Я никогда не верил в плохие приметы. Не верю и сейчас. Живу в доме тринадцать; квартира у меня тридцать девять - три раза по тринадцать; встаю и с правой и с левой ноги; забыв что-нибудь дома, возвращаюсь не глядя в зеркало; просыпаю соль; не свищу не потому, что денег не будет, а потому, что не умею. И не считаю, что черная кошка приносит несчастья. Но есть у меня две персональные приметы. Одна хорошая, другая не очень. И историю, случившуюся со мной много лет тому назад на Дальнем Востоке, я никогда не забываю. И иногда сплевываю через левое плечо или стучу по дереву.
Осень 71-го года я встретил на Амуре в селе Нижнетамбовском, куда наш взвод в полном составе направили с Камчатки транзитом через Хабаровск, где нам представили нашего нового ротного командира капитана Петухова и взводного старшего лейтенанта Третьякова.
В сентябре в нижнем течении Амура еще не холодно. Но и не тепло. День на день не приходится. Первые признаки осени появляются на листьях деревьев, летят по ветру серебряные паутинки, краснеет брусника под лохматыми кедрами, при сильном ветре усыпающими землю шишкой. Чувствуя приближение зимы, мигрирует рыба в многочисленных речках, все ближе и ближе скатываясь к холодным водам Амура.
Вот таким прохладным пасмурным осенним поздним вечером в селе Нижнетамбовском, стоящем на правом берегу Амура в нижнем его течении, направился я к своей подружке Вере в парикмахерскую, где была она и заведующей, и парикмахером, и уборщицей в одном лице. И жила она здесь же при парикмахерской - рядом со служебным помещением была ей выделена большая комната. И что-то у нас с Верой не заладилось. Бывает так у молодых: я ей слово - она мне два поперек, она мне две фразы, а я ей "наш ответ Чемберлену". И ведь за стол только сели и выпили по рюмочке вина, а я уже пилотку в руки и за дверь.
А за дверью ночь и горят два одиноких фонаря у парикмахерской и селького клуба. На небе ни луны ни звездочки даже самой завалящей не видать. Все затянуто тучами. Только со стороны Амура бледное сияние виднеется да отголоски музыки доносятся. Но мне в другую сторону, на дальний конец села к речке Хальзан, где уличного освещения нет и в помине. Дошел я до перекрестка, повернул налево, а из темени выскочила черная кошка, перебежала мне дорогу и была такова.
- Опоздала ты мне дорогу перебегать, - буркнул я ей вслед, - и без тебя уже вечер испорчен, - перешел через перекресток и застучал каблуками по деревянному настилу.
Селяне нижнетамбовские работали на лесозаготовках, недостатка в дереве не испытывали и лесопилка в селе работала. А потому все тротуары были устроены из досок. И ходить по улицам в осенние хляби было очень даже комфортно. Вот так и шел я неторопливо, постукивая по узкому тротуару каблуками, а справа от меня так же неторопливо бежала по дороге увязавшаяся за мной собака, невесть откуда взявшаяся. Я и собаки то толком не видел, узрел смутное темное пятно и лишь в свете окна разглядел, что это не что иное как собака. А вокруг темень тьмущая - как будто засунули меня в угольный мешок. Ни домов, ни заборов, ни края дороги не видно. И прямо по курсу моего движения посреди узкого тротуара стоял деревянный столб. Миновать его не было никакой возможности. И дома поблизости стояли с погасшими окнами. Я предусмотрительно вытянул вперед руку и сбавил шаг. Но к тому времени беззвучно бежавший в трех метрах параллельным курсом барбос стал меня нервировать и я остановился.
- Слышь, как там тебя, Шарик или Тузик, шел бы ты своей дорогой, тебе со мной не по пути, - обратился я к темному пятну, тоже вставшему как по команде, - у меня свои дела, у тебя свои, - и продолжил движение, забыв вытянуть руку. И случилось неизбежное - лоб мой плотно припечатался к деревянному столбу.
Если вам кто-нибудь скажет, что темной ночью лбом в столб - это больно, не верьте ему. Больно днем об дверной косяк. Боксер на ринге получает нокаут потому, что не видит удара. И уж боли при этом он не чувствует никакой. Какие чувства у лежащего без памяти человека?
Так и со столбом: сначала нокаут и полное непонимание произошедшего, затем искры в глазах, и только потом боль. Очнулся я на тротуаре. Хорошо хоть каким-то чудом рукой за столб ухватился и сполз вниз той частью тела, где спина теряет свое благородное название. Вот так и сидел я одной рукой держась за столб, а другой за лоб, пока не услышал дробный перестук каблуков по деревянному настилу.
- Наши идут, - подумалось мне, - и кого это и куда черти понесли?
Когда до идущих в темноте осталась совсем уж короткая дистанция, я гаркнул из-за столба строгим командирским голосом:
- Стоять! Шаг вправо, шаг влево, прыжок на месте - попытка побега! Стреляю без предупреждения!
