Мы с Папой собираемся на рыбалку. Поздний вечер, где-то середина или конец Июня семьдесят четвертого года. Днем еще накрапывал дождь и ветер упорно дул с севера, но к вечеру потишало и распогодилось. Самое время собираться, утром будет клев.
Мы заблаговременно выспались днем и теперь готовим немудренные снасти, прикормку, проверяем сапоги, велосипеды. Крутить часа четыре, что бы к утру оказаться на месте. Папа страстный рыболов, даже фанатичный. Знаток местных озер и водоемов, он знает точно, что ловить, где и когда.
Сегодня мы идем на леща и сазана. Папа под вечер выходил на улицу, смотрел на небо, как-то по особому нюхал воздух, опять смотрел на начинающий прочищаться горизонт.
----Завтра погода будет, пойдем на протоку у Змеиного острова, лещевая будет погода...
Вот это да, так далеко с Папой я еще не ездил. Я знал с его слов, что в двадцати километрах от нашего поселка есть электростанция и цепь больших озер, соединенных протоками. Электростанция неустанно прокачивает через конденсаторы пара озерную воду, с одного забирает в другое сбрасывает тепловатую, но чистую. В озерах и протоках постоянное течение и масса разнообразной рыбы.
Уже совсем стемнело, мы привязываем к велосипедам наши снасти и идем ужинать, надо плотно поесть, что бы ночью червяк пищеварения помалкивал и не мешал заниматься делом. Заодно собираем поесть с собой, на утро.
Ну вот, готовы. Выходим из дома, темнота, сырой туманчик начинает заволакивать окрестности. Мама легла спать, нас провожает Бабушка.
----И несет Вас нелегкая, в такую сырость, ночью.... Езжайте осторожно по шоссе.
Мы успокаиваем Бабушку и выкатываем велосипеды со двора. Одеты мы по походному, в брезентовых куртках, в плотных джинсах, в сапогах, поэтому сырость и холод пока не ощущаются. У Папы на голове белая войлочная шляпа, его рыбацкий талисман, я же натянул на уши вязанную феску.
Ну, поехали...
По еле заметной тропинке, которая белеет во мраке едем по деревне, темнота, тишина, только поскрипывает седло, да впереди маячит белая папина шляпа. Папа не спешит, до рассвета далеко, да и что бы я не отстал. На краю деревни светится переезд, через него выезжаем на шоссе. Пошло заметно веселее, с легким звенящим шорохом колеса бегут по дороге.
Последние дома поселка растворились во мраке, тоскливо светящая лампочка на столбе подмигнула последний раз и исчезла за поворотом. Шоссе со всех сторон обступил лес. Я невольно увеличиваю обороты, догоняя Папу. Я совсем не храброго десятка и мне жутковато. Педали крутятся все быстрее и я обгоняю Папу, так кажется спокойней, спину прикрывает надежное отцовское тепло.
Километр, другой, лес неожиданно кончается и мы врезаемся в густую полосу тумана, очень странного тумана. Низовой, стелющийся по самой земле, ярко освещенный луной он похож на облака. Поля слева и справа залиты туманом, дорога не видна за ним и возникает ощущение полета, мы с Папой летим на велосипедах над облаками, странное и прекрасное чувство. Весь мир остался где-то там, далеко, а здесь чувство полета и тишина.
И снова вокруг лес, мрачный в ночи, негостеприимный, темной стеной колышется по сторонам дороги. Что-то швыркнуло перед носом, и с неуловимым писком унеслось ввысь. Мышь летучая, а сердце сжалось от неожиданности. За поворотом, как далекий маяк замерцала лампа на столбе, светлый круг на асфальте приближается и проносится под нами. Наши тени смешно убегают вперед, Въезжаем в деревню, мимо проносятся темные силуэты домов и исчезают. Снова лес, за ним поле, а ноги крутят и крутят педали, и ночь становится, как будто светлее. Нет уже страхов, нет опасений, они перемолоты ритмом движения и спокойствием вокруг. Километр за километром, луна безмолвно летит над нами в вышине.
