Сегодня я опять видела её. Последнее время она снится мне всё чаще и чаще. А в этот сон она пришла вместе со своей мамой. Обе весёлые, нарядные, суетные. Пришли, погостили, и я проснулась.
Помню Таню лет с пяти, мою любимую подружку детства. Мы жили в центре города в доме сталинской постройки. Он был монументальный с жильцами, достойными своего жилища. Семьи бывших и настоящих военнослужащих, коим принадлежали и мы. У меня был фронтовой дед, а у Тани - штабной отец. Дед уже умер, а Таниным отцом любовались все соседки. Высокий, статный мужчина, в каракулевой папахе. Немногословный, с добрыми глазами и застенчивой улыбкой. В семье он был объектом шуток и насмешек. То старший сын расскажет анекдот про военных и портупею, то жена про конфуз в театре.
Танина мама преподавала литературу в средней школе, поговаривали, что она родом из дворянской семьи. Это была маленькая добрая женщина, с объёмным накладным шиньоном. Хозяйство Танина мама вела в соответствии со старыми традициями. Каждый вечер в девять часов семья собиралась в большой комнате за ужином. Стол накрывался скатертью, трапезничали столовым серебром на фамильном сервизе. Суп подавали в пузатой расписной супнице - предмете моей детской зависти. С годами я поняла никчёмность этого предмета.
Что нас сдружило, стёрлось из памяти, но объединяла нас любовь к своим бабушкам. Мы их обожали. Только я своей обладала всецело, а Танина появлялась набегами. Приезжала в гости из далёкой для детского понимания Костромы, где жили какие-то родственники. Каждый её приезд был для Тани праздником, а прощание - горькими слезами и душевными переживаниями. Я тайно осуждала Танину бабушку и считала её неправильной. Официальной версией нескончаемых переездов считалось отсутствие жилищных условий. Квартиру Танина семья из четырёх человек занимала двухкомнатную, маленькую, на первом этаже. Это обстоятельство было постоянным укором для папы в его карьерных достижениях. Они ждали переселения и воссоединения с бабушкой, а она претендовала исключительно на отдельную комнату. Больше всех этого хотела, конечно же, Таня. Новая квартира маячила вдалеке, папа находился в немилости, бабушка в отъезде.
В школе мы учились в параллельных классах, но это никак не влияло на наши отношения. Таня была заядлой театралкой, и её папа снабжал нас годовым абонементом в театр Музыкальной комедии. Мы увлекались опереттой, собирали театральные программки и увлечённо обсуждали артистов. Как ни странно, ни одна из нас в артистки не собиралась. Зато на праздниках мы устраивали показательные выступления фигуристок, изображая на полу двойные тулупы, вращения и дорожки шагов. Зрители-гости были обречены, избежать фигурного шоу двух девиц в шерстяных носках, выделывающих замысловатые пируэты в тесной комнате, не удавалось. Наш триумф оценивался не меньше чем на 6:0, мы по очереди церемонно раскланивались и с достоинством уходили под бурные аплодисменты. Думаю, взрослые с облегчением отмечали окончание спортивной экзекуции очередным тостом.
С Таней я выросла, привыкла к ней, как к родной сестре, скучала на летних каникулах. Для меня она была симпатичной весёлой девчонкой. Каково же было моё удивление, когда моя учительница музыки высказала прямо противоположное мнение о красоте подружки. Авторитет репетитора лопнул, как воздушный шар. Я занесла её в список невоспитанных людей и обиделась за двоих - за Таню и за себя. Из солидарности.
Лет в двенадцать Таню, как настоящую женщину, поглотила страсть к кулинарии. Меня в этом возрасте больше интересовали мальчишки, поэтому я с удовольствием ела её пироги и печенье и сплетничала про любовь. Почему Таню не затрагивала эта тема, я, в силу молодости и ветрености, не задумывалась. Таня была хранительницей любовных секретов наравне с моей бабушкой. Бабушка Тани продолжала вести жизнь лягушки-путешественницы и этой темы мы не касались.
Однажды, за ужином, Таня подала картофельное пюре с котлетами и ждала реакции. Мне блюдо было очень по душе, вернее, по желудку, и реакция её братца вызвала праведный гнев. Он презрительно заявил: "Твоим пюре в войну окна залеплять". Таня заплакала и убежала, а я вновь проявила солидарность. Мой список невоспитанных людей пополнился новой позицией, хотя мне Танин брат, старше нас на шесть лет, был весьма симпатичен.
Мы росли, взрослели и продолжали дружить. Я флиртовала, Таня кулинарила. Бабушка Тани отсутствовала, и я, как могла, делилась своей. Старалась чаще бывать у Тани или зазывала к себе. Мы с бабушкой развлекали Таню байками, новостями и блинами. Она заимствовала рецепт и экспериментировала с начинками. Мама Тани терзала супруга переездом, я молилась, чтобы этого не произошло. Таня, казалось, была безразлична. Бабушки на этот счёт помалкивали.
Наступило время "Ч", Таниному отцу выделили квартиру. Роскошную, четырёхкомнатную, вблизи центра, в новом доме с лифтом, на шестом этаже. Я страдала, Таня страдала и радовалась. Они с родными делили комнаты: спальня родителей, гостиная, комната брата и комната Тани. Бабушке опять не хватало жилплощади. Брат был непреклонен, и делиться отдельной комнатой не собирался. Бабушка от зальной комнаты обиженно отказалась. Родители уступали спальню, а Таня свою опочивальню. Бабушка величественно самоустранилась и безмолвствовала. Таня впала в прострацию. Я готова была отдать всю нашу квартиру с домочадцами, чтобы облегчить Танино существование.
