1.
- Кто?
-Я, Вадим.
- А Вадик, ты откуда? –
Софья пошла, набросила халат.
Потом звенела в комнате посуда.
Хозяйка приготовила салат
из «ничего», поджарила котлеты.
Коньяк достала.
- А не лучше ром?
- Гавана?!
- Да, а где же Виолетта?
- Вчера её отправила в роддом.
- Как? Что? Уже?
- А чем мы хуже?
Немой вопрос.
- ну чем твоя жена…
Решила вот доставить радость мужу
Вадим вздохнул: закончилась война.
- Ты ведь хотел?..
-Да.
-Еле убедила.
Хотела снова делать, вот балда.
О, Господи, уж как я ей годила.
- Я съезжу к ней.
- Какая ерунда.
- Она ведь там страдает.
- Ну так что же?
Страдает. Ей положено страдать.
- Помочь бы...
- Глупый, чем ты ей поможешь?
- Не знаю, но хотя бы повидать.
- Увидишь завтра. Отдыхай с дороги.
- Помыться б.
- Вот возьми её халат
Он впору.
– Тон намеренно был строгий.
- Волнуюсь, но я очень-очень рад.
2.
……………………………..
……………………………….
……………………………..
………………………………
3.
Он застонал.
София: что с тобою?
Не заболел?
Охрипший голос: п и и т ь…
Хозяйка встала.
Приготовься «к бою»,
моряк,
"противник" может уступить...
желанье гостя (это знает каждый) –
закон.
Она несёт воды.
Он умирает, Сонечка, от жажды,
но не от этой, дай ему п…..
Взгляни в его глаза, в них столько муки.
Полгода муж скучает без жены.
…………………………………..
Вадим склонясь целует Софье руки.
Они заметно оба смущены.
Взор обращён к ней, как к святой мадонне,
которая теперь отводит взгляд.
Рука его лежит в её ладони,
свободной он стремится под халат,
где скрытое желанье тайно бродит,
в душе нестойкой наводя хаос.
В лицо Вадиму веет жаром бёдер
и жаром накалившихся волос.
И нет ему теперь иной дороги,
увы, иного нет ему пути.
Склоняясь, он целует Софье ноги.
Хозяйка отстраняется: пусти,
ты что творишь, - кричит, - нахал, преступник.
До глубины души возмущена.
«Злодей» целует ей колени, ступни…
Он во хмелю. Она сама хмельна.
«Коль милое далёко, с тем же пылом
разврат способен…» (говорил Шекспир).
Но был ли гость ей так уж и не мил.
Меж тем он присосался как вампир
к растерянной и ослабевшей «тёте».
«Ты, божество, ты ангел во плоти» -
шептал моряк, касаясь нежной плоти.
Потом застыл.
-А ну пусти, пусти!
-Любимая!
-Что, я? А Виолетта?
- Прошу тебя молчи.
- Ну и подлец.
Он встал с колен.
- Нет, нет, только не это! –
Взмолилась Софья, чувствуя конец
пришёл… Она в руках мужчины.
- Не смей, кому сказала, идиот!
Ругалась и на то были причины.
От страха у неё свело живот
и жаром полыхало из лощины.
София бормотала в исступлении,
а он не знал куда себя девать.
Он снова опустился на колени:
«Позволь же мне тебя поцеловать,
Любимая!»
- Ты что творишь, бесстыжий?
Бессовестный, ты что творишь со мной?
О Господи!
Он подбирался ближе,
туда, где был всего сильнее зной.
- Вадим, ну я прошу тебя, не смей.
Ну что ты потерял там, что ты ищешь?
Моряк, скользя как котик меж камней,
вбирал в себя тепло и запах пищи.
- Пусти, пусти, я больше не могу, -
она шептала, - да пусти же, гадкий!.
Он отвечал, кивал: «Угу, угу»,
старательно разглаживая складки,
и ласково валя её в постель.
- Оставь меня, Вадим, не смей, не надо.
