Севастополь.
Моим детям было: одному - три года и восемь месяцев, а другой - почти два годика, когда моего мужа призвали на службу в армию офицером. Отказаться почему-то было нельзя. Я была в крайне удрученном , озабоченном состоянии! Как ехать с маленькими детками, один из которых ребенок-инвалид, с отклонениями в психике и соответствующим беспокойным, капризным поведением. Хотела остаться. Но без мужа еще мне будет хуже. Решилась ехать. Жили мы тогда в маленькой «гостинке». Дети в детский сад не ходили. Одно меня утешало, что ехать придется в Севастополь, к которому у меня было романтическое отношение, там же море!
Незадолго до отъезда пришла ко мне моя свекровь. Поиграла с детьми и говорит мне: «Ира, я знаю, как тяжело тебе будет с двумя детьми. Но за мужем ехать надо обязательно. Я долго думала и решила тебе предложить оставить твоего сына у нас…» Я была в смятении: меня поразила самоотверженность свекрови и, одновременно, было жалко оставлять своего сына. Аргументы свекрови о том, что меня ждет там бытовая неустроенность, отсутствие какой-либо помощи, что может неблагоприятно сказаться и на детях, взяли верх.
Я со своего четвертого этажа, рыдая, смотрела, как мой сын уходит со свекровью, спокойно держа ее за руку. Мне было тоскливо и жалко их обоих. Свекровь еще работала, значит, мой сын будет днем находиться под присмотром ее матери, своей прабабушки. На тот момент мужа моего уже месяц не было в Ростове. Он находился в Севастополе, приступил к службе.
Благодаря тому, что муж легко находил общий язык с любыми людьми, и военными тоже, ему дали комнату в коммуналке в полуподвале. Соседи - муж и жена, молодые алкоголики. Супруг не раз таскал их в отделение милиции, когда они дрались и буянили по вечерам. Кстати, служить его направили в гидробатальон, который базировался на Северной стороне Севастопольской бухты. Носил муж морскую форму! Романтика… Отец мой служил на флоте, и потом был штурманом дальнего плавания на сухогрузе, и вот мой муж - тоже морской офицер.
В Севастополь в начале июля нас с двухлетней дочкой привез мой свекор. Комната была не более десяти квадратных метров. Из мебели мы выслали по железной дороге в Севастополь детскую кроватку, стол-книжку , старый холодильник и маленький черно-белый телевизор.
В коммуналке была маленькая кухня, ужасный облезлый туалет, только холодная вода из крана, газовая плита с баллонным газом. Мы приехали, мужчины пошли в баню, а мы с дочкой нагрели воды и искупались в тазике в своей комнатке. Железную кровать мужу выдали в казарме. Легли спать. И начался какой-то шум под полом. Крысы! Они дрались, визжали, топотали своими лапами… Спать мешали.
На следующий день, пока дедушка где-то бродил, я сварила большую кастрюлю борща с мясом. Поставила его в комнате на окно. В этот момент в дверь постучался дедушка. Я как раз залезла на подоконник, открывала форточку. Поспешила отпереть дверь, зацепила ногой горячую кастрюлю с борщом, и она грохнулась на пол вместе со мной. Какая была досада!!! Пропал мой труд, пропала еда, я вся грязная в жирном борще (вода из крана ледяная), дедушка под дверью ждет, досадует, ребенок плачет, полы надо мыть с мылом… Конечно, я все быстро убрала, переоделась. Дедушка, не дождавшись, поняв, что что-то случилось, ушел от греха. Муж был на службе, его никогда не было дома.
На следующий день свекор уехал. Осталась я один на один со своими соседями. К ним я относилась лояльно, здоровалась, не чуралась, хотя по ночам они любили выяснять отношения в общем коридоре, дрались, грохоча по моей двери, дочка не могла уснуть, а муж находился на обеспечении, и дважды в неделю ночевал в казармах. Окно комнаты было почти на уровне земли. Невдалеке от него стоял столик с лавками, и местные выпивохи вечерами имели привычку галдеть и выяснять там отношения, безобразно матерясь.
Так мы прожили месяц. Но, о, чудо! Муж так понравился флотскому руководству, что ему выделили квартиру в центре Севастополя. Двор, с флигелями, где были изолированные квартиры для семей офицеров и мичманов, располагался как раз ниже парка, где находилась знаменитая Панорама Севастополя. В моей новой квартире было две комнаты, большая и маленькая – спальня, кухня, ванная комната с титаном, туалет, печка в коридоре, просторная прихожая. Не было только мебели. Мы даже несколько дней спали на надувном матрасе. Мужа перевели в строительную часть и, вскоре, он уехал собирать урожай картошки на целых два месяца.
