Гаражный кооператив возник у нас во дворе в начале восьмидесятых годов прошедшего уже двадцатого века. Появился он благодаря двухлетним стараниям группы энтузиастов во главе с Вашим покорным слугой.
Сколько кабинетов было исхожено и сколько бумаги исписано – лучше и не вспоминать.
Насколько я помню, взяток за оформление документов чиновникам мы не давали. А сверхдефицитные гаражные боксы в обход графиков и лимитов были куплены нами на одном из подмосковных машиностроительных заводов после передачи его руководству нескольких увесистых коробок с не менее дефицитными в те времена продуктами питания. Богатство это великодушно выделила на благого общего дела оказавшаяся в нашей компании директор продовольственного магазина, располагавшегося в нашем же доме. Одним словом, обменяли один дефицит – на другой.
Тридцать три свежеокрашенные металлические коробки за зеленым забором, стоящие и поныне под окнами нашего дома, являются ярким напоминанием и рукотворным памятником тому времени.
Поставили мы их тогда быстро и организованно - в два выходных дня.
И началась у нас новая жизнь – гаражная.
Располагалась стоянка на отшибе вдоль железной дороги, обросшей старыми тополями. Скрытая от любопытных глаз, никому она не мешала. Была уютна, отчего очень скоро превратилась в место отдыха счастливых обладателей спрятанных на ней железных коней.
Ежедневные посиделки стали традицией. Часто собирались целыми семьями - с женами и детьми. Разжигался дежурный мангал, жарились шашлыки.
Приезжая вечером с работы, я практически всегда обнаруживал на своих привычных местах раскладные столики или газеты на чьем-нибудь капоте с разложенными на них колбасой, селедкой и салом с черным хлебом. И редко когда удавалось мне отвертеться от рюмки - другой.
Без поводов, как Вы понимаете, не пьет наш человек. А поводы всегда находились. Железобетонные. Не откажешься.
Разный народ подобрался на стоянке. Были тут и водители – персональщики и водители - дальнобойщики, и уважаемый заведующий парикмахерской с Ярославского вокзала, и заместитель директора огромного мебельного магазина, и директриса магазина продовольственного, и врач – хирург из ЦКБ, и местный милицейский начальник, и даже председатель всероссийского общества слепых.
Мне же особенно запомнился один – Николай - сосед из стоящего рядом бокса.
О нем и будет мой рассказ.
Жил Николай в одном со мной подъезде, был моим ровесником, имел жену и двух сыновей. Работал где то водителем. Вежливым был всегда и рассудительным. Еще был он страстным охотником и рыболовом.
Любили и уважали его все на нашей стоянке.
Есть такая категория людей, к которым прикипаешь душой. Общаться, с которыми, приятно и комфортно. От которых не устаешь. Только напитываешься невольно душевной теплотой и какой-то очень простой, но очень важной житейской мудростью.
Был Коля рукаст и про нутро машины знал все.
Перед поездкой на рыбалку или охоту имел он обыкновение производить капитальный ремонт своего видавшего виды «Москвича-407».
Автомобиль разбирался до винтика. По территории стоянки раскладывалась тогда аккуратная дорожка из болтов, гаек, прокладок, резиновых шлангов, бамперов, колес, воздушных и масляных фильтров, разобранного двигателя и прочих комплектующих.
Тут же под настроение мог он отрезать автогеном часть крыла или кусок порога и из подручных материалов, извлеченных из мусорного бака на стоянке, сварить «на глаз» новые.
Впервые увидел я подобное однажды в пятницу. И когда Коля сообщил мне, что вечером этого дня он планирует уехать на рыбалку, ему не поверил.
Но заинтригован был сильно.
И Коля меня не разочаровал.
В течение нескольких часов он не только сварил и покрасил нитрой из краскопульта новое крыло, но и собрал весь автомобиль, не оставив на дороге ни одной лишней детали.
Заведя затем с полоборота свое авто и поразив окружающих чистой работой двигателя, он не спеша привязал к багажнику удочки, лодку и прочий скарб. Затем выключил зажигание и побрел домой ужинать и отдохнуть перед дорогой.