А он как уж скользил к подвалам клада
и думал: "Да лежи не щебечи,
моя ты птица Лира, будь покорна.
А жаром от неё как от печи,
но до чего ж она огнеупорна".
А дьявольская сила давит вниз.
Подействовали жесты ль деликатные
на Сонечку, вдруг ноги разошлись
по сторонам и стали будто ватные.
Моряк вздохнул при этом: «наконец!»
Она сдалась, она сдалась варягу.
«Какой же я однако молодец», -
подумал он, держа в ладонях флягу.
4.
Она лежала прислонясь к стене,
прекрасная и вся полна загадок.
................................
.............................
...............................
Случилось ли осознанно, случайно? –
не ведала того. Силён порок..
Свидетель Бог, она дралась отчаянно,
противника свернув в бараний рог.
Он побеждён, он пал на поле брани.
Лежал у ног. Есть повод ликовать.
Но оказалось – он был просто ранен,
и раненый повержен на … кровать.
Послушай, дорогая, как он стонет.
Хозяйка, пожалей ты молодца.
Подвинь лохань, раздвинь колени, Соня.
впусти ты в своё гнёздышко птенца.
Смотри, какой беспомощный и робкий.
Как хочешь, но сегодня ты должна…
Ведь без него ты, как бутыль без пробки,
а с ним ты полноценная жена.
............................
.................................
- Тебе я нравлюсь?
-Да.
- А Виолетта?
- Конечно, ведь она моя жена.
- Ах, подлый, подлый, вот тебе за это.
И нарочитой ярости полна
...............................
............................
5.
Потом среди хаоса и разора
София ещё долго не спала.
Куда теперь деваться от позора?
Она Виоле мысленно лгала.
«Ну что тут скажешь? Заварила кашу.
Беда вся в том, я не умею лгать
Она легко простила ей Наташу,
но мужа бы не стала предлагать.
Но ведь он сам… обманом, лаской подлой
увлёк… Пришёл, увидел, перемог…»
Вдруг вспомнила, как он прижался к бёдрам
и целовал… полза'л как гад у ног.
«То был гипноз, меня заворожил он
Хмель что ль в башку ударил, не пойму.
Меня как будто в вихре закружило .
Сил не было противиться ему..
И знала ведь, что поступаю гадко,
но разве сразу думаешь о том,
когда на сердце у тебя так сладко,
когда так и свербит под животом.
Забавно всё же, любопытно то-есть.
Ты даже не противилась ему.
А может я напрасно беспокоюсь?
Уж он то не расскажет никому,
не в наших интересах…» Стало стыдно
Софии, что приходится скрывать…
и как-то так по-бабьи вдруг завидно,
тем, кто открыто могут целовать
мужей и откровенно предаваться
утехам, как София в эту ночь.
Конечно же, не стоит волноваться.
Она гнала свои сомненья прочь.
И лисы тоже попадают в сети.
Не стоит оттого сходить с ума.
О том уже написаны тома.
Уснула Софья только на рассвете.
6.
В любви Софи бывала ненасытна
В сравненьи с ней Виола холодна.
Вадиму было очень любопытно,
как столько лет она живёт одна.
Да, женщина всегда была загадкой
и величайшей тайною для нас.
И может быть поэтому как раз
нам кажется она такою сладкой.
Вадим стоял, любуясь нежной складкой,
волнующего воображенье, рта,
не ведая того, что красота
всегда была на дьявольщину падкой,
охочей до невиданных проказ,
что вызывают тайный трепет плоти,
ту дрожь души, что назовут экстаз.
Вадим не мог глаз оторвать от тёти.
С ним повторялось всё, как в прошлый раз.
Он чувствовал – его всего колотит,
волнует, как голодного еда,
с ума сводящий запах её блузки.
Он выпил яд очей и никуда
теперь ему не деться от закуски..
так было у кухонного стола.
Он вспомнил, как трудился до икоты
над сочным и душистым антрекотом.
Чего теперь та женщина ждала?