Стерпелось, слюбилось, переехали. Я помогала, носила стулья и цветы, успокаивала Танину маму, заигрывала с братом, невзирая на его хамство с пюре. Папин рейтинг взлетел до небес, но ненадолго. В новой квартире было холодно, сквозило с балкона и лоджии, на кухне капал кран и протекал унитаз.
За зиму Танина семья наругалась всласть, но постепенно все успокоились. Бабушка не появилась ни разу, даже на Новый год. Бытовые проблемы разрешили, в доме поселился уют, и наступила подготовка к Таниному шестнадцатилетию. Знаменательную дату решили отпраздновать с размахом и собрать всех родственников и друзей. За пару дней до события папа подарил Тане золотое кольцо с рубином, и она, взахлёб, рассказывала мне по телефону, как он небрежно бросил ей на диван бархатную коробочку. Я немного завидовала, тоже готовилась к празднику и торопила портниху с новым платьем.
Неполное совершеннолетие удалось на славу. Танина мама наготовила вкусностей, брат приготовил свой фирменный салат, а папа принёс огромный шоколадный торт. Бабушка появилась, словно чёрт из табакерки, произвела настоящий фурор и подарила внучке сто рублей. Баснословная сумма по тем временам. Таня радовалась бабушке больше всех, ну, или почти.
Среди гостей было две новых персоны: женщина, возраста наших мам, с сыном - курсантом военного училища. Глядя на него, Таня млела. Мне он показался, так себе, на три с плюсом. Молодой человек старался быть галантным, по очереди танцевал со всеми девочками и плоско шутил. Девчонки смеялись чересчур звонко, и это меня коробило. Наверное, это и отвратило меня от юноши. Я перевела внимание на Таниного брата, и вечер пролетел в тёплой и дружеской атмосфере.
Через пару дней курсант позвонил мне домой, сообщив, что взял телефон у Тани. Он настойчиво приглашал в кафе, кино, потом, куда-нибудь, хоть куда, на мой выбор. И я согласилась. Зачем? Какой леший меня подтолкнул? Бабушка меня отговаривала, пеняла дружбой, ругала. Я, что называется, "закусила удила". Почему я так поступила, не знаю, может, от собственной неразделённой любви, но никак не из-за соперничества.
Лучше бы я заболела ангиной или, вообще, воспалением лёгких. Лучше бы я умерла! Но я, вполне здоровая телом, попёрлась в кино с ненавистным курсантом. Боже?! На кой... я вообще пошла с ним? Он был неприятен просто своим существованием.
Если бы это произошло сейчас, я бы устроила мену: "Кто? Что? За курсанта?" Брала бы исключительно валютой. В тугриках, так надёжнее. В другом виде он был явно не съедобен. Или у меня извращённый вкус.
Кавалер, со слащавой улыбкой сообщил, что выбрал два самых замечательных места, которые располагаются отдельно и укромно от всех других. Я решила его убить при любых проявлениях излишнего внимания. Но здесь судьба повернулась ко мне лицом, а к нему, как избушка на курьих ножках. Между креслами стояла величественная колонна. Я возликовала, с удовольствием посмотрела фильм и тайно сбежала. Именно тайно, потому что заранее пробралась к выходу, под прикрытием спасительной колонны, и с появившимися на экране титрами помчалась домой.
На этом, по моим расчётам, неприятный инцидент исчерпался. С бабушки я взяла клятву о неразглашении секретной информации, а сам курсант уж точно должен скрыть своё фиаско.
Я жестоко ошиблась. Мамаша моего неудавшегося ухажёра рассказала Таниным родителям о нашем кинопоходе. Таня меня ни о чём не спрашивала, мы не ссорились, она просто вычеркнула меня из своей жизни. Сначала я почувствовала холодок в разговорах, она перестала со мной встречаться, а потом окончательно замолчала.
Прошло два года, я вышла замуж и случайно встретила Танину маму на улице. Она с интересом расспрашивала меня о жизни и настойчиво приглашала в гости. Назначила день и время.
Нам были рады, но как-то не очень искренно. Создалось впечатление, что нас пригласили на смотрины моего супруга. Танина мама суетилась, восхищалась моим избранником, пеняла на Танино одиночество и неудавшуюся личную жизнь старшего сына. Бабушки не было, и я деликатно поинтересовалась её здоровьем. Этот вопрос оживил Таню, и она с грустью рассказала, что бабушка всё так же навещает их три-четыре раза в год на две-три недели. На это время Таня переезжает в большую комнату, а бабушка живёт в её. Но даже отдельная комната не удерживает бабушку надолго. Для приличия мы посидели часок и облегчённо распрощались.
Прошло лет десять, и я столкнулась с Таней. Нам было по тридцать, но она показалась мне постаревшей. Она рассказала, что работает учителем истории в средней школе в отдалённом районе, всё так же одинока и живёт с родителями. Бабушку похоронили в Костроме. Таня говорила о себе, как о постороннем человеке, подчеркнув с сарказмом, что хоть и одинока, но не девственна. Меня это выражение неприятно удивило - Таня никогда не была пошлой. Я коротко поведала о своей жизни, о бабушке, с которой не расставалась, несмотря на переезды. Я, как будто оправдывалась перед ней, за своё благополучие. Мы холодно простились, и я ощутила чувство вины перед Таней.
После нашей встречи минуло ещё два десятка лет. Где ты, Таня? Любимая подруга далёкого детства? Как сложилась твоя жизнь дальше? Я ничего о ней не слышала, никто из моих знакомых её не встречал. Может у тебя большая и дружная семья? Быть может, твоя семья - ученики, с которыми проходит твоя жизнь? Таня молчит, она вычеркнула меня из своей жизни. А я всё продолжаю испытывать чувство вины.
Автор: Куксинская Ирина
г. Новосибирск
2014 год
фото из Интернета