодр, преуспевает на службе. В общем нашел свою ячейку и добился успеха в жизни в Америке. Казалось бы, ничто не должно его тревожить. Однако все эти годы и особенно остро в последнее время, его не покидают мысли об очень дорогом для него человеке, который остался в далёкой России и о судьбе которого он ничего не знает.
* * *
А началось всё это 28 лет назад. Душным июльским вечером телефонный звонок оторвал Илью от телевизора.
– Привет, Илюшевич, узнаёшь?
Он, конечно, узнал. Кто ещё кроме Борьки Вольфсона так его называл? Их столкнула судьба, когда десять лет назад, будучи молодыми специалистами, они начали работать в химической лаборатории большого института в Москве.
Быстро подружились. Но года через два Борис ушел в другое место. Первое время после этого еще позванивал. Потом перестал.
– Я не отрываю тебя от дел? Нет? Тогда расскажи, как твои дела семейные, академические.
– Я восемь лет уже как женат. Жена прекрасная женщина, отличная хозяйка, мать. Я её очень люблю. Дочке семь лет. Если ты помнишь, я тебе рассказывал, что мой отец был единственным сыном в семье при семи сестрах, а у него единственный сын я. Поэтому мне очень хотелось иметь сына, чтобы продлить род. Однако теперь об этом забыто. Я обожаю дочку – она очаровательное существо. Сейчас они с женой на даче. Мы недавно завели собаку, и они занимаются воспитанием щенка. В общем, по этой части всё хорошо – я счастлив. Хуже на работе – я ведь ещё хожу в младших научных сотрудниках. Денег получаю мало. Живём в долгах. Вот сейчас решил форсировать диссертацию, может быть после защиты стану старшим научным, денег прибавят.
– Поздравляю, наконец-то ты взялся за ум и решил завершить диссертацию. Давно бы пора! Помнится, ещё в те времена у тебя уже был кое-какой материал.
– По тем материалам пять лет назад я защитил кандидатскую, а сейчас работаю над докторской.
– Вот это да! Ну, ты даешь! Что же эти негодяи держат кандидата наук в младших? Это же свинство!
– Чему ты удивляешься? С моим-то профилем и в князи? Ну да ладно, а как ты?
– Ты, знаешь, о себе я в следующий раз. Долго рассказывать. Сейчас я к тебе с поручением. Ты, видимо, помнишь Наташу Разумовскую. Такая симпатичная, выше среднего роста, очень доброжелательная девушка, работала со мной в одной комнате. Так вот она просила тебя позвонить. У неё к тебе очень важное дело. Не откажи, позвони.
В тот же вечер Илья позвонил Наташе.
– То, о чём я тебя попрошу, Илюша, покажется тебе странным, невероятным, но ты не сочти меня ненормальной, не говори сразу нет и при всех случаях прости меня за этот разговор.
Илья выслушал сказанное с удивлением.
– Дело в том, что мне уже 36 лет. Сложилось так, что я ни с кем не связала свою судьбу и, как я понимаю, перспектив создать такую семью, как мне хотелось бы, у меня нет. Но мне не хочется оставаться до конца дней одной. И я решила, что ребёнок – всё равно мальчик или девочка – может для меня восполнить всё. Любовь к нему, забота о нём будут целью моей жизни и я никогда не буду одинока...
– Я тебя хорошо понимаю. Только после рождения дочки, после того, как она подросла и я получил возможность общаться с ней, я до конца понял, как нужно каждому человеку его продолжение, нужно то существо, которое до последних твоих дней будет называть тебя папой, для которого в жизни не может быть никого дороже мамы, папы, ну и, конечно, собственных детей. Я тебе благодарен за твою откровенность, но не понимаю, чем заслужил это? Почему всё это ты рассказываешь мне?
– Дело в том, что ... прости меня... дело в том, что я хочу... что я хочу, чтобы отцом моего ребёнка был ты...
– Я??? Ты сошла с ума! Я же...
– Я знаю, что ты женат, что ты любишь жену, и я не предлагаю себя в любовницы. Нет. Я только прошу дружеского участия, прошу помочь стать матерью, и всё. А потом ты должен забыть обо мне и обо всём, что связано со мною.
– И ты думаешь, что я бы смог просто так зародить ребёнка, а потом забыть о нем, не растить его, не воспитывать, ни хотя бы оказывать материальную помощь.
– Ты не должен ни о чём думать. О материальной помощи не может быть и речи. Я сейчас работаю в Академии Наук, хорошо зарабатываю. У мамы приличная пенсия. Папа – профессор оставил нам кое-какие сбережения, у нас есть хорошая квартира, садовый участок. Мама по профессии педагог и будет воспитывать ребёнка самым лучшим образом, у нас хорошая библиоте¬ка. Ну, что ещё? Я не пожалею сил, чтобы дать ребёнку самое лучшее образование. Наверное, повторяюсь, но он будет единственной целью моей жизни. Всё, всё будет отдано ему – внимание, забота, все силы. Очень прошу тебя, согласись!
– Но почему именно я?
– Ты лучший из всех, с кем я была когда-либо знакома. Я уверена. Умоляю, не отказывай мне! Я жду тебя завтра по адресу: улица Воровского, подъезд против особняка Афганского посольства...
Илья начал постепенно приходить в себя от услышанного, приведшего его в состояние шока. Начала восстанавливаться его способность логически мыслить.
– Я вижу здесь по меньшей мере несколько аспектов, исключающих моё участие... Во-первых, ты сильно преувеличиваешь мои добродетели. Я прямо слышу шелест крыльев у себя за спиной, а ведь я далеко не ангел. Совсем обычный человек со множеством недостатков, как сказала известная личность: “Ничто человеческое мне не чуждо”. За последние годы я стал, может быть, чуть менее эгоистичен, но зато потерял свой юношеский романтизм, стал более прагматичным, нервным, раздражительным и ленивым. У меня плохая генетическая линия. Почти все мои предки рано умерли – наследственная гипертония и инсульт в финале. Подумай об этом.