Отмахав километров десять останавливаемся передохнуть, Папа закуривает, легко отмахивается от налетевшего комарья и я чувствую, как от него исходят волны удовольствия. Вот так мчаться с сыном по ночному шоссе, через страхи и сомнения, в свете далекой луны, это наверное романтика...
Папа романтик, да еще и художник. Я уверен, что скоро родится новый этюд или картина, сюжет которой Папа увидел в этом путешествии.
Мы едем дальше, километры пути уже позади, впереди разрастается голубоватое сияние, электростанция уже близко.
Дорога идет вокруг станции, затем по берегу озер. От воды идет чарующий запах. Немного свежестью прохладной воды, немного кувшинками, цветущей где-то матиолой. Станция остается позади, меркнет электрическое сияние, зато все сильнее светлеет восток. По шоссе, по тропинке, по лесной стежке, наконец пешком, ведя велосипеды, по болотистой низинке, чавкая сапогами в раскисшей торфяной жиже.
Добрались. Слева озеро, справа за перелеском озеро, перед нами широкая протока, а в тумане повисшем над водой темнеет лесом остров Змеиный. Место глухое, рыбаки, да вообще народ, избегает его. Считается, что место нехорошее, комарья тучи, течение сильное, да и змей в кустарнике действительно полно.
Мы прислоняем велосипеды к одиноко стоящей, старой иве и осторожно, не наткнуться бы на гадюку, собираем хворост для костра. Папа разжигает маленький костерок дымокур, я тут же забираюсь в дымное облако, одолело комарье противное.
Все сильнее светлеет восток, наступают предрассветные сумерки, но видно еще плохо, готовить снасти рано и мы сидим у костерка, поминутно шлепая надоедливых комаров.
-----Светает, пора...
Папа идет к великам, я за ним. Мы отвязываем наши орудия лова. Удочками их можно назвать с большой натяжкой. Кованные из отличной стали, четырехгранные спининги, удивительно гибкие и прочные, расчитаные на суровую и длительную борьбу с сильной рыбой. Неказистые на вид, больше напоминающие неуклюжие рапиры, но прихватистые и очень крепкие удилища. Сазан рыба тяжелая и очень сильная, Папа знает сколько раз бывала резкая, сильная сазанья поклевка, тонкий свист лесы, и звонкий щелчок обрыва, прощай удочка, сазан сломал. Поэтому для этих мест была изготовлена особо крепкая снасть. Она неприхотлива, стальной спининг с приваренными кольцами, мощнейшая катушка с толстой леской, тяжелое грузило с кормушкой и два здоровенных крючка. Вот и все, а больше и не надо в здешних местах.
Пока Папа привязывает кормушки и крючки, я иду с топориком вырубить в кустах рогульки. Мы втыкаем их в метрах трех от берега, что бы при сильной поклевке спининг не улетел в воду. Папа достает прикормку, чего в ней только нет, и паренная перловка, и горох, и молотый мотыль, настоящая обжорка для рыб. Натискиваем полные кормушки этой смеси, а на крючки надеваем недоваренные макароны, колечко за колечком, пока из них не образуется шар, размером с мячик для настольного тенниса.
Уже почти светло, розовеет небо, легкий туманчик стелется над водой. Сильный Папин замах и первая кормушка, со свистом разматывая лесу летит почти к самому острову. Папа ставит спининг на рогульку, слегка подматывает катушку и вешает на леску колокольчик, первый готов. Убедившись, что течение не тащит грузило, Папа закидывает вторую донку.
Теперь моя очередь, размахиваюсь тяжелым спинингом и..... замечательный полет, кормушка со звучным шлепком падает на середину протоки.
----Отличный заброс.