Один недостаток был у Николая – не мог он вовремя остановиться во время застолья. И не останавливался. И напивался тогда до чертиков. И мирно засыпал у себя в гараже.
В таких случаях приходила на стоянку жена, а потом и сыновья, когда подросли. И отводили Колю домой.
Пострадал как-то и я на этом его недостатке.
Перед дальней поездкой в отпуск на Волгу уговорил я Николая посмотреть подвеску моего автомобиля. Он охотно согласился, но попросил меня купить на вечер бутылку водки, что я доверчиво и сделал.
Разобрав подвеску и аккуратно разложив детали по стоянке, присел Николай перекурить. А для настроения попросил плеснуть ему немного водки. Не подозревая подвоха, я плеснул. Коля снова закурил и, забыв о работе, принялся рассказывать мне в красках всякие житейские истории, связанные, как правило, с женщинами.
Вторую, третью и последующие рюмки наливал он уже сам. Вскоре водка закончилась. А вместе с ней и его рассказы. Некому стало их рассказывать – Николая сморило. И уснул он как-то враз, на полуслове.
Подвеску собирал я потом сам, покрывшись холодным потом, костеря на чем свет стоит Колю и следуя указаниям промасленной инструкции по эксплуатации моего авто. И как это ни странно, к трем часам ночи все сделал.
Истории про женщин были любимым Колиным занятием – его «коньком».
Ведь, если забыть о той застольной слабости, то к перечисленным мною ранее достоинствам его нужно не забыть добавить еще одно – главное, как он полагал. Бог наградил его приличных размеров мужским хозяйством, которым он очень гордился.
Крепко выпив и словно подтверждая правдивость своего очередного рассказа, он не без гордости пару раз хвастался им перед честной компанией. И информация об этом быстро ушла в народ.
Как я уже упоминал, и барышни местные нередко участвовали в этих
посиделках.
Как-то, во время очередной, стали они подначивать крепко подвыпившего Колю. Дескать, все то ты врешь. И про баб своих и про прочие достоинства. Им это удалось.
Раззадоренный Николай поспешно достал из штанов уникальный предмет свой и в звенящей минутной тишине, убедившись, что все рассмотрели это чудо, звучно шлепнул им несколько раз по капоту своего авто, раскидав в разные стороны закуски, на нем разложенные. После чего произнес театрально:
- Я научу вас, мать – перемать, свободу любить!
И заметил я, как не отрываясь наблюдали за Колиным хозяйством присутствующие мужние дамы и как загорались азартным блеском их глаза.
Непреднамеренная реклама однажды сработала и увели Колю из семьи.
Была воровка не молода и не слишком красива, Одинока была, с образованием высшим, при серьезной, как говорили, должности. И жила в соседнем доме.
Я не знаю, кто привел ее впервые. Была она без автомобиля, но на стоянке прижилась. И стала неотъемлемой участницей практически всех застолий, для которых приносила из дома колбасу, жареные котлеты, отварной картофель, соленые огурцы, селедку и прочие деликатесы.
И бросалось в глаза, что к Николаю относилась она особенно внимательно и заботливо.
Однажды, как он мне потом рассказывал, отвела она его подвыпившего к себе домой. И в постель уложила. А наутро призналась, что никогда в жизни не была такой счастливой, как в эту ночь. Интеллигентно призналась, с уважением большим и восхищением неподдельным. По-книжному, по-ученому.
И растаял Коля. Никогда с ним никто так не разговаривал. И он влюбился. И из семьи ушел – переехал в чем был в соседний дом.
Вскоре подарила ему его дама сердца новый автомобиль – «Ниву» - внедорожник.
А потом, как говорили, устроила водителем в свой НИИ.
Приоделся Коля щеголем, лицом поправился, стал еще более серьезным.
Машину новую не разбирал, удочки забросил в дальний конец гаража, в компаниях общих участвовал редко, про женщин больше не рассказывал, выпивать почти перестал.
Как-то потускнел со временем.
Что-то пропало в нем.
И стал он, как все.