Во-вторых, я буду с тобой предельно откровенен и прямолинеен. Уж извини за мою грубость. Ты предлагаешь мне роль быка-производителя. Но быку хороша любая корова. Мы с тобой не виделись довольно много лет. Тогда я был намного моложе. У меня не было постоянной женщины. И ты вроде была ничего... Наверное, тогда я мог бы без проблем переспать с тобой. Но времени прошло много. Ты, наверное, изменилась... и я совсем сексуально не озабочен. Мне это просто не надо. Поэтому так сходу лечь с тобой в постель... Ну, сама подумай, каково это мне?!
И, наконец, последнее и самое главное для меня. Смогу ли я спокойно жить, зная, что где-то на стороне растёт мой ребёнок без меня... Забыть об этом. Вычеркнуть этот факт из сознания. Едва ли. Поэтому я говорю тебе “нет”.
– Я знаю женщин в моей ситуации, которые специально едут на курорт, чтобы от случайной связи завести ребёнка. Для меня же лечь в постель с мужчиной, к которому я не испытываю определённых чувств, непреодолимая проблема. Тем более завести ребёнка от малознакомого человека. Это просто исключено! Так уж я устроена. Твои же сомнения лишь укрепляют меня в мысли, что я делаю правильный выбор отца для своего будущего сына или дочери.
Конечно, я сейчас ужасно выгляжу в твоих глазах! Мне стыдно, я испытываю чувство вины. Но, пойми, если я пошла на такое, то только потому, что для меня это вопрос жизни и смерти. Я прошу понять меня, проникнуться чувством сострадания. Представь себе, что человек тонет и тебе нужно протянуть руку, чтобы спасти его. Я понимаю твои сомнения, но настройся на то, что тебе нужно помочь погибающему. Если ты этого не сделаешь, человек умрёт. Ты будешь колебаться? Я уверена, ты спасешь тонущего, если даже это угрожает твоей собственной жизни. Попробуй преодолеть свои предубеждения, преодолеть себя! Ну, попробуй!
– Не могу тебе ничего обещать. То, о чём ты просишь, так невероятно! Я должен многое переосмыслить...
Илье помнится, что он плохо спал ночь. Может быть, совсем не спел, думал, думал, а на другой день не без внутреннего содрогания и сомнений звонил в дверь указанной ему квартиры.
В первый момент близости Наташа слабо вскрикнула. А потом, когда они лежали в истоме, прижалась к нему, обняла, нежно гладила его плечо, шею и тихо говорила:
– Ты мне нравился, очень нравился, я в тебя просто влюбилась тогда давно, когда мы работали с Борисом. Как я ждала каждого твоего прихода в нашу угловую комнату на первом этаже, краснела и теряла дар речи, когда ты, наконец, приходил и уводил Бориса покурить. Но я тебя не интересовала, как женщина, только, как собеседник, не более. И я смирилась. Как это ни смешно говорить женщине моего возраста, но ты первый мой мужчина! Как я тебе благодарна, что ты мне не отказал, что отцом моего ребёнка будешь именно ты – человек, в котором ум, доброта и красота, как мне кажется, сочетаются самым наилучшим образом.
* * *
Наташа оказалась человеком слова. Илья больше никогда не встречал её, ничего не слышал о ней.
Но ещё во время его жизни в Союзе, а потом и в Америке его часто мучили мысли о том, что, может быть, родился и где-то живёт его ребёнок, о котором он ничего не знает и не узнает никогда.
Вот и сегодня, охваченный этими невесёлыми мыслями, Илья продолжал свою прогулку по Мидтауну.
– Извините, сэр! Вы нам не подскажете, как пройти к Рокфеллер центру? – к Илье обратились трое симпатичных молодых людей.
Илья неохотно оторвался от своих мыслей и посмотрел в их сторону. Молодые люди повторили вопрос на приличном английском. Однако славянский акцент не оставлял сомнения в их происхождении.
– Вы русские? Я говорю по-русски.
– Да, мы из России, – ответил высокий, темноволосый, кудрявый юноша с карими глазами, в лице которого, как показалось Илье, было что-то очень знакомое, – смотрите, ребята, как нам повезло! Первый же прохожий говорит по-русски. Он нам всё объяснит лучшим образом.
– Кто вы? Из каких мест? – взволновался Илья.
– Мой товарищ в очках их Санкт-Петербурга, другой из Новгорода, а я москвич. Мы аспиранты МГУ. Приехали на стажировку в Колумбийский университет, и это наше первое знакомство с Нью-Йорком.
– Очень интересно! Я тоже бывший москвич. Где вы там живёте? – насторожился Илья.
– Я не знаю, знакомы ли вы с районом Арбата?
– О, да! Хорошо знаком! – Илья уже не мог скрыть волнения.
– Если так, вы, возможно, знаете большой серый дом на углу бывшей улицы Воровского и Трубниковского переулка? Ещё один хороший ориентир – напротив Афганское посольство.
“Неужели это мой сын...! “ – не в силах сдержать себя, Илья обнял изумленного юношу.
Выглядели озадаченными и его спутники.
– И что это старикан так судорожно вцепился в Вадика? Смотри, он плачет! – воскликнул очкарик.
– Ладно, не бери в голову, – после мгновенного раздумья ответил другой. – Просто он встретил земляка и расчувствовался. Старики так сентиментальны! Лучше посмотри на эту громадину! Впечатляет?! – И они стали считать этажи очередного небоскрёба.
1997 г.