Папа хвалит, хотя мне до него далеко, спининг тяжеловат. Ставлю удилище на рогульку, прицепляю колокольчик, готово. Здесь не мелко, натянутая леска, почти сразу от берега уходит в глубину.
Закидываю второй, получилось еще ближе, не хватает силенок закинуть тяжелую кормушку дальше.
Ну, вот, теперь дело за рыбой.
Мы ждем, солнце еще не вылезло из за виднокрая, но уже почти светло. Папа присел рядом со своими спинингами на корточки, он внимательно смотрит на колокольчики, на парящюю воду, во всем виде его ожидание. Мне иногда кажется, что Папа видит рыбу, сквозь толщу воды, как лениво пошевеливая плавниками лещ- бродяга подходит к кормушке, как неторопливо пробует рылом, отходит и снова возвращается. Все это в выражении Папиного лица. Настороженное ожидание.
Вдруг колокольчик моей ближней донки с тихим треньканьем провисает. Что это? Или течение сдвинуло грузило, или подводный житель в нетерпении ткнул носом кормушку и сдвинул ее. Если второе, сейчас будет поклевка, осторожно кладу руку на удилище.
Вот она, колокольчик энергично идет вверх, леска натягивается, там под водой, кто-то схватил наживку и пошел прочь. Изо всех сил рву удилище вверх, глубина большая, леска амортизирует, поэтому подсекать нужно сильно.
Первое ощущение, что зацепил корягу, спининг в дугу, леска звенит, тут коряга рванула в сторону озера. Катушка взвизгнула, больно ударила по пальцам, но держу, держу....
Медленно, шаг за шагом, подхожу к самому берегу, спининг рвется из рук, там на конце лески бьется за жизнь большая рыба и похоже сдаваться не собирается.
----Держи Витька, лещ, его поклевка...
Папа хочет помочь
----Я справлюсь, Па.
Виток за витком леска наматывается на катушку, руки устали, пальцы болят, но и там, в глубине тоже устал. Рыба сопротивляется все слабее.... Я норовлю поднять голову леща над водой, он, как известно, глотнув воздуха ложится на бок и делай с ним, что хочешь. Так и есть, над водой показалась здоровенная голова. Тут лещ теряет всякую волю к сопротивлению и на боку, как лист плывет к берегу. Он еще может взбрыкнуть, но это уже будет на земле. Пластом, по песочку у воды, по мокрой от росы траве, тащу леща подальше от берега.
Здоровенный, килограмма на два. Я пытаюсь затолкать леща в садок, он брыкается, выскальзывает из рук, но я тоже не промах, схватив пригоршню травы, хватаю леща с ней, так не скользит и водворяю в садок. Папа откровенно завидует и одновременно гордится, сын такую рыбину поймал.
Наживляю донку и снова забрасываю. Сидим, ждем, но пока тишина, моя борьба с великаном распугала рыбий народ, не скоро соберутся вновь. Светлеет все сильнее, в вышине засияли золотом далекие, легкие облачка. Слабое дуновение всколыхнуло туманчик над протокой, начинается новый день.
Папа завороженно смотрит на водную гладь, на краешек озера, виднеющийся из за кромки леса, он буквально поглощен красотой наступающего дня, какие переливы красок, какие выразительные тени. Наверное художники видят наш мир по другому, а может просто умеют смотреть. Я невольно поддаюсь этому очарованию, я не художник, увы, мир вижу через призму приспособления к оному, я технарь, как констатировала Бабушка. Папе наверное это обидно, каждый отец видит в сыне продолжателя своего дела, но довольно быстро осознав, что я, в художники не гожусь, Папа оставил попытки, я не ученик, он не учитель, мы просто друзья. Мы видим мир по разному, но это нас неимоверно сближает. Вот и сейчас, Папу поглотила прелесть наступающего дня, а я придирчиво поглядываю на наши снасти, не провисла ли леска, не дрогнет ли колоколец. Хотя мне тоже очень хорошо, но это больше от процесса, мы на рыбалке, с Папой, мы поймаем такое...
