Глава IIIа

   


                1.

Нет повести прекраснее на свете,
чем повесть о Софи и Виолетте.
Но чтобы не слабел накал страстей
в игре нужны фигуры всех мастей.
Кто же из нас за правду не радетель,
но очень уж скучна нам добродетель
Герой-то наш, понятно, не злодей
и даже, я б сказал, не лицедей.
Пусть в некотором роде воровство –
хождение козла по огороду,
но Софье возвратило естество.
То действо я б назвал себе в угоду
"явлением спасителя народу"
Простите мне сравнение. Вадим
в одном лице был раб и господин.
Он как монах измученный постом
дорвался…но ведь не был он скотом.
Хотя вот с точки зрения жены
мы все недугом тем поражены.
В реестре все мы числимся скотами,
и те, кто стал рогатым и без рог.
И хоть к морали я не очень строг,
не следует мужей томить постами.

Итак, Вадим встречал жену цветами.
София испекла для них пирог.
А вечером купали малыша.
А за столом шампанским обмывали.
О шалостях, само собою, ша.
Виола догадается едва ли.

Читатель, коли Вы иной породы,
моих героев осуждая, Вы 
примите во внимание их годы.

Мы во первых же строчках сей главы
должны сказать как проходили роды,
что Виолетте наложили швы
(рожать детей всё ж побольней бритья),
что малыша назвали Алексеем.
Похоже завершилась «одиссея»,
явился новый «мальчик для битья».
Архиерей не правит службу в храме,
хоть у паствы огнём горит душа.
Взгляд пылкий обращён к кормящей маме,
Молил её потешить «малыша».
Напрасно простирал он к ней ладони.
Так одолела страсть – не совладать
То злился, то молился как мадонне.
Судьба его заставила страдать
…………………………………
………………………………..
……………………………….
…………………………….


                2.


Любовь, отраду, радость, упоенье
в семье нашёл наш юный Магеллан.
К супруге относясь с благоговеньем,
готов меж тем пойти на преступленье.
Душа вишь раздвоилась пополам
Он всячески оказывал давленье
на Сонечку и тискал по углам,
склонить пытался… Та спасалась школой,
чтоб роковую чашу не испить.
Боялась, что вдруг может уступить…
Испытывала страх перед Виолой.

Но слава богу все же обошлось.
Вадим уехал вскоре в Лиепаю.
Так что краснеть Софии не пришлось
К хорошему мы быстро привыкаем..

Легко своих любимых отпускаем….
Семья ещё осталась погостить
в Селе, в тепле домашнего уюта.
Ведь у Вадима дом – его каюта.

- Не будем, моя милочка грустить!
- Ещё чего?
- Я ж вижу, не слепая,
что ты на мужа моего запала.
Ну что, не так?
(О боже, я пропала) –
Так сказанное Софью взволновало, -
- Ты знаешь же сама, что всё не так.
- И скажешь, что к тебе не приставал он?
Мой Вадик обрабатывать мастак.
- как можно с человеком жить, не веря,
я что-то тебя, Велка, не пойму.
Виола улыбается: я верю
любому зверю, только не ему.
Ты думаешь, когда ему невмочь,
он с картами с курвиметром, компасом
прокладывает курсы день и ночь?
- Зря ты его считаешь ловеласом.
-Да он таким родился, мать твою.
София: я тебя не узнаю.
- Да ты уж не влюбилась в него часом?
- Что, издеваешься? Да ты в своём уме?
-Я знаю только то, что он самец…
Софии лезли мысли о зачатьи.
Несчастная хваталась за виски.
……………………………………
Их мир скреплялся «гербовой печатью»-
любить до самой гробовой доски.
…………………………….
Виола не давала всё ж скучать ей. 
глядела, на опухшие соски,
и спрашивала, что сё означало .
рвала Софии сердце на куски,
когда её пристрастно изучала.
Водила пальцем, трогала живот.
Так с кем ты, мол, водила хоровод?

А время шло. Волнение росло
«О, боже мой, какая же я дура.
Не скажешь же, что ветром нанесло..»
И вот, желая скрыть дела Амура
от всех, несостоявшаяся мать
свершила то, что надо бы вначале –
медикаменты стала принимать,
горстями. Так что еле откачали
Она - жива… Но потеряла плод.
Узнай Вадим – он был бы опечален,
а вместе с ним и весь подводный флот.