- Старшина, не стреляй, свои, начальник караула сержант Муратов с рядовым Кузиным идут на смену часовых.
С командиром отделения Валерой Муратовым из Алма-Аты мы закончили в Ангарске сержантскую школу, а потом вместе служили в Хабаровске, на Камчатке и на Амуре. Я знаю только одного человека, с которым я родился в один день, и человек этот - Валера Муратов. А Бича камчатского Володю Кузина представить легко. По вопросам "купить, продать, достать, добыть" лучше его не найти бойца. Ежели бы он после службы в армии занялся спекуляцией, то фарцовщик из него вышел бы знатный.
- А ты чего тут сидишь, старшина, - подал голос приблизившийся ко мне Кузя.
- На звезды смотрю.
- Так небо все в тучах.
- А они у меня из глаз сыпятся. Хватит вопросы задавать, хочу ответы услышать: кто, куда, зачем, откуда? И что пили, раздолбаи?
Ребятки мне поведали, что выпили они бутылку водки, а идут на пристань, потому что там стоит причаленный теплоход с туристами и теплоход этот до утра никуда не уйдет. А уж на пристани или с девчонками можно познакомиться или еще чего-нибудь... в общем, там видно будет. И предложили составить им компанию. А я уже вполне оклемался и, поскольку голову был не прочь подлечить, предложение их принял, натянул посильнее пилотку на лоб и развернулся на сто восемьдесят градусов. А вот когда и куда исчезла собака я так и не заметил.
Видя, что бойцы навеселе, я подал команду, - Песню запевай!, - и тут же, спохватившись, добавил, - в пол голоса, идиоты, деревня спит.
И парни дружно начали:
На границе тучи ходят хмуро,
Край суровый тишиной объят.
На высоких берегах Амура
Часовые Родины стоят.
Там в земле проложен кабель прочный.
Там стоит, отважен и силен,
У границ земли дальневосточной
Боевой связистский батальон.
На деревянной пристани и рядом с ней стояло несколько пар, ни мы их, ни они нас не заинтересовали и Кузя отправился на разведку. Минут через пять он махнул нам с Валерой рукой, мы поднялись на нижнюю палубу, прошли на нос, а Кузя опять нырнул в жаркое чрево теплохода. Гулянка шла на корме и где-то внутри, куда ушмыгнул Бич камчатский. Ждали его мы не долго. Кузя с довольной улыбкой на лице двигался к нам, в одной руке он держал бутылку вина, а на другой у него повисла изрядно пьяная девица.
- Знакомьтесь, Лена, - назвал нам свою новую подружку Володя.
- А мы Валеры, - представил я себя и Муратова.
- Валеры... Володи... мальчики, я вас всех люблю, - Лена хоть и не твердо стояла на ногах, но говорила достаточно связно.
- Ну, за знакомство, - Кузя уже успел открыть бутылку и, поскольку стакана не было, пустил ее по кругу. Закуску нам заменил Беломор.
Как это приятственно для солдата: стоять на борту теплохода, смотреть на отражающиеся в реке огни, пить вино, курить Беломор, слушать доносящуюся с кормы музыку. Только пьяная Лена нарушала идиллию, что-то рассказывая про своего ревнивого мужа придурка и про его дружков дебилов. Но бутылка вина была уже выпита и Кузя с Леной собрались идти взять еще одну.
Не успели они и шага сделать, как Лена сказала:
- А вот и мой Витя придурок и дружки его дебилы.
Я, как самый трезвый в компании, мгновенно оценил обстановку: к нам направлялись человек семь мордоворотов и кто из них придурок, а кто дебилы, времени выяснять не было.
И со словами, - Парни, за мной, иначе будем биты. И сильно!, - я перескочил через фальшборт и сиганул в холодные воды Амура. Бойцы мои беспрекословно выполнили команду и последовали за мной.
Пристань в селе маленькая, совсем не под стать белоснежному речному красавцу, и нос теплохода выдавался вперед, а поскольку прыгали мы в сторону берега, плыть предстояло всего ничего. И уже вскоре стояли на берегу и отплевывались. Мы не медлили и, от греха подальше, быстро убрались в ночную темень. Вот только амурская осенняя вода очень даже освежала, а холодная ночь ей в этом еще и способствовала. И я предложил пойти к Вере, у которой хоть и нет никакого мужа придурка, но зато живет она недалеко от пристани.
А уж Верочка нас и приняла, и обсушила, и закуску на стол поставила, и бутылку водки из заначки достала. Ну а как же не обиходить советских бойцов, вернувшихся с секретного задания.
С головой у меня все обошлось. Никакого "мозготрясения", никаких других побочных явлений. Поэтому черная собака темной ночью примета хорошая. Значит с головой все будет в порядке.
Верить или не верить в плохие приметы - личное дело. У многих и свои персональные "именные" приметы имеются. И у меня есть своя. С тех давних пор я свято верю в одну единственную плохую примету: я точно знаю, что черная кошка темной ночью - это к очень холодным водным процедурам.