На крайней, папиной удочке, леска стремительно вытягивается, колокольчик не успев даже звякнуть падает в песок, катушка оглушительно взвизгивает, сматывая леску на тормозе.
----Па, клюет...
В последний момент Папа успевает схватить спининг, иначе улетел бы. Начинается настоящий бой. Я точно знаю, это сазан. Только у него такая бесцеремонная поклевка. Подводный кабан, разинул пасть, глыть и попер дальше по своим делам. Он еще не осознал, что попался, а тупо прет вдоль протоки. Папа потихоньку притормаживает катушку, резко нельзя, сазан рванет с испуга с такой силой, что и нашему сверхпрочному спинингу не поздоровится, а ежели и большой очень, то и рыбака в воду скинет.
Плавненько притормозить, еще чуток, сазан в недоумении, кто там мешается? Надо поглядеть. Рыбина неторопливо разворачивается и идет обратно. Папа быстро сматывает леску. Первая петля, не пропустить момент обратного рывка, пора. Теперь леска со свистом сматывается с катушки. Сазан озабочен и начинает свои маневры. Петля, другая, основная забота рыболова сейчас, не дать рыбине захлестнуть леску себе на спину. На спинном плавнике у сазана острый шип, который обрежет леску, как бритва.
Я торопливо выкидываю остальные удочки на берег, освобождая Папе место для маневра. Рыбина попалась очень большая и весьма ретивая, запутает все снасти, залезет под корягу и будет ждать, когда мы сами порежем свои лески, поэтому донки на берег и подальше от коряг. Сазан бегает по протоке, а у Папы забота одна, вовремя подмотать лесу и снова отпустить, подтянуть немного и снова обратно. Не скоро сазан устанет, он такой, а уж упрямства ему не занимать, будет бороться до последней возможности.
Мы с Папой знаем, что крайним маневром подводного кабана будет свеча. Собрав последние силы сазан рванется к берегу, набрав огромную скорость выскочит из воды метра на полтора, красиво, с вращением, стараясь захлестнуть леску на спину и обрезать. Тут не зевай, крути катушку на всю скорость, не оставь слабину лески, иначе уйдет.
Пока рыбина ходит на кругах, подтянуть, отпустить. Долго уже Папа воюет, и руки устали.
-----Поводи его пока, руки занемели.
Папа передает удилище мне, он уверен, я не оплошаю. Сазан тупо ходит кругами, сматываю, подтягиваю. Я не стараюсь тащить его к берегу, мне с ним не справится, я это понимаю. Судя по натяжению лески, до свечи еще далеко. Папа разминает руки, курит, возбужденно глядя на ходящую кругами леску в воде.
Отдохнув Папа берет у меня спининг, похоже кабанчик начинает уставать. Короче круги, ближе к берегу и тут....
Папа стремительно бежит от берега, на ходу сматывая леску.
Свеча...
Продолговатое массивное тело взметается из воды в воздух, медленно вращаясь, Папа оступается и падает на спину, продолжая крутить катушку.
Рыбина не долю секунды зависает в воздухе и звучно шлепается в воду, взметая каскады брызг. Леска со свистом натягивается, звонкий хлопок и стремглав вылетает из воды....
-----Ушел, ушел, кабанище....
Папка в отчаянии, руки опустились, спининг падает в траву.
-----Ушел, зверюга, а..... Килограмм двадцать, точно было.
Мы стоим глядя на успокоившуюся уже воду. Не повезло.
Ну не сидеть же так, снова забрасываем снасти. Мы оба знаем, что второй, такой поклевки, сегодня не будет, не судьба. Но где-то в глубине души я немного рад, мне жалко сазанчика, нельзя такую красоту, да на сковородку.. Мысленно прокручиваю события пятиминутной давности, красиво это было, беззвучно расступилась вода и золотисто-черная торпеда взмыла в воздух, какой же он был огромный. Его полет занял секунду, а кажется целую вечность красавец сазан парил над водой. Вот он выходит из воды, спиной ко мне, блестящий, черный, вот летит вверх медленно поворачиваясь золотистым боком. Мне кажется, что я вижу каждую чешуйку его мощного тела, вот хвост касается воды и она расступается, рассыпаясь хрустальными брызгами, звон лески и.....
