Наконец-то мне стало легче жить - я перестала постоянно думать о себе. Я поняла откуда это чувство несчастливости. Это от того, что я постоянно думала о себе. И поэтому я перестала думать о себе. Нет, ну не совсем, конечно, в глаза же сразу бросается, когда ты раздетая или лохматая. И не могу сказать, конечно, что теперь я постоянно думаю о других. Вернее я думаю о других, но не постоянно. Вот, например, я сейчас сижу, ем манную кашу и думаю о ней, какая она приятная на вид - белая и воздушная, и какая вкусная на вкус. Да-да, очень вкусная на вкус. А за окном хмурое небо и грязные лужи. В другой раз я бы и сама нахмурилась от такого обстоятельства, но сейчас я думаю про фотоаппарат, жаль, что его нет - на фотографии это выглядело бы очень красиво. И ещё я думаю про машину, как хорошо, что её нет. А то проехала бы пару раз и всё - надо мыть. Одним словом, как хорошо и как славно, что можно теперь сколько угодно думать не о себе! Ведь чувство несчастливости сопряжено лишь с самим собой.
Ой, а эти постоянно орущие дети... Раньше их ор просто выносил мне мозг. Особенно ор живущих со мной по соседству детей. Их аж трое. И все они до недавнего времени очень любили выходить со своей мамой в подъезд, садиться на ступеньки и там кричать - ей не очень-то хотелось их одевать и выводить на улицу, и поэтому они гуляли так. И вот однажды я не выдержала, подумала про игрушку и подарила им её. Я сказала старшей девочке:"Пожалуйста следи, чтобы в подъезде никто громко не разговаривал". И всё. Теперь она следит и так тихо стало. Раньше я думала о себе:"Ох, ну как же я устала от этих детей..." А теперь думаю об этой девочке:"Вот, ведь какая молодец и как хорошо следит..." И подарила ей ещё книжку.
И про любовь думаю, так как видела её два раза. Ну и что, что у других? Значит, есть она. Раньше сокрушалась, что обошла меня стороной, а теперь про них, про других думаю:"Как хорошо, что мимо них не прошла". И вместо огорчения - радость...
Про мужчин... Тоже думаю. Думаю, что им нелегко. Они ведь, говорят, глазами любят (те двое - не в счет), любят то, что им в глаза бросается и бросаются на это. Постоянно, причем. Ходят, как слепые котята, носом тыкаются то туда, то сюда, а устают только тогда, когда состарятся. Тогда им уже все равно становится кто рядом, лишь бы был кто-то, кто бы борщ варил, да носки стирал, а дур таких, на сожаление им, всё меньше и меньше...
А дуры... А что им остается делать, если кони всё бегут, а избы всё горят? Вечно они своей грудью все амбразуры и срамные места закрывают. И потому люблю их, жалею и думаю о них.
О чем бы ещё таком подумать?..