Хорошо, что я успела влиться в женский коллектив двора. Часть жен мичманов не работали, ухаживая за малолетними детьми. Кто-то из мамаш мог поочередно присматривать за детками, гуляющими во дворе. Это было прекрасно. Так мы и жили, помогая друг другу.
Климат в Севастополе оказался очень сырой. Не успеешь снять сухое белье с веревки до шести часов вечера – оно опять мокрое. Сырость была такая, что оконное стекло время от времени покрывалось тонким налетом черной плесени. На кухне была плита с баллонным газом. Вода в кране только холодная, причем , очень холодная, даже летом, не такая, как у нас в Ростове. Купаться приходилось, растапливая титан, который находился в ванной: это такая высокая цилиндрическая печь, внизу у нее топка, внутри проходят трубы с водой. Топился титан дровами. Соответственно к квартире прилагался сарай, где должны были храниться дрова и уголь.
Муж уехал помогать селу со своей частью копать картошку. Я с дочкой осталась одна на два месяца. Началась осень. Титан я кое-как научилась разводить. Но мы больше мылись, разогревая воду в кастрюльках. Дочку купала по три раза в день – очень уж она пачкалась во время гуляния во дворе. Возилась в песочнице, каталась на канате, свисающем с высокого дерева, таскала котят, приходила вся в блохах, которыми был заполнен двор.
Ребенок мой был хоть и маленький, но самостоятельный. Старшие дети вместе с малышами часто ходили в магазин за хлебом. Дочке я тоже поручала купить какую-нибудь булочку. Была у нее одна особенность : где бы она не находилась, везде находила деньги. Я даже вела в тетрадке ежедневный подсчет , сколько каждый день она приносила копеек или рублей. Впоследствии, она даже считать быстро научилась с помощью монет.
Наконец, в октябре вернулся наш отец. К тому времени нам из казармы выделили скрипучую железную кровать, и мы стали спать цивилизованно. Я занималась обустройством квартиры. Сделала занавески на окна из старых простыней, украсив их аппликациями из ярких кусочков ткани. Заказала мужу сделать из проволоки каркасы для абажуров, купила немного шелковой ткани и лент, обшила каркасы, и получились приличные абажуры. Когда муж еще был на «картошке», я с ребенком поехала в мебельный магазин, который находился очень далеко, тогда с мебелью было очень плохо , и магазинов таких было мало. С сумкой, с коляской, с дочкой, я отправилась на троллейбусе вверх по проспекту Острякова. Там я нашла этот магазин. Дочка капризничала. Выбрала я стол раскладной для кухни за 10 рублей и маленький стульчик для дочки за 2,5 рубля. Как это везти? Продавцы чувствовали себя высшей кастой, никто не подбегал, как сейчас, не спрашивал: «Вы что-то хотите?». Пока я прождала «приема» у продавца, прошел час, скука, дочка ноет… Наконец, я оплатила покупку и заказала доставку… Целый «ГАЗ» - фургон для одного кухонного стола и детского стульчика. Это мне обошлось в 5 рублей! А мы были совсем не богачи… Довез нас с дочкой и наш скарб водитель «ГАЗ»а, как будто бы сделал одолжение. Фух!... Зато, у меня теперь был стол на кухне.
Папу мы нашего видели редко. В 6-00 он уходил, в 21-00 – приходил. Дважды в неделю – обеспечение, то есть он не ночевал дома. Спал в казарме. Четверо суток в неделю, таким образом, мы его дома не видели. Телефонов никаких тоже не было. Хорошо, что внизу, на улице Гоголя, у магазина , была телефонная будка, вот и все удобства.