Да это звон колокольчика
-----Папка, клюет...
Но сейчас Папа на высоте, после недолгой борьбы большой лещ оказывается на берегу. Два ноль в нашу пользу. Минуту спустя клюет у меня, и почти сразу у Папы, мы торжествуя вытаскиваем добычу на берег. Не успеваем закидывать, видно большая стая лещей подошла. Поклевки следуют одна за другой. Вот это добыча, уже добрый десяток лещей трепещутся в садке.
Солнце выглянуло из за леса и залило жаркими лучами протоку и, как отрезало, ни поклевки.
-----Ну, вот, от ловились... Солнце вышло. Теперь одна мелочь будет дергать.
-----Перекусим?
-----Ага...
Мы жуем бутерброды, запиваем водой из фляги. Папа смотрит на часы, ну, что, если сейчас смотаемся, то на девятичасовую электричку успеем, не крутить же по жаре обратно. И тут....
Динь.... и еще настойчивей Динь, Динь...
Я первый подбегаю к удилищу. Леска натягивается, я подсекаю. Ого..... Леску стремительно ведет от берега, придерживая катушку отпускаю и петля....
Сазан..... Одна петля вторая, удилище гнется, силен бродяга....
-----Помочь?
-----Я справлюсь Па.
Наверное не очень большой, но упирается, как черт, петли, зигзаги, и.... Свеча. Маленький сазанчик резво выпрыгивает из воды. Я на стороже и маневр сазаненку не удается. Подтаскиваю его к берегу.
-----Жаднюшка....
Папа берет сазанчика в руки, отцепляет крючок.
Сазанчик не сопротивляется, ритмично открывает рот, недовольно попискивает, смотрит на нас круглым глазом.
-----Па, отпусти, он маленький, жалко.....
-----Маленкий, маленький а на килограммчик потянет.
-----Ну отпусти, Пап.
-----Иди, гуляй, жаднюшка...
Папа опускает сазанчика в воду, тот секунду стоит на месте и вдруг шевельнув хвостом, стремительно исчезает в глубине.
Папа споласкивая руки смеется
-----Маленькая жаднюшка, а как упирался, ни один лещ, так не может.
Мы собираемся домой, сматываем снасти, привязываем спининги к велосипедам. Укладываем лещей в рюкзаки, тщательно перекладывая крапивой.
В путь. Довольно быстро добираемся до станции, идем по платформе ведя велики, а народ завистливо смотрит. Рыбаки, с уловом, и судя по довольным физиономиям, не плохим. У меня из рюкзака выглядывают два лещевых хвоста, целиком не уместились, это вызывает смех у людей и молчаливую зависть кошек.
Ехать нам три остановки и в электричке меня сморило. Я уткнулся носом в Папино плечо и сладко задремал.
Во дворе нас встретила Мама.
-----На ловились? Довольны?
Мы гордо скидываем рюкзаки к ее ногам.
-----Мамочки родные, это сколько же мне чистить?
Мама приносит два таза и мы вываливаем нашу добычу. Сколько же ее?
-----Жорочка, я пожалуй соседям отнесу, пусть порадуются?
Мама берет один таз и идет к калитке.
Папа расположился уютно под яблоней на лавочке и мурлыкая себе под нос разбирает снасти, а меня валит сон. Напиваюсь холодной воды из ведра и ныряю в прохладную комнату.
Не успела голова коснуться подушки, как я уже спал. Мне снился прекрасный сазан, летящий под облаками и Папа машущий на него сачком для бабочек, смешно так.....