Чего теперь её душа хотела,
когда зрачком, как бритвой провела
стремительно по нижней части тела.
У гостя аж под мышками вспотело,
когда соприкоснулись их тела.
Мгновенно опьянев как от вина,
от запаха той порции озона,
почувствовал, что грудь уж сожжена
А дальше сногсшибательная зона.
.............................
.............................
Кому из Вас случайно довелось
увидеть вниз летящую Психею
Сверкая гривой огненных волос -
гора Синай летела к Моисею.
София, с одержимостью в лице,
тотчас же устремляется к предмету
с головкой, закруглённой на конце.
Видали Вы мосол в собачей пасти
или полено в огненной печи?
Моряк сжимал на талии запястья
и спешно подбирал к ларцу ключи.
Вдыхая сладковатый запах тлена,
он с затаённой радостью в очах
глядел на полыхающий очаг.
Он, как и Царскосельская Елена,
разглядывал и пробовал плоды.
А стол так и ломился от еды…
Изменница пригрела ренегата.
Что ж, всё как в жизни – победило Зло.
Моряк, сопя, прилаживал весло
в овальную уключину фрегата.
И нежный взор бросая на корму,
подумал, как природа-мать богата,
и эта роскошь вся теперь ему.
Его смущало, вызывало страх,
противное его душе, влеченье.
Но оба они плыли по теченью.
Зло Добродетель обраращало в прах.
Тем более, что цель была близка.
Желанье даже стены пропитало.
Он чувствовал, как страсть в нём клокотала,
перемещаясь в кончик языка.
Он видел совершенные уста,
такие аппетитные и плотные,
что слюнки вытекали изо рта.
И он совсем, как грубое животное,
набросился на «райские врата»
Он, как медведь в своих огромных лапах,
держал, сжимая медоносный куст,
вбирая его форму, цвет и запах,
и, ошалев, он пробовал на вкус
греховное губительное зелье,
не дожидаясь, прямо из горла.
То был полёт кометы и орла,
летящего не в высь, а в подземелье.
Готовы оба утонуть в пучине,
они совсем не думали о том.
София отдалась ему, мужчине.
Он брал её, но брал по-женски, ртом.
Свой взор сосредоточив на «предмете»,
София Павловна, да-да, в какой-то миг
подумала с тоской о Виолетте.
Вадим сосредоточенно притих.
Овеянный палящим жаром лета,
он отдан, он отдался сам на суд
пленительной звезде кордебалета,
прижав губами золотой сосуд,
красавицы. А сердце так стучало,
готово разорваться на куски.
Вадим макал тычинку в лепестки,
и чувствовал, как Софья докучала
ему, как напряглись её соски.
Он знал то, что всё это означало,
плывя по волнам розовой мечты,
срывая ярко-красные цветы.
Душа его от радости кричала,
внезапно оказавшись в пустоте.
Ладья его к Всевышнему умчала.
В какой-то миг достигла там причала.
Друзья мои! Молитесь красоте.!
7.
Софи хотелось спать. Она устала.
Три ночи проведённые без сна,
давали знать. Мутило от вина,
которым Софья жажду утоляла.
К тому ж её в «полёте» измотало.
Но на душе её была весна.
Сознание в ней чувство распаляло,
того, что она мужнина жена.
«И в самом деле, чем это я хуже
всех тех самодовольных пошлых дурр,
которым муж, аки петух для кур
(а мне он не для этой цели нужен?)
И вспомнив про воздушный пируэт,
недавнее свободное паренье,
вдруг испытала удовлетворенье.
В душе её Вадим оставил след.
Случалось Вам над бездною парить?
Софья довольна, хоть её качало.
Вадим смог с нею чудо сотворить.
Он разбудил в ней женское начало.
По-прежнему она себя корила,
что воровала мужа у жены.
Но разве в своих чувствах мы вольны?
Любовь с Софией чудо сотворила.
Бывали Вы, читатель, влюблены?
И Вы, мои читательницы, тоже?
Я полагаю грех её ничтожен.