Началась первая зима, сырая, малоснежная, дождливая. Дочка стала болеть. Местные мамаши так и говорили, мол, дети в Севастополе «гниют». После очередной вирусной инфекции мы с дочкой поехали выписываться в поликлинику. Наша районная поликлиника была почему-то закрыта, и мы поехали в другую, далеко расположенную. Вернулись, и почти сразу дочь опять заболела. Ей было очень плохо: высокая температура, лицо покраснело, как от сыпи мелкой, разбух под челюстью узел... Вызвала врача. Она оказалась хорошим профессионалом, определила скарлатину! На скорой помощи нас вечером, по темноте, доставили в больницу. Муж ничего не знал, как всегда, на обеспечении был… Нас принял врач, очень противный мужик, дочка плакала, когда он мял ее больной узел, удивлялся: «Что она так орет?». В то время матерей с детьми в больницу не клали, если ребенку уже исполнилось 2,5 года. Но моя девочка так горько плакала, что врач сказал: « Ладно, ложитесь и вы с ней, уж очень она орет». Дочке было 2 года и 8 месяцев. Видимо, я через соседок оставила сообщение для мужа, что мы уехали в больницу, уже не помню. На другой день он нас посетил, стоя под окном нашего отдельного бокса. Нас хорошо разместили. Бокс был с туалетной комнатой. Спала я с дочкой на большой кровати, остальные кроватки были маленькие. На следующий день положили к нам еще мальчика шести лет. Потом еще детки поступали, из дома малютки и один ребенок, покинутый родителями!.. За ними я за всеми ухаживала. Подмывала, кормила… Всем делали уколы . Дочка сначала плакала, потом привыкла, и стойко переносила процедуры. Отец передавал нам книжки и продукты. Через неделю, когда острое состояние сняли, и ребенок перестал представлять инфекционную опасность, нас выписали, но не домой, а в хирургическое отделение другой больницы. Мы с дочкой понуро вышли из палаты, оделись в мятые зимние пальто, которые кое-как хранились в гардеробной, пошли на общественный транспорт. Папа, как всегда, на обеспечении… Пришли в больницу, в приемнике нас записали, завели «историю», взяли за ручку мою девочку и увели по коридору… Это ужасно… Не разрешили мне остаться, выполнили инструкцию…
Я, как во сне приехала домой, на мне не было лица. Соседки заохали, когда меня увидели входящей во двор. Приходили ко мне, какие-то продукты приносили, волновались… Дома я разделась, не зажигая света, рухнула на кровать и забылась… Я плакала по дочке каждый день, пугая соседок. Ей сделали прокол лимфатического узла и чистку. С мужем мы посещали больницу, но нам не разрешали видеться с ребенком, чтобы не расстраивать его. Мы носили вещи сменные, фрукты, печенье. Никогда не забуду, как я ее забирала из больницы. Она вышла тихо-тихо, я сидела перед ней на корточках. Она сказала: «Мама…», положила ручки мне на щеки. Я еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться… Потихоньку ее одела, и мы пошли ехать на двух троллейбусах домой. То-то было хорошо!
Вторая зима была такая, какая бывает в этих местах раз в двадцать пять лет. В январе мороз ударил, -17 градусов. Снег пошел хлопьями. И такая погода держалась до марта. Дети катались на горке. В доме была холодина. Печка совершенно не прогревала дом. С утра я раскапывала дорожку к сараю, приносила дрова, уголь. Весь день топила печку. За время моего проживания в Севастополе, я прочла много книг, особенно медицинских, научно-популярных, всяких справочников. Неплохо продвинулась в своем образовании. Впоследствии, мне это очень пригодилось.
Летом к нам, конечно, приезжали родные и друзья. Раза два ненадолго приезжала и моя мама. На море мы почти не купались, как и все остальные севастопольцы. Только, когда к нам приезжали на отдых родные и друзья, мы их сопровождали то на пляж, то в Херсонес, то по историческим местам …
Город прекрасно обеспечивался тогда продуктами и товарами народного потребления. В магазинах были сосиски любые, колбаса, сыр, мясо, вино, конфеты, было бесподобное селедочное масло, шоколадное масло, разные паштеты, соусы, джемы, и т.д. и т. п. Дети были хорошо одеты. Мы привозили и высылали в Ростов много вещей. Улицы Севастополя были невероятно чистые. Население Севастополя – это люди особой закваски. Там все говорили на хорошем, правильном русском языке. Никакого малороссийского говора. Казалось бы, Украина, а ни одного украинца нет.
Здесь нам удавалось иногда и в театр сходить, и в кино… Когда папа изредка бывал выходной, мы гуляли в парке. В холодную зиму лебеди, зимующие в Севастопольской бухте стали голодать. Народ ходил их кормить. Мы тоже с дочкой ходили смотреть на лебедей.
Когда встал вопрос, оставаться нам здесь, продолжая военную службу, или уезжать, мы выбрали второе. И правильно сделали. Следующий год был 1986. Чернобыль. Вся бывшая военная часть мужа была мобилизована туда.
Недавно муж побывал в командировке в Крыму. Заезжал в Севастополь. Там все по-прежнему…