Мы все одним Отцом сотворен,
и все, хоть и по-разному, грешны.
8
Проснулись поздно. Собрались к обеду.
На выходе из Царского Села
Софья сказала вдруг: Я не поеду.
- ???
- Ну скажешь не смогла….
(конечно совесть мучит из-за мужа)
- Да ты причём? И ты была пьяна…
- Ну да, пьяна.. Ах, боже мой, тем хуже
- Ведь это я…
- Есть и моя вина.
Езжай пока один ты нынче в Питер.
- Но, Сонечка, никто ж не видел нас.
- О, милый мой, она как инквизитор.
Не знаешь ли который теперь час? –
На руку поглядела по привычке, -
часы забыла.. Ладно я пойду.
- Сейчас двенадцать
- В четверть электричка
Придется мне расхлёбывать беду.
- Беду? Какую?
- Вадик, да пойми же…
И попрошу, не надо лишних слов.
А про себя: «Давно я сплю и вижу
расплату за преступную любовь»
душа её стонала: «Я воровка.
О Господи, она же верит мне.
По мне давно соскучилась верёвка.
Сегодня я преступница вдвойне.».
Такие мысли душу ей терзали.
По темени стучали молотком.
Оставив «ловеласа» на вокзале,
«блудница» поплелась домой пешком.
Перебирая в мыслях козни ночи,
дивяся легкомыслию мужчин,
София шла, расстроенная очень,
ища истоки следствий и причин.
Напоминала битую собаку…
Но, продолжая сердце истязать,
вдруг вспомнила она кумбитиаку,
и как бы продолжала осязать
движение упругого смычка
по струнам золотой виолончели,
тотчас увидев в зеркале зрачка,
великое творенье Боттичелли.
Так в тишине ухоженного сквера,
приняв внезапно облик божества,
шла баба, что попробовала хера.
Кружилась опадавшая листва
и расстилалась перед ней, шурша,
там где ступала рыжая Венера.
София, побери её холера,
была и в самом деле хороша.
Её великолепное чело,
хранившее ещё следы услады
тех умопомрачительных ночей,
горело. Ей казалось всё Село
читает по следам её очей.
Как будто бы на них лежит печать
блудницы, источающей все яды
какие есть. Хотелось ей кричать.
София шла и чувствовала взгляды,
сверлящие до самых каблуков,
срывающие тайные завесы
семи печатей и семи замков…
А в сердце растревоженные бесы
уже бесцеремонно гарцевали.
Кривлянием и цоканьем подков.
они Венеру нашу призывали
любить помимо баб и...мужиков.
«Блудница» - издевался Сатана, -
ты говоришь пришёл к тебе грабитель,
а в качестве кого пришла жена,
«Племянница»? так кто же чей губитель?
Как ни крути, но ты грешна.»
-Грешна?
- Представь, твоя доказана вина.
Невероятно расшатались нервы.
Сказались ночи те, почти без сна,
опустошили весь сосуд Минервы
И вот теперь преступница спала
«без задних ног».
Всё предано забвенью,
часы беспутства и часы услад.
Меж тем Вадим в прекрасном настроении
благополучно прибыл в Ленинград.
В душе переживал моряк весну.
Взял яблок три кило, два – апельсинов,
конфет… Он покупал бы всё подряд
( как будто так мог искупить вину)
И вскоре повидал свою жену
и …..С Ы Н А.
Не будем снисходить до мелочей,
как он благодарил сестёр, врачей.
Исполнив долг, моряк «вскочил в седло»
и отбыл спешно в Царское Село,
уж в совершенно новой ипостаси.
Весь преисполнен нежности к жене
наш ловелас меж тем стремился к пассии,
которую любил с ней наравне.
Оставив ненаглядную «хохлатку»
на попеченьи мудрых старых кур,
свободный легкомысленный Амур
летел теперь к своей Психее сладкой.
София свои страхи и тревоги
залив десертным розовым вином,
спала аки медведица в берлоге
который уже час мертвецким сном.
................................
................................